— Вы с братом были так близки. Его смерть, должно быть, чуть не убила тебя.
— Есть те, кто желал моей смерти…
— Люк! Что за ужасные вещи ты говоришь?
Он тяжело дышал. Посмотрев на нее, быстро отвел взгляд и уставился на мокрые стволы деревьев.
— Могу я сказать тебе кое-что? Об этом не знает никто.
Сердце Карли бешено забилось. Неужели он наконец поверил ей и хочет рассказать о том, кто он?
— Ты можешь говорить мне все.
Люк вздохнул, прижал Карли крепче и положил свой подбородок ей на голову.
— Я знаю это и признателен тебе.
Какое-то время он молчал. Карли ждала, затаив дыхание. Если он хочет открыть ей свое положение, значит ли это, что он неравнодушен к ней? Доверие равнозначно любви?
— В тот день, когда умер мой брат… — он прервался, прерывисто вздохнул. Карли положила руку ему на грудь, успокаивая. Люку необходимо разделить с кем-то свою сердечную боль. Это важнее, чем ее невротическое желание получить подтверждение его любви к себе.
— Что произошло?
— Мы катались на лыжах. Это было на каникулах. Нам было очень весело. Филипп опрокинул термос с шоколадом на мою новую лыжную куртку. Ерунда, конечно. Но потом он начал спускаться вниз со склона, смеясь над моим негодованием, и я погнался за ним, — уголки губ Люка подрагивали. Он пытался улыбнуться, покачал головой. — Мы так упорно соперничали! Вернее, не мы, а я. Я всегда раззадоривал его.
— Ты винишь себя за произошедшее, — внезапно поняла Карли.
— Мы спускались с горы по неизученной трассе с умопомрачительной скоростью, — будто не слыша Карли, продолжал Люк. — Филипп был впереди и впервые в жизни выигрывал. — Люк зажмурился и заговорил отрывистыми фразами. — Даже сейчас я вижу, как мелькают его красные лыжи на снегу, слышу его триумфальный смех. А потом он исчез, и наступила тишина.
— О, Люк, — Карли прижала его к себе крепче, обнимая за талию, и прижалась щекой к его груди. Его сердце глухо стучало.
— Выступ на скале занесло снегом. Кругом была одна белая пучина. Я поспешил к нему, сломал лодыжку… но это не имело значения. Он разбился о камни.
— Тебя нашли спасатели?
— Я спустился с горы, — промолвил он и нахмурился, будто услышал глупый вопрос.
— Со сломанной лодыжкой?
— Мой брат погиб, Карли, — в его голосе слышалось смирение, будто он принял неизбежное.
— Но ты же не виноват, — Карли смотрела на любимое лицо, видела трагизм в его голубых глазах.
— Я не должен был устраивать такие гонки вместе с ним. Филипп катался хуже меня. Всю жизнь я защищал его от тех, кто мог ранить его добрую душу. Но в конце я поступил, как они.
Смешно, но Люк не понимал очевидного. Он всегда был сильной личностью, прирожденным лидером.
— Ты защищал его, отстаивал его интересы и больше всех любил. Его смерть — это трагическое, неизбежное стечение обстоятельств.
Он слабо улыбнулся.
— Некоторое время даже говорили, что я подстроил смерть Филиппа, чтобы стать преемником.
— Какой ужас! — изумилась Карли. — Какая несправедливость!
— Да, но я не могу изменить общественное мнение.
— Однажды люди поймут твою душу, как я, и сделают правильные выводы.
— Ты добра со мной, Карли, — он приподнял пальцем ее подбородок и поцеловал. В его поцелуе чувствовалась сердечность и признательность.
Карли настолько сильно любила его! Как можно не замечать совершенств Люка?
Постепенно их поцелуи стали более страстными. Женская интуиция подсказала Карли, что Люк желает ее. Может, он и не любит ее, как она его, но чувствует ту же страсть. Когда они опустились на спальный мешок, Карли не сопротивлялась. Пусть будет хотя бы одна ночь с Люком!
При слабом лунном свете Карли увидела, что он смотрит на нее. Она погладила его подбородок и наконец отважилась.
— Я должна кое-что тебе сказать… — произнесла она, и рука Люка, ласкавшая ее ключицу, замерла. — Я люблю тебя, — она сглотнула, ее сердце бешено колотилось.
— Я знаю, дорогая, — прошептал он. — Это вызывает во мне восхищение и отчаяние.
— Отчего? — Карли не ожидала услышать ликования от Люка, но и грусти тоже не предполагала.
— Моя жизнь сложна. Я не могу всего объяснить, — он погладил ее по лицу, потом лег рядом с ней на спину и посмотрел на крышу тента. — Я не хочу причинять тебе страдания.
От кого-либо другого такие слова прозвучали бы как отказ. Но она знала, в чем проблема Люка, понимала ответственность и обязательства, лежащие на нем. Карли понимала, что никогда не будет соответствовать требованиям того мира, в котором он живет.
— Я большая девочка. Ты не причинишь мне страданий, — промолвила Карли. Даже если и причинит, то она, возможно, переживет это.
— Сейчас я должен сказать тебе кое-что, хотя и не всю правду, — резко сказал он. Карли повернулась к нему, пытаясь рассмотреть выражение его лица в темноте. Люк какое-то время молчал, и она поняла, что его слова не будут такими уж приятными. Сердце Карли ушло в пятки. — Скоро я уеду. Это произойдет раньше, чем я предполагал.
Карли закрыла глаза, пытаясь подавить внезапный приступ боли. Значит, так все заканчивается. Одна ночь или ничего. Она должна решать.
— Что-то произошло? — Карли пыталась понять причину его отъезда, узнать, что возникшие дела действительно важнее ее самой.
— Да, — Люк приподнялся, оперся на локоть и посмотрел на Карли. Взгляд голубых глаз был серьезным, в них читалась мольба понять его.
— Расскажи. Ты знаешь, что можешь мне доверять, — тихо сказала она и прикоснулась ладонью к его руке. Люк тяжело и протяжно вздохнул.
— Дело моей семьи имеет достаточно щепетильный характер. Каждый, особенно лидер, должен быть честен и ответственен. В противном случае работа подвергается опасности. Смерть Филиппа уже определенный знак против меня.
Карли почувствовала разочарование. Даже рассказав ей о своем самом большом страдании, Люк продолжал говорить вокруг да около, употребляя для повествования словечки из сферы бизнеса.
— Я не уверена, что понимаю тебя…
— Против моего назначения на должность главы начали выступать некоторые люди.
— Но каким образом? — Карли присела и выпрямилась. — Отчего? Ты не сделал ничего плохого. Я могу поручиться за это.
Он уложил ее обратно, погладил по голове, будто именно она сейчас страдала.
— Кое-кто в моей стране, вероятно это соперник, начал распускать слухи о том, что я уехал из Монтавии, будучи неуправляемым и не заслуживающим… — он прервался. Карли знала, что он чуть не сказал о невозможности занять трон.
— Заслуживающим того, чтобы занять место отца? — закончила она.
— Точно.
— Но я не понимаю, как несколько необоснованных утверждений можно рассматривать всерьез.
— Их много, и они обоснованны. Отец прислал мне несколько фотографий, которые были помещены на страницах желтой прессы. Там я предстаю в компрометирующих меня ситуациях. То с полуобнаженной женщиной, то пьяным.
— Но это безумие! Как можно было сделать такие снимки, если тебя нет в стране?
— Они недавние, и каким-то образом сделан фотомонтаж, чтобы я предстал на них в роли злодея.
— Недавние? Как это возможно? — промолвила Карли, и вдруг ее осенило. Все ее тайные беспокойства выползли наружу. Как же она не заметила подвоха, когда граф Бруссар заявлял ей о том, что больше всего его беспокоит благополучное состояние принца! Карли охватил ужас. Значит, виновата она и граф Бруссар?
Мысли стремительно кружились в ее голове. Какая же она простофиля! Граф просил ее предоставлять ему снимки Люка во всех ситуациях.
— О, Люк, мне так жаль, — она взяла его лицо в ладони. Ей нужно все понять и найти способ остановить графа Бруссара. Никто не имеет права препятствовать Люку занять трон. — Ты будешь великим руководителем в компании своего отца. Неужели ты позволишь каким-то сопливым, завистливым парням вроде… — она прикусила губу. — Разве ты позволишь кому-то лишить твою компанию лучшего из руководителей?
Он прижал ее к своей мускулистой груди и поцеловал в висок.
— Любой, кто затевает такие каверзные игры, должен быть остановлен. Моя обязанность и право состоят в том, чтобы охранять будущее моей компании. Спасибо, что заставила меня понять это, показала истину, которую я не постиг ранее. Я всегда буду признателен тебе.
Вряд ли станешь благодарить меня, когда обо всем узнаешь, подумала Карли, но ничего не сказала. Она могла только трепетать от мысли, что каким-то образом помогла будущему королю узнать свою судьбу. Люк оказался невероятным человеком — сильным, храбрым и правдивым. Подобных ему мужчин в ее жизни не будет больше никогда.
Как только Люк узнает, что именно Карли предала его, то сразу поймет — ее слова о любви были ловушкой — и тогда возненавидит ее.
С разбитым сердцем Карли отстранилась от Люка и трясущимися губами произнесла:
— Мы должны немного поспать.
Потом она улеглась, повернулась к нему спиной, уткнулась лицом в спальный мешок и тихо заплакала.
Люк долго лежал в темноте и слушал тихое дыхание Карли. Сегодня, держа ее в объятиях и слушая слова любви и одобрения, он сделал поразительное открытие.
Даже никогда не став таким, как отец или Филипп, но любя свою страну, он будет упорно работать и сделает ее сильной и процветающей. В память о брате он будет хорошим королем. Карли помогла ему справиться со смертью Филиппа, принять ее как должное и понять, что в этом нет его вины. Умом Люк всегда понимал свою невиновность, но сегодня он осознал это душой. И все это благодаря мудрой и красивой женщине, что спала сейчас рядом с ним!
Он страстно желал рассказать ей все и взять с собой в Монтавию, но не мог. Знакомство Карли с миром, в котором жил Люк, могло бы ранить ее. При всей своей сильной воле она была чувствительной женщиной. Что может сотворить с ней пресса и общество снобов? В его стране неотступно соблюдаются традиции. Люди просто считают, что когда их принц перебесится, то выберет себе в жены ровню из знатного рода и произведет с ней наследника.
А как Карли отреагирует на то, что Люк притворялся?
Поворочавшись с боку на бок, он наконец принял решение, которое причиняло ему душевные муки. Хватит проявлять эгоизм в отношении Карли и своей страны. Он возвращается домой один, чтобы возложить на себя обязанности будущего короля.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Карли была вне себя от ярости. Ей предстояло кое-что выяснить. Прошлая ночь, проведенная с Люком, была чудесной и ужасной одновременно. Ей хотелось остаться в их волшебном укрытии вечно. Но с наступлением утра Карли осознала реальность. Небо было чистым и безоблачным, им удалось дозвониться до ранчо, и не успели они с Люком загрузить вещи в джип, как подъехал необычайно веселый Карсон Бенедикт.
Карли стукнула кулаком по компьютеру. Поискав информацию в Интернете, она поняла, что виновата перед Люком. Граф Бруссар в самом деле использовал ее! Информация о принце перетекала в прессу именно от нее. Как же можно быть такой дурой?!
Карли решила, что никакой информации граф Бруссар больше не получит. Ее легкомыслие наделало слишком много бед, и в оставшееся время она должна навести во всем порядок.
Даже если это будет последнее расследование в ее жизни, она снесет голову графу! Королевский советник, который обманывает принца, должно быть, замешан еще в каких-то грязных делишках.
Карли не могла исправить своих ошибок, но была в состоянии остановить злодея, который причинял Люку неприятности. Если она будет очень осторожна, то удастся остановить волну ужасных предположений, которые вредят репутации принца.
Карли позвонила по телефону и сообщила графу Бруссару, что Люк отбыл в неизвестном направлении. Граф расстроился и принялся требовать от нее последовать за принцем, но она отказалась.
Невероятно радуясь тому, что больше не придется работать на врага Люка, она собрала все фотографии принца, сделанные за две недели, и положила в конверт. Король Александр должен увидеть оригиналы снимков и ее описание жизни Люка на ранчо. Молясь о том, чтобы ее план сработал, Карли сделала еще несколько телефонных звонков.
Когда во второй половине дня Люк постучал в дверь ее номера, Карли уже заканчивала приготовления для реализации своего плана. Услышав его голос, она накрыла подготовленные документы халатом и открыла дверь.
Люк озорно взглянул на нее. Ноги Карли были обнажены, а волосы растрепаны, будто она только что вылезла из постели. На ней до сих пор была надета камуфляжная куртка.
— Мне начинает нравиться такой стиль одежды, — промолвил принц.
Должно быть, она выглядела как разбойник с большой дороги, а он, напротив, казался свежим и отдохнувшим. На нем были брюки и голубая рубашка, а непослушные волосы аккуратно уложены.
— Что я могу сказать? — произнесла Карли, посмотрела на свои ноги и пожала плечами. — Я вечная законодательница моды.
Люк рассмеялся.
— Я пришел, чтобы сопровождать тебя в столовую.
— Думаю, сегодня я не стану обедать, если ты не против. Я сильно устала.
— Давай я принесу чего-нибудь, и мы пообедаем в твоей комнате?
Карли покачала головой. Отчего он не уходит? Ведь она вот-вот упадет к его ногам и во всем признается! Ей нужно время, чтобы исправить свою ошибку.
— Что-нибудь не так? — разочарованно спросил принц, услышав отрицательный ответ Карли.
— Ты скоро уезжаешь, Люк, — мягко сказала она. — Мне лучше начинать привыкать к твоему отсутствию.
— Ты особенная, — он прикоснулся к ее лицу, и Карли сразу растаяла.
— Не беспокойся, я в порядке. А теперь, если ты позволишь… — она принялась закрывать дверь, а Люк протянул руку, чтобы ей помешать.
— Завтра вечером состоится танцевальная вечеринка. Ты придешь?
— Конечно, ее я не пропущу, — притворно весело произнесла она.
Сейчас она согласилась бы на что угодно, лишь бы остаться одной в номере, ведь пора браться за дело.
Наступил субботний день. Карли, одетая в старый плюшевый халат, с сине-зеленой маской на лице, пыталась расслабиться, сидя в кресле, пока Тина Осборн, расположившаяся на полу, красила ей ногти на ногах.
— Я не знаю, что заставило меня позволить тебе это сделать, — сказала она девочке-подростку.
— Потом я покрашу тебе ногти на руках, затем выщиплю брови, — произнесла Тина, одетая в пижаму.
— Нет! — Карли отшатнулась назад.
— Сиди тихо. Я промахнулась, и теперь твоя пятка вишневого цвета.
С тех пор как Люк настоял на присутствии Карли на вечеринке, она чувствовала себя не в своей тарелке. Карли намеревалась снова увидеть Люка только после того, как разоблачит графа Бруссара, но до отъезда принца оставалось совсем немного. Кроме того, Тедди принесла ей красивое вечернее платье, и Карли тут же захотелось вызвать в Люке невыносимое сожаление оттого, что он уезжает и оставляет ее…
Пусть Карли поступила с Люком подло, но она же не знала, что влюбится в него!
— Я нахожу странным, что Бенедикты считают себя обязанными приносить мне одежду для возмещения морального ущерба во время пожара.
— Хватит жаловаться! Принесли бы мне такое платье! У Дирка глаза бы на лоб вылезли.
— С ним и так это произойдет.
— Вероятно, что и так. Он безнадежно влюблен в меня, — Тина хихикнула, и Карли позавидовала уверенности девочки.
Зазвонил телефон. Тина поднялась на ноги и протянула Карли кисточку от лака для ногтей.
— Не двигайся, я принесу тебе трубку.
Услышав голос Эрика, Карли замерла.
— Последние пару дней мне поступали странные телефонные звонки. Мне понадобилось некоторое время, чтобы выяснить, в чем дело. По какой-то дурацкой причине ты выдавала себя за хозяйку моего агентства!
— Ты позволишь мне объяснить? — тихо спросила Карли, посмотрев на Тину, которая притворилась, что не слушает.
— Объяснить? Я детектив! — сказал он. Карли узнала нотки сдерживаемой ярости в голосе зятя и поняла, что ей придется не сладко. — Мне не требуются объяснения. Особенно после того, как высокопоставленное лицо из правительства Монтавии угрожает начать судебный процесс из-за твоей некомпетентности.