Представляю, как Снежана сморщила бы свое кукольно-милое лицо, отвернулась в отвращении… и обида аж до костей пробирает, хотя она пока еще ни разу на меня так не смотрела.
Может быть, она когда-нибудь об этом и узнает, но явно не сегодня. Сначала награжу ее своей фамилией — это как минимум, а там уже посмотрю, стоит ли вообще говорить.
У меня для нее приготовлено более важное признание — мои проблемы с зачатием ребенка. Об этом стоит сказать в первую очередь, но тоже не сегодня. Вот дождусь от нее слова на букву «Л», тогда уже решу, под каким соусом преподнести новость. Сразу разъясню, что готов обеспечить ЭКО, и буду молиться, чтобы она не послала меня, как это сделала бывшая жена.
Сейчас я для нее — супергерой. Эх, если бы была возможность им и остаться… Только не дотягиваю я до этой планки, ох, как не дотягиваю!
И да, когда ее катавасия с разводом закончится, хочу сделать ей предложение. Не сразу, конечно, не хочу пугать, ей и без того развитие наших отношений кажется слишком быстрым. Хотя мне — чертовски медленным. Я слишком долго хоронил в себе чувства к Снежане, и сейчас они выбрались на поверхность все разом, оглушили, опутали, связали по рукам и ногам страхом ее потерять. Но я совершенно точно не могу себе этого позволить.
Отношения со Снежаной для меня самые главные в жизни. Они даже важнее тех, что у меня были с женой, я это четко понял.
— Игорь, о чем ты думаешь? — спрашивает моя прелесть, макая в острый соус очередную гигантскую креветку.
Наклоняюсь к ней, слегка пьянею от клубничного аромата ее кожи, шепчу на ухо:
— Представляю, как приведу тебя домой, стащу с тебя это короткое платье, и…
И тут замечаю, как в зал ресторана входит смутно знакомая девушка. Рослая брюнетка с кудрями, торчащими в разные стороны. Через пару секунд узнаю ее и замираю на полуслове. Светка Рябочкина!
Снежана, кажется, моей заминки не замечает и машет… именно ей! Светлане, своей давней приятельнице. Ну еще бы — они в школе были не разлей вода!
«Так это и есть та самая подруга, с которой она хочет меня познакомить?! — с опозданием доходит до меня. — Мне везет как утопленнику…»
Снежок уехала в столицу после девятого класса, я же учился с Рябочкиной до самого одиннадцатого. И всё равно она вряд ли меня узнала бы, ведь в школе я был прыщавым жирдяем с планеты Обжираловка. Однако я встречался с ней на встрече выпускников через несколько лет, это было уже после моего «преображения», поэтому она вполне может узнать. Хоть под стол прячься, ей богу. Только не в моем это стиле — прятаться под столом.
«Может и не узнать! Вдруг у нее паршивая память на лица?» — бьется в конвульсиях мой мозг.
Чувствую, как по мере приближения Рябочкиной мой пульс учащается, а кожа на лице буквально горит огнем.
— Привет! — она громко восклицает, когда подходит к нашему столику. — Я очень извиняюсь, что опоздала…
«Лучше бы ты совсем не пришла!» — ору про себя.
— Да ничего, — машет рукой Снежана. — А где твой спутник?
— Ой, тут такое дело… Он заболел, представляешь? И я как дурочка его прождала зря… бежала к вам и сломала каблук! Вот!
С этими словами Светлана поворачивается к нам задом и демонстрирует полное отсутствие каблука на одной из туфель.
— Еле доковыляла!
— Ой, ой, — охает мой Снежок. — Ну ладно, после ужина мы вызовем тебе такси, поможем дойти до машины… Знакомься! Мой Игорь!
Светлана улыбается еще шире, смотрит то на меня, то на подругу, и выдает немного растерянно:
— Мы вообще-то знакомы… Лет эдак много! Вы надо мной сейчас подшучиваете, да?
«Узнала, сучка!» — тут же понимаю.
— Подшучиваем? — удивляется Снежок и пока что еще не понимает в чем дело.
— Ну… — тянет на высокой ноте подруга. — Это же наш Тюлиньков!
Снежана на несколько секунд замирает, хмурится и яростно качает головой:
— Нет, Светик, какой Тюлиньков! Это мой Алпатов!
— Э нет, дорогуша, у меня фотографическая память на лица, я же адвокат — это профессиональное! Игорь, ну ты же меня узнал, я же вижу!
— Капут китайцам в Африке… — тихо бурчу.
И вдруг Снежана охает, смотрит на меня круглыми глазами. Тихо стонет:
— Игорь…
— Что, не узнала, милая? Не ожидала? Сильно изменился, да?
Странная штука — говорю я, а слышится так, будто голос чужой. Издевательский, высокомерный… Хотя я совершенно не собирался задирать перед Снежаной нос или тем более издеваться над ней.
В один миг вдруг превращаюсь из взрослого состоятельного мужчины в четырнадцатилетнего жирдяя с полным отсутствием веры в себя.
— Ничего не пойму… — мотает головой Светлана. — Как ты вдруг стал Алпатовым?
— Поменял фамилию, и что? Это преступление?
Снова этот высокомерный тон. Почему он из меня так и прет?!
— Подожди, — продолжает Рябочкина, — так ты не сказал Снежане, что вы вместе учились? Но ты же не мог ее не узнать! Она точь-в-точь как была в школе, только фигурой изменилась… Снежану ты должен был точно запомнить, она же тебе нравилась… Все об этом знали… Разве не так дело было?
В этот момент мне очень хочется хлопнуть Светлану по затылку или запихать ей что-нибудь в рот, чтобы наконец заткнулась.
— Ничего не пойму! — хмурит брови Рябочкина. — О-о-о…
Видно, всё же вспоминает ту историю, когда Снежана меня подставила. Гляжу на свою белокурую прелесть и замечаю, как она морщится. Будто только что слопала гнилую мидию.
— Так вот почему ты называл меня Снежком… — лепечет она и отодвигается от меня. Сжимается в комочек.
«Ей противно, что ли?!»
Это открытие отбойным молотком долбит меня в висок. И вдруг мой рот начинает жить своей жизнью:
— Да, да, милая! Ты уже почти месяц каждую ночь пыхтишь под Тюленем! Не думала, что тебе понравится секс с Тюленем, да? Что тебя, такую всю красивую королевну, попользуют по назначению…
— Зачем ты говоришь такие вещи? Это мерзко! — морщится она.
А меня несет дальше:
— Это еще не мерзко, милая! Знаешь, что гораздо более мерзко? То, что ты сделала со мной четырнадцать лет назад! Как ты подставила меня, унизила…
Сам не понимаю, откуда в моем голосе столько обиды, желчи, чуть не захлебываюсь всем этим.
Снежана охает:
— Так ты со мной встречался из мести?
Я закашливаюсь, пытаюсь прочистить горло, чтобы продолжить обличительную речь, объяснить ситуацию, в конце концов оправдать свои слова. Но во рту всё намертво пересохло, а мозги вдруг превратились в вату.
Скажу вам по собственному опыту — с ватой вместо мозгов думается крайне сложно. В итоге на ум так и не приходит ничего стоящего, выдавливаю лишь:
— Не совсем так…
Впрочем, Снежане мои объяснения, кажется, не нужны. Ее лицо вдруг превращается в надменную маску. Она больше не удостаивает меня ни единым взглядом. Вскакивает с места и спешит вон из зала.
— Ты придурок! — фырчит Светлана, встает, хватает сумку подруги и свою и хромает вслед за ней.
Глава 47. Виноватый/Виноватая
Игорь
Сижу как обухом прибитый, понять не могу, что я только что наплел. Что это было? Попытка себя защитить? Ну и гадкий же способ я для этого выбрал!
Хочу побежать за Снежаной следом и не могу — ноги не слушают, да и в голове полнейший хаос.
Смотрю на Снежанин безалкогольный Мохито, на тарелку с креветками, салат с морепродуктами, и решительно не понимаю, что только что произошло. Пару минут назад я кормил свою девушку с рук, а сейчас… у меня, кажется, и девушки больше нет. Точнее, не кажется — ее нет!
Еще долго сижу на своем месте. Как последний кретин смотрю то на дверь, то на телефон. И мне звонят! За последний час набрали раз семь: друзья, поставщик коньяка, какой-то незнакомый московский номер, но не Снежана.
Не беру трубку, просто сижу на одном месте. Ко мне никто не подходит. Подозреваю, вид у меня сейчас слишком злобный, и персонал просто боится сделать в мою сторону хотя бы шаг. Правильно делают, загрызу любого.
«Неужели я так мало для нее значу? Просто взяла и ушла…» — долбит голову одна и та же мысль.
Я правда считал, что простил Снежане ее мерзкий поступок. Получается, ни хрена не простил и тем более не забыл. Обида вылезла в самый неподходящий момент и самым тупым из возможных способов. Не ожидал, что обнажение Тюлинькова вызовет в душе столько агрессии.
Однако мы с ней уже давно не четырнадцатилетние дети, могла бы понять, как сильно тогда меня задела. Просто взять и чисто по-человечески извиниться. Пусть не тогда, так хотя бы сейчас!
«Куда там… Королевы не извиняются… Тем более перед Тюленями!»
Все-таки я думал, она изменилась. Ведь всё это время со мной был искренний, нежный и ласковый человек. Девушка, не способная нанести другому такую обиду.
Получается, я ошибался? Я — слепой влюбленный кретин, идеализирующий очередную в своей жизни стерву? Да почему же мне на них так везет-то!..
Упираюсь локтями в стол, закрываю лицо руками. Тяжело признавать, что Снежане я безразличен. «Это конец… Она больше ко мне и близко не подойдет…»
Снежана
— Стой! Ну стой же! — слышу за спиной Светкин голос. — Я же без каблука!
Останавливаюсь, нерешительно оборачиваюсь, очень-очень стараюсь сдержаться, не разреветься тут же на ступеньках ресторана.
— Поехали домой, — тихонько прошу.
В такси подруга садится рядом, хочет меня обнять.
— Снежана, мне очень жаль, что так получилось…
— Всё в порядке… — пытаюсь отстраниться.
— Что? — хмурит брови она и внимательно на меня смотрит.
— Ну серьезно, мы с ним встречались-то всего три недели… Не конец света… — пожимаю плечами и замолкаю. Не могу выдавить из себя больше ни слова. Вся энергия уходит на то, чтобы держать на лице маску безразличия. Сейчас эта маска для меня — единственное спасение.
Чувствую, как начинают дрожать губы.
«Спокойно, пожалуйста, спокойно…» — уговариваю себя.
Мне бы только добраться до спальни, а еще лучше — до ванной, а там уж…
— Ну ты стойкая… — качает головой подруга. — Я бы так не смогла. Он же тебе нравился!
— Света, пожалуйста, давай ни слова… Завтра обсудим…
— Ну завтра так завтра, — поджимает губы она.
Мы доезжаем до дома, я кое-как помогаю ей добраться до квартиры.
— Закажем пиццу? — предлагает она. — Ведь так и не поели…
— Это без меня… — с трудом сглатываю комок в горле.
Чувствую, еще полминуты, и краник сорвет. Изо всех сил стараюсь подавить рвущийся наружу всхлип, бросаю сумку прямо в прихожей и бегу в ванную.
Вот открою воду, и можно будет спокойно порыдать, Света не услышит. Кручу кран… А воды-то и нет! Зато в слезных каналах краники всё же срывает, и на щеках у меня этой воды теперь масса.
Оседаю в ванной прямо на холодный кафель пола и захлебываюсь рыданиями. Очень стараюсь делать это тихо, беззвучно — я в этом деле мастер. Но видно, в этот раз не получается. Уже через минуту в дверь начинает ломиться Света:
— Снежана, Снежаночка, открой! Ну пожалуйста, дружок мой!
Но не до нее мне, ой не до нее…
— Пожалуйста, уходи! — отвечаю с ревом.
— Фига с два! Открывай!
И она снова стучит.
Стараюсь успокоиться, глубоко вздыхаю, но ничего не получается. И наконец решаю открыть как есть, выбора нет.
— О боже милостивый… — охает она, оглядывая меня, тянется, обнимает. — Милая подруга, мне так жаль! Я никогда не видела, как ты плачешь…
Как будто кто-нибудь другой видел… Разве что мама в детстве.
Но странное дело — я подруге до ужаса благодарна за теплые объятия, попытку утешить.
— Не надо было мне вообще говорить, что я его узнала… — охает она. — Дурища, тоже мне, полезла со своими обличениями… Понятно же, раз молчал, значит, не хотел тебе говорить!
— Хорошо, что сказала… — всхлипываю. — Иначе он бы мне еще неизвестно сколько времени голову морочил. Эх, как же я сразу его не узнала-то! Кретинка слепая…
— Он когда пришел на вечер встреч выпускников, все прям обалдели, — рассказывает она. — Наш Тюлиньков — и такой красавчик… Его вообще никто не узнал, так что ты себя не кори!
— А я ведь ему поверила! — почти кричу. — Поверила, что такой мужик может мной всерьез заинтересоваться… Что я смогу быть счастливой после фиаско с Романом… А он просто мстил! Наверное, ржал надо мной каждый день, что я такая дура доверчивая, что со мной можно запросто переспать… И главное, почему?!
Светлана цокает языком.
— Ну вы тогда бедного Тюленя знатно опустили… Ты перед ним так и не извинилась?
— Я бы извинилась! — резко вскрикиваю. — Я хотела… Но теперь не буду! Да, я сделала паршивую вещь… в школе… четырнадцать лет назад! Это причина, чтобы месяц со мной спать и строить планы мести? Я ему верила! Я ему так верила! Света, я перед ним настоящий душевный стриптиз устроила! Рассказала обо всём: о Мальцеве, о своей боли, о планах. А ты знаешь, как тяжело мне даются откровенные разговоры! Я ему раскрыла всю себя, свои надежды, а он… А он какую-то детскую обиду поставил впереди планеты всей… Наверное, пока я ему про себя всё выкладывала, смеялся в душе и думал, как меня этим потом подденет! Я думала, что мы с ним родственные души, что мы близки. Да, я его обидела когда-то, но разве это причина себя так вести теперь? Мне кажется, эта месть из разряда «ты мне набила шишку, отрежу-ка я тебе за это руку»! Вот примерно так! После такого поступка он не заслуживает извинений, скорее, хорошего пинка под мягкое место!
Глава 48. Пинок коленом под…
Снежана
— Ты в порядке? — спрашивает Светлана, наливая мне в кружку кофе.
— Да, — рассеянно киваю я, делаю глоток и чуть не кричу оттого, что обожгла язык.
— Оно и видно, — хмурит лоб подруга.
— Просто кофе горячий.
Прячу кислое выражение лица за будничной приветливостью. Ни к чему Светлане видеть мои мучения, тем более что сама в них виновата. Виновата вдоль и поперек.
Стоило высунуть физиономию из панциря, и мне тут же по этой физиономии надавали. Спрашивается, зачем высовывала? Кто меня заставлял спать с Игорем? Раскрывать перед ним душу? Впускать в себя какие-то там надежды? Я, я и еще раз я! Это всё были мои глупые решения.
«Если что-то выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, значит, это неправда» — прописная истина, о которой я забыла.
Отношения с Игорем казались слишком хорошими, чтобы быть искренними. Но я предпочла закрыть глаза на этот явный факт и поверить. Зачем?! Я что, какая-нибудь марсианка с восемью сердцами? Разбили одно — не беда, разбили второе — тоже нестрашно, у меня ведь еще целых шесть… Так ведь нет! Одно оно у меня! На всю жизнь одно, а я его так щедро раскрываю…
Замечталась, зарвалась, вот и получила то, что заслужила.
Прямо чувствую, как в токсичном болоте моей души тонет единственный живой зеленый островок. Его затягивает трясиной, ему больше не всплыть.
Я в очередной раз не рассмотрела рядом с собой гада. Слепая, похоже… Мне надо очки, лупу, операцию на глаза, а еще лучше на мозг — чтобы поумнеть, перестать быть такой наивной дурой.
— Чем сегодня займешься? — спрашивает Светик с улыбкой и устраивается напротив с порцией шоколадного торта.
— Я сегодня выходная, отойду немножко, уборкой займусь… билет в Москву закажу…
— В Москву? — охает Светик.
— Пора… — киваю. — Побуду у тебя, пока не получу бумаги о разводе, а потом к маме. Как-нибудь там устроюсь, обживусь.
— А как же твоя месть? — Брови подруги почти что встречаются на переносице.