— Жаннетта приедет, чтобы сделать мне укладку и макияж. Ты же не против?
— Почему я должен быть против? Пока мы не подыскали квартиру, это наш общий дом. Кстати, твоя подружка очень милая.
Я вспомнила, как мы собирали вещи под удивленные возгласы Жаннетты, как она пыталась напоить его чаем с бутербродами, и улыбнулась.
После завтрака Облонский уехал, а я, не зная, чем себя занять в ожидании подруги, устроилась в гостиной на диване и включила домашний кинотеатр. Перебрала диски.
«Пять лет счастья». Что за фильм? Я никогда не слышала о таком.
Вставила в дисковод и скоро притихла. Только с третьего кадра я поняла, что этот фильм — короткая жизнь дочки Облонского.
На большом экране мелькали кадры. Вот она совсем маленькая. Ее держит на руках молодая жена моего босса. Вот Даше годик, и ее мама задувает за нее свечку… вот она смеется в два, бегая по комнате от деда Мороза, приглашенного по заказу родителей.
Вот ей три, и она уверенно листает любимую детскую книжку с картинками за столом.
Четыре — шумный детский день рождения. Жена Облонского в красивом бежевом платье смеется, дети играют с подаренными Даше игрушками.
Пять — последний день рождения. Девочка наряжена, как маленькая принцесса. В пышном платье, туфельках на каблучках. Длинные темные волосы красиво уложены, на головке сверкающая камнями диадема. Трехъярусный торт, свечи, детский смех. Залпы салюта, и сияющие от счастья глаза маленькой именинницы.
И последние кадры — Даша убегает по усыпанной осенними листьями дорожке. Маленькая, счастливая. В кадре Облонский.
«Папочка, а ты купишь мне самолет?»
«Купишь самолет?»
Веселый смех.
«Купишь, папа? Ну, скажи, что купишь…»
Конец фильма.
Я взглянула на часы. Кажется, просидела у экрана минут двадцать. В горле стоял прогорклый ком.
— Вот мы и познакомились, — через силу улыбнулась пустому экрану. Сразу стало понятно, отчего мой босс так тяжело переживает утрату. Вспомнились слова Люси о том, что у него не могли отнять ребенка в больнице, уже после того, как остановилось маленькое сердечко.
Я поднялась и осторожно достала диск из дисковода. Положила его в коробку и аккуратно вернула на место.
— Спи спокойно, — шепнула в пустоту.
Несомненно, Вова прав. Нам надо переезжать. Жизнь в доме, где все пропитано воспоминаниями о Даше, не станет счастливой. Особенно, если мы решим завести общего ребенка.
Телефон завибрировал сообщением от Жаннетты.
«Я уже подъезжаю к дому. Получилось немного раньше, чем планировала. Встретишь меня?»
«Уже иду», — ответила на сообщение. Смахнула слезы и заспешила в холл.
Эх, если бы я только знала, что задумала королева Божена в свой юбилей…
Глава 50. Божена
Божена Брониславовна Шпак могла по праву считать себя счастливицей. Она успешно вышла замуж за Вениамина Оболонского, двоюродного брата Николая Сергеевича Оболонского, одного из самых состоятельных людей в России, и муж, несмотря на брак по договоренности, очень ее любил. Любили Божену и племянники мужа. Ведь если в огромное поместье Оболонских приезжали дядя с женой, новый год и Пасха превращались в волшебную сказку. Бесконечные друзья и родственники наезжали в огромный, сверкающий роскошью дом на праздники, огромный стол в отделанной дорогим камнем столовой ломился от явств, а дети всегда находили спрятанные заботливой тетей Боженой подарки в своих кроватках. Увы, собственных малышей жизнь Божене не подарила — она потеряла ребенка на раннем сроке беременности, и из-за чудовищной ошибки врачей во время операции больше не смогла иметь детей. Зато трое сорванцов Оболонского с лихвой восполняли этот пробел.
Время летело, мальчики росли. Старший Владимир к совершеннолетию превратился в настоящего красавца. Именно он взял все от родного отца — и внешность, и ослиное упрямство, и буйный нрав. Усмирить племянника порой было невозможно. А как он нравился барышням! На него заглядывались даже замужние, что говорить о сверстницах.
Средний сын, Николай, все взял от матери — покладистость, мягкий нрав, трудолюбие и даже внешность. Она рано умерла, а глава семьи Николай Сергеевич больше не женился. (Может, еще по этой причине Божена считала своим долгом опекать мальчишек).
Младший — Марк, ни на кого не был похож. Что-то взял от отца, что-то от матери и ее родни. Темные волосы, карие глаза, упрямство от отца и страстное желание лечить людей, доставшееся от матери — сейчас Марк учился в медицинском университете. В отчий дом наведывался редко, предпочитал свободу и никогда не спорил с отцом и братьями.
Как бы ни ссорились отец и его старший отпрыск, а Владимира Николай Сергеевич любил больше всех. Но упрямство и категоричность в суждениях подвели под монастырь обоих — женитьба Владимира против правил подкосила безупречную репутацию семьи.
Одна Божена знала, что в глубине души Николай Сергеевич очень переживал из-за предательства любимого сына. Переживал он и позже, когда погибла внучка, которую он никогда не видел. На похороны помешало приехать все то же упрямство, и на помощь обезумевшему от горя Владимиру отправили покладистого Николая.
Божена догадывалась, что в те минуты нерушимый, как скала Николай Сергеевич попросту струсил. А гордыня не позволила встать рядом с сыном, который попал в такую страшную ситуацию.
Сама Божена переехала как раз после похорон маленькой Даши. И встреча в центре города у фонтана, которую Владимир считал случайной, на самом деле была совсем не случайна. Божене пришлось выслеживать племянника целый час у здания городской администрации. Это потом она рассыпалась в искренних удивлениях, пускала слезу по поводу своего одиночества и добилась того, что циничный и грубый со всеми племянник растаял и взял ее к себе на работу.
Божена Брониславовна Шпак не нуждалась в рабочем месте. Но в «НИГМЕ» Божена стала не просто начальником отдела кадров. Владимир не догадывался, что она знала все про его дела. Его дружба с сити менеджером ей была не по нраву, но она понимала, что свое состояние гордо отказавшийся от семьи Владимир смог сколотить из ничего только благодаря ему.
Знала она и про то, что слишком близко подобрались к Владимиру враги. Еще немного — и нанесет решающий удар по репутации сити менеджера меценат Абрамов, бесшабашно купивший финансового аналитика Михаила. Михаил — вот кто подведет под монастырь ее племянника, если не принять меры. А мера была одна — успеть стащить у мерзкого Гринева рабочий планшет, в котором хранились все данные по «НИГМЕ».
Божена умудрилась выследить, где Михаил проживает, и даже наняла одного из местных гопников, чтобы тот ограбил его автомобиль.
«Все можете взять себе, мне нужен планшет. Его стоимость я вам возмещу».
Михаила выследили и обокрали прошлым вечером — он оставил планшет в машине, когда отправился в мини-маркет за продуктами.
Теперь планшет — лучший подарок на юбилей — лежал на роскошном столике из кованого стекла, а Божена, довольная собой, спокойно любовалась огнем в камине и потягивала отличное сухое вино, присланное заботливой подружкой Зиной из собственной винодельни города Мишкино.
Французский бульдог Жерар растянулся у ног именинницы и мирно посапывал. Шикарное алое платье для банкета висело на плечиках. Поблескивали вынутые из резной шкатулочки и разложенные на столике бриллианты и золото.
Божена ждала еще один подарок. Его должен был доставить курьер. Этот подарок она заказала за собственные деньги, и теперь сгорала от нетерпения.
Взглянула на огонь, на картины.
Пейзажи заснеженных горных вершин на стене заставляли Божену грустить. Она скучала о тех временах, когда они с мужем подолгу отдыхали в Альпах. Да, да, Божена была одной из лучших лыжниц курорта. Эх, прошли те времена… Теперь же главной задачей Божены Брониславовны было устроить жизнь племянника. Этот смазливый и упрямый негодник должен вернуться в семью, и точка!
Со всей присущей ей еврейской смекалкой Божена шла к поставленной цели. Николай Сергеевич Оболонский в последние годы начал сдавать. Он тосковал по старшему сыну. Звонил Божене раз в две недели, осторожно интересовался жизнью неугодного отпрыска.
«Смешные они! Что Владимир, что отец его… Этот молодой да глупый, паспорт поменял, а старый сказать боится, что хочет сына видеть… Нет, чтобы просто поговорить…» — давалась диву Божена Брониславовна.
Она подговорила среднего брата Николая поманить Владимира домой предложением стать крестным отцом его новорожденному сыну.
Тщетно. Владимир уперся, что семьи у него больше нет.
«Глупец! Не знаешь, что один из твоих псевдо друзей тебе яму уже вырыл! — злилась Божена. — Кто тебя кроме меня и семьи спасать будет, если ты в тюрьму попадешь из-за махинаций сити менеджера? Он-то лапки умоет и свалит под шумок, а ты расхлебывать останешься».
Не удержалась, сыграла на чувствах вечно гордо пыхтящего в трубку старого Оболонского. Проговорилась, что опасность над Владимиром нависла. Что копают под него неясно из-за чего. Дорогу перешел кому-то нехорошему.
Она не прогадала. Оболонский-старший разволновался. И тут-то треснула вся его показная гордыня.
«Вернуть домой его надо, Боженочка! Пока дел не наворотил таких, что не откупишься потом!»
«Так возвращайте, Николай Сергеевич».
«Но как?»
«А я вам на мой юбилей приглашение вышлю».
И тут — надо же — Владимир влюбился в собственную секретаршу, которую ему подыскала она сама. Да не просто влюбился, жениться надумал.
«У нее должны быть благородные корни!» — упорно копала в родословную Грачевых Божена.
Увы, отец Марии ничего дельного не сказал. Его, не очень успешного адвоката среднего звена, вообще никогда не интересовали вопросы родословной.
И тогда Божена решила эту родословную для Маши купить. Благо — денег у нее было очень много, а вот детей Бог ей не послал.
«И когда этот старый самодур Николай Сергеевич появится на пороге ресторана, я ткну в его упрямую… упрямое лицо документами, подтверждающими, что невеста у его любимого и ненавистного одновременно старшего сына — самая настоящая. Ну, из обнищавшего дворянского рода, да. А что такого? Мало их, что ли, таких замуж выдавали, чтобы поправить положение дел?» — отпив вина из бокала, весело хмыкнула Божена.
А отец упрямого негодника Владимира сегодня появится. Приглашение на юбилей Божены никто не смеет игнорировать, и он это знает. Да его брат в гробу перевернется, если он посмеет не явиться!
«И что, что на самолете до нашего города лететь четыре часа? На собственном самолете можно и сутки лететь, ничего не случится», — продолжала размышлять она.
Раздался звонок в дверь. Следом охранник мягким голосом сообщил о курьере.
— Возьмите у него пакет, Елисей, — приказала именинница и одним махом допила остатки благородного вина из Мишкинской винодельни.
— Божена Брониславовна, к вам посетители. Оболонский Николай Сергеевич.
— Пусть заходит.
Кажется, праздник начинается.
Глава 51. Божена
Божена Брониславовна достала из стенки второй хрустальный бокал, изящным движением руки поправила прическу и принялась ждать брата своего покойного мужа.
Ждать пришлось недолго — Николай Сергеевич уже мерил тяжелыми широкими шагами просторный холл ее дома. Внешне — все такой же привлекательный, как и раньше — лишь седина на висках противно намекала на возраст. Да и в карих глазах поселилась горечь.
— Божена! Дорогая, с днем рождения! — увидев именинницу в платье цвета свежей мяты, расцвел он и протянул ей роскошную корзину пионов.
— Пионы! Какая красота! Как же я их люблю… — счастливо выдохнула королева, и они с Николаем Сергеевичем обнялись.
— Хорошо, что ты решил навестить меня до банкета, — провожая гостя в свою гостиную с камином, улыбалась Божена. — Сейчас пропустим по бокальчику Зининого вина, пообедаем. Кстати, где Николай и Марк? Неужели поехали к брату?
— Коля остался в гостинице. Он плохо переносит длительные перелеты. Марк отправился исследовать город. Знаешь же, какой он непоседа. К Владимиру ни тот, ни другой до вечера решили не соваться. На всякий случай, чтобы не спугнуть.
— Вот еще! Гостиница! Выдумали! Я бы хотела, чтобы вы остановились у меня. Такой просторный дом, и совершенно пустой. Надеюсь, после бокала вина ты перестанешь стесняться, и вы поселитесь у меня. Хоть на пару дней. Вы же останетесь?
— Мы останемся здесь до тех пор, пока не убедим Владимира вернуться домой, — наблюдая за тем, как золовка разливает Мишкинское вино в хрустальные бокалы, нахмурился Николай Сергеевич.
— Прекрасно! Тогда вы здесь надолго. Потому что пары дней не хватит. Я прикажу подать обед на две персоны в столовую.
После пары бокалов вина Николай Сергеевич расслабился и стал смелее говорить о цели своего визита в город.
— Божена, дорогая, я хочу знать, что здесь происходит.
— Начнем с того, что твой Владимир вляпался в серьезные неприятности, которые ему устроил некто Абрамов. Меценат со связями отчего-то решил отправить за решетку твоего сына. Владимира бы уже арестовали, да я выкрала планшет со всеми данными у протеже Абрамова. Некто Михаил Гринев, поверенное лицо и финансовый советник Владимира, продал всю информацию об их сотрудничестве Абрамову.
— Есть ли способ заставить Абрамова отозвать свои обвинения?
— Нет… разве что доказать, что он имеет склонность удерживать у себя дома юных и красивых девиц, принуждая их к сексуальным связям.
— Фи, — передернул плечами Николай Сергеевич.
— Вот тебе и «фи». А еще Вова наш жениться собрался.
— Как, жениться?! Опять?!.. — побледнел Оболонский-старший.
— На этот раз девушка стоящая.
Божена подняла указательный палец вверх и поднялась из-за стола. Скоро она принесла в столовую пакет документов, полученный от курьера.
— Мать ее имела очень хорошую родословную. Дворянскую! Правда, богатств никаких не осталось, промотали свое наследство ее предки. По отцу девушка Грачева, а у матери фамилия Платова. Граф Платов, слышал о таком? В Новочеркасском соборе хранятся его останки.
Николай Сергеевич хмуро взглянул на золовку и принялся читать заверенный печатью документ.
— А Владимир знает, что невеста у него благородная? — спустя пару минут поинтересовался он.
— Не знает! И знать ничего не хочет… Так что — не спугнуть надо его намерение, Николай Сергеевич. Ни слова Владимиру о том, что я тебе документ этот показала! Береженого Бог бережет.
И тут что-то сверкнуло у нее в голове.
— Боже Святый… — пробормотала она. — Так вот из-за чего этот Абрамов на Вову взъелся! Из-за невесты! Он девчонку эту как увидел, так и вожделеет ее с тех пор! В свой плен желает забрать! А Владимир ей предложение сделал! Вот оно, Николаша! Теперь мне ясно все. Как же я раньше-то факты не сопоставила?!
— Так. Девчонку надо сторожить! Чтобы не выкрали ненароком. А с Абрамовым этим, я подумаю, как нам лучше поступить. Николай хорошо в таких вещах разбирается, — взглянул на Божену тяжелым взглядом Оболонский-старший.
Подумал еще немного и усмехнулся.
— Имя-то у нее какое приятное. Мария. Будет у меня любимая невестка.
— Это ты ее еще не видел, — хихкнула Божена. — Как увидишь, сразу поймешь, отчего Абрамов свой покой потерял.
— А что, если Владимир снова упрямиться станет?
— Ну, тогда мы с тобой, Николаша, что-нибудь сообразим. На двоих. Планшет-то от этого Гринева у меня, а значит, и все козыри, — торжественно улыбнулась королева.
Глава 52. Маша
В пять часов вечера я стояла в гостиной и с ожиданием следила за реакцией будущего мужа. Он же ходил вокруг меня, озадаченно потирал подбородок, и мне уже хотелось стукнуть его клатчем, потому что, по-моему, придраться было не к чему.