Галина Горенко
Костер на снегу
Пролог
Гулкое эхо мужских голосов отражалось от высоких стен просторного холла.
— Скажи нам, — произнес один из трех, — почему ты?
Он, как и двое других, был одет в строгий, стального цвета, китель высшего состава Академии Версус, и несмотря на средний рост мужчина смотрел на всех свысока, обливая нетерпеливым презрением преданно смотрящих на него девиц. На некоторое время его глаза остановились на старшей, оценивая редкую красоту так вовремя распустившегося бутона, а затем переместились на младшую, очарование которой лишь зарождалась.
— Ну же? — повторил он с нажимом.
— Инвестиции в знания всегда дают наибольшую прибыль, Трейнер, — ответила она.
Мужчина неопределенно хмыкнул, ничем не выдав своих эмоций и всего на миг задержавшись глазами на пухлых губах, перевел взгляд на младшую из сестёр. Он уже всё для себя решил, а другие не посмеют спорить. Но спросить был обязан.
— А ты… — кивнул он второй, разрешая ей говорить.
— А я хотела бы знать больше, Трейнер, — ответила младшая.
— Знать путь и пройти его, не одно и то же. — Отрезал мужчина. Двое других повернулись к выходу, не потратив драгоценного времени на прощание с хозяином дома. По-военному чеканя шаг, они всё же двигались бесшумно, не оборачиваясь, и не останавливаясь. — Ребекка, мирн[1]. — Произнес он не то имя.
Не моё.
Старшая сестра двинулась вслед за мужчинами, с достоинством, не суетясь. Отец с гордостью смотрел ей вслед, провожая свою любимицу, если не на всегда, то очень на долго. А когда за ними захлопнулась дверь, даже не обернулся. Он направился в свой кабинет, подписывать очередной контракт, который сделает его еще богаче.
— Будь готова через десять минут, Эвангелина, — услышала она. — Ты отправляешься на Ост. Я нашёл тебе учителя.
Глава 1
Безболезненный урок не имеет смысла. Тот, кто ничего не потерял, не сумеет ничего достичь.
Почтовый омнибус от телепорта тащился, словно полудохлая улитка.
От ледяного, шквалистого ветра, не редкого в этих местах, устойчивую конструкцию постоянно кренило влево, и она то и дело грозила завалиться на бок. От холода не спасали ни крепко жарящий в углу обогреватель, отдающий с избытком драгоценное тепло, ни новенький кризоновый комбинезон, купленный незадолго до отъезда, ни мысли о реванше.
— Он сумасшедший, отец. — Догнала я его у дверей кабинета. — Его сослали на Ост, потому что он угробил почти сотню юнлингов[2], и теперь ты отправляешь к нему меня. Нужно срочно добрать до круглого счёта?
— Его изгнали, потому что бояться, Гели. Но Нормус Кхаан лучший версус-трейнер, работающий не на Академию, и у тебя, уж коли в Морту отправилась Бекки, будет такой же шанс, как и у неё. А теперь прекрати истерику и иди собираться, у тебя осталось семь минут, — дверь перед моим носом захлопнулась, подводя черту под скупым диалогом. Я качнулась с пяток на носки, гася бессмысленный гнев и побежала переодеваться.
Одежда была собрана для Морты: планеты с мягким, субтропическим климатом, одна половина которой была отдана под здание Академии и тренировочные базы Версус, а вторая под курорты, чьи жемчужные пляжи, ласковое море и постоянство погоды превращали в райское место свободное от колоний пространство. Два года назад, на совершеннолетие Ребекки, отец проплатил имениннице и дюжине её подруг, отдых там на неделю.
Она ждала моего отказа, и я не стала разочаровывать сестру, сославшись на занятость. Пять дней отец даже не подозревал, что я осталась дома, поэтому обязательно-принудительные завтраки и ужины в его компании, щедро сдобренные вынужденной повинностью разговоров, сменились на долгий утренний сон и вечерние конные прогулки. Это был лучший подарок отца, и для Ребекки, и для меня.
Подходящей для Оста одежды в шкафу было катастрофически мало. Отсчитывая назад оставшиеся секунды, я бросала в саквояж всё, что могло бы мне понадобиться, хотя уверена, при более тщательных сборах, наполнить чемодан даже на треть, мне было бы не под силу. Стальные колесики подпрыгивали на мраморных лестницах, гулко цокая подкованными копытцами по полированному камню, но поднять чемодан я не смогла.
Двери родового особняка плавно захлопнулись, наподдав мне по пятой точке, я спустилась к ожидающему меня экипажу и в последний раз оглянулась на огромное окно, за стёклами которого был кабинет отца. Я надеялась, что он провожает меня хотя бы там. Издали.
Напрасно.
Белоснежное облачко пара рассеялось, осыпаясь колючими осколками на полы плаща, подбитого мехом, омнибус натужно заскрипел, притормаживая и спустя несколько томительных мгновений дверь, отделяющая меня от снежного инферно, со скрипом отворилась. Я шагнула из относительного тепла в ледяной ад и задохнулась от бьющих в лицо холодных крошек. Я натянула повыше шарф, укутывая в него не только подбородок, губы и щеки, но и кончик носа, оставив без защиты только глаза.
Тропинка из светящихся шаров, пропадающая из вида через десяток метров, должна была привести меня к двери дома. Я подхватила один из чемоданов, плотнее прижав дорожную сумку, и борясь с порывами, потащилась к цели. Ноги увязали в глубоком снежном насте, тонкая корочка льда, припорошенная снегом, хрупко ломалось под весом саквояжа, утягивая меня с собой. Я взвалила его на спину, подгибаясь в ногах и с трудом ими перебирая, добралась до финишной черты. Толстая стальная дверь отъехала вбок едва я ступила на порог, а затем так же бесшумно закрылась, отрезая меня от вечной мерзлоты.
В полумраке коридора я надеялась рассмотреть хозяина негостеприимного дома или его слуг, но эхо, бежавшее вперед, убедило меня в пустоте раскинувшегося предо мной туннеля. Я прислонила вещи к стене и собралась назад, за остальными сумками, но как бы я не трясла дурацкую железяку, дверь не открывалась. Ни замка, ни щеколды — стальной монолитный лист, плотно прижатый ко входу и всё.
— Эй, — ухнула в пустоту, — там кто-нибудь есть? — спросила я вновь, подхватывая чемодан. — Там остались все мои вещи…
— Вам ничего не понадобится, мирна[3], - услышала я голос в голове. — Всё, что нужно уже у вас есть.
От странного ощущения в голове, словно в запертой банке бьются о стекло сотня — другая взбешенных, потревоженных медведем-лакомкой, пчел, мне стало не по себе. Я не впервые ощущала версус воздействие, но такого сильного резонанса не было никогда. Сестра мягко и плавно вторгалась в мои мысли, подобно летнему ветерку, ласкающему дикое поле разнотравья, это же воспринималось мною как таран, разбивающий силой стенобитных орудий любые преграды на своём пути.
От воздействия Бекки я давным-давно научилась ставить блоки, а сейчас — с трудом поняла, что оно было, пока чуждая сила не покинула мой разум, отбросив скомканное сопротивление сломанного замкá. Коридор казался мне бесконечным, мигающие лампы гипнотизировали, вводя в транс и я прибавила шагу, чтобы наверняка дойти до дома…хотя бы в этом веке. Пот лился со лба, застилая глаза, стекал струйками по спине и груди, и чем ближе я приближалась ко входу, тем жарче становилось…
Тяжёлый чемодан и переброшенная через плечо объемная сумка давили и тянули, я устала, проголодалась и была зла. Дорога заняла весь день и половину ночи, а значит я не сплю вторые сутки — перед приездом трейнеров шалили нервишки и мне не спалось (впрочем, как и сестре, но результат то разный). Еще одна тяжелая дверь плавно отъехала в сторону, приглашая войти. Я натужно крякнула, подтягивая ношу и прислушалась к мыслям — пока мои.
В круглом холле, который роскошью мог сравниться с летней резиденцией Правящего дома, было пусто. Мозаичный пол всех оттенков бежевого и белого был органичным продолжением светлых, теплых стен, причудливо выкованные светильники, дверные ручки и петли были из купрума — материала усиливающего работу мозга, не удивлюсь, если потолочные перекрытия и межкомнатные перегородки были пронизаны им же.
Предо мной были три двери, и я дернула на себя ту, что была левее.
Небольшая, очень скромно обставленная комната без окон, но с дверью, судя по всему, ведущая в душевую, с единственной кроватью, скорее напоминающей нары, компактным столом и высоким, до самого потолка шкафом была не пуста. На стуле без спинки во истину с императорским величием восседал Нормус Кхаан. Даже если бы правая культя выше локтя, всё, что осталась от его руки, не бросилась первой мне в глаза, надменный взгляд и сквозящее беспокойным холодком презрение помогли мне точно определить кто предо мной.
Я низко поклонилась, как и положено, когда приветствуешь старшего. Старик прищурился, тщательно изучая его глубину, а затем сделал неопределенное движение здоровой руки, позволяя мне разогнуться.
— Это твоя комната, Эва, — сердце пропустило стук, так звала меня только кормилица, что заменила мне умершую родами мать. Её дитя не прожило и суток, и она стала моим спасением, а я — её. Вернувшись из лицея на каникулы, несколько лет назад я узнала, что отец рассчитал её, не нуждаясь в услугах няньки для подросших дочерей.
После долгих и тщательных поисков найти её мне не так и не удалось и самое малое, что я смогла сделать, это положить на счет Терезы все скопленные на таэрна[4] деньги, а через несколько дней вся сумма отчего-то вернулась обратно. Я донимала отца неделю, требуя и канюча, угрожая и шантажируя, пока в очередной раз моего занудства сестра не призналась, что сразу после того, как кормилица покинула наш дом — она умерла. Я не разговаривала с отцом больше года, а простить так и не смогла до сих пор.
— Тренировки начнутся завтра, — прервал мои размышления тихий голос, на этот раз не в голове, — подъем в пять.
С этими словами мужчина вышел, а я, посмотрев на часы, мысленно выругалась — спать мне оставалось не более трех часов, а еще нужно сходить в душ и хотя бы немного разложить вещи. Я бросилась к саквояжу, надеясь на удачу, но сегодня явно был не мой день: кроме белья, средств гигиены и пары учебных пособий по верс-теории были еще пара сай[5], выкованных из титанового сплава и остро заточенная, но пока ничем не покрытая дюжина сюрикэнов[6]. Ну хоть оружие не забыла, вряд ли у Кхаана найдутся подходящие по весу и идеально сбалансированные для моей руки железки.
В то время, как Ребекка всё время уделяла, (как и все версус-одаренные), искусству владения катаной, я (честно признаваясь самой себе), в пику идеальной сестричке и отцу, который обожал гладить меня против шерсти, восторгаясь умениями Бекки, записалась на технику сай, которую преподавали только в «узком» квартале, детям рабочих отцовской фабрики. Несколько раз я приходила домой со всё еще кровоточащими ранами, неглубокими и болезненными, но отец предпочитал не замечать их, как и сестра, а я считала ниже своего достоинства просить у него деньги на платного инструктора.
Всё, чему мог меня научить трейнер — я знала, преподавателя выше уровнем в «узком» найти было сложно. По имеющимся в свободном доступе свиткам я изучила всё, что смогла, начав тренировать младших в группе…
Так продолжалось около года пока моё упрямство и случай не свели меня с одним из лучших преподавателей. Перед Выбором он подарил мне парные сай, выкованные специально для меня, как знак признания равной. И всё же это не смогло притупить зависть к сестре, которая владела катаной лучше многих чемпионов Империи, и чьими достижениями отец гордился так же, как своими.
Зависть разъедала мои внутренности ядовитой кислотой, отравляя саму сущность сестринских отношений. День за днем мы отдалялись друг от друга, теряя объединяющие нас узы, а отец, казалось лишь подогревал во мне это чувство то и дело подкидывая дровишек в костер.
Я любовно провела пальцем по узкому лезвию и отложила оружие. Завтра…точнее уже сегодня приближается слишком стремительно. Так и не освежившись, я провалилась в душный сон накрывший меня чернильным полотном, словно пурга Ост.
Глава 2
Пролитой крови — не засохнуть.
В пять ноль ноль и не секундой позже, слепящий свет вспыхнул в моей комнате пронизывая холодными лучами каждый угол моей комнаты.
Я быстро умылась, переоделась и вышла, направившись по коридору в сторону кухни. На столе меня ждала чашка с кашей и сладковатый ягодный отвар, который исходил ароматным дымком, наполняя помещение ароматом смородины и вишни. Напротив сидел Кхаан, неспеша поглощая завтрак.
Я пожелала ему доброго утра, приятного аппетита и приступила к трапезе. Сегодня на нем был плотный комбинезон цвета графита, застегнутый на все пуговицы, очень похожий на те, которые носили трейнеры Академии. Волосы были сбриты на висках, а длинная коса почти доставала до пояса. Я едва ли съела пяток ложек и отпила пару глотков, как мужчина встал, отодвигая пустую тарелку.
— Завтра ты приготовишь завтрак для всех в этом доме, — безапелляционным тоном начал он.
— Но я не умею, — перебила я.
— Ты научишься. — Отрезал Кхаан. — Как и говорить, когда твоим мнением интересуются.
Он очень выразительно посмотрел на меня и едва начатую кашу, а затем вышел, знакомо чеканя шаг. Я не стала гневить того, кто может щелчком пальца переломить мне хребет и бодрясь, двинулась за ним.
— Ничего из твоей одежды, кроме, пожалуй, кризона тебе не понадобится, — не оглядываясь вещал трейнер, я ступала беззвучно, как учили на сай, но он определенно слышал мои шаги и видел, кажется, затылком, когда я остановилась взглянуть на редкую даже в моём мире графическую карточку сорок на сорок. Глянцевая бумага была слегка потрескавшейся по углам, но изображение от этого только выигрывало, концентрируя изображение на тайком заснятом животном.
Крупный (обычно около двух метров в холке, а уж когда встанет на задние лапы так и все три с половиной) хищник был запечатлен перед прыжком. Каждая мышца мощного, смертоносного тела была чётко прорисована под короткой шерстью, бледно-серого, зимнего окраса. Мои пальцы закололо от желания потрогать мягкую шубку, но жуткая, оскаленная острыми клыками, морда откровенно пугала.
Бабки на задних и передних ногах были темнее, чем вся шерсть, как и торчащая клоками грива. Сосредоточенные льдистые глаза с тонкими, словно нить зрачками, смотрели чётко на желаемую цель — то есть того, кто стремился успеть отобразить зверя в его смертельном прыжке. Арай[7] — исконные обитатели Оста, высшие звери этого мира, были венцом творения в пищевой цепи этой суровой планеты.
До того, как сюда изгнали Нормуса Кхаана.
— Ты опоздала на своё первое занятие, — одернул меня трейнер, — пятьдесят отжиманий.
— Но откуда я знала, когда оно…
— Твои отговорки меня не волнуют, Эва. Шестьдесят отжиманий. Приступай.
— Но так не честно… — начала было я, и топнула ногой, подавившись. Будто невидимая рука схватила меня за глотку, лишая возможности вдохнуть драгоценный кислород. Я упала на колени, раздирая ногтями шею и кажется начала синеть, когда тонкая струйка драгоценного воздуха проникла в агонизирующее тело. — Простите, трейнер, — первыми из себя я вытолкнула извинения, хватая воздух ртом, как выброшенная на скалы рыба.
— Я не буду с тобой возиться, девчонка, — тихо, будто льется в чашку родниковая вода, сказал Кхаан. — Капризы, истерики, избалованность…всему этому нет здесь места. И даже если это был не твой выбор — прими и смирись. Еще одна подобная выходка и наши пути разойдутся. Сто отжиманий. Начинай.
Я вытянулась звенящей от ненависти струной и начала отжиматься.
Один, два, три…девятнадцать…сорок семь…
Пот и слезы лились со лба, капая на паркет с кончика носа, задеревеневшие мышцы, словно детали несмазанного механизма тряслись, сопротивляясь внезапно свалившейся на них нагрузке, пресс и кисти онемели, а заветная сотня всё не приближалась. Голова от напряжения кружилась, словно я опять перекаталась на качелях…Сколько еще? Когда эта мука закончится?