Марианна Красовская
Ты даешь мне крылья
Глава 1. Чем больше море, тем больше пиратов
Пираты — не всегда кровожадные злодеи, мечтающие только о богатстве и власти. Вот, например, одноглазый Байл Трикс.
Он вообще добрейшей души человек, да его от вида крови мутит!
Что же он делает среди пиратов?
А куда ему податься, если адмирал ее величества издал в свое время указ о строгом ограничении приемки простолюдинов на королевский флот? Перестали брать увечных, судимых и совсем необразованных. Байл Трикс не прошел по всем пунктам. Он лишился глаза еще в детстве по недосмотру матери-пьяницы, он был судим за долги и никогда не учился в школе. И если неграмотность — дело поправимое, то глаз ему не смог бы вернуть ни один колдун.
Между тем, родись Байл не в семье портовой шлюхи, а хотя бы у мирных фермеров, его жизнь могла бы сложиться иначе. Острый ум, наблюдательность, неиссякаемая жизнерадостность и поразительное трудолюбие легко проложили бы ему дорогу к самым высоким вершинам. Что и говорить, в Айдарре, если не лениться, можно жить припеваючи.
Для таких, как Байл, по всему побережью открыты школы. При приеме на работу не смотрят на твое происхождение. Любой фермер может стать портным или даже лекарем, если захочет и готов учиться. Хотя, конечно, совсем неграмотному парню без поддержки родителей пришлось бы нелегко.
И только море утекает сквозь пальцы.
А Байл осмелился полюбить море больше всего на свете.
Это и неудивительно: под шум моря он родился, под шум моря засыпал, море было его нянькой, его игрушкой, его учителем. Да в его жилах, наверное, было больше соленой воды, чем крови!
А еще Байл был упрям, гораздо упрямее, чем могло показаться на первый взгляд.
Если море не впускает его в двери, он влезет в окно!
Пираты.
Пиратов на море было великое множество, хотя, конечно, они нещадно уничтожались. И было за что — морские разбойники здорово подрывали экономику Айдарры, уничтожая торговые суда, шутки ради нападая на рыбацкие шхуны, дразня военные корабли.
Если уж продавать свою душу, так задорого.
Поэтому Байл не нанялся на первый попавшийся пиратский корабль, а несколько месяцев скитался по портам и собирал сведения. В хорошем расположении духа он любил пошутить, что стоило ему идти не в море, а в тайную полицию — через полгода он знал о пиратах всё. Он выбрал Северного Ветра — скорее авантюриста, чем пирата, дерзкого и благородного, скользкого и непредсказуемого, и не прогадал. Проплавав с ним каких-то пять лет, он вполне мог себе позволить обзавестись фермой и жить, не зная хлопот. Но он любил море. Правда, ферму Байл все же купил — своему старшему брату.
Байл по-прежнему был невысок ростом, но теперь носил лохматую (а скорее клочковатую) бороду и мешковатую одежду, чтобы скрыть свою молодость. Ему хотелось выглядеть бывалым моряком. Был бы он одним из тех смуглых, высоких и гибких юнцов прибрежных островов, возможно, он бы и хвалился молодостью и красотой, но он был дитем северных морей, а в тех местах дети рождаются старичками. Выглядел Байл на все сорок, хотя ему едва стукнуло двадцать пять лет. Полуседые встрепанные волосы и черная повязка на глазу вызывали неизменные насмешки всегда элегантного Северного Ветра, но Одноглазого вполне устраивал его внешний вид. Он старался не выделяться из толпы матросов, хотя будь он рогатым демоном или козлоногим отайцем (дед рассказывал, что в горах водятся такие), он, возможно, куда меньше привлекал бы внимание.
Северный Ветер был не то, чтобы пират — он был игрок. Пират-авантюрист, пират-коллекционер, шутник, романтик, красавец, каких мало. Высоченный, стройный до хрупкости, с узким лицом и живыми темными глазами, с черными волосами без малейших нитей седины, которые он, по пиратским обычаям, завязывал сзади в хвост. Бороды и усов, в отличие от остальных пиратов, Ветер не носил, чисто бреясь каждое утро. Его чистоплотность и щепетильность как в сделках, так и в личной жизни вызывала бы насмешки у прочей пиратской братии, если бы все не боялись его до дрожи.
Он убивал врагов легко и красиво, а потом поправлял безупречные манжеты и мило раскланивался. Никто не мог противостоять ему, сильнейшему магу, великолепному фехтовальщику, человеку нереальной силы и ловкости. Поэтому врагов у него не было, а если и были — они предпочитали это не афишировать.
Корабль у Северного Ветра тоже был отменным — небольшой маневренный парусник, оснащенный превосходными пушками.
На борту Бури — корабля Северного Ветра — было много таких существ, о которых Байл даже не слышал. Ветер словно коллекционировал людей. Вот, например, мбат, несущий нынче с Байлом яхту. Вначале он пугал Байла до чертиков. Мбат был почти как человек по строению тела, если не приглядываться. Внимательный наблюдатель обязательно бы заметил тонкое гибкое тело с удлинненным торсом, да только и по лицу можно было понять его происхождение. У мбатов кожа как у ящерицы — зеленая и чешуйчатая. На лице — змеиные желтые глаза, а носа почти нет — только щели ноздрей. Мбат отлично плает и замечательно лазает, никогда не мерзнет и может много часов оставаться неподвижным.
Или вот ночной эльф — синекожий, с огромными золотыми глазами; быстрый и смертельно опасный.
На Бурю было и несколько зверолюдов — лохматых и боящихся воды, зато отлично лазающих по снастям и бешеных в бою. Любимчиком капитана считался один из них — молодой кошколюд, почти еще котенок, пушистый и ласковый со всеми. Этот был личным слугой капитана и заботился об его одежде и оружии. Кошколюды в детстве совсем как котята, с ног до головы покрыты пушистой шерстью. К старости же шерсть хоть и не пропадает, но приглаживается так, что становится почти не заметной, и в темном переулке порой невозможно отличить, с кем ты скрестил ножи — с человеком ли или кошколюдом. Если, конечно, он не станет использовать хвост.
Байл встряхнул головой, чтобы согнать окутывающий его сон. Он спокойно уже относился к мбату, но ходить с ним на вахту не любил. Зеленокожий всегда молчал, с ним было скучно.
А еще Одноглазый обожал детей. У него уже было трое племянников, да и в порту он постоянно нянчился с малышней. Именно поэтому, услышав в ночи жалобный детский крик, он не стал лихорадочно вспоминать заклятья против морских духов, а бросился к борту, внимательно всматриваюсь в маслянистую темноту за бортом. Ему удалось разглядеть светлое пятно на воде. Крик повторился. Байл услышал дрожащий голос своего товарища, творящего обережное заклятье. Мбаты вообще очень суеверны, как и все отсталые племена. Кажется, его парализовало от страха, ведь всем известно, что морские духи запросто могут утащить моряка на глубину.
Байл же был уверен, что там ребенок. И поднял тревогу. На миг ему пришла в голову мысль столкнуть мбата в воду за малышом, ведь пловец он был лучший в команде, но Одноглазый вовремя сообразил, что тот скорее пойдет ко дну, чем поплывет к источнику звука. По палубе замелькали лучи фонарей, раздался глубокий голос капитана.
— Человек за бортом! — заорал Байл.
— Человек? Или морской дух? — поинтересовался ктото.
— Там ребенок, — отвечал Байл.
Среди моряков не принято оставлять без внимания человека в море, будь то пират или королевский наемник. Согласно пиратскому кодексу, несчастного следовало выловить, допросить и попытаться извлечь выгоду. Если же за человека нельзя получить выкуп или награду за его спасение, и помогать ему по определенным причинам не следовало, выбросить его обратно в море было делом нескольких секунд.
— Ты уверен, что это человек? — спросил капитан.
— Конечно, уверен! — раздраженно ответил Одноглазый. — Я еще могу отличить детский крик от воплей духов.
Он не стал добавлять, что, судя по крику, ребенок замерз и голоден, и уже охрип от бесплодных криков.
— Если уверен — тебе и вытаскивать, сказал капитан. — Не думаю, что кто-то еще рискнет.
— Ид-диот-т-ты, — процедил сквозь зубы Байл и, не раздеваясь, прыгнул в воду.
Море любило Байла не менее искренне, чем он его. Вот и сейчас волна, все еще хранившая тепло дня, ласково и бесшумно подхватила его в свои объятья, да еще подтолкнула к цели. В несколько гребков юноша оказался рядом со светлым пятном. Это и в самом деле оказался ящик, а в ящике находилось живое существо. Все, что сумел разглядеть Байл — белые пеленки. Аккуратно подталкивая ящик, Одноглазый подплыл к Буре. Никто не жаждал помочь ему поднять на борт свою добычу, но после резкого окрика капитана ребенок все же был принят сверху.
Луч фонаря осветил ворох пеленок, и дитя разразилось воплями. Матросы отпрянули от неожиданности, но тут же расхохотались — от облегчения и от неловкости за свои страхи. Ребенок продолжал надрываться в хриплом крике, но на палубе появилась Моррия единственная женщина в команде. Если конечно можно назвать женщиной двухметровую страшную как грех помесь гоблина и великана. Прижатый к большой теплой груди, младенец тут же убавил громкость и плакал уже не возмущенно и требовательно, а только жалобно поскуливал.
Моррия развернула младенца и сунула Байлу мокрые вонючие пеленки, которые он, впрочем, тут же уронил на палубу. И было от чего. На спинке у малыша трепыхались 2 крылышка наподобие куриных.
Глава 2. Демон или ангел?
Снова послышались суеверные заговоры. Вокруг Байла и Моррии тут же появилось пустое пространство.
— Это ангел! — шептали матросы.
— Или демон…
— Выкиньте его обратно…
— Дай его мне, потребовал у Моррии капитан.
Довольно уверенно Северный Ветер повертел в руках младенца, явно недовольного таким обращением.
— Чудеса! — заявил он. — Я видел много существ в своей жизни, встречал кентавров и грифонов, вызывал демонов, разговаривал с русалкой, но человек с крыльями… Я даже не слышал о подобном!
— Накорми его! — приказал он Моррии, и, к удивлению матросов, снял с себя плащ, завернул младенца и сунул ей в руки. — Кстати, это девочка.
— Можно я? — с надеждой спросил Байл. — Я умею обращаться с детьми.
Но Моррия ребенка не отдала, и ему пришлось следовать за ней до самой кухни. На кухне женщина растеряно плюхнулась на стул.
— Как ты думаешь, сколько ему…ей?
— Не меньше полугода, авторитетно сказал Байл, споласкивая чашку.
— И чем их кормят? Молоком, да?
Они переглянулись и идиотски захихикали, потому что молоко на корабле было. Ночной эльф Идарил безумно любил молоко и держал в трюме козу, но никто из команды не осмеливался с ним шутить. Эльф был скор на расправу, очень вспыльчив и несмотря на кажущуюся хрупкость, он был лучшим из бойцов на борту Бури. Ни Байл, ни Марра не осмеливались лишний раз обращаться к нему.
— Можно уже и супом, если перетереть, уныло протянул Байл. — Или овощами какими.
На ближайшие два дня в перспективе была только солонина с сухарями. Корабль следовал в порт за провиантом, несколько подзадержавшись в дороге.
В дверь осторожно поскреблись, и появился сам Идарил. В руках у него был глиняный горшочек с молоком.
— Надо вскипятить, — мягко, вкрадчиво, как умеют только эльфы, сказал он. — И я нашел немного крупы.
Моррия изумленно покачала головой, принимая маленький мешочек. Крупы действительно было немного, но для младенца и этого достаточно. Эльф же явно не хотел уходить, а напротив, удобно устроился у очага, поглядывая на младенца с любопытством. «Наверное, хочет убедиться, что мы его молоко сами не выпьем», — подумал Байл. Пока Байл варил кашу, Моррия налила теплой воды в корыто и осторожно помыла малышку. Она была очаровательным пухлым ребенком со всеми полагающимися детишкам складочками и ямочками, а это значит, явно не голодала. Когда каша была сварена, встал вопрос, как малышку кормить. Бутылочки, ясное дело, на корабле ни у кого не было, а ложкой не особенно получалось. Моррия и Байл основательно перемазались, но успеха не достигли. Эльф в уголке давился от смеха. Наконец, сжалившись над ними (а скорее пожалев пропадающую кашу), он подошел и, нежно поддерживая головку ребенка, сказал несколько непонятных слов. Малышка сразу же затихла, доверчиво уставившись на синекожего огромными голубыми глазами, и послушно открыла рот перед ложкой с кашей.
— Не трудней чем накормить раненого, пожал плечами эльф в ответ на взгляды товарищей.
Поев, девочка сразу же уснула. Моррия унесла ее к себе. Байл хотел тоже пойти спать, но с ужасом вспомнил, что оставил вахту.
Рассудив, что капитан, скорее всего, спать снова не лег (за окном уже рассвело), Байл решил идти с повинной сам. Он знал, что последнюю неделю Северный Ветер страдал мигренью и оттого был очень раздражителен, и не ждал ничего хорошего.
Северный Ветер сидел за столом, натирая серебряный церемониальный кинжал, их недавнюю добычу, бархатной тряпочкой. На Одноглазого он взглянул милостиво и кивком предложил занять стул напротив него.
— Хорошо, что зашел, — не отвлекаясь от кинжала, потянул капитан. — Я хотел и сам за тобой посылать.
Байл внутренне подобрался, но капитан заговорил вовсе не об оставленной вахте.
— Я тут подумал… Такой диковинки у меня на корабле еще не бывало, мы ее себе оставим. Ты девчонку вытащил, тебе за нее и отвечать.
Байл облегченно вздохнул и закивал головой. Отдавать младенца в приют была не самая хорошая идея, да и семью, где будут рады странному ребенку, найти сложно. Разве что к волшебникам обратиться… Капитан поднял на него глаза, внимательно разглядывая. Байл в свою очередь уставился на капитана, его мозг лихорадочно подбирал слова, чтобы высказать Ветру свою идею.
Все же капитан у них был… странный. Команда была уверена, что он умел читать мысли. Был он достаточно молод на вид, бледен лицом и хорош собой, но никто не сомневался, что Северный Ветер куда старше, чем выглядит. Глаза порой выдавали его возраст, становясь глубоким омутом, а порой, в минуты гнева, как например сейчас, светлели до золота, как у волка или дикой кошки.
— Ты что же, решил, что я могу невинное дитя погубить? — вкрадчиво вопросил он.
Когда капитан начинал вот так тянуть слова, переходя на горский говор, ничего хорошего ждать не приходилось.
— Да нет, — пробормотал Байл, поняв, что попался. — Я подумал, что команда недовольна будет… Что вы ее на берег отдадите кому…
— Я же не Кровожадный! Он бы отдал, да… А скорее всего продал бы, да еще аукцион устроил, — кажется, Ветер успокоился. — Так что я тебя частично от вахт освобожу, будешь присматривать за девчонкой. Ты да Моррия — вот и будете отец с матерью.
Капитан коротко хохотнул. По людским меркам Моррия была настолько уродлива, что рады были ей лишь в цирке. Никто не знает, где подобрал ее Северный Ветер, но верна она ему была по-собачьи. Прикажи ей капитан бросится в море — не задумываясь сиганет. Прикажи глотку порвать кому угодно — порвет в тот же миг. На корабле Моррия выполняла женские обязанности — помогала коку, штопала мелкие вещи, немного шила, и самое главное, врачевала многие болезни. Но при этом еще и сильна была неимоверно, и бочки тягала наравне с мужиками, и в драке была страшна. Впрочем, не приведи отсутствующие боги дожить до того дня, когда бабе придется выйти в бой.
Байл, видя, что глаза капитана перестали светиться, решил выразить свою точку зрения на происходящее.
— Позвольте с вами не согласиться, решительно сказал матрос. — Вы не думайте, я за ребенком с радостью присматривать буду, но только я ведь простой мужик, а она — чудо. Это ведь не простое дитя, а крылатое. Ни на одном корабле такого нет, да что там — я и не слышал о крылатых людях, а слышал я многое. Вырастет, летать будет — представляете, какие возможности? Передавать сообщения, наблюдать за противником, да даже сверху сеть накинуть — за такого бойца тот же Кровожадный Морган руку отдал бы. Только у Моргана мозгов на это бы не хватило, он бы девочку в бордель продал, как дочку свою когда-то, тут вы правы, а потом локти бы кусал. Что ни говорите, а малышка — лакомый кусочек. Неизвестно еще, как она в море оказалась. То ли ее так спасти хотели, то ли погубить… А ведь она тоже будет людям уродцем казаться, даже наши матросы ее хотели выкинуть. То-то у нас мбат да кошколюд с корабля поодиночке не уходят. Будь она простым дитенком матроса — ее и обидеть любой сможет, и похитить. А постарше станет — такие как Кровожадный много чего надумать могут. Ей тут статус нужен. Да и учить я ее мало чему могу, я ж даже читать нормально не умею. Так что, капитан, либо вы за нее сами отвечаете, либо уж ничего особенного не ждёте.