— Тебе понравится, — сжимаю прохладную, чуть подрагивающую ручку.
— Я знаю, — Таня кивает и снова приникает к иллюминатору, потому что самолет начинает свое движение.
С ней все как в первый раз. Будто мир заново открываю. В моей жизни было если и не все, то очень многое, а для Тани все в новинку. Мелочи, на которые и внимания не обратил бы, для нее целое приключение.
Питер нас встречает свом фирменным свинцово-серым небом, накрапывающим дождем.
Проклятье! Я рассчитывал на хорошую погоду, а тут, как всегда.
Думал, Таня расстроится, а она лишь в ладони захлопала восторженно, со словами «тут дождь особенный, породистый».
Надо же. Дождь породистый. Скажет, так скажет.
Впрочем, из-за плохой погоды долго переживать не пришлось, буквально через час после нашего прибытия, тучи, словно кто стер с неба, и проглянуло ласковое солнце
Первым делом, мы отправились гулять по городу. Конечно же Таня захотела увидеть Невский проспект. Оттуда наше путешествие и начали. Побродили возле Казанского собора, перекусили в уютном кафе, а уж когда Таня обнаружила Дом Книги, предела восторгам не было.
Она обожала читать. Часами могла провести за книгой, сосредоточенно закусив губу от волнения, смеясь над забавными местами или обливаясь слезами на особо трогательных моментах.
И тут, попав в книжное царство, она просто потерялась. Бегала между стеллажами, зависая то у одной полки, то у другой, листая шелестящие страницы, дергая меня за рукав со словами: «Руслан, ну посмотри же, какая прелесть!».
М-да. У кого-то женщины так по магазинам с одеждой бегают, пища при виде новых шмоток, а моя в книжном залипает.
Еле увел ее оттуда, прихватив собой увесистый пакет книжных обновок, которых она все-таки набрала…
Ужинали в ресторане с видом на Неву, наперебой делясь своими впечатлениями, мыслями. Особо болтливым никогда не был, а с ней превращался в беспечного пацана. От ощущения свободы голова кругом шла, и с каждым мигом любил ее все больше.
Потом был калейдоскоп развлечений. Водная прогулка по ночным каналам, разводные мосты, утро над гордой рекой.
Уставшие, но счастливые, сняли номер в первой попавшейся гостинице, поспали несколько часов и дальше, впитывать красоту Северной Столицы.
Мы были в музее, в парке, покатались на огромном колесе обозрения, с которого вид безумный открывался, пробирающий своей красотой, до самых потаенных уголков души.
На метеоре в Петродворец, чтоб погулять по шуршащим дорожкам. С детьми вместе бегали у фонтана, в поисках волшебного камня, включающего воду. Поцелуи украдкой, под Грибком, не желающим выпускать из водного плена. Хот-дог горячий, из палатки.
Все эти мелочи складывались в самый прекрасный день в нашей жизни.
Вечером отправились в один из питерских ночных клубов, где танцевали до упаду, целовались, как сопливые подростки, прижимаясь, друг к другу в разгоряченной толпе.
Не обошлось без небольшого инцидента. Едва я отошел к барной стойке за водой, как к Тане подвалил какой-то гопник:
— Детка, давай потанцуем.
Я был в стороне, но услыхал, сквозь какофонию звуков его противный голос и Танино категоричное «нет».
— Че ты ломаешься? — не отставал от нее урод.
Волк моментально взвился и ринулся на защиту своей самки
— Вали отсюда, — процедил сквозь зубы, подходя к ним. Таня тотчас же прильнула ко мне, ища поддержки, обвила меня за талию худенькими руками.
— А то че? — нарывался он, явно находясь под какой-то дрянью.
— Ничего, — перехватил руку, которую он неосмотрительно протянул к моей жене, намереваясь ущипнуть за бедро. И сжал. Крепко, не по-человечьи. Остановившись на грани. Еще чуть больше усилий и кости я бы ему раскрошил.
М*дак охнул, дернулся, но я его держал.
— С*ка, да я тебя…ай
Сжал еще сильнее, выворачивая ему кисть.
— Что ты сказал? Я не расслышал, — поинтересовался у него с участливой улыбкой
— Все хорошо, — выдавил сквозь стиснутые зубы, — мне пора.
— Вот и славно, вот и молодец. — Отпустил, по-дружески по плечу потрепал, и, склонившись ближе, по слогам отчеканил, — проваливай на хер. Чтоб духу твоего не было.
Уродец, прижимая руку к груди, метнул на меня испуганный взгляд и растворился в толпе. Кретина кусок
— Ты его напугал, — мягко произнесла Таня.
— Ему повезло. Легко отделался, — привлек ее к себе, — урод, бл**ь.
— Да, ладно. Милый парень, мне понравился, — чертовка злит меня, игриво глазками стреляя, — будь я здесь одна…
— Таня, — протянул предупреждающе, — не дразни меня.
— Даже не думала, — невинного хлопает глазками.
— Ты моя! — рычу, плотнее к себе прижимая, полыхающим взглядом по лицу ее скользя.
— Твоя, — улыбается, и встав на цыпочки в губы целует, — кстати, кто-то зажал бурный секс у фонтана.
С ней моментально переключаюсь с одного на другое. Секунду назад злился, а сейчас судорожно пытаюсь придумать, где взять фонтан. Она с ума меня сведет!
Это были прекрасные три дня, проведенные в Питере, наедине друг с другом, наслаждаясь нашим маленьким мирком на двоих.
Масса положительных эмоций, новых впечатлений, но время неумолимо бежало вперед и настала пора возвращаться домой. Мысленно обещаю себе взять отпуск, недели на две, скинув все заботы на своих замов и увезти ее к морю, туда где тепло, где ласковое солнце и золотистый песок, где шум прибоя и крики чаек над волнами.
Это будет. Непременно. Но чуть позже. Сейчас надо разобраться с неотложными делами. Надеюсь, Кирилл вместе со службой безопасности нарыли информации о тех, кто причастен к диверсиям на объектах.
Надо решать проблему пока она не разрослась еще больше. Придавить гадов, посмевших сунуться в мои дела.
Едва мы вернулись домой, как позвонил Нечаев, словно почувствовав мое присутствие в городе:
— С возвращением, — по-деловому произнес он.
— Спасибо.
— Как отдохнули?
— Прекрасно. Есть новости?
— Новостей хоть отбавляй. Мы нашли их.
— Загорские? — сразу озвучил свои подозрения относительно главных конкурентов.
— Нет. Мелкие шавки, решившие поиграть в большие игры, — пренебрежительно фыркнул бета.
— Ладно, завтра разберемся, сегодня я еще дома, с женой.
— Как скажешь.
— Все, давай до встречи.
— Пока, Тане привет, — он всегда передавал ей привет, убежденный в том, что мне повезло с парой. Впрочем, так и есть, она лучшая, любимая, моя
Татьяна, до этого времени смотревшая в окно, обернулась ко мне и встревожено спросила:
— Все в порядке?
— В полнейшем, — ободряюще сжал ее руку, — лучше не бывает.
Уродов этих прижмем, так чтобы на долго заполнили, и вообще все замечательно будет.
Глава 3
Руслан
На следующий день, спозаранку пришел на работу, где меня уже Кирилл ждал с полным отчетом о проделанной работе.
Уроды, устроившие нам две диверсии подряд, были уверенны в своей безнаказанности. Полагали, сунутся, сорвут мне планы и выйдут чистыми из воды? Думали, не доберусь, не стану тратить время на мышиную возню?
Зря. Хочешь быть на вершине, следи даже за самым мелким дерьмом. Это мой принцип по жизни.
К их большому сожалению они этого не знали.
Думали добрый? Спущу на тормозах? Поругаю и оставлю в покое?
Это не про меня.
Хотя шаг к мирному урегулированию конфликта, я все же сделал. Отправил посыльного, с требованием явится ко мне в офис.
Не пришли, проигнорировали, предпочли попытаться спрятаться. Кретины. Я не терплю неповиновения, и не люблю, когда меня разочаровывают, а они своим отчуждением лишь приговор себе подписали.
Злость требовала выхода, поэтому не стал своих волков одних посылать на разборки, сам с ними отправился, предвкушая хорошую охоту.
Мы нагрянули к ним в деревню ночью, без стука врываясь в пустые дома. Шакалы сбежали, решили, что спрячутся, только не знали, как далеко щупальца моей власти простирались. У меня по ним вся информация: кто, где, куда. Полный анамнез.
Обнаружив безлюдное жалкое поселение, не откладывая, бросились к заброшенным складам на окраине города, где их стая логово временное обосновала.
Они были так уверены, в своей неуязвимости, в том, что их не найдут, что сидя у огня, полыхающего в проржавевших бочках, распивали водку, смеялись над плоскими шутками, выпячивая свой побег, как тринадцатый подвиг Геракла, не замечая того, что окружены, и все пути для отступления отрезаны.
Я даже снизошел до того, чтобы пять минут послушать их бред. О том, как они круты, как они вертели на херу всех вокруг, а в особенности меня.
Бунтари, твою мать! Разрушители системы.
Я бы еще понял, если бы во главе этого сброда стоял молодой, амбициозный волчара, сражающийся против всего мира из-за отсутствия ума и опыта.
Но здесь! Обрюзгший блохастый неудачник, в окружении таких же недооцененных, непонятых гениев современности.
Отвратительные в своей расхлябанности, грязные, не вызывающие ничего, кроме тошноты.
Наблюдал, как их альфа, которого все почтительно «батей» звали, стоял в центре круга, изрыгал из себя потоки ереси, приправленные похабными шутками, о том, что они всех прогнут, нагнут и по самые яйца натянут.
У него на руке висела полупьяная бабища, громко, вульгарно смеясь над каждой плоской фразой, будто это — венец остроумия. Она прямо млела от «бати», не стесняясь, при всех наглаживала вздыбленную ширинку.
Кир, притаившийся рядом, скорчил брезгливую гримасу наблюдая за этим дерьмом.
Все довольно. Насмотрелись, прониклись, пора прикрывать лавочку.
Кивнул еле заметно, и все мои приготовились, подобрались, готовые ринуться на противника.
Поехали!
Все, как по команде ворвались внутрь: через окна, двери, проломы в обвалившейся стене.
Горе-революционеры заметались в панике, побросали дешевое бухло, разорались, бросились врассыпную. Кто-то повалился на пол, запутавшись в пьяных ногах, кто-то перекинулся, а мои драли всех без разбору. Не до смерти, а так что бы обездвижить, размазать.
Мне было противно мараться об этих недооборотней, одного сбил, налетев грудью, полоснул зубами по боку, шкуру раздирая. Мне нужен их главный.
И тут выстрел грянул, эхом разнесся по пустынному заброшенному складу, а следом визг раненого волка.
Моего!
И голос их предводителя:
— Так их, братцы, застрелим, как свиней.
Кровавая пелена перед глазами. Никто не смеет причинять вред моей стае!!!
Вперед ринулся, на стрелявшего, уже целившегося в другого волка. Вцепился зубами, кости перегрызая, оторвав кисть вместе с оружием, потом в рожу вонзился, превращая в месиво.
Вкус чужой крови окончательно зверя пробудил. Лютого, голодного, безжалостного, рвущего без сомнений и раздумий, ловящего дикий кайф, когда зубы в чужую плоть впивались.
Кто-то из противников решетку с люка содрал, пытаясь улизнуть от расправы, но его мои парни настигли, разодрав в клочья за считанные секунды, отбросив в сторону первоначальную сдержанность.
Они видели меня, чувствовали меня, поддавались моему безумию, превращая карательную миссию в дикую бойню.
— Главного не трогать! — прорычал на весь зал, — он мой!
Мужик, обернувшись крупным, седым волком кое-как отбивался, ряды его приспешников с каждым мигом редели.
Наконец, раскидав всех, дорогу к этой сволочи проложил и, оскалившись, на него пошел.
Он спину выпрямил, окинул меня гордым, но мутным взглядом.
Дебил.
Прайму не смотрят в глаза, потому что если он взгляд поймает, то уже не вырваться, как не дергайся.
Жирный боров этого не знал. Все, сука, знают, а он не знал! Зарычал и ко мне бросился, да через шаг на пол завалился, скуля от боли, лапами бетон, залитый волчьей кровью, царапал. Остатки его людей замерли, не понимая, почему предводитель катается по полу и скулит, как шавка дворовая.
Все. Игры закончились.
Обернувшись человеком, шагнул к нему и, пренебрежительно пнув в бок, приказал:
— Оборачивайся, живо!
Он перекинулся, через силу, еще пытаясь сопротивляться, конвульсивно дергая лапами. На четвереньках еле удержался, потом поднялся, прижимая руку к разодранному боку, вперился в меня взглядом полным ненависти, с каждым мигом все больше власти над собой давая.
— Как вы нас нашли? — прохрипел он, дыхнув смрадным запахом перегара.
— Легко. Мозгов спрятаться нормально вам не хватило.
— Мы — гордый клан! Мы не прятались! Нам нечего бояться. Мы здесь не для этого.
— Так и я пришел не для того, чтобы в остроумии упражняться. Ты и твои отморозки два моих объекта псу под хвост спустили.
— Твои объекты на моей земле стояли!
— Да? — протянул с деланным изумлением, — вот это новость.
— Ты захватил силой то, что тебе не принадлежало!
— Кто-то застрял в лихих девяностых? Рейдерские захваты в прошлом. Землю, о которой ты говоришь, я у банка выкупил. Ее забрали у прежних владельцев, пьяниц, за долги. Хм, не знаешь, кто бы это мог быть? — окатил презрением этот жалкий комок навоза.
Он дернулся, кулаки сжал:
— Сученок! Кем ты себя возомнил? Да, я таких молокососов пачками жрал. Думаешь, деньги есть, рожа смазливая и все? Король мира? Круче всех
Нет. Я круче всех совсем по другой причине.
Волей своей ворвался, надавил, кишки в узел скручивая.
Он заорал дурным, пропитым голосом, задергался, снова упав на пол. Еще раз сдавил, доводя до конвульсий, а потом отпустил. Присел рядом с тяжело дышащим, стонущим мужиком, и спросил участливо:
— Больно?
— Сука ты…
Опять сдавил, нанося непоправимый урон. Живым ему не уйти, буду рвать, пока не напою своих демонов чужой кровью.
— Мне вот интересно, ты действительно так туп, что думал, будто не найдем тебя? Не выйдем на ваш след?
— Пошел ты! Я ничего не скажу…
— Да и на хер надо, — согласился с ним. Действительно, чего время тратить на пустые разговоры? Финал известен.
Мужик скорчившись на полу кровью блевал, из последних сил пытаясь не упасть лицом в темную лужу.
Престарелый альфа занюханного клана, возомнивший о себе Бог весть что.
Пощады не будет.
Смял, превращая его внутренности в кровавое месиво. Он захрипел, выгнулся и бесформенной тушей повалился на пол.
Остальные притихли, видать, наконец, осознав, что вляпались по полной. На меня смотрели настороженно, не понимая, как с альфой их разделался, даже пальцем не коснувшись.
Поздно. Выяснять детали надо было раньше, до того, как сунулись в мои дела.
— Никого живым не отпускать! — хладнокровно отдал приказ и обернулся. Зверь еще не успокоился, рвался вперед, подгоняемый жаждой крови, и я не стал его сдерживать.
Глядя на полыхающее старое здание, чувствовал, как отпускает, как успокаиваюсь, как адреналин в крови затихает.
Что ж, одной проблемой меньше.
— Как думаешь, никто не ушел? — спросил Кирюха, стоя рядом мо мной. Глаза горящие, звериные, весь в крови, как языческий идол. Впрочем, я и сам не лучше.
— Нет. Наши все контролировали. Ни одна волчья морда не просочилась через заслон. Тех кто пытался сбежать — разодрали на выходе. Но пусть еще раз проверят.
Нечаев кивнул и растворился в темноте, а я продолжал наблюдать за багровым пожаром, стирающим следы ночной бойни.
— Что ж, одним кланом меньше, — с этими совами бета снова появился рядом со мной.
— Не велика потеря, — пренебрежительно скривившись, сплюнул на землю.
В принципе все прошло гладко.
На мне самом несколько царапин, которые к утру затянутся. Никто из парней сильно не пострадал, и даже тот, в кого стреляли, стоял на ногах, слегка пошатываясь. Оклемается. Волк и не такое может выдержать.
От противника место сырое осталось. Хотя нет, ни хрена не осталось, горстка пепла, которую ветер разнесет.