Игорь Викторович сидит за столом, ведет беседу, а когда я появляюсь, замирает на полуслове. Зато его собеседник, точнее собеседница, как раз не стесняясь высказывается:
— Кто такая? Почему так смело заходите?
Это Виктория Леопольдовна, главный администратор ресторана «Сапфир», хищная брюнетка лет сорока. Я-то ее видела, хоть и мельком, а вот она еще не имела счастья со мной познакомиться.
— Извините… — мычу себе под нос. — Я по личному вопросу, но я уже ухожу…
Только собираюсь сбежать, поджав хвост, как Игорь Викторович восклицает:
— Стоять!
От его грозного рыка я аж на месте подпрыгиваю, причем не я одна. Главный администратор выпучивает глаза и вовсю хлопает ресницами. Видно, не привыкла к подобному тону и сразу прониклась серьезностью ситуации.
— Вика, давай позже договорим… — слышу я голос директора, причем так глухо, будто мне в уши напихали вату.
Ну да, конечно, это для нас простых смертных она — Виктория Леопольдовна, а для Большого Босса — Вика… Может быть, он с ней спит? Господи, да неужели тут все друг с другом спят? Что за ресторан такой! Но если подумать, вряд ли Игорь Викторович окучивает своего администратора — она ведь на добрый десяток лет его старше.
«А может, ему в принципе всё равно, куда совать свою сардельку, сосиску, ну, или перчик чили, смотря как у него обстоят дела с размерами. Хотя как раз сейчас мне такая развратная натура шефа очень даже на руку! А размеры… вот не принципиальная вещь на данный момент! Совершенно не принципиальная».
Хочу самой себе доказать, что Мальцеву я супруга теперь исключительно на бумаге — и то ненадолго.
— Уже ухожу… — тут же заявляет Леопольдовна и действительно покидает кабинет.
Я вздрагиваю от звука закрывшейся двери.
Большой Босс долго и внимательно меня разглядывает.
— Зачем ты пришла? — спрашивает он напрямик.
У этого человека всё напрямик: и разговоры, и намерения. Ну что же, так даже лучше, вот только где бы набраться смелости озвучить предложение?
Открываю рот, силюсь что-то сказать, а получается прямо как у рыбы в аквариуме — молчок. Решаю, что действия громче слов, и расстегиваю верхнюю пуговичку поварской блузки. Как только я это делаю, бровь Большого Босса взлетает чуть ли не до уровня волос, он резко закашливается и смотрит на меня так, будто у меня вырос рог, как у единорога, ну или глаз вдруг стало не два, а восемь.
— Что ты делаешь? — спрашивает он.
— Жарко как-то, вот решила блузочку скинуть, вдруг полегчает…
Теперь уже у Игоря Викторовича взлетает вторая бровь — даже выше первой, между прочим!
— Снежана, ты опять хочешь сфотографироваться на столе? Ты что, с кем-то поспорила?
Ага, поспорила, точнее поругалась вплоть до мордобоя, но ему об этом знать совершенно не обязательно.
«Господи, да что ж он такой непонятливый!»
— Игорь Викторович, вы же сами приглашали с открытой датой, вот я и…
Показательно расстегиваю еще одну пуговицу, и тут до Большого Босса наконец доходит.
— Серьезно, что ли? Так я это… Так я за! Иди сюда, в общем!
Дальше всё разворачивается совершенно по другому сценарию.
Алпатов вскакивает со своего кресла, несется ко мне на всех парах, подхватывает на руки. Надо признать, я не пушинка… Во мне добрых шестьдесят килограмм счастья, что при росте метр семьдесят смотрится, конечно, весьма аппетитно, но легче я от этого не становлюсь. Однако Большой Босс несет меня именно как пушинку! Это при его-то, скажем так, среднем росте и габаритах.
«Что он там у себя под костюмом прячет? Железные мускулы?»
Пока он меня несет, украдкой трогаю его плечо, а там и правда всё как будто железное.
Игорь Викторович не церемонится, сажает меня на столешницу, где я еще недавно изображала модель нижнего белья, и за какие-то доли секунды расстегивает мою блузку. Осматривает меня с придыханием, я аж начинаю гордиться своим вторым размером. А потом, наверное, для того, чтобы мне тоже было на что посмотреть, он стаскивает с себя пиджак, расстегивает рубашку. У него пресс — кубики! Никогда не видела вживую, кстати. Ну, Мальцев тоже в нормальной форме, но чтобы прям кубики…
Пока я любуюсь на это чудо, выкованное многочасовыми тренировками в спортзале, Игорь Викторович тянется к ремню на своих брюках и очень скоро оказывается без них.
Я, конечно, читала в любовных романах чтобы мужик заводился с полпоцелуя в щеку, но чтоб на самом деле! И кстати, с перцем чили я явно ошиблась. Огурец-переросток — вот подходящая кулинарная метафора.
«Получается, ничего он своим большим джипом не компенсирует, а тогда зачем ему такая машина… Боже… о чем я только думаю!»
Я всегда считала, что с чужим мужчиной заниматься этим мне будет противно. Не те руки, губы, запах… Но ничего такого в руках у Игоря Викторовича я не ощущаю. Наоборот, приятно, как он уверенно сжимает меня в руках, как сноровисто стягивает с меня поварскую форму. От него приятно пахнет мужским парфюмом. Аромат, как легкий морской бриз, слегка кружит голову. И губы у Большого Босса мягкие, нежные, в то же время требовательные!
Наверное, с Алпатовым было бы замечательно танцевать танго — он прирожденный ведущий. Вот и сейчас руководит процессом очень уверено. Поэтому позволяю ему выбрать ритм нашего танца.
У этой истории, наверное, даже мог бы быть счастливый конец, если бы не преждевременный запуск фейерверков. Совсем преждевременный! К тому моменту, как они были выпущены, я даже и близко к счастливому концу подойти не успела…
Глава 25. Мечты о персиках
Игорь
«Я что, всё?» — прижимаю Снежану к себе, голова кругом от только что полученного удовольствия. В то же время не могу поверить, что оно уже пережито, закончилось. Только отголоски по телу гуляют…
Гляжу на часы — прошло двенадцать минут. Я справился за двенадцать долбанных минут! Прямо как в детстве: хочешь мороженое до одурения, и когда тебе наконец его дают после многочисленных просьб, сжираешь в мгновение ока, даже вкус прочувствовать из-за жадности почти не успеваешь. А о Снежке я мечтал столько лет, что подумать страшно, вот и «сожрал», не разбирая вкуса.
Нет, я так не согласен. Я хочу прочувствовать, мне надо больше.
Однако стоит на миг выпустить мое снежное удовольствие из рук, как она стремится напялить на себя свою поварскую форму.
«Стесняется, что ли? Хотя ей ли стесняться… С такой фигурой! Да и поздновато для стеснений, я уже рассмотрел во всех деталях всё самое интересное».
Честно и откровенно пялюсь на нее, пока она одевается.
— Ну, в общем, спасибо… — тянет Снежок и косится на дверь.
«Хм… Это она сейчас меня поблагодарила? Серьезно?!»
Тут до меня, как до истинного жирафа, наконец доходит — она сейчас уйдет! Кстати, далеко не факт, что ей хоть сколь-нибудь понравилось произошедшее. Ведь финишировал только я — точно знаю! Уж мне ли не знать, у меня бывшая жена — тренер по этому делу, мы с ней так и познакомились. За годы брака она преподала мне не один десяток уроков по женской анатомии. И я так бездарно слил наш со Снежаной первый раз…
«Я придурок!»
— Нет, Снежана, никуда ты не пойдешь!
Только в этот раз мой грозный голос почему-то не срабатывает. Почему? Да потому что грозности в нем ни на грош! Слишком разомлел.
— Мне пора вернуться на рабочее место… — лепечет она. — Вы же мне не за это самое платите…
«Хочешь денег?! — эта мысль чуть не вышибает из меня дух. — Ну правильно, зачем еще могла ко мне прийти, ведь предложила себя более чем откровенно. Только тут тебя ждет облом, милая. Если хочешь денег, надо просить их до того, как тебя уложили на лопатки, а не после! Ничего я тебе не дам!»
— Да, Снежана, я тебе плачу не за это… — А вот теперь в голосе грозности предостаточно.
Еще недавно безудержное желание приласкать эту женщину вдруг куда-то девается, чувствую, как лицо грубеет. Снежана перемен во мне будто не замечает, быстро кивает:
— Ну ладно, было приятно!
С этими словами исчезает за дверью. А я стою как истукан в одних трусах посреди кабинета и гадаю — что это вообще сейчас такое было? Осматриваю свой кабинет и не верю, что только что тут вытворял с самой желанной в моей жизни женщиной. Взгляд как-то сам собой падает в угол, где висит камера.
— Мать вашу! — бурчу себе под нос и спешу одеться.
Когда захожу мониторную, охранник меня уже ждет.
— Я всё сделал по инструкции, Игорь Викторович!
От его слов у меня брови ползут вверх, тут же интересуюсь:
— По какой такой инструкции?
Он хмурится и неуверенно отвечает:
— Ну как же… Инструкция, что когда к вам заходит жена, камеру отключать… Вы же сами просили! Это, конечно, была не ваша жена, но когда вы скинули пиджак, я смекнул, что… ну… короче я камеру в вашем кабинете сразу отключил! Она до сих пор отрублена, кстати…
— Молодец… Получишь премию!
Уже собираюсь уходить, как в голову приходит мысль.
— А прокрути мне, что наш кондитер делала до того, как зашла ко мне в кабинет?
— Нет проблем!
Довольный донельзя сообщением о премии, охранник кивает своей бритой головой и колдует над клавиатурой. Очень скоро я имею возможность лицезреть, как моя Снежана идет в раздевалку, причем физиономия расстроенная донельзя. В раздевалке камер нет по понятным причинам. Зато наблюдаю, как девчонка выходит оттуда и решительным шагом идет прямо в мой кабинет.
«Совершенно очевидно — ее кто-то обидел. Я мог это заметить, когда она пришла ко мне, но не потрудился, сосредоточил всё внимание на персиках, ведь она так показательно стала расстегивать блузку… Почему пришла именно ко мне? — вглядываюсь в ее напряженное лицо перед тем, как она заходит в кабинет, и гадаю: — С чего я вообще решил, что она хочет денег? Вроде обычная фраза — вы же мне не за это платите… Нет, про деньги это я, кажется, сам придумал. Получается, зря ее отпустил?»
Хотя почему зря? Дело сделано, я ее уже «поматросил», так что по идее можно увольнять. Но если я ее сейчас уволю, она может подумать, что избавился от нее как раз потому, что сплоховал как мужчина.
«Тюлень — скорострел! Я явно очень быстро расту в ее глазах».
Ну нет! Надо сначала показать девушке небо в алмазах, а уж потом со спокойной совестью на биржу труда, но не раньше. К тому же я просто обязан как следует подержать в руках ее сочные персики! Закрываю глаза, а они передо мной… Как будто мне на внутреннюю поверхность век фото приклеили, ей богу.
Из мониторной направляюсь прямиком на кухню. Сейчас заберу Снежка — и обратно в кабинет… Хотя, может, в гостиницу? Есть одна как раз напротив. Однако что-то подсказывает, что сейчас моя сладость может не согласиться. Буду стоять перед ней как оплеванный. Лучше заберу ее после работы и по-тихому домой, в постель…
Глава 26. Такси заказывали?
Снежана
— Ты где была? — фырчит на меня Гарпия, едва я перешагиваю порог кухни. — Почему я должна делать твою работу?!
Присматриваюсь к ней и замечаю, что у нее красная шея. Шея!
«Боже, что с ней…»
В очередной раз мне бросается в глаза, какой толстый слой штукатурки она наложила на лицо, и понимаю, что оно, скорее всего, такое же красное, как и шея, просто загримировано, а значит…
«Она просто в бешенстве!»
Не мудрено, учитывая мою длительную отлучку. Хотя, если подумать, не такую уж и длительную.
— Думаешь, тебя тут будут держать только из-за того, что ты жена шефа?! — набрасывается она.
— Бывшая! Так что фас, если он тебе так нужен! — Я почти сразу поняла, почему так сильно ее бешу.
Вдруг к нам спешит сушеф, подлетает практически как коршун. Вжимаю голову в плечи, ожидая разноса еще и от него, однако он рявкает как раз на Софию:
— Надоели твои вопли! Выполняй свою работу, а Снежану я отныне беру под свое начало, ясно?
Никогда не слышала, чтобы большеголовый Александр кого-то защищал. Он вообще выше любых споров. А тут орет… и из-за кого? Из-за меня! Но радость моя длится недолго.
— Тебе особое приглашение? Марш на рабочее место! — достается и мне, наверное, для симметрии.
Ну что же, я не против, мне даже не обидно. Я просто рада, что не надо слушать ор Гарпии.
— Как он ее, а? — подмигивает мне Дарья.
«Эта болтушка снова хочет со мной приятельствовать? Похоже, ей и правда понравились белые розы…»
И вообще, пока шла к своему столу, я подметила еще несколько ободряющих взглядов других поварих. Наверное, Гарпия здесь никому не нравится, и люди рады, что ее приструнили, пусть даже из-за меня.
Приступаю к работе. Стараюсь отрешиться от того, что совсем недавно умудрилась натворить в кабинете Большого Босса. Всё же интим с шефом был очень необдуманным шагом, мне же здесь еще работать!
Меня не то чтобы совесть мучит, просто, кроме всего прочего, разовый пересып совершенно не в моих принципах. Чувствую себя так, словно без страховки прошлась по канату на высоте десять метров, настолько непривычно для меня случившееся. Эх, на что только не пойдет разъяренная женщина, особенно из-за совершенно незаслуженного тумака.
«Ну было и было, — пытаюсь себя успокоить, — Большому Боссу ведь просто хотелось моего тела, а душа без надобности, тело он получил, а я получила своего рода месть. Все довольны! Наверное, он из разряда мужчин, которые очень любят погулять, настолько стремительно мы с ним слились в нашем танго…»
Трясу головой, старательно изгоняя из нее Игоря Викторовича, а то поселился там как у себя дома, хоть проводи обряд экзорцизма, честное слово. Только о нем и думаю, того и гляди, вместо сахара пложу в десерт ложку крахмала или еще что. В моем деле концентрация — далеко не последнее дело.
Однако признаю, очень приятно для разнообразия подумать о ком-то еще, кроме Мальцева и его мерзких поступков. Мне почему-то кажется, что Алпатов никогда бы не сделал такой гадости, как мой муж.
Уже практически настраиваюсь на позитивный лад, даже тесто для блинчиков взбиваю миксером, а не колочу венчиком, как недавно. И тут вдруг в дверях кухни появляется Мальцев собственной персоной. Ходил куда-то, падаль такая. Причем идет прямо ко мне, а в руках у него букет роз — почти такой же, как мне подарил Игорь Викторович, только цветы красные.
«Где-то неподалеку распродажа, что ли?»
Роман подходит к моему столу, церемониально кладет букет и просит:
— Прочитай, пожалуйста, карточку!
После этого уходит, а наш дружный женский коллектив смотрит ему вслед с придыханием.
«Ну что за клуши? Честное слово…»
— Ты правда с ним разводишься? — шепчет мне на ушко Дарья.
— На все сто… А что, он тебе нравится? — спрашиваю в лоб.
— Наш Мальцев? — Лицо соседки аж перекашивает от брезгливости, она снова шепчет: — Если честно, меня бесят кобели вроде него… Ты правильно делаешь, что разводишься с ним, Снежана!
Не ожидала я такой поддержки, не ожидала.
— Кстати, ты красные розы случайно не любишь? — спрашиваю у нее. — Если у белых еще был шанс попасть ко мне домой, эти я точно дальше мусорки не понесу…
Дарья улыбается, протягивает руки:
— Давай, спрячу от глаз подальше…
Берет их, хочет унести, но потом всё же вытаскивает карточку, отдает мне.
Сначала хочу выбросить ее в мусорное ведро, потом всё же читаю:
«Снежаночка, милая моя девочка, прости меня, пожалуйста! Ты же знаешь, я руки распускать не люблю… Просто не ожидал… Ты — моя любимая…»
— Фу!
Дальше не читаю. Мне плевать на его извинения, рву карточку и выбрасываю.