— Ну вот почему, чуть что сразу Ландыш.
Александр Васильевич ничего не ответил, потирая лоб. Оказывается жертва моего сегодняшнего везения шел в сторону лифта, намереваясь отчалить домой, пока начальство не видит. Его заинтересовали наши танцы около пальмы, он подошел поближе и получил тубусом по голове. Заметьте, тубуc уронила Петрограда, а виновата почему-то я.
— Простите, — лучезарно улыбнулась будущая мамочка не оставляя и тени сомнений, что ей не жалко.
— Я пожалуюсь Витольду Лоллийевичу, — заявил он, заставляя меня недовольно поморщится.
Неужели не видит, что я с посетителем, и не мог отложить разборки до более удобного случая.
— Не забудьте указать причину, почему вы здесь оказались, — пришлось парировать, поднимая тубус с пола и протягивая его хозяйке.
Беляев молча развернулся и вошел в лифт. Петрограда еще раз посмотрела на туфлю:
— Крепко вогнали. Это точно не декор?
— Точно. Пойду поищу что нибудь длинное или кого-нибудь длинного.
— Можно Федю позвать, — чему-то своему обрадовалась Петрограда.
Да, я догадывалась, что будущие матери, они существа не из мира сего, но чтобы настолько… Я подошла к Соне:
— У тебя есть что нибудь длинное? Или даже знаешь что, попробуй ты тубусом достать.
Но попытки Сони тоже оказались тщетными. Честно говоря, меня уже начинало бесить положение дел. Отняв тубус, я поставила его на стойку, не замечая округлившихся глаз Петрограды. Достать туфлю самой уже стало делом чести, и не важно что за мной следят несколько пар глаз. Видим мой фанатичный блеск в глазах напугал Петрограду:
— Может пусть торчит? Креативненько, оригинальненко. Могу помочь с оформлением концепта.
— Вот когда утвержденный дизайн проект будет, тогда и пальма начнет цвести туфлями и валенками, не раньше.
В библиотеке проектов нашлась линейка метровой длины. Но и она не помогла решить проблему. Я попыталась позвонить Антону, однако он не мог подойти. Водители тоже были все на заданиях.
— Все, Сонь, тащи стремянку, я посижу на телефонах.
Она убежала, а я устроилась за стойкой на рабочем месте. Петра пересела поближе ко мне, и у нас завязалась непринужденная беседа. Ровно до момента, как сверху спустились Вишневский и Король.
— Ландыш, Антон вне офиса, ты можешь настроить принтер?
— Эмм, могу, — я остолбенело смотрела на шефа.
Он махнул рукой в сторону мансарды. Я кивнула, собрала все радиотрубки, покосилась на мужчин. Они же стояли облокотившись, очевидно решив ждать здесь. Ладно, только я вышла из-за стойки, как Король фыркнул:
— Однако креативно.
— Тут атмосфера такая, располагает, — пожал плечами Вишневский.
Блин тапочки…Но дойти я не успела, на этаж ворвался Антон:
— Витольд Лоллийевич, сейчас все сделаю!
Он вихрем улетел на мансарду, даже не снимая куртки.
— Шустрый парень, в отличии от секретарей, — Федор задумчиво крутил дорогой смартфон в руках.
Я молча проглотила шпильку, лишь про себя молясь, чтобы Соня не вернулась со стремянкой. Петрограда внимательно за всеми нами следила. Мечтам не суждено было сбыться. Лифт, словно заправский злодей, вернулся на этаж, являя нам Соню со стремянкой. Вишневский посмотрел на нее, потом на меня:
— Ландыш, а что происходит?
— Текучка, Витольд Лолли-й-евич, ничего серьезного. В библиотеке надо книгу достать.
Я даже наивно похлопала глазками. Соня, умница моя, сообразила и понесла лестницу в сторону основного пространства офиса.
Федор вдруг уронил телефон:
— Оригинально, но спорно.
— Что? — не понял Вишневский.
Король ткнул пальцем в сторону лифта:
— Туфля на пальме.
Вишневский проследил за его рукой, затем повернулся ко мне:
— Ландыш?
— Еще чаю?
— Милая, почему на пальме туфля?
— Осень.
— И…
Я сделала неопределенный жест рукой, лихорадочно решая, что делать. Наверно, придется все же лезть при всех. Петрограда подарила мне сочувствующий взгляд.
— Ландыш, почему в приемной беспорядок? — Кажется я довела шефа до края.
Я вздохнула:
— Сонь, неси стремянку.
И надо было именно в этот момент Королю вспомнить про свой уроненный смартфон.
Он стал наклоняться, задев локтем стоявший рядом тубус. Я бросилась спасать гостя, но коррективу внесла больная нога, я неудачно покачнулась, схватившись за стойку и тем самым лишь придала тубусу ускорение в сторону Федора Борисовича.
— Твою мать!
Наверно там бы меня и закопали, под ресепшн, если бы не Петрограда. Когда Король навис надо мной, весь багровый от злости, и его намерения явно читались в бешеном взгляде, сзади раздался голос будущей мамочки:
— Всегда мечтала ударить тебя тубусом. Жаль исполнение не мое, но тубус то мой. Мечты сбываются.
Король замер, и его за плечо поймал Вишневский:
— Федор, остынь.
На стойку встала злосчастная туфля:
— Ландыш, где вторая?
— Не знаю.
— Ты помнишь, что я просил тебя задержаться?
— Да.
— Хорошо, дождись. Такси Петрограде вызвали?
— Я с Федором поеду, — вмешалась женщина.
Король скрежетнул в мою сторону зубами и тут же повернулся к спутнице:
— Обязательно, подождешь еще немного? Я скоро освобожусь.
— А с вами можно?
— Конечно.
Она грациозно поднялась и оперлась на руку Федора, который уже забыл о моем существовании. Вишневский тоже ушел следом, даже не оглянувшись.
Словно по мановению палочки, офис ожил, Вернулись Аля и Вероника, пробежал мимо Антон, а я стояла со злосчастной туфлей. Затем не обращая на внимание на вопросы, доковыляла до диванов вдоль стены, достала там вторую туфлю, отдал ее Але:
— Приведите себя в порядок, и чтобы приемная соответствовала своему назначению уже через пять минут. Я на телефоне.
— Ландыш…
— Время пошло.
До конца рабочего понедельника оставалось полчаса. Время еще есть.
Я спустилась в столовую, в одном шкафу отыскала рябиновую наливку и стаканы. Не включая свет, устроилась на подоконнике, наливая себе алкоголь. Воспринимать происходящее сегодня на трезвую голову мой рассудок отказывался. Ведь…
Бац. Внезапно зажегшийся свет ослепил, что я невольно заворчала.
— Ты это специально? — зашипела Марина.
— Если ты про наряды девочек, то это их инициатива. Но тебя это не должно вообще никак касаться, они мои подчиненные, значит, я за них и получу по шее.
— Я про кофе.
— Какой кофе?
— Короля. Он теперь не чай, а кофе пьет! Король, блин, — последнее прозвучала не иначе как 'козел'.
— Я пыталась сказать, но ты же не слушала. И на столе лежала бумажка с надписью.
— Угу, блин. Достали, — она подозрительно покосилась на меня, — пьешь?
— Отвали, — почти ласково я сказала ей.
Увы, блондинка оказалась настырной. Она подошла ко мне, посмотрела и фыркнула:
— Это пойло невкусное.
Пока я поднимала челюсть с пола, Марина быстро достала из шкафа другую, разлила по двум бокалам. Один сунула мне, второй быстро выпила сама и убежала, мстительно щелкнув по выключателю.
Принюхалась. Пахло вишней. В бокале плескалось домашнее вишневое вино. Я тоже залпом выпила его. Тепло растекалось по телу, высвобождая эмоции. Народ наверно уже уходит, никто не придет. Могу позволить себе слабость. Наощупь нашла бутылку, из которой наливала Марина и вновь наполнила стакан.
Вишневский наверняка решил, что из-за субботней прогулки я возомнила себе невесть что, и поэтому сегодня все вверх дном. Но ведь это не так, все просто неудачно сложилось, а я не смогла, не справилась. Я же говорила, что не потяну, а он сначала секретариат навесил, теперь водителей.
Вновь щелкнул выключатель, и в столовой появился Жидков. Я отвернулась, пряча слезы.
— Ландыш? Ты чего в темноте сидишь?
— Глаза болят, даю им отдохнуть.
— Ландыш, я днем не прав был. Извини, что наорал.
— Борь, все нормально, я и не заметила.
— Да, досталось тебе. Пить будешь? Мы макет с ребятами уже сделали и даже лучше. Прости.
У меня перед носом появился стакан с янтарной жидкостью. Немного подумав, я взяла. Да плевать, что напьюсь. Какая разница, в каком состоянии меня выгонят? Пьяной хоть не так обидно. Чокнулись, выпили. Алкоголь обжег горло, и я закашлялась.
— Ландыш, меня там ребята до дома подбросят. Давай и тебя довезем.
— Не, Борь, не ждите. Спасибо, но мне Вишневский сказал задержаться.
— И ты пьешь?
— Потому и пью.
ГАП нахмурился:
— Ну и идиот он будет, если уволит.
— Ну как бы он директор…
— Все равно. Ладно, до завтра.
— Угу, свет выключи.
И вновь я в темноте. Алкоголь туманит мозг, думать совсем не хочется. Зазвонил телефон:
— Ландыш, это Соня. Мы с Вероникой ушли, уже семь вечера. Все привели в порядок. Ты где?
— Неважно. Гости ушли?
— С минуту назад, только…
— Что еще?
— Они тубус забыли.
Я нервно хихикнула, вытирая слезы.
— Все идите. До завтра.
Идти собираться? Сил не было. Смелость тоже ушла. Нога болела. Я налила еще наливки и смотрела в окно, как кипел проспект Мира. Вон девчонки пошли в сторону метро. На каблучках. Выскочил на улицу Антон, сел в машину и умчался по своим делам. По одному отправлялись домой офисные обитатели. Интересно, а Вишневский вспомнит обо мне? Лучше бы забыл.
Вновь щелкнул свет. Мария Ивановна поставила подносы:
— Ландыш, а ты что не уходишь?
— Сейчас пойду.
— Ох, противный этот Федор. И кофе ему вместо чая, и пирожков с капустой мало, и вода не той температуры.
— Вишневский ушел?
— Ой, убирались там, не заметила. В кабинете темно. Иди, Ландыш, иди домой. Я сама посуду помою.
— Хорошо, до свидания, Мария Ивановна.
Я нагло захватила с собой бутылку домашнего вина.
Выйдя из лифта поняла, что меня начинает штормить. Смешно, голова в тумане, но мысли ясные. На ресепшн сидел охранник Игорь. Он ошалело смотрел на меня. Я могу его понять. Пьяная хромающая рыжая секретарь с розовыми поросятами на ногах и бутылкой вина. Сделав последний глоток, я пристроила тару на пострадавшую пальму:
— Это компенсация. Досталось тебе…
Переведя взгляд на охранника, спросила:
— Алевтина где?
— Домой ушла, уже полдевятого. Ландыш Милославовна, с вами все хорошо?
— Абсолютно. Сейчас мне уже хорошо.
Немного подумав, я ухватилась рукой за угол, стащила с себя тапки и поставила их другой пальме:
— А это тебе, чтоб не завидовала.
— Ландыш Милославовна, может позвать кого?
— Если только лешего. Игорь, спокойно, я уже ухожу, только вещи заберу.
— Какого лешего???
Я отмахнулась, забрала со стойки тубус и направилась в сторону мансарды. Сейчас важно не уснуть, иначе потом до дома не доберусь. Хотя лучше тут, чем где-нибудь в метро.
На нашем этаже царил полумрак, разбавленный дежурным светом с пожарной лестницы и отблесками фонарей с улицы дежурный свет. Я поставила тубус на свою стойку, переложила папку на подпись. Свет не включала принципиально. Где то здесь лежали кеды. Надо их натянуть, взять сумку и вызвать такси. Или Витьке позвонить?
Однако вспомнила свой последний звонок брату, который закончился субботней прогулкой, лишь бросила телефон в сумку. Кое-как обулась, бороться со сном было все сложнее и сложнее. Надо что нибудь бодрящего.
— Ландыш, зайди в кабинет.
Главное помнить, что мысль материальна и аккуратней быть в желаниях. Голос Вишневского подействовал лучше ледяного душа. Захватив зачем-то тубус, я обреченно отправилась на голос.
В кабинете тоже было темно, лишь светился экран компьютера. На фоне окна я заметила силуэт директора. Невозможно было понять, стоит он ко мне лицом или спиной.
— Пей — взмах руки в сторону стола. Я перевела взгляд. Узкий бокал на длинной тонкой ножке. В отблесках света я заметила пузырьки. Минералка? Подойдет. Молча подошла и залпом выпила, чтобы тут же замереть с выпученными глазами. Шампанское!!! В бокале было шампанское!!!.
— Это чтобы мы были наравне. После туфли в пальме я не рискнул говорить с тобой без ударной дозы алкоголя. Ландыш, скажи, что случилось? Чем я прогневил небеса, что именно сегодня не без твоей помощи пол офиса разнесло к чертовой матери?
Я молчала и быстро пьянела. Пытаясь собрать остатки здравого смысла, лишь молила небеса, чтобы он меня отпустил, пока я прямо тут не рухнула.
— Ландыш, ты же всегда была такая собранная, разумная. Что сегодня произошло?
— Понедельник, — у меня получилось выговорить почти без запинки.
Однако Вишневский что то заподозрил. Он направился в мою сторону, попутно ставя стакан на стол. Там еще плескалась жидкость.
— Ландыш? Что с тобой?
— Все в норме!
— Ты пьяна?!
— Ни в одном глазу!
— С одного бокала шампанского?!
Я пожала плечами, игриво помахивая тубусом:
— Ну почему же? До этого была настойка, вино, потом коньяк, потом опять вино. Думаете только у вас день не задался?
Понедельник вспомнил, что он понедельник. Тубус вылетел из рук и попал прямо в Вишневского. Шах и мат. Я подняла глаза к потолку, задавая риторический вопрос:
— За что? Почему именно сегодня и со мной?!
Потолок молчал. Вишневский тоже, я обошла его, садясь на стул:
— Я напишу заявление.
— Стоп, Ландыш. Я понял. Все серьезные разговоры потом. Сейчас тебя отвезут домой.
Он достал телефон, но мне уже было все равно, бороться со сном не было сил. Сложив руки на столе как примерная первоклассница, я положила на них голову, закрывая глаза:
— Идите к лешему.
— Что?
Приоткрыв один глаз, я на мгновение испугалась. Лицо шефа было слишком близко. Карие глаза горели огнем… праведного гнева? Или иной природы? Плевать. Я хочу спать.
— Это был вежливый посыл вас домой. Дверь с той стороны закройте, не будите.
— Ландыш, проснись…
Кажется, меня трясли, пытаясь добудиться. Даже еще один голос появился. Звуки доносились словно сквозь вату Потом кажется подняли и понесли. Я лишь поближе прижалась, хватая спасителя за шею:
— Не уроните.
— Спи, гетерохромное чудо.
— Ландыш, проснись.
Увы, весьма культурно послав его, девушка спала. Впрочем, неудивительно, если все правда, то шампанское ее и подкосило. Появился Богдан:
— Витольд Лоллийевич, Володя отвезет Ландыш.
— Планы изменились. Мы с тобой доставим девушку домой.
— А что с ней? — Богдан покосился на помощницу, сопевшую на столе.
— А это проблема, Богдан. Учтите, что с сегодняшнего дня Ландыш стала вашим непосредственным начальником. Вот и повезем вашего шефа домой. Девочка перенервничала и выпила лишнего. Теперь спит.
— Ну да, Борис говорил, что она в столовой вечером сидела одна.
— Даже так? Ладно, бери ее сумку и вызывай лифт. Машина далеко?
— Нет, — Богдан замялся, — Витольд Лоллийевич, давайте я донесу Ландыш. Вы же… — водитель бросил красноречивый взгляд на стакан с недопитым виски.
— Богдан, лифт вызывай.
Водитель поспешил на выход. Витольд забрал свои вещи и подошел к спящей помощнице. Попробовал разбудить, но не получилось. Нет, есть вариант. Оставить ее здесь, в потайной комнате есть диван и пледы и сказать охране приглядеть за ней. Он осторожно отодвинул стул, но девушка даже не пошевелилась.
Осторожно обхватив ее за плечи, он заставил положить голову на свое плечо. Затем под колени и аккуратно поднял. То ли алкоголь виноват, то ли особенности строения тела фигуристой помощницы, но Витольду приходилось прижимать ее к себе сильнее.
— Не уроните, — буркнула она и обхватила его за шею.
Не спит? Он покосился на нее. Нет, это на бессознательном уровне сработал рефлекс. Надо идти.
— Спи, гетерохромное чудо.
Извечная колючка спокойно дышала, доверчиво без кокетства прижималась к нему. Близость с ее телом будоражила кровь. А может виноват алкоголь? Все, срочно в машину и отвезти домой. В его планы не входит соблазнение пьяных девушек.