Контрад Четвертый поднимается с кресла и с каким-то странным предвкушением произносит:
— Марьянелла…
Свожу края халата и осторожно отвечаю:
— Король Контрад Четвертый?..
Блондин спускается с приступка и неспешно идет ко мне:
— Марьянелла…
Не понимаю, чего от меня хотят, но на всякий случай повторяю:
— Король Контрад Четвертый?..
Мужчина подходит ко мне и медленно обходит по кругу, мягко смакуя:
— Марьянелла…
Интереса ради разбиваю цепочку:
— Граф Дроттер?..
— Что? Где? — мгновенно осматривается по сторонам король.
— Да, нет — это я просто так, — нервно усмехаюсь, но поспешно замолкаю, заметив хищное выражение на лице монаршей особы.
— Марьянелла, — король-блондин встает напротив меня и взглядом гипнотизера осматривает мое лицо, — ты потеряла память!
— И такое со мной случалось, помню, — киваю его словам, кошусь на лужицу на полу, натекшую с моих шикарных, золотых, но все еще мокрых, волос.
Однако, король-блондин лужицу откровенно игнорирует. Ему явно интереснее неспешно изучать меня с видом маньяка-извращенца.
— Ты прекрасна, Марьянелла, — наконец, изрекает он, сверкнув глазами.
— Ваше величество… я в халате, — замечаю справедливости ради.
— Я вижу… — зависает над моей одеждой король.
Жду секунду, потом другую, а затем не выдерживаю:
— Мне бы хоть в платье одеться.
— Да-да-да, — кивает моим словам король, продолжая витать где-то в своих мыслях.
Ага… кажется, это может надолго затянуться.
Разглядываю правителя Сарамнии.
Любопытно, что тот самый король, который вроде как обиделся на меня, вполне себе дружелюбен после инцидента с потерей памяти. О чем это говорит? О том, что наша ссора была ему также не выгодна, как и мне… то есть — Марьянелле. А это значит…
Это значит, что пора начинать ковать железо — пока оно горячо!
— Ваше величество, — осторожно зову его, решив в наглую нажаловаться на всех обидчиков, — а вы знаете о том, что…
— Завтра днем я жду тебя во дворце, — торжественно провозглашает король, тут же приходя в себя, — и мы обсудим вопрос твоего возвращения в высший свет!
Повелительный взмах ладонью — и меня выкидывает в мою спальню.
Интересно, он также и со своей женой общается? Типа, она ему: «Дорогой, у меня тут такая проблема», а он быстренько сворачивает тему, открывает портальчик или вон, как меня — простым перебросом выкидывает куда подальше…
Размышляю первую секунду, потом вторую… у него ведь есть жена, правда?
Что-то мне подсказывает, что нет…
Плохо.
Забираюсь на кровать и ныряю под одеяло. До ужина еще есть время немного поваляться, отдохнуть, догадки там разные построить… Вот только просыпаюсь я не к ужину, а глубокой ночью — дорогие родственнички явно не посчитали нужным будить меня и уж тем более изводить на меня свои продукты. Ну, да черт с ними. Хуже всего было не это…
Хуже всего было то, что просыпаюсь я от чьих-то слюнявых поцелуев. Резко открываю глаза и так же резко скидываю с себя незнакомое тело.
— Ты кто?! — требовательным шепотом спрашиваю.
— Я… твой возлюбленный, — сообщает мне тело, у которого начинает дергаться глаз.
Ага, возлюбленный. Три раза.
— Кшиштоф! Любовь моя! — изображаю на лице «счастливое узнавание» и протягиваю к «возлюбленному» руки.
— Да, это я, моя Марьянелла! — с готовностью прыгает ко мне в кровать «узнанный возлюбленный».
Мгновенно выставляю перед собой подушку, в которую упирается лицо самозванца.
— У меня не было возлюбленного Кшиштофа, — сообщаю ему спокойно и холодно; даю время носителю тела осознать сей факт, затем убираю мягкую преграду и буквально протыкаю незнакомца ледяным взглядом, — Лучше признавайся, приятель: кто ты?
— Я — Кшиштоф! — неуверенно сообщает тело, у которого вновь начинает дергаться глаз.
— Ты — дебила кусок, — осекаю его, — и если ты думал, что тебе сойдет с рук растление фаворитки короля, то даже не кусок, а кусманище.
— Чего? — слегка сбилось с толку тело.
— Тебя кто подкупил? Моя тетка? — усаживаюсь в позу лотоса, складываю руки на груди.
— Я не понимаю… — пытается вырулить из этой каши незнакомец.
Разглядываю его. Тело подкачанное, но явно не воин. Так, следит за собой. Светлые вьющиеся волосы убраны в хвост. Лицо вполне себе симпатичное, правда, целоваться не умеет совсем. И играет плохо.
— Ты что, актер? — предположив, что в Сарамнии с актерским мастерством должно быть очень худо, спрашиваю прямо.
— Как вы догадались? — сверкнув глазами, впервые подает признаки интеллекта незнакомец.
Стараюсь скрыть скепсис на лице. Получается плохо.
— Озарение нашло, — отвечаю сухо, — сколько тебе заплатили за этот спектакль?
Актер мнется. Тема гонорара для него — явно неловкая.
— Хорошо, давай по-другому объясню: в тот момент, когда в комнату зайдет тетка с криком «Смотрите, какая она распутная!», вслед за ней зайдет какой-нибудь стражник или поверенный короля. И тебя, мой дорогой возлюбленный, быстренько отправят на плаху. У меня-то еще будет шанс выбраться из всей этой грязной истории живой: как-никак, красавица — наследница знатного рода. А вот ты пойдешь либо как соучастник грехопадения, либо как сообщник моей тетки — в случае, когда я докажу, что тебя знать не знаю. А я это докажу.
— Не докажешь, — сомневается во мне этот актеришко погорелого театра.
— Да какая, на фиг, разница? — качая головой, спокойно спрашиваю.
Факта его смерти эта мелкая деталь не отменит.
Актер задумывается.
— Быстрей, — коротко произношу.
— Чего быстрей? — недоумевает тот.
— Соображай быстрей. Я уже в любом случае не сплю. Соблазнение не удалось. От меня требуется только рот раскрыть и заорать, что ты меня насилуешь.
— Ты не сделаешь этого! — отшатываясь от меня в священном ужасе, шепчет слюнявый блондин.
— Смотри, — равнодушно предлагаю, открываю рот…
— Ладно-ладно-ладно! Понял! Уйду через окно. Мне проблем не надо! — быстренько засобирался восвояси мой «возлюбленный».
— Штаны поправь, — бросаю ему с усмешкой.
У самого окна молодой человек приосанивается и спрашивает с каким-то горделивым кокетством:
— Но я ведь был хорош?
— О, тебя ждет большое будущее, — заверяю этого балбеса и с удовлетворением наблюдаю, как тот исчезает в темноте.
Встаю с кровати, закрываю окно на щеколду и быстро забираюсь обратно под одеяло — за дверью уже слышится шум.
— Я вам говорю, я слышала голоса! — доносится до меня восклицание тетушки, а в следующие несколько секунд в мою спальню вваливается целая толпа незнакомых людей с крикливой родственницей во главе.
Едва сдерживаюсь, чтобы не хохотнуть. Это она их по улице ходила, собирала? Любопытно, а «голоса»-то она когда начала слышать? Минут двадцать назад?..
— Что происходит?.. — сонно протираю глаза, щурясь от света факелов.
Нет, ну факелы-то зачем?! Чтоб все позы грехопадения подробно разглядеть?! А потом сжечь меня на костре, как ведьму?..
— Тетушка!!! Кто эти люди?! — подхватывая одеяло и прикрываясь им до самого подбородка, кричу испуганно, — Уходите из моей спальни! Небо! Что происходит?!?!?! Это же не прилично, в конце концов!
— Где он? — теперь глаз дергается у тетки.
— Кто?!
— Любовник! — шипит тетка.
— Какой любовник?!??! — начинаю истерику, даже пару слезинок от натуги из себя выдавливаю, — Вы переходите все границы! Я — честная девушка! Я еще даже не замужем!!! Как вы смеете обвинять меня в подобном?!?!??! На помощь!!!! Небо! Ты видишь, что здесь творится???? — кричу, глядя в потолок, куда вместе со мной начинают смотреть и все гости моей спальни.
— Леди Марьянелла? — внезапно в проеме двери появляется граф Дроттер; его взгляд быстро перемещается с толпы зевак с факелами на разъяренную тетушку, а затем на плачущую горючими слезами меня.
К слову, я продолжаю истерику в стиле: «За что все это бедной, потерявшей память, честной девушке?..»
— Покиньте спальню леди. Немедленно, — холодно и четко произносит граф, глядя на толпу зевак, а его глаза на секунду сверкают красным цветом.
После данного светового представления все непрошенные гости быстренько выходят в коридор, а вскоре и из особняка.
Ого! Прям, граф-вампир! Сверкнул-принудил-победил.
Слоган, почти, как у Цезаря.
А тем временем Граф-красный-глаз переводит взгляд на тетушку и медленно, едва не по слогам произносит:
— Жду вас в гостиной через пять минут.
Звучит страшно…
Тетка, бледная, как смерть, выдавливает из себя кивок, пятится к выходу и быстро скрывается в темноте коридора.
А Граф Дроттер поворачивается ко мне.
— Вас не тронули? — спрашивает спокойным, даже немного отстраненным голосом.
Прижимаю к себе одеяльце, чуть растерянно оглядываюсь по сторонам, как бы в поиске поддержки.
— Нет… я не знаю, что им было нужно?.. — хлопаю на графа ресницами, неловко убираю локон за ухо.
Марьянелла же вроде как девственница? (Ну, не может быть не девственницей! Это же закон жанра!)
— Скомпрометировать вас. И желательно — при свидетелях, — прищурившись, отвечает граф Дроттер, а его взгляд то и дело норовит опуститься на мою едва прикрытую одеялом грудь.
Нет, конечно, я заснула в халате, но он так удачно распахнулся во время прыжка на кровать — перед приходом незваных гостей (да ко мне прям очередь в эту ночь!). А после их ухода я так растерялась, так растерялась, что даже одеяло приспустила… как бы забыла про него — взглянув в глаза графа Дроттера…
Какая я коварная, аж самой нравится.
— Но я невинна, — чуть подтягиваю одеяло наверх, прижимая руки к груди.
— Это несомненно, — переведя взгляд на потолок, бормочет граф Дроттер.
— Вы верите?.. — удивленно спрашиваю.
— Вашу невинность я ощущаю… особым чутьем, — отрывисто бросает граф Дроттер, отворачивая от меня голову.
— Тогда моя репутация спасена, — облегченно оседаю на постель, глядя на графа благодарными зелеными глазищами.
— Постарайтесь успокоиться и заснуть. Завтра для вас будет важный день, — вижу, что граф-красный-глаз собирается оставить меня, и выпаливаю взволнованно:
— А что будет с тетушкой?..
Хоть бы погнали из столицы поганой метлой!
— Я проведу допрос. От его результатов будет зависеть — встретитесь ли вы на завтраке, — сдержанно отвечает мужчина и закрывает за собой дверь.
Простираю руки к небу и с благодарностью смотрю на потолок.
Если мне предстоит проторчать в Сарамнии еще некоторое количество времени, то лучше проводить его в комфорте. И без однобоких карикатурных персонажей в окружении, не понятно за что желающих мне зла.
Глава 4
Нежданчик
К моей плохо скрываемой радости, тетушки за завтраком не оказалось. А вот Мерцелла сверкала на меня своими взбешенными очами за двоих: и за себя, и за матушку.
— Это ты во всем виновата! — шипела она, поглощая овсяную кашку.
Даже не думаю отрицать этот факт, потому молча проглатываю содержимое маленькой ложечки. Творожочек… вкуууусный такой…
Да, после почти-что-суток без еды даже он казался мне вершиной кулинарного искусства.
— Ты еще поплатишься за это! — продолжает шипеть Мерцелла.
— А можно вопрос? — произношу неожиданно.
— Да, — от такой же неожиданности соглашается двоюродная кузина.
— А за что конкретно я поплачусь? — склоняю голову, смотрю на нее внимательно.
Мерцелла хлопает ресницами, явно не находясь с ответом. И только открывает рот, как я ее прерываю:
— Только не говори, что «за то, что я — такая»! — предупреждаю сразу, — Приведи факты.
— Ты сделала так, что маму забрали! — плюется ядом Мерцелла.
— Она хотела меня подставить и привела толпу неизвестных людей в мою комнату посреди ночи, — замечаю справедливости ради.
— Ты хочешь выгнать нас из этого дома! — приводит второй факт Мерцелла.
— На секундочку — это МОЙ дом, — отвечаю, подняв бровь.
— Ты забрала мои драгоценности! — выдавливает из себя кузинушка.
— А ничего, что это драгоценности моей мамы?! — уже всерьез оскорбляюсь я за Марьянеллу.
— Ты блондинка! Твое имя тоже начинается на букву «М»! И ты почти того же возраста, что и я! Так что тебя точно запихнут в отбор невест — но тебя там быть не должно! Ты должна сидеть в глуши и сушить грибы, пока я становлюсь королевой!!! — вопит Мерцелла, резко поднимаясь с места.
А я про себя думаю: да, это все — я…
А через пару секунд до меня доходит:
— Отбор невест? Что за отбор невест?
— Ты даже этого не знаешь! — визжит Мерцелла, запрокинув голову, и выглядит так, словно в этот самый момент из нее, по меньшей мере, изгоняют дьявола…
Она реально пугает меня мощью своего праведного гнева… (или не очень праведного — тут смотря с какой позиции смотреть)
— Милая, остынь, иначе мне придется позвать доктора, — замечаю совсем даже не спокойно.
— Доктора? — удивленно переспрашивает Мерцелла, отвлекаясь от своего показного сеанса экзорцизма.
Упс.
— Лекаря, — исправляюсь я.
— Э… — теряется моя кузина.
— А когда будет этот отбор невест? — ловлю ее, пока она растеряна.
— Да вот уже, — пожимая плечом, отвечает та.
— Королевой, говоришь, стать хочешь? — протягиваю, складывая в голове дважды два.
— Ну, да, — подтверждает Мерцелла.
— Яяяяясно, — поднимаюсь с места и иду в свои покои, — передай дядюшке, что сегодня за мной заедут. Так что не теряйте.
— А куда ты? — совсем по-простому интересуется Мерцелла, словно я за батоном в магазин собралась.
— Во дворец, конечно, — развожу руками: мол, куда ж еще?..
— НЕНАВИЖУУУ!!! — летит мне в спину визг Мерцеллы.
Захожу в свои покои, закрываю дверь и останавливаюсь, держась за ручку. Если мои прогнозы верны, то дело — дрянь. Но, чтобы проверить свою догадку, мне нужен кто-то приближенный к королю… кто-то…
— Граф Дроттер, — произношу негромко, прекрасно помня, как тот появился ночью на мой зов.
— Леди Марьянелла, — бархатный голос графа заставляет меня резко развернуться и посмотреть в черные глаза таинственного представителя короля.
Если откинуть догадку о том, что он прятался под кроватью или сидел в шкафу, то граф явно материализовался из воздуха. И все же следовало проверить…
— Как вы здесь появились? — изображая легкий испуг (причем вполне себе натурально), шепчу я.
— Мне велено следить за вами. Не удивляйтесь. Леди, потерявшая память, может легко стать приманкой для мошенников, — произносит граф Дроттер, пристально глядя в мои глаза; затем чуть склоняет голову, — У вас был ко мне вопрос?
— Да… Мерцелла упомянула отбор невест… — сцепляю руки в замок, опускаю взгляд в пол, как бы «решаюсь» спросить… и, наконец, спрашиваю, подняв прекрасные зеленые глаза на графа, — Это правда, что в претендентки попадают лишь блондинки моего возраста с именем на букву «М»?..
Мягкий смешок мужчины ласкает уши.
— Нет, леди Марьянелла. Иначе король был бы весьма ограничен в выборе. В отборе участвуют все молодые девушки знатного происхождения до восемнадцати лет.
Ага, значит, Мерцелла испугалась за себя: мы с ней примерно одного типажа, и она мне явно проигрывает. Но тут такое дело… мне-то как бэ…
Двадцать восемь лет!
— Естественно, невинные девушки, — добавляет граф.
И тут у нас пролетик! С невинностью рассталась лет одиннадцать назад.
Я.
Но не Марьянелла.
Надо бы и этот момент уточнить…
— Я… я тоже буду участвовать в отборе? — негромко произношу, вновь опустив взгляд в пол.
— Думаю, что да. Сегодня король вынесет решение по вашему вопросу, — сверкнув на меня красным взглядом, изрекает граф Дроттер.
Находиться с ним в одной комнате становится сложно — он словно заполняет собой все помещение…
Еще и смотрит так пристально…
— Мы с вами были знакомы?.. До моей потери памяти? — уточняю на всякий случай.