— Нормально. — я покачала головой. — Не уверена, что знаю это слово.
— Нормально — повторил Текс. — Заниматься любовью с кем-то под деревом не потому, что нужно прощаться, а потому, что это лучший способ сказать «Привет.»
Моя нижняя губа задрожала.
— Нормально. — его голос был хриплым. — Жениться на любви всей твоей жизни не потому, что ее брат стреляет в тебя в упор, а потому, что не жениться на ней было бы судьбой хуже смерти.
Он помолчал, потом добавил.
— Три минуты.
Я стиснула его футболку руками и боролась с желанием всхлипнуть у него на груди.
— Нормально. — голосу Текса был едва слышен. — Путешествовать из страны в страну, путешествовать по всему миру, не потому, что кто-то гонится за тобой, а потому, что ты хочешь видеть, как девушка, которую ты любишь, улыбается в каждой стране созданной Богом.
Я знала, что время идет, казалось, чем меньше у нас времени, тем быстрее оно движется, наверное, такова жизнь.
Я смотрела на него еще две минуты, может, меньше, на моего возлюбленного, друга, и все, что я могла сделать, это сжать его футболку в своих руках желая, чтобы каким-то образом он остался на земле, а не встал и пошел навстречу верной смерти.
— Нормально. — Текс поднялся на ноги, помогая мне встать. — Отдавая девушке, которую любишь два часа своего времени, потому что ты не можешь представить, как можно потратить свои минуты, эти драгоценные секунды по-другому.
Текс крепко поцеловал меня в губы, чуть не поранив их, прежде чем отступить и поцеловать в нос.
— Время вышло. — хрипло сказал он.
— Мы больше не друзья. — я сказала это, как утверждение, а не как вопрос.
— В течение двух часов я был твоим любовником, твоим другом, твоим всем. — Текс отвел взгляд. — На всю оставшуюся вечность, теперь я твой враг.
— Ненавижу жизнь.
— Не надо. — скривился Текс. — Вместо этого будет легче просто ненавидеть меня.
— Но...
— Мы закончили, Мо. Возвращайся в дом.
— Текс...
— Я сказал. — у него отвисла челюсть. — Мы закончили, а теперь возвращайся в дом и ложись спать.
Я завернулась в одеяло и схватила свою одежду, чувство потери нахлынуло на меня, когда мои ноги ступили на холодную траву. Каждый мой шаг был подобен попытке пробежать сквозь цемент. Мое сердце билось, но я чувствовала только боль.
Рыдание вырвалось из моего рта, когда мои ноги коснулись задней части дома, я обернулась в последний раз, чтобы увидеть его лицо.
Чтобы получить свое прощание.
Но он уже ушел.
Будто Текс, которого я знала, никогда не существовал.
Я опустила голову и заплакала.
Я оплакивала мальчика, которого знала, мальчика, который превратился в мужчину. Человека, который был вынужден сделать выбор, либо свое прошлое либо свое будущее.
Я плакала в осознании, что Текс, которого любила, который так нежно держал меня в своих объятиях, никогда не вернется.
Ему придется идти ва-банк.
Текса больше не существовало.
Нет, теперь он был Вито Камписи Младший, и мир вот-вот почувствует его ярость, я только надеялась, что в процессе не будет уничтожена моя семья.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Легче найти людей, которые добровольно согласятся умереть, чем найти тех, кто готов терпеливо переносить боль. — Юлий Цезарь
Текс
Я оставил старого себя с Мо на хранение. Это был единственный известный мне способ сесть в машину и встретиться с Фениксом.
Поэтому, сделав несколько шагов к фасаду дома, позволил себе оплакать человека, которым я был, и оплакать человека, которым я становился.
Я подумал об улыбке Мо, о том, как эта крошечная вещь изменила мой мир из темного в светлый.
Я представил себе ее губы, ее стоны, ее тело, каким приветливым оно всегда было для меня.
И наконец, я подумал о ее чистом сердце, о ее душе, о том, как она готова сражаться с демонами ради меня, прекрасно осознавая, что защищает именно то чудовище, которого боится.
Она была сильной.
Она была всем.
Дойдя до фасада дома, я обернулся и бросил на него последний взгляд. Я уезжал как Текс, а вернусь, как Камписи. Что бы ни сказал Феникс, это не закончится хорошим в мою пользу, но если я смогу защитить ее, спасти, я сделаю все, что угодно.
Что угодно.
— Прощай, Мо. — прошептал я в воздух и сделал глубокий вдох, прежде чем схватить ключи от одного из Дукати и запрыгнуть в него.
Правление Альфонсо должно было закончиться — и оно должно закончиться благодаря моей руки. Живым или мертвым. Возмездие приближалось.
С ухмылкой я направился к бару.
* * *
Добравшись до места, я находился в оцепенении, не хорошем оцепенении, но в том типе оцепенения, которое вы чувствуете понимая, что собираетесь сделать что-то необратимое.
Точка невозврата была официально моей темой для песни.
Каждый шаг к Фениксу означал шаг в сторону от Мо.
И я ненавидел себя за мужество сил идти вперед, ибо в ту секунду я желал быть хоть капельку трусом, готовым украсть ее и жить на каком-нибудь Богом забытом острове. Черт, я бы ловил рыбу всю оставшуюся жизнь с этой девушкой.
Но это то, о чем родители не говорят детям, учителя все превращают в сладкое, ни один взрослый в моей жизни никогда не готовил меня к реальности.
Никто никогда не говорил, что жизнь, которую вы видите по телевизору, редка — кровопролития? Это норма. Живая изгородь? Вот, что вы получите, если вам повезёт.
Мне не повезло.
Никогда не везло и не повезёт.
Запах сигарет ударил мне в нос, когда я открыл дверь в заведение. Мои ботинки стучали по полу, когда я шёл к бару.
Он был почти пуст, если не считать Феникса.
— Вода? — я указал на его стакан. — Пожалуйста, скажи мне, что это водка.
Феникс пожал плечами.
— К сожалению, должен тебя разочаровать.
— Признай это. — я сел на барный стул. — Ты принял одну из религий или что-то в этом роде.
— Нет, только моя душа. — Феникс подвинул ко мне воду и кивнул. — Теперь о нашем плане.
Я поднял руку.
— Что-то мне подсказывает, что один из нас должен быть пьян для этого.
Он кивнул.
— Возможно, будет разумно, если под рукой будет бутылка виски.
Я потянулся за стойку и схватил бутылку Джека Дэниэлса и две рюмки.
— Как глубоко мы пойдём, Феникс?
— Ты Камписи. — он констатировал очевидное. — Ты должен знать, что вопрос не в том, насколько глубоко. Что тебе нужно знать, это, как стратегически переместить фигуры в твою пользу, чтобы никто не узнал о твоей победе, пока это не произойдёт.
— Я дерьмово играю в шахматы.
— Нелепость. — фыркнул Феникс. — Твой IQ иногда заставляет чувствовать меня трехлетним ребенком.
Я закатил глаза и сделал глоток, поморщившись, когда сухая жидкость полилась мне в горло, не давая никакого облегчения, только жжение страха в пустом желудке.
— Итак, давай.
Феникс побарабанил пальцам по столешнице.
— Тебе нужно отправить сообщение.
— Альфонсо?
— Всем. — глаза Феникса вспыхнули. — Не только Альфонсо, но и каждому члену чертовой Семьи в Комиссии, слово должно распространиться так быстро, чтобы твоё имя в течении двух секунд оказалось в трендах Твиттера, понимаешь картину?
— Массовое убийство Тексом Камписи в Твиттере, верно, был бы хороший день, поэтому единственный способ сделать что-то... экстравагантное это либо засунуть фейерверк в задницу Альфонсо, либо...
— Убить их — рявкнул Феникс. — Ты должен убить их всех.
— Всех? — я сглотнул.
— Очистить... свой род. — Феникс пожал плечами. — Луку, Фрэнка, Никсона, Чейза, Мо, Мил…
Каждое имя произнесенное им, было словно удар молотка по голове. Моя кровь кипела под поверхностью моей спокойной, как черт, улыбки.
— Демонстрация.
Руки Феникса дрожали, когда он схватил бутылку и налил себе рюмку, только он пододвинул ее ко мне и кивнул.
— Кровь всегда побеждает. — он поднял рюмку и чокнулся с моей. — Твоё здоровье.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Люди боятся смерти даже больше, чем боли. Странно, что они боятся смерти. Жизнь причиняет гораздо больше боли, чем смерть. В момент смерти боль проходит. Да, я думаю, об этом, друг. — Джим Моррисон
Серхио
Моя головная боль была связана с незнанием, какой выбор сделал Феникс, пока не стало слишком поздно.
— Не вмешивайся. — наставлял Лука, как чертов Крестный отец.
Я не был идиотом, я знал, что Лука думает о Фениксе, как о сыне. У них был момент связывающий жизнь и смерть, и теперь он доверял Фениксу, которому, как он надеялся он спас, а не тому, кто умер в тот день.
Я не был уверен, кому можно доверять.
Может, бутылки Джима? Да, звучит хорошо.
Бутылки никогда меня не подводили.
Как женщины, как Феникс, Лука, Фрэнк, черт возьми, я вышел из отставки помогая им спасти Семью, а не подвергать ее еще большей опасности и размахивать красным флагом перед федералами.
Никсон вошел в комнату следом за Трейс, они о чем-то смеялись, а потом он притянул ее в свои объятия и поцеловал в губы.
Я отвернулся, когда ножи ревности пронзили мое тело. Я никогда не хотел Трейс, да, она была красивой, но всегда была Мо.
Та самая девушка, которая всего час назад была на вражеской территории со звездами в глазах.
Эта девушка понятия не имела, как далеко зайдет Текс — но я знал. Я знал. Я знал, что в конце концов ты можешь отрицать свою кровь, но она все равно течёт по твоим венам, ежедневно напоминая о том, кем тебе суждено стать.
Он был убийцей.
Врагом..
Так что, как мне казалось, мы отдавали свои жизни в руки двум самым запутанным людям в мире. Тексу и Фениксу.
Бутылка Джим Бим выглядела все лучше и лучше.
— ....Может, ему нужна девушка. — прошептала Трейс.
Моя голова дернулась вверх.
— Вы, ребята, говорите обо мне?
— Никогда. — Никсон ухмыльнулся. — Ты в порядке, парень?
— Ничего такого, чего не могла бы исправить бутылка или две.
Никсон поморщился, его глаза остановились на моем подпрыгивающем колене и неспособности сосредоточиться на чем-либо более трех секунд, прежде чем он снова посмотрел на бутылку.
— Трейс? — Никсон повернулся к ней. — Почему бы тебе не пойти посмотреть, что делает Мил? И скажи Чейзу, что он мне нужен.
— Да, господин. — Трейс закатила глаза. — А где «пожалуйста»?
Я закашлялся, чтобы скрыть смех, а Никсон крепко сжал челюсти.
— Пожалуйста.
— Лучше. — она усмехнулась и побежала по коридору.
— Кто-то держит твои яйца в руках.
— Давай оставим в покое мои яйца и ее руки. — Никсон выхватил у меня бутылку и достал два стакана. — Может, объяснишь мне, почему дерьмово выглядишь?
— Пробую новый стиль. — я дернул себя за длинные волосы и поморщился. — Джаред Лето встречает Сицилию.
— Лучше старайся. — сказал Чейз, входя в комнату. — Или хотя бы подведи глаза.
— Верно, это заставит окружающих дрожать в своих сапогах. Длинные волосы и подводка для глаз. — я закатил глаза. — Почему я об этом не подумал?
— У меня в семье есть мозги. — Чейз ухмыльнулся. — Просто. — он склонил голову набок. — Может, объяснишь мне, почему выглядишь дерьмово?
Я застонал в ладони.
— Великие умы. — Никсон толкнул Чейза локтем.
— Бессонница? — предложил я. — Это требует определенных затрат.
— Как и секс, но я выгляжу потрясающе. — Чейз хрустнул костяшками пальцев. — Что знаешь, парень? Лучше нам все рассказать.
— Не могу. — отрезал я. — Просто будьте готовы к тому, что Текс станет другим, когда вернется, вот и все.
— Где он? — Никсон отодвинулся от стола и огляделся. — Разве не должны все спать?
— Ушел. — буркнул я. — Напился и снял шюху? Откуда мне знать?
Никсон прищурился, глядя на меня.
— Фрэнк и Лука?
— Спят. — я пожал плечами. — Они старые.
— Я уже стар. — Чейз застонал. — У меня сегодня колени хрустнули... было грустно.
— Витаминный комплекс. — я щелкнул пальцами. — Например железо?
— Я сказал, что они хрустнули не потому, что нуждались в замене, придурок. — Чейз поднялся со стула. — Итак, какие планы на завтра?
— Кроме выживания? — я усмехнулся.
Никсон пристально посмотрел на меня, заставляя мой уровень комфорта практически раствориться в воздухе.
— Люди начнут прибывать завтра, мы сделаем для них все максимально удобным... на самом деле. — он усмехнулся. — Думаю, что хороший, старомодный семейный ужин в порядке вещей.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты пьян. — я потер лицо руками.
— Я займусь готовкой. — Чейз потер руки. — Кроме того, в такую рань здесь будет всего несколько человек Луки и Альферо.
— Фантастически. Что? Мы обыщем их у дверей?
— Что такое семейный ужин без небольшой перестрелки? — Никсон хлопнул меня по спине и встал. — Ты слишком сильно волнуешься.
Едва эти слова слетели с его губ, как в дверь ворвался Текс, выглядевший куда хуже, чем обычно, и готовый выстрелить в лицо любому, кто только вздохнет в его сторону.
— Тяжелая ночка? — спросил Чейз.
Текс прищурился, глядя на Чейза, и, не говоря ни слова, направился к нему, ударил кулаком в лицо, и фыркнул, когда Чейз рухнул на пол.
— Какого черта? — взревел с пола Чейз.
— Смеешь так со мной разговаривать? — усмехнулся Текс. — У меня больше крови в мизинце — больше долбанной королевской крови, чем у тебя во всем теле. В следующий раз ты будешь обращаться ко мне «сэр», или я тебя пристрелю. Понял?
Лицо Чейза исказилось от ярости, глаза сузились в крошечные щелочки, когда он сжал кулак.
В любую минуту парень мог броситься на Текса и попытаться сломать ему челюсть пополам.
Никсон потянулся за пистолетом, но я схватил его за руку и покачал головой.
Девочки ворвались в комнату. Мил немедленно подошла к Чейзу, успокаивая его, что было необходимо, так как Чейз был в бешенстве.
— Ты в порядке?
— Как персик. — прорычал Чейз.
Трейс переводила взгляд с нас на Текса. Выражение беспокойства промелькнуло на ее лице, когда она увидела руку Никсона лежащей на пистолете и мою руку на его руке.
И наконец, Мо.
Черт, это не закончится ничем хорошим. Я боролся с желанием застонать, наблюдая, как ее лицо исказилось от беспокойства.
— Текс? — ее голос был мягким, сочащимся чувством, которого Текс не заслуживал и не хотел. — Что ты...
— Хватит болтать. — его зубы сжались так крепко, что мышцы челюсти напряглись от желания освободиться. — Сейчас же.
Мо скрестила руки на груди.
— Это мой дом и...
— Это дом Никсона. — Текс пожал плечами, хотя это никак не расслабило его плечи; черт возьми, он был так напряжен. — А теперь убирайся с моего пути, пока я не применил физическую силу.
— Ты бы не стал...
Не говоря ни слова, он поднял ее с пола и грубо прижал к Никсону, прежде чем отправиться в свою комнату.
— Вот так все и начинается. — прошептал я себе под нос.
Слезы наполнили глаза Мо, когда она побежала в свою комнату и захлопнула дверь.
— Кто-нибудь может сказать мне, что это было, черт возьми? — Чейз поднялся с пола и коснулся своей распухшей щеки.
— Это. — я поднял свой стакан в воздух. — Был Вито Камписи Младший, теперь я предлагаю вам спать с пистолетом под подушкой. — я был уверен, что так я и сделаю.
Встав, я медленно прошёл по коридору и легонько постучал в комнату Мо. Не дожидаясь ответа, я вошёл, закрыл дверь и вздохнул.
— Он не хотел этого, он не... — она разрыдалась, упав на кровать. Мое сердце напряглось и сжалось от ярости. — Он просто сам не свой и...
— Он именно такой. — мягко сказал я. — И это всегда было проблемой. Когда ты, наконец, принимаешь себя таким, какой ты есть — прежний ты исчезает только для того, чтобы быть замененным единственной истинной вещью в жизни.