Я соглашаюсь принять и визажиста, и стилиста. Они превращают меня в икону стиля, маскируя следы ночных бодрствований. Потом мы завтракаем. Без Егора.
— Позволь спросить у тебя кое-что, — говорит Анжела, понижая голос. — Что говорил Егор, утверждая, что платит тебе двести пятьдесят тысяч в день?
Я колеблюсь мгновение. За кого играет Анжела? В команде Егора или против? Потом взвешиваю всё, сказанное ею. Решение приходится принимать прямо сейчас.
— Кажется, ты вчера посоветовала бежать, пока я не связана кабальными условиями? Так вот в моём случае, бежать уже поздно. Я говорю не только о беременности, — осторожно заявляю я, наблюдая за реакцией Анжелы.
Внезапно я понимаю, что в основе её неприязни к Егору может лежать не только уверенность, что Егор виноват в смерти Игната. Возможно, её уязвлённое самолюбие и женское тщеславие тоже даёт о себе знать! Ведь Егор, переспав с ней, не стал продолжать эту связь.
— Есть что-то ещё? — интересуется Анжела. Она слушает меня очень внимательно, с азартом затаившегося хищника.
— Ты читала статью о нас? О том, как мы встретились… Слышала рассказ. Это всё враньё. Я познакомилась с Егором, когда он играл в этот дурацкий «Вызов»! Мне выпало несчастье стать его целью в задании пожить жизнью простого смертного. Потом он пропал, а я оказалась беременной. Увидев по телевизору того самого парня, я решила встретиться с ним. Вот и встретилась на свою голову. Егор решил оставить наследника и навязал мне кабальные условия договора.
— То есть ты не любишь его? — уточняет Анжела.
— Это не тот Егор, с которым я встретилась! — от всей души говорю я.
Анжела стряпает сочувствующее лицо. Видимо, она решила, что я просто играю на публику, чтобы исполнить условия договора.
— Мне очень жаль, Кирана. Наше с тобой положение очень незавидное. Теперь я понимаю тебя даже больше, чем могла бы себе представить… — доверительно сообщает Анжела. — С Егором стоит быть осторожнее. Игромания и увлечение алкоголем не доведут его до добра. Что ты будешь делать? Попытаешься его остановить?
— В этом есть смысл? — спрашиваю я с видом, будто на самом деле интересуюсь мнением Анжелы.
— Ты беременна. Стресс губителен для малышей, — заявляет Анжела. — Тебе лучше держаться подальше от Егора. Подумай о том, как расторгнуть договор и уйти в сторону.
— Не уверена, что у меня получится это сделать. На его стороне — мощная юридическая поддержка, а я у меня нет ничего.
Анжела начинает ходить по номеру. Кажется, она что-то решает для себя в этот момент. На её холёном лице проносится тень сомнений, но она решает сказать:
— Попроси Егора дать тебе отпуск, слетай, чтобы развеяться. Постой в стороне и понаблюдай за его действиями.
— И что мне это даст? Кратковременную передышку?
— За это время может много чего произойти! — туманно отвечает Анжела. — Если ты разрешишь мне взглянуть на ваш договор, я обещаю найти самого лучшего юриста, который попытается найти лазейку.
— Ты же сама понимаешь, что в случае с Орловыми лазеек не найти! — говорю с осадком горечи в голосе.
Анжела не успевает ответить мне, её прерывает стук в дверь. За ней стоит сам Егор Орлов. Выбрит начисто, одет презентабельно и выглядит весьма решительно.
— Кирана, доброе утро. Приглашаю на завтрак, — официальным тоном произносит Егор, предлагая мне руку.
— Увидимся позднее, Анжела, — говорю с лёгкой улыбкой. Она тепло обнимает меня на прощание и воркует.
— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Кирана.
— О чём беседуете? — интересуется Егор.
— Ничего того, что было бы интересно мужчинам. Девочковые темы, — улыбается Анжела.
Мы спускаемся в ресторанный зал и приступаем к завтраку. Егор выдерживает паузу и только потом интересуется:
— О чём говорила Анжела?
— Не хочешь для начала поделиться со мной, что задумал ты сам, Орлов? — шиплю ему в ответ. — Меня до сих пор трясёт от твоего вчерашнего представления. Или это не представление вовсе.
— Не доверяешь мне, Карамельникова?
— Побаиваюсь, — отвечая шёпотом и замолкаю, потому что за соседний столик садится пара.
Приходится ждать окончания завтрака. Потом Егор предлагает мне прогуляться в саду. Мы петляем по лабиринту, пребывая в молчании.
— Я наткнулся на след, — едва слышно говорит Егор.
Внутри меня всё переворачивается от его слов.
— Кажется, я очень близок к разгадке. Но для этого мне снова нужно показать себя с другой стороны. Она тебе не понравится.
— Это будет понарошку? Тогда я смогу потерпеть!
— О, нет, ты не сможешь постоянно врать и изворачиваться на публику, моя влюблённая кошечка, — ухмыляется Орлов.
— Слишком много ты о себе возомнил, гадкий интриган! — возмущаюсь я.
— Гадкий? Я был уверен, что нравлюсь тебе.
— Сбавь обороты. Иначе вылетишь в аут…
Орлов тяжело вздыхает.
— Именно этого я и боюсь. Заиграться и утянуть тебя. Не хочу видеть, как ты… переживаешь и веришь в того ублюдка, которого мне придётся играть. Мне неприятно видеть отвращение на твоём лице и разочарование в твоих глазах.
— Анжела порекомендовала держаться от тебя подальше. Кажется, она убеждена, что ты — подонок, каких поискать. С кучей проблем! Игроман настолько, что готов поставить на кон невесту. Елена. Именно поэтому вы расстались? — уточняю я. — Да?
— Что именно Анжела тебе сказала? — внезапно холодно интересуется Егор.
— Ей не нужно было говорить много. Она показала мне видео, где тебе нечего ставить. А на предложение «поставить самое ценное» ты тянешься к руке Елены, своей невесты, извиняясь.
— И что дальше?
— Дальше запись обрывается! Но и так всё ясно…
Егор внезапно усиливает хватку пальцев на моём локте.
— Да. Теперь. Многое. Прояснилось. Очень. Спасибо.
Он разделяет слова длинными паузами и явно о чём-то думает.
— Тебе придётся уехать, Кирана. Это не обсуждается. Я куплю тебе билеты на самолёт. С тобой полетят верные сотрудники.
— Не хочешь ответить для начала на несколько вопросов? — злюсь я.
— Хочу. Но не могу. Я дам тебе все ответы позднее, обещаю. Как только мы вернёмся, я отправлю тебя на курорт.
Я вздыхаю, потому что спорить бесполезно. Если потребуется, он упакует меня в чемодан и отправит, словно бандероль, потому что верит, что так лучше для моего блага.
— Что дало тебе посещение этого клуба, Егор? — уточняю я.
— Заключение выгодной сделки и ниточку к разгадке того, кто стоит за Игрой.
Опять Игра… Как же мне осточертело слышать о ней! Егор словно читает мои мысли, обещая:
— Мы вернёмся. Обговорим кое-какие детали, и ты улетишь из страны. На время. Всё образуется… Поверь.
Глава 57. Кира
За оставшиеся пару дней, проведённых за городом, ничего значительного не происходит. За исключением того, что Анжела внезапно разглядела во мне подругу и начала проводить рядом со мной много времени. Такое поведение не могло не настораживать. И почему-то я была уверена, что Анжела прониклась ко мне не только потому, что посчитала меня сестрой по несчастью, попавшей в сети семейства Орловых. Стояло за этим что-то ещё… Похоже, паранойя Егора частично передалась и мне. Он заразил ею меня, как вирусом, и я начинаю думать, что Анжела замешана в этой игре для пресыщенных жизнью. Но в ней пострадал её муж, а она любила его, это было заметно очень сильно…
Так в чём же дело? Я изнываю от любопытства и тоски, потому что Егор решил не откладывать в долгий ящик мой отъезд и сообщает, что всё готово к отлёту.
Весть о том, что нам предстоит расстаться, кажется убийственной. Я ждала, что это произойдёт. Но не могу поверить, что всё случится в ближайшие пару-тройку дней. Мне кажется, что мы провели вместе ничтожно мало времени и совершенно зря упражнялись в остроумии, стремясь уколоть друг друга как можно больнее.
Но сейчас Егор сообщает, что я отправлюсь в Тенерифе. Со свитой, разумеется.
— Тенерифе? Считаешь, что я должна побывать там за тебя? — улыбаюсь, но внутри всё стынет.
Я опускаю руки. В прямом смысле этого слова. Кладу каталог с вариантами оформления на низкий столик и отхожу. Мне мало воздуха. Егор встаёт за мной, подхватывая папку с перечнем лиц, которых он планирует позвать на нашу свадьбу.
Сейчас мы находимся в одном из роскошных ресторанов, рядом отирается Вероника, уточняя детали, и Анжела. Анжела теперь следует за мной едва ли не по пятам, а Егор этому ничуть не препятствует, но даже как будто поощряет.
— Куда ты? — небрежно интересуется Егор.
— Мне дурно! Хочу подышать свежим воздухом, — заявляю я.
— Может быть, определимся, Кирана, и только после этого ты выйдешь? — напирает Егор, изображая мини-ссору.
Для кого разыгрывается представление? Для Анжелы, Вероники или кого-то другого? Егор не дает ответа, мне приходится гадать на кофейной гуще. Мы выходим на террасу. Отсюда открывается чудесный вид на город, кипящий суетой. Егор останавливается в метре от меня, прикрыв дверь, чтобы наши голоса не были так слышны.
— Что дальше, Орлов? Как долго мне держать маску обиженной на тебя девушки?
— Это всего лишь маска?
В тёмных глазах Егора загораются огоньки неподдельного интереса, обжигающие, словно искры зажжённых бенгальских свечей.
— То есть ты на меня не обижена по-настоящему?
— Самую малость, — признаюсь честно, потом добавляю с неохотой. — Да, я на тебя обижена, что ты не посвящаешь меня в детали и не считаешься с моим положением.
— Я не хотел бы причинять тебе вред, Карамельникова. Я делаю это ради тебя, ради наших малышей.
— И ради себя тоже?
— Я должен закрыть долги по этим счетам, Кирана. Я многое вспомнил. Почти всё. И я не смогу жить с этим грузом, не попытавшись докопаться до сути. Я… засыпаю и вижу лицо брата. Перед глазами встаёт «его-моё» лицо. Он мог улыбаться и жить дальше, мог строить семью и дурачиться так, как умел дурачиться только он. Но вместо этого он лежит в могиле, а я… больше года пытаюсь добраться до сути. Почти удалось. Дай мне это время, Кирана. Прошу. И потом, когда всё закончится, я покажу тебе, что значит быть моей.
Пылкая речь Егора заставляет мои щёки покрываться краской смущения. Чувственный подтекст в его словах и лёгкая вуаль горечи — он умеет приправлять одно другим, создавая немыслимые сочетания. Умеет рисовать и играть словами, убеждать и давать надежду.
— Сколько? День? Два… Месяц или целый год? — шепчу я со слезами в голосе.
— Я не знаю. Но сейчас я буду очень сильно стараться, чтобы это случилось как можно быстрее. Я хочу расставить все точки над i.
Как я могу отказать ему? Ведь если я капризно топну ножкой и потребую, чтобы Орлов был рядом со мной и не лез в эти опасные игры, он может остановиться. Но рано или поздно он возненавидит меня за это. Его будет тянуть туда с непреодолимой силой.
— Я подожду. Только не затягивай это на года, Егор. И не теряй память, пожалуйста. Я не переживу, если ты забудешь меня ещё раз. Меня и наших деток…
Мой голос начинает сильно дрожать от подступающих слёз. Слова даются мне всё тяжелее, и больше всего хочется податься вперёд и разрыдаться на широкой мужской груди. В голос, с надрывом, выреветь всю тревогу и мрачные мысли, растереть сомнения в пыль крепкими объятиями. Но вместо этого приходится держать себя в руках и беседовать так, будто мы обсуждаем список гостей на свадьбу, а не откровенничаем по душам.
— Не забуду. А если забуду, ты напомнишь. Ты умеешь убеждать, Карамельникова, — приободряет меня Егор.
Я чувствую в нём мужское желание присвоить меня себе и дотронуться. Мужчины любят глазами и руками. Сейчас я понимаю, что Егору мало смотреть. Ему хочется взять. Но приходится прятать лютый голод и жажду, маскируя их безразличием.
— Хочу предупредить кое о чём. Кирана. Возможно, скоро, ты услышишь обо мне что-то не очень хорошее. Что-то плохое.
— Твоё имя смешают с грязью? Вытащат грязные секреты на поверхность? — предполагаю я.
— Нет. Это будет другое. Ты узнаешь одной из первых, а меня не будет рядом, чтобы разубедить тебя в обратном. Но помни, я с тобой. Всегда.
Слёзы скатываются из моих глаз, щекоча кожу.
— Почему мне кажется, что ты прощаешься со мной?
— Потому что так и есть. Завтра я отправлю тебя на курорт. Через неделю я должен буду покинуть город. Заключение контракта. Алмазодобывающая отрасль. Посещение рудника и завода. Я вернусь, но скорее всего, сразу займусь решением вопроса с Игрой…
— Это может быть опасно.
— Ходить по улице тоже опасно. Кто-то по глупости пальнёт в воздух за километр от тебя, а тебе эта пуля прилетит прямиком в лоб.
— Нет, тут другое! Ты намеренно хочешь подвергнуть себя опасности. Я не хочу, чтобы ты пострадал.
— Просто держи мои слова в своей хорошенькой головке. Идёт? Я вернусь к тебе. Сразу, как только смогу.
Я согласно киваю. Придётся играть по его правилам и набраться терпения.
— Ещё одно. Я знаю, что ты недолюбливаешь Веронику, но…
— Но что?
— Но она будет рядом с тобой. Пожалуйста.
— Ты ей доверяешь? Она же меня ненавидит и мечтает сжить со свету!
— Нет, просто она видела в тебе опасность для меня и нашей семьи. Сейчас она будет находиться рядом с тобой. В качестве персонального помощника.
— Не хочу!
— Ки-ра-на.
— Я ревную! — внезапно признаюсь я. — Мне кажется, что она в тебя влюблена, как кошка, и желает моей мучительной смерти.
— Кто в меня влюблён? Вероника? — удивляется Егор. — Боже… Ничего смешнее я в жизни не слышал. И если уж говорить откровенно, я рискую гораздо больше, оставляю Веронику возле тебя.
— Это почему же?
— Вероника из другого лагеря, — загадочно отвечает Егор и поняв, что я не разбираю смысл его туманного намёка, поясняет. — У Вероники нет парня. У неё есть… девушка. Твоего типажа. Очень мягкая и миниатюрная. Так понятнее?
Я раскрываю рот и забываю его закрыть. Егор тихонько посмеивается, отвернувшись в сторону.
— Откуда ты это знаешь? — наконец говорю. — Вдруг она просто притворяется?
— Нет. Она даже купила кольцо. Чисто символически, разумеется. В общем, Кирана, храни мне верность!
При последних словах Егор отворачивается и начинает гоготать в открытую, на мгновение забыв о необходимости держать строгое и невозмутимое лицо.
— Это не объясняет того, почему Вероника меня невзлюбила. Она же вьётся вокруг тебя как змея.
— Её поведение — амплуа и только. Она была в курсе того, что у меня была интрижка с девушкой. Родители приказали всем держать рот на замке и всячески пресекали открытие тайн из прошлого. Вероника попросту боялась лишиться работы и боялась гнева семьи Орловых. Она не доверяла тебе.
— Сомневаюсь, что её чувства ко мне потеплели…
— Я срезал ей часть жалования. Существенную часть. Но пообещал возместить убыток, если она будет хорошо присматривать за тобой в моё отсутствие. Она очень исполнительная.
— То есть она будет ночевать на коврике под дверью?
— Если понадобится, то да! — совершенно серьёзно замечает Орлов. Потом внезапно добавляет, вертя в руке список потенциальных гостей на свадьбу. — Я хотел бы сделать тебе предложение по-настоящему. Когда всё закончится, я обязательно это сделаю.
— Надеюсь, без показных жестов вроде «залез в окно», «надел потерянную туфельку»?
— Хм… Я надеялся сделать это громко. Но теперь думаю, вдруг тебе больше по вкусу уединённое шале в Альпах?
— Шале и монохромные Альпы?
— Маловато красок? Тогда представь: непогода за окном, танец огоньков свеч и только мы. Вдали от всего мира. У потрескивающего камина.
— Ещё скажи, что на полу будет лежать медвежья шкура? — усмехаюсь я. — Повеяло дурной сентиментальщиной.
— Шкура будет обязательно.
— И камин, чтобы не замёрзнуть?
— Да. Но я горячее. Предлагаю отогреваться в моих объятиях.
Егор обводит меня медленным, тягучим взглядом. Устанавливающим права. Говорящим.