— Беляев и все. Ой, нет, Мария Ивановна еще.
— Хорошо. Аль, в понедельник составьте мне с девочками расписание, кто когда и во сколько приходит. На месяц вперед. В офисе много народу осталось?
— Да практически все ушли. Антон и пара архитекторов.
— Марина?
— Ушла вместе с Витольдом Лоллийевичем.
— Тогда собирайся тоже, я все равно здесь еще пару часов посижу. Мне до поезда еще не скоро.
— Правда?! Спасибо! — Она быстро собралась и сбежала. Я устроилась на ее кресле и полезла на сервер. Все великолепно, девочки оказались смышлеными и отданные на сканирование документы уже рассортировали по годам и юридическим лицам. И наименование файлов провели идеально, как показала выборочная проверка. Ноги гудели, потому что сегодня я напрыгалась на каблуках, сбегав вверх вниз как минимум раз двадцать.
— Подруга, что скучаешь?
— Антон, зачем ты так у Вишневского? — осуждающе я произнесла я, не отрываясь от компьютера.
— Ландыш, ты чего? Как? Когда?
— Заложил меня. Поклоны эти дебильные…
Сисадмин перегнулся через стол и положил передо мной заявку со счетом:
— Проверь, пожалуйста.
Нехотя бросила взгляд на документ и кивнула:
— Все нормально.
— Спасибо. Ландыш, не обижайся. Я пошутил.
— Шутки у тебя…
— О, Дюймовочка с Виктории амазонской, да ты захандрила. Чего домой не идешь?
— К родителям еду на выходные, поезд в полночь. Здесь посижу, пока не выгонят, потом на вокзал поеду.
— Ясно. У меня там резервное копирование. Так что могу составить компанию. Подожди, сейчас только оставшихся гавриков выгоню.
Я заинтересованно посмотрела на него. Антон великодушно махнул рукой:
— Охранника зови и пошли со мной, покажу. Не бойся, все равно никто больше не придет. Пятница, вечер.
Когда охранник появился, я забрала трубки и пошла за Антоном. Прямо босиком.
Это было интересное зрелище. Сисадмин подходил к заработавшемуся сотруднику и начинался спектакль. Сначала Антон снимал с архитектора наушники, многозначительно стучал по циферблату наручных часов. Выслушав тираду, где все начиналось с гневных нот, а заканчивалось мольбой, когда несчастный лихорадочно сохранял файлы, закрывал программы, а Антон с хищным оскалом держал дрожащую руку над кнопкой включения. Наконец, компьютер выключался, архитектор направлялся на выход, а мы переходили к следующей жертве и все сначала. Потом Антон потащил меня за собой в серверную, где поколдовал и торжественно повернулся ко мне:
— Ну вот и все! Теперь можно чайку попить.
— У меня остался пу эр и габа. Что хочешь?
— Жаба? Ты меня отравить хочешь? — притворно ужаснулся он, — или это приворотное?
— Антон! — возмутилась я.
Мы уже вернулись ко мне, сдав телефоны охране. Пока я колдовала над чайником, Антон осматривался:
— Ну и как тебе у нас?
— Нормально.
— Слушай, это конечно не мое дело. Но что вас с шефом?
— Антон, я думала ты более вменяемый.
Я поставила перед ним чашку и устроилась на диване.
— Понимаешь, когда я поднялся отдать заявку, вы тоже сидели на диване и общались явно как старые знакомые. Я не стал мешать и незаметно ушел.
— Я видела и тебя и Марину, которая пришла вслед за тобой.
— Извини, я не имею право лезть.
— Нет ничего.
— Он никому не приносил конфеты. Да и вообще ведет себя странно.
— Антон, скажи ему об этом, — я подалась вперед, — я же вижу, ты его не боишься. Скажи ему, что это перегиб!
— Он тебя обидел?
— Нет. Я просто не понимаю его. То он начинает включать злого начальника, то просто сама любезность. То он отчитывает, учит манерам, то не реагирует на провокации. Я же сегодня в наглую забралась на диван с ногами, а он промолчал. И я дурой себя ощущала, словно дитя неразумное.
— Эй, Дюймовочка, успокойся. Не выдумывай. Ты же всю неделю как ужаленная по офису прыгала. Сегодня бой с бухгалтерией выдержала. Шефа только до кондрашки не довела, но его голыми ногами не возьмешь.
— Я в брюках. Антон, я сейчас реально обижусь, а мне не хотелось бы.
— Да ладно тебе, я рассмешить тебя хочу. Давай я тебя на вокзал отвезу. Я за рулем.
— Тут ехать одну остановку.
— А во сколько поезд? И куда ты едешь?
— В Питер на Красной стреле. В полночь выезжаю.
— Ого, круто. Я теперь просто обязан тебя проводить и галантно посадить в вагон, а затем патетично махать платочком вслед, утирая скупые мужские слезы.
— А слезы откуда возьмешь?
— Да, засада. А у тебя лук есть?
Он действительно проводил меня на вокзал и даже приставал к проводнице, требуя синий платочек. Когда Москва растаяла в темноте, я устроилась на полке и уснула. Выходные.
Как всегда, родители приехали меня встречать рано утром на вокзал. Я с радостью обнималась с родными. Далее любимая маленькая кофейня на Невском, прогулка по Питеру. Пригодился и новый зонтик с ландышами, который развеселил родителей.
Уже вечером, когда мы добрались до квартиры, где они обитали, я была уставшая, но умиротворенная. Мамина еда, папин чай со специями, родительское кудахтание — 'кушай, Ландачка', 'тапочки надень, пол холодный', 'сквозняк, садись сюда'. Разве это не счастье?
— Ну как тебе новая работа? Ты так и не рассказывала — мама подала пирог.
— Нормально, только устаю сильно. Но вообще интересно, тем более первая постоянная, без сроков.
— И кто ты там?
— Помощник руководителя. У меня появились первые подчиненные — три секретаря. Работа как работа, коллектив — творческие личности, архитекторы да дизайнеры.
— Да ты на повышение пошла, — улыбнулся отец, — а начальник как?
— Как положено всем людям с художественным образованием слегка специфичный. По стать имени, — усмехнулась я.
— И как же его зовут?
— Ма-ам, я до сих пор не научилась его правильно произносить. Смешно, я на предыдущем месте всех эти Самвелов Петросовичей без проблем выговаривала, а тут спотыкаюсь.
— Такое сложное?
— Неа. Сейчас… Витольд Лоллийевич. Ура получилось!
— Да. действительно странное имя, — протянула мама.
— Какие у вас отношения? — резко задал вопрос отец.
Я удивленно посмотрела на родителя. Милослав Альбертович хмурился. Синие глаза потемнели, лоб пересекла морщина. Он нервно взъерошил русые с проседью волосы.
— Пап, ты чего? Он начальник. Вежлив, корректен. Ну есть у него странные черты характера, но все хорошо. Его в офисе боятся и боготворят.
— А ты?
— А я работаю, папа, у меня нет времени на глупости.
— Мил, успокойся. Она просто работает, — мне очень не понравился тон мамы, а может усталость накопилась. Я быстро доела пирог и встала.
— Можно я спать пойду? А то в поезде не удалось отдохнуть нормально.
Мама подхватилась:
— Ландочка, что же ты не сказала. Идем, я уже постелила тебе, дочка. Мил, убери со стола.
Уже когда я лежала в кровати, мама пришла и села в ногах. Я смотрела на красивую женщину. Дикий огонь волос достался мне от нее. Мама очень красивая женщина, даже сейчас на нее часто заглядывались. Невысокого роста, худенькая с красивой белой коже. которая словно светится изнутри. Большие зеленые глаза под густыми ресницами, взмах которых еще давно, в детстве свел с ума моего отца. Мягкая и мудрая, я помню, что она никогда не ругалась, а умела убеждать. В отличии от отца, обладавшего резким и вспыльчивым характером. Совладать с бешеным темпераментов могла лишь мама, которой он подчинялся безропотно.
— Ланда, у тебя точно на работе все хорошо?
— Мам, там как и везде — серпентарий. Но я там отдельно от всех сижу, в сплетни не лезу, а по рабочим вопросам… Там директор такой, с ним шутки плохи. Что с папой?
— Он переживает за тебя. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Вечер джаза был прекрасен, несмотря на то, что еще в четверг Паулина перезвонила и смущенно сказала, что прийти не получится. К ней приехали родители, и ей пришлось сопровождать их по Москве на встречах и переговорах в качестве переводчиков, мама его подруги не знала русский, а отец считал ниже своего достоинства помочь жене. Сначала Витольд хотел взять с собой Ландыш, но не рискнул. Рыжая помощница выглядела хмуро и недовольно. Потом еще эта ситуация с Антоном. Сисадмин у него больно ретивый. Уже после джаза Витольд заехал в офис, чтобы отвезти Ландыш на вокзал, однако опоздал. Антон с шуточками усаживал девушку в машину, заливаясь соловьем. Ландыш смеялась. Витольду осталось только наблюдать, как молодые люди уезжали по ночным улицам. Что ж, со следующей недели у него начнутся поездки в составе жюри конкурса по площадкам, так что Антон присмотрит за девушкой. Решив пока не вмешиваться, он развернул машину и уехал домой.
Субботний день Витольд полностью посвятил работе, лишь поздним вечером устроился в гостиной. Вся хорошая погода уехал за Ландышем в Питер, на улице мелкой сеткой зарядил дождь. По его просьбе растопили камин. На столе стоял бокал с виски, веером разлетелись наброски, придавленные карандашами. Черный, зеленый и синий. Необычное сочетание.
Зазвонил телефон. Незнакомый номер. Он усмехнулся и поднял трубку.
— Отстань от моей дочери.
— Ну здравствуй, Мил. Давно не виделись.
— Вит, ты мстишь? Ты сам тогда ушел.
— Мил, я не буду делать вид, что не знаю о ком речь. Да, твоя дочь работает у меня. Подчеркиваю — работает.
— Только не говори, что ты не знал.
— Знал. Стало интересно, пригласил на собеседование. Ландыш показала хорошие познания в профессии, я взял ее на работу. Гордись, Мил, результаты первой недели показали, что ты воспитал прекрасного человека.
— Все иронизируешь? — на том конце трубке вздохнули.
— Нет.
— Зачем, Вит?
— Мил, остынь. Корысть была одна. Я надеялся, что юное создание проговорится, у кого работает и старые друзья мне позвонят.
— Мы разошлись, дружба закончилась.
— Вы с Леной ушли, я не рвал отношения. Мил, мы дружили с детского сада втроем. Да, я совершил ошибку, привел Карину. Что случилось, то случилось. Я же не знал…
— Она твоя жена.
— Уже нет. Мы развелись семь лет назад.
— Тебе сочувствовать или поздравить?
— Лучше приезжайте с Леной в гости, я буду рад вас видеть, — Витольд ждал ответа.
— Не уверен что это правильно, я не доверяю тебе. Отпусти Ландыш.
— Я не держу ее. Мил, Лена осталась с тобой. Я принял ее выбор.
— Знаешь что, Вит! — не выдержал Милослав.
Витольд услышал тихий голос Лены, которая что-то объясняла мужу, тот недовольно прорычал ругательства но отдал трубку жене:
— Вит, здравствуй.
— Здравствуй, Лена. Мил по-прежнему ест из твоих рук?
— Не смешно. Вит, у меня просьба.
— Для тебя что угодно.
— Ландыш ни в чем не виновата.
— Лена, я знаю. Можно я скажу тебе, потому что твой супруг готов меня побить даже по телефону. Мне жаль, что тогда получилась та некрасивая история, которая разрубила нашу дружбу. Мне жаль, что Мил забросил рисовать. Но хоть ты услышь меня. Я принял твой выбор. Я признаю права Мила на тебя. Приезжайте. Я скучаю по вам двоим. Лен, мы с детства дружили, и даже по прошествии стольких лет вы оба мне дороги. Как друзья-товарищи. Приезжайте. И Ландыш будет рада.
— Я поговорю с Милом. Обещай не обижать Ланду.
— В моем обществе для Ландыша нет никакой угрозы. Я не обижу девочку. Знаешь, Лен, забавно. Милое создание унаследовала ваши глаза. Смотрю в них и вас вспоминаю. Приезжайте.
— Мы подумаем. Ты обещал.
Витольд выслушал серию коротких гудков и опустил трубку. Затем подошел к столу и стал осторожно собирать зарисовки. Ее родителей он убедил. Осталось убедить ее и…себя.
Неделя выдалась спокойная, я знала, что Вишневского не будет. Он в составе жюри специализированного конкурса объезжал номинантов, параллельно встречаясь с нужными людьми. Неизменным оставались лишь шоколадные конфеты. что я утром находила на своем столе. Поскольку мой бумажный хаос теперь не встречал меня аккуратными стопочками, я сделала предположение, что угощение привозил курьер Угощение мы съедали вместе с девушками, но тайного дарителя я никому не говорила. Антон тоже молчал о об увиденном в пятницу.
Я потихоньку обучала девушек компьютерной грамотности, рассказывая про горячие клавиши. Обзор по СЭДам был готов, но я сомневалась что его нам установят, и дело не в директоре. Дедовщина в компании была. Здесь стаж становился синонимом мудрости и высшей степени профессионализма, а поэтому старички в штыки воспринимали все новое. К концу недели я уже научилась абстрагироваться, разрисовывая служебные записки красной ручкой. Терпеть не могу неграмотные документы. На меня кричали, на меня давили. Один раз, когда я как раз проверяла у секретарей списки по клиентам, мне попытались пригрозить увольнением. Сдерживая гнев, я лишь кивнула, предложив Беляеву прямо сейчас позвонить Вишневскому и озвучить рациональное предложение. Запал пропал, больше увольнением мне не грозили, а жаль.
К концу пятницы список был укомплектован, я даже успела подбить бюджет на подарки. Девочки в трудовом порыве отсканировали все, что попалось под руку, включая договоры, у которых истёк срок хранения. На разбор актуальных или непригодных договоров у меня ушел день, и все это под нытье Антона, что с такими темпами придется заказывать отдельный сервер секретариату. Я заметила, что здесь принято все важное откладывать на вечер пятницы. Вот и сейчас Липатов, руководитель проектов из направления дизайна, принес заявку на командировку. В количестве четырех человек они ехали в Липецк. Бумаги приняла Софья. Нам надо было заказать билеты, гостиницу, трансфер согласно заявке.
— Они не знали что едут? — буркнула я, — билеты теперь дорого обойдутся. Сонь, выкупай и купе, гостиницу посмотри по отзывам и в гостинице часто есть свои водители.
— Игорь Валерьянович просил самолет.
— Что? — я отвлеклась от компьютера.
— Игорь Валерьянович просил самолет.
— А за аренду самолета кто платить будет?
— Зачем арендовать? Билеты купим, у нас есть агентство, которое делает все, что связано с самолетами.
— Соня, самолеты в Липецк не летают. Я даже не уверена, что там есть аэропорт. Поездом поедут, там всего пять часов дороги от силы.
— А номера какие?
— Обычные двухместные.
На этом разговор закончился, а через час Соня принесла мне счета, которые я лично доставила в бухгалтерию вместе с заявкой Липатова. Отказать не получилось, потому что виза генерального стояла на заявке, а из задекларированного бюджета я не выбилась. На обратном пути мне позвонила бывшая однокурсница.
— Ланка, пойдем на выходных гулять.
— И тебе здравствуй, Таня. А с кем и куда?
— Да как обычно, в парк Горького. Почти все наши будут.
— То есть все в курсе, кроме меня.
— Потому что только ты начинаешь уточнять все и вся. В общем договорились. Как обычно в полдень.
— Стоп, — одернула я ее, — А Олег будет?
— Ландыш, ты за кого нас держишь? Нет, конечно.
Это хорошо. С Олегом мы поссорились на год назад как раз на такой прогулке. Он слишком много уделял внимания другим девушкам, хотя мы и встречались с ним почти четыре года. А когда мы с девчонками отошли на несколько минут, то по возвращению застали эпическую картину — парень целовался с какой-то блондинкой. Я пожала плечами и пожелала им счастья. Таня тогда удивилась моему хладнокровию, а потом, спустя пару часов, слушала мои слезные излияния о вероломстве мужчин.
Мотнув головой, отгоняя неприятные воспоминания, я посмотрела на секретарей:
— Так, мой день здесь закончился. Я домой. Соня, я все отдала по командировкам, так что отследи оплату и распечатай потом билеты, адрес гостиницы, обязательно узнай телефон водителя, который их будет встречать. Все сложи в одну папку, чтобы наши творческие личности ничего не потеряли. Еще вопросы есть?
— Витольд Лоллийевич приехал.
Я вздохнула и направилась наверх. Взяв папку на подпись, зашла в кабинет:
— Добрый вечер.
— Ландыш, здравствуй. Ты с документами? Нет в тебе жалости. Сделай, пожалуйста, горячий чай, что-то замерз я.
Я положила папку на стол и сделала шаг в сторону двери, где меня настиг оклик:
— И себе.
Когда я вернулась, он уже расправился с документами. Увидев большую кружку, удивился:
— Это ты кому?
— Вам. Вы же сказали, что замерзли.
— Вполне было достаточно горячего чая с лимоном.
— А здесь можно и руки погреть, — я поставила перед ним кружку.
Он настороженно покосился на меня, затем взял бокал. Я опустила голову, пряча улыбку, но Вишневский заметил:
— Смеешься?
— Вы дома тоже пьете из классических чашек? — поинтересовалась я.