Я не был чем-то большим.
— Текс. — Мо подняла руку.
Я схватил ее руку и лег рядом с ней.
— Мы не должны делать этого, Мо.
Мое тело кричало, говори за себя!
— Знаю. — Мо кивнула, ее губы дрожали, когда одинокая слеза скатилась по ее щеке.
— Но ты всегда целовал меня, когда я спала, и Текс, я действительно. — ее грудь вздымалась от волнения. — На самом деле прямо сейчас.
— Хорошо. — я вздохнул. — Час, я даю нам только час, но, когда он закончиться и придет время, снова встать на твою защиту я вернусь к тому, чтобы сосредоточиться на ненависти, потому что, если я этого не сделаю, оба наших сердца разобьются.
Она кивнула.
И это все, что нужно.
Я был достаточно глуп, чтобы обещать ей час.
И она была достаточно глупа, чтобы принять это.
Я никогда не мог до конца насладиться нежность Мо в спальне, я медленно поцеловал ее губы, наслаждаясь ее вкусом. Если у меня будет час, это будет хороший час.
Ее руки обняли мою шею, притягивая меня крепче к ней. Мы целовались, пока у меня не заболели губы, и когда с моих губ сорвался стон, я поцеловал ее сильнее, пытаясь заглушить боль воспоминаний, а взамен подарить наслаждение.
Когда наши тела соединились, двигаясь с ней в унисон, я терял дыхание. Мы не замечали времени. Я двигался внутри нее, поначалу медленно, давая ее телу, время подстроиться под меня.
И поцеловал ее в губы.
— Так хорошо. — прошептала Мо мне в губы. — Сильнее.
— Ты. — я задыхался. — Ранена.
— Итак? — она обняла меня ногой. — Ты говорил?
— Проклятие.
Она усмехнулась.
— Думаешь, это смешно? — я начал двигаться сильнее, держа свои руки под ее задницей, чтобы пододвинуть ее ко мне, я ударил ее по моему любимому месту.
Ее ногти впились в мою спину.
— Текс. — она нашла свое освобождение, вскоре закончил и я, но я держал глаза открытыми, наблюдая за ней, ловя взгляд чистого блаженства на ее лице.
Я был еще внутри нее, когда раздался стук в дверь.
Глаза Мо расширились от ужаса.
— Да? — ответил я лениво.
— Эй, это Никсон.
Ну и дерьмо.
— Как себя чувствует Мо? Я слышал крики.
— Э-э... — я закусил губу, чтобы не засмеяться, пока Мо покраснела. — Да, ей снился прекрасный сон.
Она закатила глаза.
— О, хорошо, я могу войти.
— Нет! Я выйду, мне нужно поговорить с тобой, и она очень устала. — крикнул я.
Особенно после часа, который мы разделили.
— Хорошо. — шаги Никсона эхом разнеслись по коридору.
С проклятием я скатился с Мо, затем медленно вышел из ее тела и оделся.
Без слов, я помог ей надеть бюстгальтер, рубашку, шорты, каждый предмет одежды снова был на месте. Я даже собрал ее волосы в хвост.
— Текс. — Мо смотрела мне прямо в глаза.
— Да?
— Что, если бы часа не хватило?
Как могло случиться так, что сердце только что пело от счастья, и было разбито одновременно.
— Тогда ты должна была подумать об этом прежде, чем затащить меня в постель, сегодня я дал тебе час. Год назад я бы отдал тебе вечность.
После этих слов я вышел из комнаты, проклиная себя, не мог вынести ее тихие рыдания за дверью.
Так будет лучше.
Должно было быть.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
У всех есть слова, которые они ненавидят. Какое слово ненавижу я? Выбор. Казалось, вся моя жизнь была обрамлена вокруг такого невинного слова. Какая ирония.
Серхио
Мо и Текс были в спальне в течение нескольких часов. Мои руки все еще были испачканы кровью. Я перестал пытаться смыть ее, это хорошее напоминание о случившимся.
Кровь на руках.
Особенно, когда зазвонил мой телефон.
— Это правда?
— Что, правда? — я вздохнул в трубку и вышел на задний двор дома Никсона.
— Комиссия.
Что сказать? Я был пойман между необходимостью защищать семью и в тоже время защитить мою собственную кровь.
— Это происходит. — прошептал я. — Не то, чтобы это имело значение для вас. Это не было частью нашего соглашения.
— Нет. — отрезал он. — Но часть нашего соглашения заключалась в том, что вы предоставите нам любую полезную информацию.
— Полезная информация. — поправил я. — Та, которая поможет сохранить плохих парней за решеткой, а хороших вытащить бесплатно. Так что извините меня за то, что я не собираюсь помогать вам.
— Посмотрим.
— Большой брат всегда такой. — сказал я коротко. — Хорошего дня.
Я засунул телефон обратно в карман и застонал.
Когда все стало так сложно? Выход из дома, решение помочь семье казалось хорошей идеей, но я не рассчитывал, что все настолько серьезно. У меня было слишком много причин, чтобы быть призраком.
И это не имело ничего общего с тем, чтобы не хотеть быть частью чего-то большого, но все связано с наблюдением федералов. Фактически я нарисовал мишень на спине, как только вышел из своей предполагаемой отставки.
И теперь те, кому я задолжал? Они собирались стучать.
Вздохнув, я вошел внутрь, как раз в этом момент Мо выходила из спальни. Она выглядела полностью разбитой.
Я наклонил голову. Ее лицо покраснело, ее хвост был криво завязан. Удивительно, что после всего, Текс все еще думал, что у него есть шанс на бой с этой девочкой, указывающей пистолетом на его спину.
В конце концов... он выберет Камписи.
В конце концов... она выберет Абандонато.
В конце концов... будет кровопролитие.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Секс меняет все и ничего одновременно.
Мо
— Ты выглядишь отдохнувшей. — сказал Серхио низким голосом.
Я наткнулась на стену и посмотрела в его сторону. Его голубые глаза искали мои, как будто он видел каждую чертовую область, которую трогал Текс.
— Я.. — провела рукой по волосам и пожала плечами. — Я немного поспала.
— Конечно, ты отдохнула. — ухмыльнулся Серхио.
Это была не радостная улыбка, абсолютно хищная и злобная.
— Тебе нужна была помощь?
Я хотела узнать, о чем говорят Никсон и Текс, но от Серхио дышащим мне в шею, не скроешься. После ванны было бы лучше.
Серхио посмотрел мне в глаза несколько минут, далее его взгляд опустился на мои губы.
— Отлично. — огрызнулся он. — Я помогу тебе добраться до кухни.
— О, это нормально, я просто.
— Прекрати спорить Мо, я не кусаюсь.
Я закрыла глаза, когда тепло распространилось по моему телу.
Серхио обернул вокруг меня мускулистую руку, а затем поднял меня с пола. У меня не было другого выбора, кроме как опираться на него.
Он всегда пахнул тем же, что и чистая мятная пряность. Это меня утешало, но сейчас, меня это пугало, плохие воспоминания закрутились в голове. Я обвинила его, хотя сама была во всем виновата. Это была моя вина не его.
Когда мы подошли к кухне, он посадил меня на один из высоких стульев, как маленького ребенка, и подошел к шкафу.
— Тебе нужен лед? — спросил он.
— Пожалуйста. — прошептала я, хватаясь за стол, как будто это была моя единственная спасательная линия.
Серхио взял стакан, насыпав льда, в комнате повисло напряжение.
— Он уничтожит всех нас. — Серхио вернулся ко мне, когда он наполнил стакан водой, его голос был настолько сухим и холодным, что мурашки побежали по коже.
— Надеюсь, ты это знаешь. Он Камписи, и он не перестанет быть Камписи.
— Ты не прав. — откинувшись, я пыталась игнорировать правду слов Серхио.
— Я? — он обернулся, и его брови удивленно поднялись. — И что делает тебя экспертом?
— Я просто... — обдумывала, что сказать. — Я знаю его сердце. Он хорош, и то, что мы делаем...
— То, что мы делаем. — Серхио откинул голову и засмеялся. — Не имеет никакого отношения к тому, как ты соблазнила его и заморочила ему голову Мо. Абсолютно ничего, так какого черта ты творишь? Потому что я уверен, что другие тоже хотели бы знать.
— Я делаю это реальностью. — я проглотила ком в горле и потянулась за стаканом с водой.
Серхио вздохнул и протянул мне стакан с водой, но не отпустил его, когда я протянула руку.
— Мо, независимо от того, насколько ты права, ты не сможешь спасти его.
— Но нашим планом был...
— Брак. — он просто пожал плечами. — И все-таки тебя подстрелили.
— Но.
— Мо. — Серхио выпустил стакан и опустил руки по обе стороны от моих бедер, прижимаясь к моему телу, так что я ахнула. — Он умрет.
— Нет. — я потрясла головой. — Я не позволю этому случиться. Они сказали, что, если мы это сделаем, это защитит его.
— Ты понимаешь. — он поднял голову и дотронулся до моей щеки. — Я спасу тебя, прежде чем спасу его.
— Не надо. — мои губы дрожали. — Я не стою того.
— Позволь мне решать твою ценность Монро. — он принял защитную позицию передо мной. — И, в конце концов, когда это закончится, я хочу, чтобы ты помнила. Я был тем, кто хотел простить и забыть, тогда как тот, который утверждает, что любит тебя, будет мертв через месяц за выбор крови.
Проклиная, Серхио отступил и вышел из кухни, оставив меня наедине со своими мыслями.
Я больше не чувствовала жажды, я поставила стакан на стол и попыталась слезть со стула. Да, это не очень хорошо. Моя нога не позволяла мне маневрировать.
После пяти минут, поведенных в попытках не убить себя я опустилась на колени и ждала, когда кто-нибудь пойдет по коридору. Я молилась, чтобы Текс нашел меня, но это был Никсон.
— Тебя не было в постели. — огрызнулся он, его холодные глаза сверкали.
— Конечно. — я вздохнула. — Я была в ловушке на стуле.
— Не расскажешь, как ты сюда попала?
— Прилетела?
— Не умничай. — Никсон усмехнулся.
— Люблю тебя, брат.
— Скажи мне, что ты знаешь, что это плохо. — его улыбка сникла, он шагнул ко мне на помощь.
Я кивнула.
— Скажи мне, что знаешь, что будет смерть.
Я снова кивнула.
Он, проклиная, вытер лицо руками.
— Скажи мне. — его голос дрогнул. — Скажи, что ты будешь делать то, что я скажу.
— Не могу. — дрожащими руками я вытерла слезы, которые уже текли по моему лицу. — Я все еще люблю его.
— Я знаю. — Никсон поднял меня на руки и понес в спальню. — Это чертова проблема.
Я прижалась к груди Никсона. Его татуированные руки держали меня настолько крепко, что мне казалось, будто бы я была самой ценной в мире. Мы были живы, в отличие от других.
— Мо. — голос Никсона молил, когда он положил меня на кровать, а затем сел на матрас, который под его весом заскрипел. — Комиссия, когда она собиралась последний раз мы еще не родились.
— Впервые за все это время. — я положила голову ему на плечо. — Многие ли умерли в прошлый раз?
— Хорошо. — Никсон усмехнулся. — Это была не совсем фиеста.
— Прикуси свой язык. — выругалась я. — У Сицилийцев нет фиесты, у нас есть вечеринки, кровавые ванны, это звучит гораздо круче.
— Верно. — он втянул губу.
Он постукивал ногой, показывая, что он сильно нервничал, таким я его видела редко.
— Ты в порядке?
— Это была бы гигантская задница. — смех Никсона был пустым. — Думаю, она может быть беременной.
— Кто?
— Как ты думаешь, гений? Трейс. — его нога перестала стучать.
— Ооо. — я была шокирована. — Почему ты так думаешь?
— Потому что я знаю ее, знаю ее тело. — и он снова нервничал. — А вдруг все имеет смысл, понимаешь?
— Что это значит?
— Кровь. — Никсон хрипло прошептал. — Это имеет смысл, Мо. Я сделаю все, что угодно, ради крови.
— Как вампир? — я пошутила, ударив его по руке.
— Как вампир. — он повторил, его голос терял свою силу.
— Монро. — он схватил меня за руки. — Я всегда буду защищать тебя, всегда буду защищать то, что принадлежит мне, но Тексу придется выбрать. Наверное, мне просто нужно, чтобы ты поняла, что у этой крови есть чья-то лояльность. — его глаза наполнились грустью. — Независимо от того, что он чувствует к тебе.
— Бред. — прошептала я. — Значит, ты говоришь.
— В конце концов, я говорю, как ты. — Никсон пожал плечами. — Помни, кто он.
— Я устала. — я фальшиво зевнула.
— Верно.
— О, и Никсон. — я сжала его руку. —Скажи Трейс, что я счастлива за нее.
— Интересно. — глаза Никсона сузились.
— Что?
— Я подумал, что ты уже заметила, что ты догадаешься, ведь симптомы у вас должны быть похожи. — он скрестил руки на груди.
— Да, конечно. — я пожала плечами. — Каждая беременность индивидуальна.
— Как жизнь. — добавил Никсон. — Спи крепко Мо.
Я кивнула и мои эмоции зашкаливали.
Через два часа я почувствовала, что кровать прогнулась, и крепкие руки обняли меня.
— Текс? — прошептала я.
— Да, Мо.
— Враги или любовники прямо сейчас?
— Оба варианта. — он вздохнул и поцеловал меня в макушку.
И у меня был мой ответ.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Истина открывается нам только тогда, когда мы в нее верим.
Текс
Утро наступило слишком быстро. Солнечный свет проникал сквозь занавески, светя мне прямо в глаза. Все тело болело, кости были слишком хрупкими, и я не чувствовал своей левой руки.
Мо прижалась к моему телу. Мне нравилось ощущать мягкость ее кожи. Разум шептал остановиться, но тело его не слушалось. Кроме того, когда вы дополняете друг друга, очень сложно контролировать свои чувства.
Со вздохом я отстранился от нее, ощущая потерю тепла от ее тела.
Разговор с Никсоном не принес ничего хорошего. Мой дядя решил покончить с мафией. Все Сицилийцы собрались в Штатах за Комиссией, и он исчез, как последний трус.
Серхио даже пытался проследить за номером телефона, но он был заблокирован, что означало он знает о Комиссии.
Какой была моя реакция на это? Черт возьми, великолепная новость!
Заседание властей должно было состояться через неделю, нам нужно было все уладить. И Никсон заверил Луку и Фрэнка, что не один выстрел не был пропущен, я не завидовал им. Мо тяжело вздохнула во сне и перевернулась на спину.
Боже, она была прекрасна. Я проклинал себя за каждое слово, что было сказано ей в гневе.
Из раздумий меня вывел тихий стук в дверь. Трейс появилась в проеме, глядя на Мо, а затем взглянула на меня.
— Эй. — я поднял руки. — Я смотрел на нее, не нацеливая пистолет.
— Ты выберешь ее. — прошептала Трейс. — Когда дело доходит до выбора, вы всегда выбираете любовь, забывая о разногласиях.
— Ты пьяна? — я сделал несколько шагов к ней.
— Нет. — слеза текла по ее щеке. — Я хочу, чтобы вы были готовы сделать выбор, не позволяйте никому решать за вас, не позволяйте вашему прошлому разрушать ваше будущее.
— А если у нее уже есть один советник? И, кстати, я даже не позавтракал, как ты так рано можешь думать?
— Я Абандонато. — Трейс сузила глаза и пожала плечами.
— Отпуск. — пробормотал я. — Тебе нужно попробовать отдалиться от Босса.
— Текс. — огрызнулась Трейс. — Я серьезно. Когда придет время, речь идет не о том, чего хочет Никсон, это то, что лучше для нее.
С этими словами она закрыла дверь, оставив меня в замешательстве, чтобы могло заставить ее встать в семь утра?
Проклятый Никсон всегда все держит в руках.
Я последний раз посмотрел на Мо и вышел из комнаты направляясь на кухню.
Трейс спокойно сидела за столом, и ела хлопья.
Чейз пытался забрать коробку из ее рук, в то время как Мил ударила его по голове газетой, и Никсон, он был погружен в разговор с Серхио, Лукой и Фрэнком.
— Я проспал или что-то в этом роде? — я зевнул, привлекая всеобщее внимание.
— Ах, зверь проснулся. — ухмыльнулся Лука.
— Говорит обученный домашний кот. — я оттолкнул его.
Я никогда не боялся Луку. Черт, он должен меня бояться. Он не обратил внимания на мою слабость и пожал плечами, потягивая кофе.
Я налил себе чашку кофе и присоединился к ним. Никсон первым заговорил.
— Мы сделаем это на месте.