Главное, как расфуфырилась! Волосы распущены, глаза намалеваны, даже губы накрасила. Аж захотелось ее по старой памяти.
Не такой он привык ее видеть, не такой представлял все эти недели.
«Какая у нее может быть работа?» — спрашивал он у себя.
Не верил, что гражданская жена на самом деле могла найти что-то приличное. Так, покрутит хвостом и приползет к Максиму за деньгами — это же ясно.
Велесов подождет, а потом еще подумает, помогать или нет.
А сын… Ну, он еще маленький, что с ним станется? Вот когда подрастет, Максим начнет с ним общаться, приобщит к делу, научит пользоваться компьютерами, продавать технику.
А пока он мелкий, с него и матери достаточно, и всякие излишества ему ни к чему. Излишества портят ребенка…
Глава 12. Уволит или не уволит
«Сама приползешь ко мне за деньгами. А я еще подумаю, давать или нет!» — всё продолжала она перечитывать сообщение от некогда родного и любимого человека.
Оно прилетело, когда Адель зашла в рабочий кабинет. Последняя капля в переполненной чаше, финальный аккорд в череде ее горестей и печалей.
«Не реви! Не смей реветь!» — приказала она себе, ведь в комнате полно коллег, уже успевших погрузиться в работу. Как это будет выглядеть, если она перед всеми разрыдается?
Однако ком в горле всё рос и рос, грозил увеличиться до размеров Луны или даже Марса.
Вдруг в кабинет заглянула секретарь, Татьяна:
— Адель, тебя требует Глеб Александрович! Бросай всё и немедленно к нему на ковер!
Сказала и скрылась.
Сафронова же как сидела на месте, так и осталась сидеть.
— Что-то натворила? — спросила Шура, коллега, сидевшая за столом справа.
— Н-нет… — Сафронова только и смогла, что покачать головой.
— Странно, Глеб Александрович просто так не вызывает.
Адель бездумно взяла в руки телефон и поплелась к выходу.
Шла как на казнь. Представляла, с каким удовольствием на своей нахальной роже Глеб сейчас ей объявит: «Уволена!»
Мысленно прощалась с шикарным рабочим местом, где не только кресло мягкое, но еще и компьютер новый, мощный, монитор широкий, качественный, со щадящим режимом для глаз. Да и коллеги милые — все, как и она, работящие пчелы. В этом кабинете их десять, а всего в фирме таких кабинетов целых три. Крупное процветающее бюро… Кто же знал, что одним из его владельцев окажется Жаров.
Ничего хорошего Сафронова от него не ждала. Она бы и сама уволилась, честное слово! Прямо после встречи в коридоре пошла бы в кабинет кадровика и написала заявление по собственному желанию… Возможно, это именно то, что стоило сделать, а не сидеть в ожидании чуда. Однако увольнение она себе никак не могла позволить.
Если потеряет эту работу, вдруг и правда настанет момент, когда Адель придется идти к Велесову и начать умолять?
Эта картина так и встала у нее перед глазами.
«Ну нет!»
Она лучше пойдет официанткой, уборщицей — да кем угодно, но к этой сволочи ни ногой…
— За что мне всё это? — шептала она себе под нос, преодолевая расстояние до кабинета шефа.
Адель только начала поднимать голову из ямы, только-только успела почувствовать себя человеком, а уже пора обратно — к безденежью и разбитому корыту? За что? За то, что в школе не нравилась одному пройдохе? Это не справедливо!
Глеб мерил шагами свой кабинет, то и дело поглядывая на дверь.
Готов был прибить Матвея за то, что тот сделал.
Главное — один единственный раз укатил на три недели, вернулся, а у него, оказывается, новый сотрудник — Воробушек. Вид Адель, заходящей в Super Lingva, взбодрил лучше укола адреналина.
«Нечего ей здесь делать!» — решил сразу.
Одно дело — держать Адель поближе в школе, видеть ее время от времени на общих тусовках. Другое — иметь такой соблазн на работе! Он и так все старшие классы проходил из-за нее со вздыбленными штанами, зачем такое «счастье» в офисе?
На работе нужно работать, а не пялиться на сотрудников.
Адель придется уволить для блага их обоих. Ведь он себя знал: в покое ее не оставит, не сможет, никогда не мог. Будет виться вокруг коршуном, сходить с ума от желания и не иметь возможности его удовлетворить… Всё это уже проходил.
Как человека попросил Матвея — уволь. Однако тот даже не подумал выполнить просьбу, уперся рогом.
«Уволить курицу, несущую золотые яйца? Я похож на идиота? — возмущался Беленин. — Семнадцать языков, Глеб! Да она золотая жила, мы теперь короли по редким заказам, тем более она вообще без понтов! Что сказали, то и делает, за каждый заказ хватается… работоспособность зашкаливает. Тебе надо, ты и увольняй! Я не способен на такую глупость!»
«Чем она тебе не угодила? Кто она тебе?» — спросил Матвей.
Любовь… единственная несостоявшаяся, большая! Юношеская, глупая, больная… У него еще штук сто прилагательных найдется для описания. Только разве партнеру по бизнесу в таком признаются? Пусть и в приятельских отношениях уже давно. Засмеет, как пить дать, еще и у виска пальцем покрутит.
На вопрос Беленина Жаров отвечать не стал, лишь гаркнул: «Неважно!»
Решил сам разобраться, вернулся в кабинет и вызвал Адель на ковер.
«Уволю, и точка…» — решил твердо. Ну не враг же он сам себе, в конце-то концов!
Резко дернулся, когда в дверь постучали, а через секунду в дверном проеме показалась она…
— Проходи! — прогремел он, буравя ее строгим взглядом.
Та прошла. Плечи сжаты, глаза в пол.
«Мисс Покорность, чтоб ее…» — прорычал про себя Глеб, чувствуя в штанах знакомое возбуждение.
— Ты не можешь меня уволить! — вдруг воскликнула она, резко вскинув голову.
— Ух ты! Голос прорезался! — ляпнул он неожиданно для самого себя.
— Издеваешься? — возмутилась она, причем гораздо громче, чем мог от нее ожидать.
Глеб оглядел ее с ног до головы надменным взглядом. В этот момент заметил, как Адель сжимала в руках сотовый телефон. Старый, поцарапанный — такие уже даже никто не носит…
«М-да… Похоже, если папик у нее и был, то крайне давно…»
Ни один уважающий себя мужик не позволит своей женщине ходить с таким аппаратом.
Глеб пригляделся к Воробушку внимательнее.
Он привык к ухоженным женщинам. Ухоженные, дорого одетые, скрывающие лицо под слоем косметики… Адель же предстала перед ним совершенно другой: вид в целом опрятный, но заметно, что вещи старые. А еще ни в ушах, ни на шее ничего не висит. На ней нет вообще никаких украшений, что для девушки — крайняя редкость.
Видно, не очень-то у нее с финансами, отсюда и рвение к работе.
«Может, у нее какие-то проблемы?» — вдруг пришло ему в голову.
У девушки проблемы, а он ее уволить собрался, чтобы глаза не мозолила.
На душе вдруг стало как-то мерзко и противно, а сердце сковала жалость.
В конце концов, так ли необходимо увольнять Адель? Глеб ведь давно не подросток — взрослый, состоявшийся мужчина.
«Что я, со своим либидо не справлюсь, что ли?»
Тем более что у него сейчас женщин как у дурака фантиков. Что ему какая-то там Адель?
— Не можешь уволить… Я же… хорошо работаю… — уже гораздо менее воинственно продолжила она.
Видно, бравада почти вся вышла, пока он раздумывал, что с ней делать.
— Вообще-то, я тебя вызвал просто поговорить! — грозно ответил он. — Не ожидал увидеть в бюро, вот и всё…
— То есть увольнять не собирался? — искренне удивилась она.
— Не собирался. Но могу, учти это. Ты здесь до первого косяка, ясно?
Прямо физически почувствовал, как она прикусила язык. А потом взяла и… улыбнулась? Ему?! Робко так… лишь слегка растянула кончики губ. Но это была улыбка. Адель никогда раньше ему не улыбалась.
Часть 2. Совместный труд, или Встречаться не будем!
Глава 13. Чужие ожидания
— Не думаю, что я долго проработаю в бюро… — Адель покачала головой, отхлебнула сваренного Софочкой кофе.
— Это же надо! — возмущалась двоюродная сестра, давясь завтраком, состоявшим из вчерашних булочек. — Именно в этом бюро и именно Жаров! Может, он уже меньшая какашка, чем был в школе? Не уволил же…
— Жаров и меньшая какашка? — прыснула невеселым смехом Адель. — Скорее пришельцы высадятся в центральном парке, чем он исправится. Нет, он мне работать не даст — это однозначно… Продержусь, сколько смогу, возьму как можно больше заказов. Подстрахуешь меня вечерами с Борюсиком, чтобы я побольше заработала? Нам не помешают лишние деньги, всё сложу в общую копилку.
— Подстрахую! Мы с Борей лучшие друзья… Сколько думаешь продержишься, пока он не начнет тебя выживать? Вдруг удастся пару-тройку месяцев…
— Ой, не думаю… но постараюсь, буду вести себя тише воды, ниже травы… — кивнула Адель. — И параллельно буду подыскивать новое место. Всё, мне пора бежать! А то чего доброго уволит за банальное опоздание!
Сафронова оставила сестру завтракать в одиночестве и бросилась в прихожую. Накинула на плечи пуховик и понеслась на работу.
Ей неожиданно повезло — добралась до офиса быстро и без приключений. Но у входа в здание затормозила, увидела через стеклянные двери Жарова собственной персоной. Он стоял среди людей, ожидавших лифта. Причем стоял не просто так, а кого-то высматривал.
«Уж не меня ли? — подумалось ей. — Ненавижу тебя, Жаров! Ненавижу! Ненавижу!»
Внутренности будто обдало кипятком — ужасно противное и до жути знакомое ощущение. Ты словно варишься изнутри и готова оказаться где угодно — только бы подальше от этого злобного чудовища. Язык прирастает к небу, ноги отказываются идти, в голове вместо мыслей вата, хочется взять что-то тяжелое и швырнуть ему в голову.
С другой стороны, она ведь уже не крошечная Вошка, которая двух слов связать не могла в споре, правильно? Хватит трусить и прятаться, вчера ведь не то что не съел, а даже не понадкусывал. И на работу опять-таки уже опаздывала…
Сафронова почти смело ухватилась за ручку двери, вошла в холл, заметила, как Жаров отвлекся на звонок телефона, отвернулся в сторону. И… прошмыгнула в сторону лестницы незамеченной.
Может, пока толпа к лифту рассосется и злобное чудище попадет на нужный этаж, Адель уже успеет пробраться в бюро, забурится в кабинете и вообще не попадется Жарову на глаза.
Он буквально летел к двери бюро. Впереди второй рабочий день вместе с Воробушком!
В груди кололо, приятно ныло. Буквально облизывался в предвкушении встречи. Прямо как когда-то давно, в школе… Когда входил в класс, искал взглядом одинокую фигуру Адель. Ему важно было установить с ней зрительный контакт. Хотя бы раз, прежде чем начнется урок.
Сафронова, как правило, зажималась в уголке, ни на кого не смотрела, закрывалась учебниками. Жаров делал разное, чтобы этого контакта добиться. Швырял в нее чем-нибудь, обзывал, подшучивал, начинал о ней говорить в обидной форме с кем-нибудь из приятелей. Что угодно — лишь бы задеть за живое. Всё это продолжалось, пока Адель не оборачивалась, и уж тогда начинался его школьный день. Жить не мог без того, чтобы Воробушек хоть раз к нему обернулась.
Детский сад, стыдно вспомнить… Но тогда это казалось ему забавным.
Сейчас он тоже от зрительного контакта не отказался бы, пусть и швырять в нее ничего не будет. Хорошо, что теперь они взрослые, ничего выдумывать не нужно. Если захочется — Воробушка можно просто позвать.
Может, Адель ему даже улыбнется? Один раз, совсем чуть-чуть, хоть уголками губ — как вчера… Он же оставил ее на работе, в конце концов! Должна быть благодарна!
Конечно, никаких романтических планов у него на эту девушку нет и быть не может, но ведь ничего плохого в том, что он на нее просто посмотрит, тоже нет, так? Она, наверное, уже в кабинете, трудится как пчелка, стучит пальчиками по клавиатуре. Жаров заглянет туда лишь на секунду, проверит, как она, и к себе. И плевать, что месяцами к своим переводчикам носа не казал, все вопросы решал через секретаря.
По дороге от лифта до двери бюро заметил за спиной какое-то движение. Резко обернулся и увидел Воробушка почему-то выходящей из двери, ведущей на лестницу. Она несмело зашагала в его сторону.
«Предпочитает подниматься по ступенькам? Это всё-таки пятый этаж…»
— Привет! — поздоровался начальник вежливо, как ему казалось.
На самом деле голос звучал так, будто Жаров подхватил ангину.
Ответного приветствия не дождался, Адель лишь слегка кивнула и поспешила отвести взгляд.
Зрительный контакт, о котором Жаров так мечтал, вышел смазанным, совсем не таким, как ему бы хотелось.
Глеб подождал, пока Воробушек подойдет к двери бюро, открыл для нее дверь.
— Типа спортсменка? — спросил как бы невзначай.
— Что? — захлопала ресницами она.
— Ну, лифтам бой, подъем по лестнице, здоровый образ жизни… — пожал он плечами.
А Сафронова взяла и… не ответила. Лишь поджала губы и юркнула в кабинет мимо него, даже не посмотрела на прощание. Будто он — пустое место. Само собой, даже не подумала улыбнуться.
«Я же вежливо заговорил! — прорычал он про себя. — Что стоило ответить? Надменная черствая сучка! Какой была, такой и осталась…»
Глава 14. Кофеманы
Глеб нажал на кнопку внутренней связи, ожидая услышать бодрый голос секретаря, но ответа не получил. Нажал снова — с тем же успехом. Выглянул из кабинета и увидел, что Татьяны на рабочем месте попросту нет.
— Мне что, самому кофе делать? — ругнулся себе под нос.
В сердце бюро находилась небольшая кухня. Точнее, даже не кухня — скорее, подсобное помещение с холодильником, чайником и столом, за которым можно пообедать. Весь коллектив не поместился бы, но человек восемь за один раз — запросто.
В начале каждого месяца Жаров лично выдавал деньги на запас кофе, чая, печенья и конфет. Искренне верил: хороший сотрудник — это сотрудник, щедро заправленный кофеином. Обеспечением всего этого занималась Татьяна, как и приготовлением кофе для боссов. Но раз секретарь ушла в самоволку, придется самому…
Глеб направился на кухню, решив, что заодно захватит чего-нибудь перекусить. Спускаться в кафе для нормального обеда было попросту лень. Не настолько он голоден.
Вошел в помещение и на секунду аж дара речи лишился.
Возле стола с чайником стояла Адель и сосредоточенно что-то размешивала в белой кружке.
«Повезло так повезло!» — внутренне заликовал начальник.
Воробушка всегда приятно встретить, тем более что теперь она его сотрудник, должна подчиняться. Приятно вдвойне!
— Сделай мне кофе! — коротко приказал.
Адель вздрогнула, повернулась к нему и почему-то резко опустила взгляд в пол.
— Не могу… — ответила тихо.
«Я что, попросил вручную перепечатать «Войну и мир»? Или спрыгнуть для меня с балкона? Так сложно сделать паршивый кофе?!» — Жаров мгновенно вышел из себя.
— Что значит не можешь? Уже надоело здесь работать?
Да, гаркнул резковато, как-то даже сам не ожидал, что так резко получится. Вроде бы даже не собирался кричать. Странно она на него действует…
— Кофе закончился… — поспешила оправдаться Адель.
— В смысле?
Глеб же ясно чувствовал аромат арабики, и исходил он от ее чашки.
«Дурит!» — тут же решил про себя Жаров.
— Я сказал, сделай! Это ведь не так сложно, Адель! Не бином Ньютона!
— Он правда закончился… — еще тише проговорила она.
Глеб потянулся за ее кружкой, чтобы показать наглой врунье — вот же кофе. Ей на порцию хватило, а для него нет?
Видно, Адель разгадала его маневр.
— Это мой, — слишком быстро дернула ручку треклятой кружки. В результате часть горячей, исходящей паром жидкости вылилась ей на пальцы. — Ой…
Она поставила чашку и принялась трясти рукой.
— Давай под холодную воду! — тут же скомандовал Глеб.