Графиня, легка на помине, приехала точно к обеду. Но в этот раз барон не стал ожидать привычного спектакля. Он сам вышел к гостье и сообщил, что Лили наказана за несдержанность и непочтительное поведение. И если графиня хочет с ней увидеться, то это прекрасно подождет до воскресенья (по его расчетам, к этому времени граф уже должен получить письмо и прислать ответ). А пока он может только пригласить гостью в салон на чашечку чаю, потому что его жене нездоровится и баронин сегодня не принимает. Вообще-то, это было вопиющим нарушением, чтобы баронин отказала в приеме графине. С другой стороны, если графиня является в чужой дом к обеду без приглашения, что тоже является вопиющим нарушением, то и отношение к ней соответствующее. Так что той ничего не осталось, как сослаться на срочные дела.
Проводив гостью, барон нахмурился. Он же четко дал понять слугам, что в этот раз он не потерпит неповиновения. Он прекрасно знал, кто носил записочки графине. Так же прекрасно знал, что за «верную службу» мальчишка каждый раз получал целых пол медяка — учитывая непростой характер как Лили, так и ее тетушки, существенная прибавка к жалованию посудомойки, которое получала его мать. И уж точно барон не собирался наказывать мальчишку за то, что он исполнил поручение. А вот с нянькой Лили надо было что-то решать. Пожилая женщина любила Лили, словно родную внучку, но она же и потакала ей настолько, что дальше такое терпеть было нельзя. Однако, и выгнать старуху — означало просто убить ее, ведь она жить не сможет без своей девочки. Надо будет узнать у управляющего, нет ли у няньки в деревнях какой-нибудь родни, к которой ту можно с почетом отправить в гости на недельку-другую. Да, — кивнул барон своим мыслям — это, пожалуй, будет самое удачное решение.
Графиня же в это время рвала и метала в своем загородном замке. Она ненавидела этот замок. Его длинные галереи, его толстые стены, его кафельные печи в расписных плитках… По-хорошему, здесь все надо было переделать еще лет тридцать тому назад, но граф упорно цеплялся за всю эту старину. Поэтому, когда графиня не была в столице, она более охотно проводила время в соседнем поместье. Белокаменный замок Роде был оборудован весьма удобно, а высокие окна и светлые стены создавали ощущение уюта. Особенно, когда жива была сестра.
То, что барон привел эту выскочку с ее отродьем, графиня еще могла стерпеть. Она даже стерпела то, что он женился на этой вдовушке. В конце концов, и слуги, и все соседи прекрасно понимали, что настоящая хозяйка в этом доме не она, а графиня. Но потом эта деревенщина родила фон Роде сына, и отобрала у Лили ее законное наследство. Теперь земли и титул больше не входили в приданое Лили, что делало ее всего лишь очередной богатой невестой на брачном рынке.
Да как он вообще посмел! Какой-то сельский барон посмел перечить ей, графине! Мало ему, что из-за него умерла ее любимая сестра, так теперь он хочет искалечить жизнь и Лили, ее маленькой девочке! Зачем, ну зачем ее сестра тогда так поспешно вышла замуж?! Графиня всячески убеждала ее подождать, обещала вывезти в столицу, найти ей партию, даже лучше чем старый фон Биркхольц. Ведь ее младшая сестренка была потрясающе красива, и, хотя Творец и не отмерил ей магии, происходила из магически-одаренного рода. Любому холостяку было достаточно просто навести справки в Дворянском Альманахе, чтобы выяснить, что и старый барон, и его старшие дети обладали довольно сильной воздушной магией, которую удачно передали по наследству… Но сестра уперлась, любовь у нее, видите ли. Какая чушь! С каких это пор аристократы руководствовались любовью при выборе супруга?! Власть, земли, увеличение магического потенциала рода… Но никак не любовь.
Однако, ее доводов никто не слушал, даже отец, старый барон, просто отмахнулся: «Оставь сестру в покое» — проворчал он — «Хендрик — хороший парень. И титул при нем, и деньги, и сам не промах.» брат, тот вообще рассмеялся в ответ на просьбы о помощи: «Ты сама-то всего три года как графиня, а уже мы, простые вольные бароны тебе не ровня? Спустилась бы ты с небес, сестрица.» Нет уж, она постаралась сделать все, чтобы Лили не повторила ошибок своей матери. Она с детства внушала ей, что любовь и брак для аристократов — понятия не тождественные. И нечего путать долг и удовольствие. Девочка выросла не только красивой, но и амбициозной, знающей себе цену. Такую не запрешь в загородном поместье. Вообще, есть люди, которые рождены повелевать, и она сделает все, чтобы ее семья поднялась еще выше в табели о рангах! Скоро будет бал, на котором второй принц будет выбирать себе невесту. И, хотя баронесс на отбор обычно не приглашают, графиня нашла нужные рычаги, чтобы племянница графа фон Биркхольц получила доступ во дворец. Она была уверена в успехе.
Метания графини прервал стук в дверь.
— ваша Светлость — доложила горничная — Модистка прибыла.
— Ах, да… Проводи ее в западную гостиную.
Графиня заказала на сегодня модистку, чтобы вместе с Лили продумать гардероб для столичных выездов. Но барон, будь он неладен, решил проявить отцовскую строгость именно сегодня. Как же не вовремя!
— Стой! — окликнула она горничную — Вели принести в западную гостиную платья госпожи Лили. Сегодня модистке придется снимать мерки с них.
Короткий путь в западную гостиную вел через семейный зал. Портреты предков мужа графиню не интересовали, поэтому она обычно проходила этот зал очень быстро, погруженная в свои мысли. Но сегодня она остановилась перед одним из самых новых портретов: Фон Биркхольц и она сидели в креслах, а рядом стояли их мальчики. Графиня вздохнула, в очередной раз заметив, как нелепо смотрелась ее юная красота рядом с графом, чьи виски уже тронула ранняя седина. А ведь этот портрет писался, когда старшему из мальчиков еще не было и двенадцати лет…
— Жаль, что у короля нет дочери, — сказала графиня, словно бы самой себе. — Но ты все равно станешь графом, мой милый — заверила она, ласково коснувшись пальцем щеки сына на портрете — Твой отец мне это обещал.
Глава четвертая: По следам древней легенды
Казалось, эту новость обсуждала вся округа. От Швингебурга до Кранборга, от Блитерстерпа до Горнборга… К девице Трауте фон Дюринг приехали женихи. Сразу трое.
Нет, в том, что девица из достойного рода оказалась просватанной, ничего такого нет. Большинство девиц рано или поздно выходят замуж, если, конечно, она не совсем уж уродина или нищенка какая-то. И даже то, что на руку одной девицы претендует несколько кавалеров, тоже никого не удивляет. Особенно, если девица хороша собой или родители дают за ней знатное приданое. Бывает даже, что замуж зовут совсем уж «залежалый товар» — старых дев. Особенно, если жених — вдовец и сам уже не так молод… Но чтобы случилось все и сразу, такого не могли вспомнить даже самые древние фру этого тихого провинциального уголка.
А начиналось все вполне предсказуемо. Некогда небогатый, но сильный и воинственный род фон Дюринг в последнее время совсем захирел. Жена предпоследнего владельца поместья, госпожа во всех других отношениях достойная, после первенца-сына родила своему мужу целых три дочки. Многовато, конечно, но иные и поболее дочерей замуж выдавали. Только для этого надо было хозяйничать на земле, достойную добычу в дело вкладывать, каждую серебрушку дважды в пальцах прокрутить, прежде чем потратить. Старый же фон Дюринг, кроме как мечом махать, ничего больше не умел. Так что бóльшая часть его добычи так и утекала сквозь горло холодной струйкой пенистого пива. Госпожа же фон Дюринг хозяйствовала умело и ловко, однако же, не жена в доме глава, но муж. Ему и деньги в руки.
Сына фон Дюринги еще женили удачно. Девица хоть и не принесла в род значительного приданого, но и совсем в одной рубашке в новый дом не пришла. выкупа особого родители за нее не требовали, все-таки, за единственного сына и наследника отдавали, быть ей хозяйкой на своем поместье. А вот к дочкам без приданого никто особо не сватался. Только и ухитрились, что спихнуть старшую Анну за соседа. Вроде, все удачно сложилось: без приданого взял, старший из братьев, хозяин. Но уже три года спустя вернулась Анна к родителям молодой вдовой, да еще и дочку с собой принесла. Очередной рот к и так не сильно полному котлу.
Молодого фон Дюринга в округе особо не праздновали. Да он и сам командовать никуда не лез. Куда уж тут среди почтенных рыцарей доблестями хвастаться, когда вся округа знает, что дома всем заправляет его жена, госпожа Агнесс. А сам Виллем смолчал даже когда овдовевшая мать ушла жить к старшей внучке, не выдержав постоянных попреков.
Агнесс сполна расплатилась со свекровью за все те годы, что старая фон Дюринг управляла поместьем. И то, работница со старухи уже была то так, то никак…, разве что в няньки. А бесплатных нянек-работниц у Агнесс и так было целых две, бесприданницы — сестры мужа, да и дети потихоньку подрастали. Старшая замужем уже, своих нянчит. И тут — такой скандал!
Знала бы госпожа Агнесс, что так все обернется, живо отправила бы золовок в какой-нибудь женский орден, да подальше. Но в орден тоже нужно было принести хоть какое-никакое приданое, да и две пары рабочих рук в хозяйстве всегда сгодятся…
«Здравствуй, дорогая кузина Агата!
В прошлом письме я сетовала, что у нас все по-простому, никаких новостей. Сейчас же у нас творится такое, что страшно и подумать. Вся округа только тем и занята, что обсуждает нашу семью со всех сторон. Мне уже стыдно из дома выходить, особенно в воскресенье, когда вся округа собирается на подворье местного храма, хотя Якоб и говорит, что я теперь — фон Хагедорн и пусть, дескать, фон Дюринги сами свою кашу расхлебывают. Утешают и укрепляют меня среди этого моря сплетен только выдержка бабушки (ты же знаешь, как она умеет с достоинством осадить самых ярых сплетниц) да доброта моей уважаемой свекрови. Но, все по-порядку.
Я прочла твое письмо, где ты описывала визит столичного гостя к господину барону. Представляешь, Агата, как же я удивилась, узнав, что вас тоже гостил господин Маргитсен фон дер Шпее! Получается, гость господина барона тоже приходится родственником госпоже фон Хагедорн? Сама она мне ответила весьма туманно, дескать, фон дер Шпее — старинный и весьма многочисленный род. Только наш гость, то ли в виду дальней дороги, то ли из снисхождения к нашей простоте, одет был весьма обычно.
Господин фон Хагедорн устроил в честь гостя небольшой прием, на который, в числе прочих, пригласили и папу с мамой, и тетушек. Вообще-то, тетушки уже никуда кроме храма не выезжают, им по возрасту не положено, но в этот раз госпожа фон Хагедорн почему-то настояла. Дескать, это семейный праздник, в узком кругу, поэтому ничего неприличного тут нет. Признаюсь тебе честно, дорогая Агата, я нашла этот праздник весьма утомительным: мама дулась на папу, тетушки обижались на маму, бабушка, сталкиваясь с мамой, просто делала вид, что той не существует…Одна отрада, бóльшую часть праздника я провела, гоняясь за своими проказницами.
Столичный гость, напротив, оказался весьма любезным господином. Подарки он привез действительно нужные. Один из них — магический охладитель напитков, мы тут же опробовали. А второй — защитный артефакт для овец. Якоб сказал, что такую вещь мы не сможем себе позволить даже если увеличим наше стадо втрое. А еще гость был очень добр к тетушкам и сестрам, пригласив каждую из них на танец, и покорил сердца всех детей, щедро угостив тех сластями.
А недавно в округу прибыл весьма почтенных лет господин рыцарь с тремя сыновьями. Остановился у храмовника и после короткого разговора с ним и моим свекром (если ты помнишь, господин фон Хагедорн является бессменным старостой нашей округи вот уже много лет) направился к папе. Представляешь, дорогая кузина, наша тетушка Трауте, оказывается, обладает магическим даром! И ей особым указом королевского наместника предписывается немедленно выйти замуж за одного из сыновей господина рыцаря, по ее выбору. Вся округа гадает, откуда господин наместник мог узнать о ее магическом даре, если даже в семье никто не знал. Но мой Якоб говорит, что, наверное, дар распознал господин Маргитсен фон дер Шпее, когда танцевал с тетей Трауте на празднике. И он донес об этом наместнику, так как люди с магическим даром всегда могут рассчитывать на хорошее место на королевской службе. Мне все это странно дорогая Агата, неужели тетушку тоже призовут на службу, как настоящего рыцаря? Это был бы настоящий скандал!
Впрочем, сейчас тетя Трауте до свадьбы живет в доме моей свекрови, потому что мама все время ругается, и тетя Ирмгард, кажется, совсем потеряла разум от потрясения. Господин рыцарь привез указ господина наместника и для папы. И в нем говорится, что папа обязан выплатить за тетей полноценное приданое.
Я не знаю, дорогая Агата, какое приданое господин наместник считает полноценным. Мое приданое, как старшей дочери, составило три сребреника и свадебный шкаф с бельем, кружевами и прочим. В нашей округе это считается не богатым, но достойным приданым. И то, мама все сетовала, что я совсем разорю поместье, но папа постыдился торговаться с господином фон Хагедорном. Пока господин рыцарь торгуется с папой за тетино приданное, я боюсь даже подумать, что останется моим младшим сестрам, коих, как ты знаешь, у меня трое.
Мне так неприятно, что денежные дела и склоки нашей семьи сейчас обсуждают в каждом доме. Я рада, что хоть у вас с тетушкой все отлично.
За сим остаюсь.
С дружеским приветом, твоя кузина Хельге.»
Получив такое длинное письмо от кузины я, надо сказать, опешила. Я, конечно, очень рада, что тетя Трауте выходит замуж. Наверное, это очень страшно, остаться старой девой и всю жизнь жить в приживалках у тети Агнесс. Если уж даже бабушка предпочла уйти к Хельге. И я помню, как папа-барон рассказывал о важности магической службы для королевства. Наверное, те господа рыцари тоже обладают магическим даром, и господин наместник надеется, что у них будут дети-маги. Ну, просто потому, что в призыв тети Трауте на службу верится с трудом, что бы там себе ни надумала Хельге. Тем более, кто ж замужнюю даму на службу-то отпустит.
Вот только зачем господину наместнику понадобилось присылать ей сразу троих женихов? Неужели ее магический дар настолько важен? Или, он просто приказал одному из сыновей того почтенного рыцаря жениться на некой девице, а уж они между собой не смогли решить, кому идти под венец с перестарком? В одном Хельге права, все это очень странно.
Сегодня почта припозднилась, так что письмо я получила уже после обеда, а прочитать смогла только вечером. Сейчас, готовясь ко сну, я размеренно расчесывала свои волосы (ну, вы сами знаете этот рецепт, сто раз щеткой каждый вечер…), чтобы лучше росли. Занятие одновременно успокаивало и давало возможность еще раз хорошо подумать над событиями дня. Раз за разом проводя щеткой по волосам, я пыталась вспомнить тетю Трауте.
Какая она? К своему стыду, мне никак не удавалось вспомнить ее лицо. Самая младшая из сестер, для меня она постоянно была в тени тети Ирмгард. Та всегда говорила громко, все ссоры начинала первой, постоянно ругалась с теткой Агнесс, перечила деду и бабушке, задевала маму, когда та еще жила с нами. А тетя Трауте всегда, словно тень, следовала за ней. Кажется, у нее был весьма приятный голос, но она редко начинала говорить первой. Всегда либо отвечала кому-то, либо продолжала тему заданную сестрой. Ей, наверное, сейчас уже двадцать пять или даже все двадцать шесть лет.
Раньше, когда я еще жила с бабушкой в поместье, мне казалось, что в этом возрасте уже не о замужестве мечтать, а место на родовом погосте присматривать пора. Однако, сейчас я вижу, что титулованные дворяне редко отдают дочерей замуж раньше восемнадцати лет, а то даже и в двадцать, если невеста особенно переборчива. Учителя говорили, что за эти перемены мы должны благодарить Ее Величество, которая очень обеспокоена количеством смертей в родах. Говорят, это она всячески порицает ранние браки и даже ввела новую моду на более свободные платья (правда, злые языки утверждают, что Ее Величество после рождения пятерых детей просто перестала влезать во все эти жуткие корсеты). Но в деревнях по-прежнему придерживаются старых обычаев.