Мужчина берёт её за подбородок и приподнимает вверх, чтобы их глаза встретились.
- Ты забыла. И это твое оправдание? Хочешь сказать, что я недостаточно запоминающийся, и меня можно забыть?
- Нет, Сэр. Я просто... забыла.
Позади них стоит кровать с балдахином, покрытая красным атласным покрывалом. Сама комната отделана в темно-серых тонах. По внешнему виду она похожа на самую обычную спальню в любом заурядном доме. Я втягиваю воздух и выпрямляю спину, когда мужчина приказывает женщине снять черные трусики и опуститься руками и грудью на кровать, напоминая ей, что он желал видеть ее в красном, и это то, что он собирается получить.
Я свожу бедра вместе, наблюдая, как он тянется к пряжке своего ремня.
Черт возьми. Он собирается ее наказать.
Я прикусываю нижнюю губу, когда моя шея выпрямляется. Я читала об этом у женщин-клиентов практики доктора Кайзер. Я знала их мысли о приятии подчинения и стремлении к жёстким ограничениям.
В интеллектуальном плане кажется неправильным не только принимать такое обращение, но и желать его.
Но желание не имеет под собой интеллектуальной основы.
Это не мыслительный процесс.
Доктор Кайзер всегда напоминает об этом своим клиентам. Она говорит, что не стоит слишком много думать – нужно чувствовать.
В абстракции это имеет смысл, но ее заметки – это другое. По сути, это просто записанные слова. То, что происходит передо мной, нечто большее - насыщенное, реальное и просто... большее.
Я не только это слышу. Я вижу это: их эмоции, их невербальное общение и, конечно, их спокойствие и удовлетворенность.
Говорят, что картинка стоит тысячи слов. Если бы мне пришлось сфотографировать то, что я вижу, я не уверена, что смогла бы передать все эти сильные эмоции словами.
От их обоюдного всеобъемлющего принятия у меня перехватывает дыхание.
Женщина ничем не высказывает протест и делает в точности то, что ей говорят.
Мужчина не злится и не выглядит расстроенным.
Они буквально затянули меня в свою сцену.
Она была чувственная, сексуальная и совершенно захватывающая.
Они оба находятся именно там, где хотят быть, и делают то, что хотят.
И совершенно неожиданно у меня перехватывает дыхание, а все тело вздрагивает.
Я была слишком захвачена своими мыслями и ощущениями, чтобы заметить, как он вынул свой ремень из петель, рассекая кожей воздух.
Свист и треск.
Звук разносится по моей погруженной в темноту комнате, вызывая покалывающую боль на моей коже, когда конец ремня соприкасается с ее телом.
- Ой! - вырывается из меня. Но женщина по другую сторону стекла не издает ни звука. Ее руки сжимаются, стискивая покрывало под собой, но следующее движение, кажется, выдается облегчение, которое она испытывает. Вместо того чтобы напрячься, ее мышцы расслабляются. Она прижимается спиной к постели, а её ноги раздвигаются в стороны, давая нам обоим возможность увидеть ее самые чувствительные зоны.
Еще один удар ремнём, потом еще один.
Я ерзаю на диване, представляя себе, каково это ощущалось бы на моей попке. Я качаю головой, гадая, сколько еще она сможет выдержать. В то время как ее кожа свидетельствует о его наказании, его и мое внимание привлекает то, с какой глубиной она выгибается.
Мужчина делает паузу, опускает ремень на пол и проходится ладонью по своему искусному творению. С сосредоточенностью слепого, читающего шрифт Брайля, он касается каждой выпуклой красной отметины от ремня.
Женщина оглядывается через плечо, вытянув голову, по ее щекам текут слезы, но при этом она не издаёт ни звука.
Эта сцена не должна была меня так увлечь. Меня не должно подобное заводить. И тело не должно реагировать, становясь влажным, а грудь тяжелой. Ничего из этого не должно происходить со мной, но происходит.
- Ты не забудешь в следующий раз? - спросил он.
- Нет, Сэр.
Когда он не отвечает, она добавляет:
- Пожалуйста, Сэр.
Я сильнее сжимаю ноги вместе, чувствуя, как внутри меня закручивается ее невысказанная просьба.
Он дразнит ее нежную кожу, опускаясь все ближе и ближе к ее женской сути.
- Ты умоляешь. Скажи мне, чего ты просишь?
Я задерживаю дыхание, ожидая ее ответа, который прекрасно знаю.
- Пожалуйста, Сэр, мне нужно это.
Мужчина усмехается.
- Только хорошие девочки заслуживают кончать.
- Я больше не забуду.
- Я не уверен, что верю.
- Я не забуду, - произносит она, и ее голос звучит надломлено из-за эмоций, пока ее голова подрагивает.
Меня распирает от желания встать, выйти в коридор, открыть дверь, войти в ту комнату и вступиться за нее. Но, как и она, я парализована и не могу сдвинуться с места, на котором сижу.
Тем временем мужчина расстегивает ее черный бюстгальтер. Он помогает ей встать и разворачивает её. Бросив бюстгальтер на пол, он произносит:
- Эта грудь... - его губы изгибаются в угрожающей ухмылке, когда он зажимает каждый сосок. - Какой цвет?
- Красный, Сэр, - она моргает и морщится, но остается лицом к нему, желая и готовая ко всему, что он задумал.
Указывая подбородком в сторону кровати, он отдаёт следующую команду.
Сглотнув, я тянусь к подолу своего черного платья, когда женщина забирается на кровать, намеренно укладываясь на спину и скользнув раненой попкой по одеялу. Едва заметные подрагивания - единственный признак того, насколько она чувствительна, но, опять же, она не жалуется.
Мужчина отходит и затем появляется с длинным кожаным стеком.
Я вздрагиваю, когда воздух наполняется звуком удара, и стек обрушивается на одну грудь, а затем на другую.
Я рефлекторно поднимаю руку, прикрывая себя от удара. Будто сейчас я не только тайно подглядываю, но и присутствую в той комнате, ощущая все на себе. Именно в этот момент я понимаю, что приподняла подол своего платья, и мои колени больше не вместе, а раздвинуты... открывая мне доступ...
Внезапно в задней части комнаты вспыхивает окно, которое я приняла за зеркало.
Пораженная, я поворачиваюсь к свету и задыхаюсь.
По ту сторону от стекла стоит темноволосый мужчина в темном костюме, белой рубашке и темно-сером галстуке. Крой его костюма и распахнутые полы – всё это подчёркивает его широкие плечи и подтянутый пресс. Мои зубы прикусывают нижнюю губу, пока я изучаю его, на долю секунды задаваясь вопросом, а настоящий ли он.
Он поддается вперед, становясь выше и более опасным. Его черная маска всего в дюймах от окна. Меня притягивают его темные глаза, смотрящие сквозь прорези, и интенсивность взгляда, направленного на прямо меня.
- Продолжай, - приказывает он, и его голос звучит глубже, чем у мужчины, за которым я наблюдала, более властным.
- Я-я... продолжать? - переспрашиваю я, не уверенная, что он имеет в виду, и что вообще происходит.
- Ты хочешь потрогать себя. Сделай это.
Я перевожу взгляд вниз на платье, подол которого сейчас собран в районе моих бёдер, и мое сердце быстрее забилось в груди. Не то чтобы я не делала этого раньше – доставляла себе удовольствие. Дело в том, что я никогда не делала этого перед кем-то, кто наблюдал бы или управлял моим следующим шагом.
- Тебе был отдан приказ. Ты знаешь, что происходит, когда ты не подчиняешься?
Мой взгляд переходит с мужчины на пару.
Я знаю. Я все еще вижу, как ее наказывают.
- Я-я… - у меня пересыхает горло, когда я пытаюсь выдавить из себя слова.
- Правильный ответ: «Да, Сэр» или «Нет, Сэр». Тебе все ясно?
- Да, Сэр.
Глава 7
Лукас
На мгновение изумлённый взгляд её невинных глаз, смотрящих в мою сторону, заставляет меня задуматься, права ли была Дороти, что эта женщина согласилась на обучение и на то, чтобы за ней наблюдали. Нет сомнений в том, что Дороти не ошиблась в отношении статуса этой красивой женщины. Белая атласная маска - не единственное свидетельство того, что это великолепное существо находится в совершенно новой для себя стихии. Она буквально излучает возбуждённый интерес и чувственные потребности. И даже сквозь стекло я могу ощутить запах её желания.
Я киваю подбородком.
- Устройся на подлокотнике дивана, чтобы я мог видеть.
Ее голова двигается из стороны в сторону.
- Что?
Моя шея напрягается.
- Скажи мне, какая часть моих инструкций была неясной? - мой тон становится глубже с каждым словом.
Она не произносит ни слова и оглядывается, будто забыла, где находится. Движение за движением, она подчиняется, укладывая голову на подлокотник в дальнем конце дивана. Ее прекрасные длинные волосы мягкими волнами ниспадают на обнаженные плечи, а по тому, как ее соски выступают, натягивая ткань, а грудь вздымается под платьем, я уверен, что на ней нет бюстгальтера.
Я жду, пока она осознает и примет ситуацию. Это словно наблюдать за котенком, у которого только что открылись глаза. Мир, о котором он только слышал, теперь существует и реален. Грандиозность ее первого раза настигает меня.
Даже по прошествии всего этого времени Дороти считает, что я все еще способен на это, что я –подходящий мужчина для этой задачи.
Когда взгляд женщины возвращается ко мне, я знаю, что хочу быть таким мужчиной.
Женщина переводит взгляд на свои ноги, все еще опущенные на пол, и снова на меня. В то время как я охвачен ее трепетом, я все еще нуждаюсь в словах. Пока она молчит, начинаю я.
- Подними их, красотка. Не снимай обувь. Одну расположи повыше на спинке дивана, а другую, согнув в колене, отведи в сторону.
Слышится серия неглубоких вздохов, и я испытываю беспокойство, что эта маленькая лань может задохнуться от возбуждения, прежде чем я успею увидеть то, что хочу.
- Дыши.
Кивнув, она медленно перемещает ноги туда, куда я сказал. Когда она выполняет мои инструкции, меня поражает форма ее икр и тонус мышц. Я хочу спросить, занимается ли она бегом. Я хочу быть в курсе, как она проводит время, и что ей нравится. И я хочу знать, почему она одна.
Мой взгляд падает на ее руки, порхающие возле лица, согнутые в локтях. Нет кольца, которое бы указывало на то, что она принадлежит другому мужчине.
Я не произношу вслух ни одного из своих вопросов, ведь сейчас речь совсем не об этом. Дороти послала меня сюда, чтобы ввести это прекрасное создание в мир, о котором она, возможно, фантазировала, но чьи прелести никогда не испытывала на себе. Если посмотреть правде в глаза, Дороти отправила меня к этой комнате в том числе и по той причине, чтобы я снова открыл для себя и поприветствовал эту сторону своего существа.
Хотя я и хочу, чтобы глаза этой прекрасной женщины не отрывались от меня, я отдаю обратный приказ.
- Повернись, красавица, и верни свое внимание к тому, за чем ты наблюдала.
Сначала она колеблется, прикусывая алую губу передними зубами, а затем она подчиняется, демонстрируя мне совершенство своего профиля: вздернутый носик, высокие скулы и тонкую шею. Когда ее взгляд встречается с окном, она втягивает воздух.
По крайней мере, она дышит.
О, как бы мне хотелось видеть обе комнаты, чтобы знать, что сейчас происходит перед ее глазами, однако с моего угла обозрения это невозможно. Даже звуковое сопровождение через два динамика неразличимо.
- Скажи мне, что ты видишь, - приказываю я.
Ее губы сжимаются, и она снова смотрит на меня.
-Я-я...
- Да, Сэр. Нет, Сэр.
- Да, Сэр.
Ее руки поднимаются выше, пока не оказываются над ее головой, и она сжимает свою собственную руку. Я хочу, чтобы эти руки сейчас блуждали по ее телу. Я хочу посмотреть, как она доставляет себе удовольствие, но сначала мне нужно вернуть ее мысли в соседнюю комнату.
- Глаза на окно.
Даже с белой атласной маской, ограничивающей мой обзор, я могу рассмотреть ворох ее длинных ресниц, и она устремляет свой взгляд на пару за стеклом.
- Ох! - восклицает она, ее мягкий голос полон эмоций. - Стека больше нет.
О, чёрт.
Был стек.
Сколько времени?
- Почему был стек? - задаю я вопрос, уже зная ответ и желая услышать, как она выразит его словами.
- Мужчина... он сказал, что велел женщине надеть красное. - Она ослушалась.
От этой мысли кровь приливает к моему напряженному члену.
- Что он сделал?
Теперь ее взгляд не отрывается от окна.
- Он наказал её, - ее дыхание учащается, а руки, кажется, дрожат. - Сначала ремнём, а затем стеком. Теперь он лишает её...
Тёплое ощущение власти проходит сквозь меня. Это одно из лучших наказаний. Сабмиссивы охотно принимают удары ремня или стека. Они примут зажимы даже на самых чувствительных частях своего тела. Они будут делать все, что им велят, зная, что освобождение – это их награда.
Лишение сабмиссива оргазма - их величайший страх и наказание, которое длится дольше всего. В постоянных отношениях между парой это наказание может растягиваться на часы или дни, пока острая потребность не станет единственным, о чем сабмиссив сможет думать, дойдя до такого состояния, когда готов сделать все, что угодно, чтобы заполучить желаемое.
- Скажи мне, чего она хочет, - продолжаю я.
- Она не сказала, - женщина тяжело дышит, широко раскрыв глаза на то, что происходит.
- Как ты думаешь, чего она хочет?
- Его, внутри нее. Она хочет получить освобождение.
- Но он не собирается позволить ей этого.
Ее глаза вспыхивают в моем направлении, и свет ловит их в самый подходящем ракурсе. Они были самого чистого светлого оттенка голубого, теплые и нежные, но в то же время полные любопытства и тревоги.
- Я давал тебе разрешение смотреть в мою сторону?
Она качает головой, снова поворачиваясь к окну.
- Нет, Сэр. Простите, Сэр. Он говорит ей встать на колени.
Ее немедленный ответ посылает к моему члену разряд электричества.
- Чего хочешь ты?
- Я хочу того, что он ей не даёт.
- Ты хочешь, чтобы этот мужчина вошёл в тебя?
- Нет, - быстро отреагировала она, не сводя глаз с окна.
- Я хочу удовольствия, в котором он ей отказывает.
- Ты мокрая?
Она быстро кивает.
Моя шея выпрямляется.
- Раздвинь эти сексуальные ножки. Подними платье и покажи мне.
Когда она подчиняется, я вижу, что под платьем она не обнажена. На ней тончайшие кружевные трусики. Маленький черный кружевной треугольник едва прикрывает ее киску, открывая то, что та также была не выбрита. Напротив, сквозь тонкую ткань просвечиваются мягкие светлые завитки.
Блять.
Эта женщина не могла быть более совершенной, даже если бы я заранее позвонил и заказал женщину моей мечты.
- Снимай трусики. Я хочу увидеть тебя.
- Я никогда…
- Да, Сэр. Нет, Сэр, - напоминаю ей я, перебивая.
Она тянется к резинке и спускает черное кружево по бедрам. Приподнимая попку с дивана, она отвечает:
- Да, Сэр.
Черное кружево ползёт вниз по ее стройным ногам, затем к туфлям на высоких каблуках, пока те не становятся свободными. Наконец, она роняет белье на пол. Дюйм за дюймом она раскрывается передо мной, обнажая нежные желтые завитки и требовательную розовую киску.
Может быть, всё из-за того, что я слишком давно ничего подобного не делал. А, возможно, причины в желании к женщине вперемешку с трепетом. Я не хотел анализировать. Тем не менее, я не могу оставаться там, где нахожусь сейчас. Повернув ручку двери у окна, я вхожу в комнату к светловолосой красавице. Стены наполнена глубокими стонами удовольствия в сочетании со вздохами, давая мне понять, что, хотя женщина в соседней комнате и не удовлетворена, мужчина более чем.
Взгляд светловолосой красавицы прикован ко мне.
Не говоря ни слова, я иду к ней решительными, но медленными шагами, мои туфли стучат по твердой поверхности, пока я не возвышаюсь над ее роскошными изгибами и обнаженной киской. Я протягиваю руку.
- Отдай мне пульт.
Не отводя взгляда и не говоря ни слова, широко раскрыв голубые глаза и глядя на меня, она тянется вниз, шарит рукой, пока не находит пульт и не передает его мне.
Так и не повернувшись окну, я затемняю сцену и заглушаю звук.
Я должен вернуться к стулу в своей комнате для наблюдений. Или хотя бы к креслу в этой комнате. Но я не могу. Теперь, когда я так близко к ней, я не могу уйти.