Выйдя из комнаты, прислушалась к происходящему в доме. Все было тихо, разве что внизу негромко работал телевизор. Понимая, что поступаю не совсем правильно, я все же решила не сообщать хозяйке, что уже проснулась, и исследовать дом самостоятельно. И все из-за того, что отлично помнила мужчину в доме которого я сейчас и находилась, а еще его злой взгляд. Ох, не нравится мне все это. Вот и захотелось мне убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше. А для этого надо, для начала, найти телефон. Что-то мне подсказывает, что Ива, как не спешила рассказать о происходящем со мной, так и средство связи с внешним миром от нее будет сложно допроситься.
На втором этаже оказалось несколько пустующих спален и рабочий кабинет. В последнем я задержалась ненадолго. Правда, мне это ничего не дало. Я нашла у массивного деревянного рабочего стала кабели подключения к компу и даже запасную зарядку. Вот только самой техники в наличие не оказалось. Вскрывать имеющиеся в столе ящики закрытые на ключ я не стала. Не умею да и нечем. Вот и пришлось уходить из кабинета в слегка расстроенных чувствах. Продолжив исследовать второй этаж, отметила про себя, что запаха других женщин, кроме Ивы, ни в одной из спален нет. Закончив наверху, решили продолжить свою шпионскую деятельность на первом этаже.
В полумраке гостевой комнаты тихо работал телевизор. Хозяйка же дома, судя по склоненной вперед голове, заснула под какую-то передачу. Окинув быстрым взглядом гостиную в поисках все того же телефона, я перевела взгляд на экран, силясь понять, что там происходит и о чем говорят. Вот только у меня ничего не вышла. Передача шла на незнакомом мне языке. Прислушавшись, я только и поняла что это или венгерский, или румынский. Это куда же мою медведицу занесло? Самостоятельно ли она сюда добралась или нам помогли? Опять одни вопросы.
Следующим помещением которое я решила осмотреть, была кухня. Нет. Телефон я здесь не искала. Сюда меня погнало более насущное чувство голода. Очень уж есть хотелось. На плите стояла кастрюлька с супом, но греметь посудой мне не хотелось. Поэтому, открыв холодильник и изучив его содержимое, я решила сделать себе огромный бутерброд с мясом, сыром и овощами и все это запила несколькими сырыми яйцами, стараясь не думать про сальмонеллез и остальную дрянь которую могу подхватить.
К тому времени как я закончила обследовать дом, так и не обнаружив телефона, на улице совсем стемнело. Жаль конечно, потому что очень уж мне хотелось рассмотреть, как местный пейзаж, так и то что делается снаружи, а главное, попытаться понять, куда именно меня занесло. Ну да ладно, будет день — будет пища.
Я уже чувствовала подступающую усталость, подумывая, а не вернуться ли мне в кроватку, но все же решила обойти кружок вокруг дома. На улицу так и тянуло. Хотелось немного пройтись и подышать свежим воздухом. Не более. Сбегать сейчас я не собиралась. Просто не видела в этом смысла. Я слишком слаба еще, да и непонятно, ни где нахожусь, ни куда идти. А главное, мне пока ничего здесь не угрожает. Меня никто не обижает и ни к чему не принуждают. Обо мне заботятся. Зачем убегать? Мне бы только узнать, что у сына все хорошо и тогда я совсем буду спокойна.
Обув женские тапочки, что стояли у выхода из дома, я тихонько нажала на ручку, в надежде, что она не издаст предательский щелчок и не разбудит хозяйку, которая явно устала, пока со мной возилась все это время. Ручка легко поддалась, а тихий щелчок, от которого на секунду замерло мое сердце, так и не разбудил Иву. Если бы не работающий телевизор, скорее всего, у меня не получилось бы ни дом осмотреть, ни выйти из него не потревожив хозяйку.
Когда я вышла на крыльцо вдыхая ночной прохладный воздух, медведица внутри довольно заворочалась. Она хотела прогуляться ничуть не меньше меня, а то, возможно, и больше, но мы обе понимали, я еще слаба для оборота. Надо потерпеть, довольствуясь пока малым. Вдыхая с упоением свежий воздух, я спустилась вниз на дорожку ведущую к виднеющейся недалеко калитке, прислушиваясь к искусной игре сверчка, копошению полевки и призывному пению одинокой лягушки. Такие простые звуки, а сколько в них гармонии. Улыбнувшись, посмотрела на звездное небо. Если я правильно помню приметы, завтра будет теплая и ясная погода. Как же хорошо и спокойно вокруг. Не то что у Совельева. И вроде бы и там, и здесь: природа, лес, тишина, отсутствие городской суматохи, но при этом чувствовала я себя там и тут по-разному.
— Ты это куда собралась? — от резкого сердитого окрика, вздрогнув, пошатнулась и, взмахнув руками в попытке удержать равновесие, стала падать назад. И лучше бы я упала. Так как в попытке предотвратить мое падение, мужские руки схватили за надетую на мне тенниску, резко дернув ее на себя. Отчего тонкая ткань, не выдержав рывка, порвалась. Мало того, еще и все пуговицы разлетелись в разные стороны, открывая мое тощее тело злому взгляду знакомого незнакомца. Белья-то я не одела, так как его попросту не нашла, вот и сверкала сейчас под светом Луны всеми своими костями.
— Лапы убрал, — вырывая остатки тенниски из загребущих рук, я попыталась прикрыться, хотя смысла в этом особо не было, так как мужик даже не пытался опустить взбешенный взгляд ниже моего лица. Ну и правильно, смотреть там особо не на что. А ведь еще совсем недавно, мне было, чем похвастаться. Не то чтобы оно мне надо было сейчас, но зная, что выглядишь хорошо и чувствуешь себя увереннее.
— Сбежать собралась, или потянула на старое? Ну так вот, забудь. Здесь не притон и тебе никто не позволит вертеть голой задницей, перед всеми мужиками. Мы семья и придется тебе научиться себя вести прилично. А теперь возвращайся в дом и без разрешения больше не смей его покидать.
Непонимающе уставившись на взбешенного мужика, я еще пыталась держать себя в руках, помня про непроизвольный оборот и его возможные последствия, при этом пытаясь сообразить, о чем он говорит. Про сбежать, еще понятно. Хотя, включи он мозги, сообразил бы, что я не в том виде и состоянии. Да даже если бы и в том, он то тут при чем? Или я чего-то не знаю? И что он имел в виду, говоря про старое и про вертеть голой задницей? Хотя, последняя-то как раз сейчас и голая, но в таком состоянии, что ее все равно, что нет. Так что лучше и не показывать, чтобы не засмеяли. И последний вопрос, это о какой семье он говорит? О своей? То, что медведи живут именно семьями, а не стаями, я знала, но опять же, при чем тут я. Возможно, это все какое-то огромное недоразумение или бред воспаленного ума? Хотелось бы надеяться. Но опять же, если это и так, кто ему давал право так вести себя со мной?
Несмотря на мое огромное желание немедленно послать этого хама в пешее эротическое далеко и надолго, а если быть совсем уж честной, то навсегда, я взяла себя в руки и почти спокойным голосом поинтересовалась.
— А вы собственно кто такой и на основании чего повышаете на меня голос?
Даже понимание того, что выгляжу я сейчас не очень, в разорванной одежде и домашних тапочках, худющая и бледная, хорошо хоть расчесала волосы, это не помешало мне, гордо вскинув голову, окинуть грубияна максимально ледяным взглядом, какой получилось из себя выдавить, в надежде охладить его пыл. Но судя по его сверкнувшим янтарным светом глазам, добилась я противоположного эффекта. Не зря же говорят, что холод обжигает. Вот и этот вспыхнул еще сильнее, зашипев на меня сквозь сцепленные зубы. Прямо змея какая-то, а не медведь.
— Я сказал, в дом! Немедленно!
Сдерживать только свое негодование — это одно, а вот еще и зверя, это уже совершенно другое, тем более, если оно у нас обоюдное и общее. И что самое неприятное, последнее я еще не умела. Из моего горла вырвалось непроизвольное рычание, из-за которого мне с трудом удалось выдавить из себя членораздельное возмущение. Удерживая одной рукой разъезжающие в разные стороны куски порванной тенниски, а второй тыкая в грудь нахала, я начала высказывать ему, все что думаю по поводу происходящего.
— Не смей на меня повышать голос! Не смей мне приказывать! Ты мне никто! Ни отец, ни брат, ни муж, никто! Я тебя знать не знаю и знать не хочу! Не нравится что-то, вали на@%$!
Мужчина не остался в долгу, зарычав в ответ.
— Это мой дом!
— Ну так я в гости не напрашивалась! Не гордая, могу и сама свалить!
Несмотря на всплеск злости и адреналина гуляющие по крови, я чувствовала как мои ноги начали подрагивать от накатившей слабости, все же мне еще были противопоказаны столь длительные прогулки, про сильные эмоции, вообще, молчу, но сдаваться не собиралась. Резко развернувшись, о чем почти сразу пожалела, так как перед глазами все поплыло, я сделала неуверенный шаг в сторону калитки. Больше не успела. Меня схватили за плечо, хорошенько встряхнув, отчего все еще сильнее поплыло перед глазами, а не столь давно съеденное, решительно настроилось посмотреть, что тут такое интересное делается снаружи.
— Куда собралась?! Я тебя не отпускал!
В попытке оттолкнуть от себя нахала, ударила наотмашь рукой, почувствовав как мои трансформировавшиеся когти проходят сквозь живую плоть, как нож сквозь масло, нанося глубокие раны. Я начала опять оборачиваться, но меня это сейчас не волновало. Хотелось любым способом избавиться от назойливого внимания и я ударила второй рукой заорав.
— Не смей прикасаться ко мне!
В ответ меня так сильно сдавили в объятиях, прижав к себе, что я не то, что пошевелиться не могла, вздохнуть возможности не было. Моя медведица болезненно и обреченно зарычала вместе со мной. Мы слишком слабы сейчас чтобы оказать достойное сопротивление.
— Тише. Успокойся. Тише. Я тебе ничего не сделаю. Тебе ничего не грозит.
На мои глаза навернулись слезы. Я хотела сопротивляться, но не могла. Перед глазами все плыло, то ли от слабости, то ли уже от нехватки воздуха, а скорее всего, и оттого и от другого.
— Ненавижу. Отпусти. Пожалуйста.
Последнее я простонала из последних сил.
— Не могу. Ты моя пара. Слышишь. Ты моя пара.
В ответ отрицательно закачала головой, не желая ни верить, ни принимать услышанное. Хватит с меня. Не хочу больше связываться с оборотнями.
— Нет. Ты ошибся. Моя пара мертва. Отпусти.
Больше ничего сказать не успела, так как сознание отключилось.
10
Очнулась я резко. Вот вроде бы только что ругалась на улице с оборотнем стиснутая в его объятиях, а сейчас уже лежу на знакомой кровати в ставшей почти родной комнате. Еще несколько дней и буду себя чувствовать здесь уже совсем как дома. Оценивая свое физическое состояние, понимаю, прошло не пять минут и даже не один час. Уж очень хорошо я себя чувствую. Мои ощущения подтверждали и солнечные лучи пробивающиеся сквозь щели в плотных шторах и тонкими полосами ложащиеся на паркет, и щебет птиц и даже жужжание мухи. Последнее довольно сильно раздражало. Но, чувствуя, что в комнате не одна, я не стала торопиться прогонять надоедливую гостью, а продолжала лежать неподвижно, при этом ровно и глубоко дыша.
Судя по запаху, где-то совсем рядом была женщина — оборотень. Не почувствовал от нее агрессии, но все равно, на всякий случай, стараясь не производить ненужного шума, повернув голову набок, я полностью открыла глаза. И все это в попытке рассмотреть медведицу, раньше чем она заметит мое пробуждение. Вот только ничего у меня не вышло. За мной с интересом наблюдали любопытные карие глаза.
— Bună dimineața. Cum te simți?*
— Что?
Вчерашние крики плохо сказались на моих неокрепших голосовых связках. Поэтому вопрос я скорее тихо прохрипела, чем произнесла. Но думаю, даже если бы я не издала ни единого звука, мое удивленное и растерянное лицо сообщила незнакомке, что я ее не поняла.
Улыбнувшись мне теплой ободряющей улыбкой, женщина поднялась и медленно подошла ко мне, демонстрируя пустые руки.
— Nu-ți fie frică. Totul e bine. Eu doar măsoresc pulsul meu.**
— Извините, но я вас не понимаю.
Вместо ответа, меня взяли за руку и, если я правильно поняла, стали проверять пульс, а после внимательно осмотрели глаза и ощупали шею. Разве что язык не попросили показать. Хотя, черт его знает, возможно и попросили, но я из всей той тарабарщине, что мягким голосом говорила оборотница, не поняла ни слова. Во время всех манипуляций проделываемых со мной, я продолжала, правда, уже молча, внимательно следить за незнакомкой, не знаю чего ожидать как от нее дальше. Очень хотелось поговорить. Точнее, задать ту прорву вопросов, что у меня накопилась за последние дни. Вот только смысла их задавать нет. Меня просто не поймут. Так же как и я ничего не понимаю. Но ведь мне ничего не мешает показать на пальцах, чего именно я хочу.
— Извините, а у вас нет телефона?
Задавая вопрос, я приложила руку к уху.
— Алло, алло. Телефон. У вас есть телефон? Мне позвонить надо.
- Îmi pare rău. Nu înțeleg.***
В ответ на мои действия, женщина качала отрицательно головой, разводя руки в сторону. Вроде как у нее или нет того о чем я спрашиваю, или она не понимает о чем идет речь. Вот только я ей не верила. Нет в современном мире людей, которые не знают что такое алло или телефон. Да и без телефона сейчас никто не ходит. Нет, возможно в каком-нибудь задрыпанске и можно отыскать старушку которая не пользуется сотовой связью, вот только тонкая дорогая плазма которую я вчера видела на первом этаже, намекала на то, что это никак не задрыпанск и народ тут пользуется всеми благами цивилизации.
Поджав недовольно губы, я попыталась встать, чтобы самой отправиться на поиски телефона или любого другого чуда техники, которое мне поможет связаться с Драгожем. Насколько бы ни был гостеприимен этот дом, пора уже и честь знать. Погостила и хватит. Вот только оборотница, продолжая мягко и по-доброму улыбаться и что-то мне внушать на своем языке, надавив мне на плечи, уложила меня назад в кровать. Несмотря на то, что женщина была гораздо старше меня, и волосы ее были убелены сединой, силенок у нее оказалось по более моих.
Да что же это такое делается? Что здесь происходит? То претензии мне странные предъявляют. То парой объявляют. А ведь у меня была пара, но он умер, давно. Вот зачем меня так мучить? Зачем душу бередит? Зачем напоминать о потере любимого? Что я им плохого сделала? Я же их даже не знаю. А они, то кричат на меня, то вон, даже с кровати встать не дают. А если я в туалет, например, хочу, мне что, в кровать делать? Странный дом, странные люди, и ведут они себя странно и хотят они от меня непонятно чего. Выбираться отсюда надо. И чем быстрее, тем лучше. А значит, придется, пока, перестать дергаться и сделать вид, что я тихая, мирная и послушная. А там, как выпадет удачный момент, так и дам деру. Я вон от Фролова умудрилась один раз сбежать. А там о-го-го сколько охраны было. Здесь же никого. Это я поняла еще вчера, когда дом обследовала. Так что вряд ли будет очень уж сложно уйти отсюда. Тем более, что теперь я еще и оборачиваться могу. Неужели не выберусь и из этой неприятности? Конечно выберусь!
Как только незнакомка увидела, что я перестала дергаться и пытаться встать, она тут же отпустила меня и что-то ласково бубня себе под нос, погладила по волосам, прямо как маленькую. Я с трудом удержалась, чтобы не отдернуть голову.
Сказав еще несколько фраз на непонятном языке, оборотница вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, на ключ. А это что-то новое. До этого меня не запирали.
Тихо поднявшись с кровати, я на носочках подошла к окну, выглянув в щель между штор на улицу. Потолки в доме были высокие. До них было никак не меньше четырех метров. Получается от окна до земли немногим больше пяти метров. Не так и много для оборотня в нормальной физической форме. Вот только я сейчас не в том состоянии чтобы прыгать вниз. В лучшем случае — ноги переломаю, а в худшем — шею себе сверну. Но это сейчас. А вот через недельку-другую, этот путь будет для меня вполне доступен.
Прислушавшись к звукам за дверью и убедившись, что, пока, никто не спешит составить мне компанию и скрасить мое одиночество своим присутствием, принялась изучать то, что можно было рассмотреть так, чтобы не выдать себя. Мало ли кто наблюдает за окном. Вот только узкая щель между штор давала не самый лучший обзор, но уж лучше хотя бы так, чем не иметь возможности, вообще, что-то рассмотреть.