— До свидания! — проснулась воспитанная во мне девочка, когда машина остановилась возле моего дома. Даже не удивилась, откуда узнали адрес, если этому мужчине чего-то надо, он узнает не только, где ты живешь, но и твою группу-крови и с какой игрушкой ты спишь ночью. — Я так понимаю, за одежду мне бессмысленно говорить о возврате денег!
Саид посмотрел на меня долгим взглядом, пожара, огня там не было, только вежливое внимание. Меня швыряло в разные стороны от этих глаз, как они могут быть одновременно притягивать и отталкивать.
Он лишь кивнул. Я хлопнула дверью. Некоторое время смотрела на тонированное стекло автомобиля, через секунду джип тронулся с места. Странный человек.
Армина
Мама всегда говорила мне, что ревновать мужчин бесполезно.
Особенно своих мужей, таких властных, таких уверенных в себе.
Мама всю свою жизнь молчала, когда отец отсутствовал по несколько дней, всегда с улыбкой его встречала, не упрекала, не устраивала скандалы. Она растворялась в детях. Наверное, они и стали тем якорем здравомыслия.
Когда мне сообщили, что выхожу замуж, не поинтересовавшись хочу или нет, я просила Аллаха только хорошего мужа, чтобы не обижал.
Знала много семей, где мужья поднимали руку на жен, принижали их, презирали. Я не просила любви, ибо понимала, такое чувство недопустимо в браке по договоренности. Саид мне понравился с первого взгляда. Он в первую нашу встречу украдкой улыбнулся только мне, стирая эту улыбку, когда наши отцы обращались к нему.
Тогда поняла, что смогу его полюбить.
Моя любовь к нему взрастала с каждым прожитым днем рядом, это не была сумасшедшая, сносящая все принципы-стереотипы любовь.
Это была штилевая, спокойная любовь, качающая на тихой глади.
Пока…пока в нашу жизнь не ворвалась его жизнь. Другая жизнь, которая была у моего отца, была у его отца, у него самого. В глубине души знала о параллельной жизни, знала смысл всех отлучек, всех странных звонков, но предпочитала закрывать глаза и не замечать.
Другого поведения просто не оставалось.
— Армина! — в столовую вошел Саид, замер на пороге, внимательно устремляя на меня спокойный взгляд. Я вздрогнула и вскинула на него глаза. Ревность кольнула больно, хотелось крикнуть на него, хотелось спросить, где его носило всю ночь. Впервые я почему-то не могла заснуть, чувствовала сердцем, что эта ночь стала каким-то поворотом в наших жизнях.
— Где ты был? — с вызовом спросила, в первый раз потребовав ответ на отсутствие. Голубые глаза стали холодными кусочками льда, губы плотно сжались. Ему не понравился мой вопрос. Он сканировал мое лицо, вызывая дрожь в теле, холодок вдоль позвоночника, но я смело смотрела ему в глаза. Дрогну, сломает сразу же, даже не посмотрит, что жена. Когда Саид отвернулся, так и не ответив на вопрос, ушел в глубину дома, облегченно выдохнула. Я жутко боялась, что не сумею выдержать этот минутный прессинг. Слезы жгли глаза.
— Армина! — мама неслышно появилась рядом, ласково погладила по голове. — Не надо так близко к сердцу принимать его отлучки. Ты сама знаешь, что своими вопросами ничего не добьешься!
— Я не могу больше так…. Моя чаша терпения переполнилась, я все эти годы молчала, но сейчас у меня болит здесь! — приложила руки к груди. — И мне тяжело, знать, что в его жизни есть другие женщины!
— Ты уверена, что тебе изменяют?
— Я чувствую. Я каждый раз интуитивно знаю, когда он приходит домой от другой! И самое ужасное, что сейчас во мне поселился страх перед будущим. Впервые я не уверена, что будет завтра!
Армина! Тише! — мама обхватила мою голову и прижала к своему животу. — Тише! Это наша участь, мы должны с достоинством принимать все, что нам уготовано! Для таких мужчин семья это святое, за пределами может быть сколько угодно доступных женщин, но от них он уйдет домой. От них он всегда приходит к тебе! Просто у мужчин есть иные потребности… — в голосе мамы услышала смущение, подняла голову.
— В смысле?
— Доченька, — мама отпустила мою голову и села рядом, понизив тон разговора до шепота. — Есть иные отношения между мужчиной и женщиной. Саид же не требует от тебя ничего странного?
— Если ты говоришь сейчас о наших отношениях в постели, то все как обычно.
— Тебе с ним хорошо?
— Всегда.
— Это хорошо, — мама отвела глаза и затеребила салфетку. Стол был сервирован к скорому ужину. — Поговори с Саидом, поинтересуйся его желаниями в плане близости. О таких вещах лучше говорить с мужем, он сам тебе скажет, что можно, что нельзя…
Наш разговор прервали мальчишки, которые с шумом вбежали в столовую и одновременно загалдели. Каждый требовал то сока, то воды, то печенку. Суета вокруг детей на некоторое время отстранила от вопросов, которые крутились на кончике языка. За ужином я пристально посматривала на Саида, которые спокойно ел, уткнувшись в планшет. Баловство сыновей сразу же прекратил одним строгим взглядом, все чувствовали, что его лучше не злить.
— Саид! — я тронула его за руку, когда ужин завершился и он собирался покинуть нас. Он тяжело посмотрел сначала на мою руку, потом перевел взгляд в глаза и ждал продолжения. — Я хочу поговорить…
— Мне некогда. В другой раз! — отчеканил он, направляясь в кабинет. Я с тоской проводила его до дверей, посмотрела на маму, та грустно улыбнулась. Да, жить с такими властными мужчинами тяжело, никогда не знаешь, найдется ли время для тебя, для твоего разговора.
Когда домашние дела были сделаны, села перед ноутбуком. Я не любила пользоваться этой техникой, потому что она отнимала много времени, видела, как девушки просто пропадали в этом омуте под названием интернет. До сегодняшнего дня жила без этого вируса. Все что нужно было знать, организовать, позвонить, приехать — все было через Фарида. Наша жизнь была под контролем Саида через этого человека. Фарид…Такой странный, немногословный, с такими бездонными темными глазами… как и Саид, редко улыбающийся. Но рядом с ним я чувствовала себя умиротворенной, спокойной. Знала, он отдаст за нас жизнь, если потребуется.
Интернет был под паролем. Растерялась. Но хотелось получить ответы на свои вопросы, поэтому направилась в кабинет. Саид работал. Что-то смотрел в своем компьютере, разговаривая тихо по телефону. Увидев меня в дверях, прекратил общением, в ожидании объяснений моего прихода смотрел в упор. Медленно подошла к столу, замирая от страха перед ним.
— Мне нужен пароль от интернета.
— Зачем?
— Мне нужно.
— Зачем?
— Просто так.
— Просто так читай книги, желательно классику, а не бульварные книги.
— Но там нет ответов на вопросы.
— У тебя какие-то вопросы? И только в интернете есть ответы?
Попробуй задать мне их, я постараюсь ответить, — Саид отложил телефон в сторону и уже с интересом ждал моих вопросов. Я покраснела, не в силах сформулировать их правильно.
— Я хочу быть для тебя самой лучшей женой… — сглотнула, робко посмотрела на мужа. — Во всех смыслах! — на последнем слоге его глаза вспыхнули, но тут же погасли.
— Армина, подойди ко мне! — голос приказывал, покорно обошла стол, остановилась в шаге от его кресла. Сердце от страха заходилось, его рука скользнула по ноге, забираясь под подол платья, притянул ближе к себе.
— Зачем тебе это? — нотки хрипотцы как электрический разряд прошелся по моим натянутым нервам, рука под платьем ласкала внутреннюю часть бедра, глаза смотрели в упор. — Ты мать моих детей… — пальцы накрыли мое лоно поверх трусиков, заставляя вздрогнуть от этой грубой ласки. — Ты же островок моей чистоты… зачем тебе вся эта грязь… — он вытворял что-то невообразимое.
Никогда его пальцы меня так бесстыдно не ласкали, как-то раньше больше распалял поцелуями, поглаживаниями, редко-редко позволял ласки внизу живота. Больше проверял на готовность. И мне казалось это нормальным. Те книги, что читала, только намекали на какие-то еще действия, но мое воспитание не позволяло фантазировать. Тело подрагивало, чувствовала, как увлажнились трусики, смутилась, опустила глаза на его галстук.
— Смотри мне в глаза! — неожиданно рыкнул Саид, проникая в меня пальцами, растягивая, кружась в бесстыдно танце. Меня пошатывало, ноги стали какими-то ватными, пришлось ухватиться за его плечи, не прерывая зрительного контакта. Его движения были точными, уверенными, нажимая на ту или иную кнопку внутри меня, спазмы удовольствия накатывали волнами, пока не накрыли с головой, я откинула голову, застонала, насаживаясь глубже на его пальцы. Это было мощно, это было необычно, это было действительно грязно и так приятно. Пока я находилась в какой-то прострации, Саид убрал руку и потянул к себе на колени. Я ощутила бедрами его возбуждение, но моих губ коснулись пальцы.
— Оближи. Почувствуй свой вкус… — его голос обволакивал, я с ужасом смотрела на него, не понимая зачем он это предлагает. — Лижи! — приказал, раздвигая мои губы. К горлу подступили спазмы тошноты, но превозмогая отвращение, облизала его два пальца. Это был странный вкус. Я даже не могла его с чем-то сравнить из еды или напитков. Рефлекторно начала их сосать, видя, как глаза превращались в два голубых бездонных омута, как два портала в другой мир, о котором я лишь подозревала. Он дышал прерывисто, его член упирался в меня сквозь ткань брюк. В какой момент ремень и ширинка на брюках были расстегнуты, не поняла. Саид припустил резинку своих боксеров, свободной рукой сдвинул мои трусики в сторону и насадил на себя, не высовывая своих пальцев из моего рта.
Это не укладывалось в моей голове, я смотрела ему в глаза, они меняли выражение, они отстранялись, смотрели на меня, но мимо.
Его толчки были быстрыми, глубокими, редкими. Это не была ласковость или нежность любовника, это была контролируемая звериная сущность. Я сосала его пальцы, меня уверенно насаживали на член, а в глазах видела прищуренного зверя, который с любопытством смотрел на меня, приподнимая слегка кожу губ. Я чувствовала, как он стал дышать чаще, вытащил пальцы, обхватив меня за бедра, два толчка и впервые услышала протяжный вздох.
Затрепетала. Вот оно, да это не стон, это не крик, но хоть что-то из эмоций при нашем сближении. И если для этого потребуется стать «грязной», порочной, стану, лишь бы слышать его, лишь видеть… пусть даже и зверя.
Арина
День тянулся невыносимо долго. С завистью смотрела на проходящих мимо людей, на толпу туристов, которые круглогодично тут присутствуют. Я тоже хотела ходить по городу, как турист, вообще не думать о работе, о контрактах, о том, что фирма объявила себя банкротом. Это означало, что скоро буду сидеть без работы.
Гера обрадовался и вновь стал заводить речь о ребенке. Пора, пора, возраст не двадцать. Вздохнула, покрутила чашку с остывшим чаем.
Что-то во мне изменилось. И я не понимала, когда это произошло и с чем это связано. Папа с Ромой не обвиняли меня в крахе бизнеса, только их безразличие больно резало. Вроде не чужие, вроде должны были понимать, что я не тот человек, который может заставить изменить мнение Саида Ахметовича. Но их взгляды были полны разочарования, никчемности. Отец брезгливо заметил, что даже красота от природы бездарно использована. Я была сплошным его разочарованием. Смахнула покатившеюся слезу. Глупая ошибка его жизни, и он теперь об этом постоянно напоминает. Если бы мама была жива, если бы нам было дано еще лет двадцать, никогда бы не узнала, что у меня есть такой бесчувственный отец, такой эгоистичный брат, что ценности, которые вкладывала мне мама, в их жизни не котируются. Они не сломали меня, но заставили засунуть свое представление о жизни в самый дальний ящик, стать похожей на них. И я играла. Даже замуж выходила против их воли, не за ту «партию», я полюбила Геру за то, что он меня полюбил. Пусть немножко не так, как представлялось, но любил. И хотел ребенка.
— Привет дорогая! — муж сел напротив, предварительно чмокнув в щечку. Его серые глаза сразу же уткнулись в меню.
— Я была у врача!
— Ты хочешь сказать, что мы уже кого-то ждем? — он улыбнулся, демонстрируя любимые ямочки на щеках. Не олигарх, но хороший топ-менеджер, родной и такой привычный.
— Нет. Но врач выписала кучу бумажек, я хотела сбежать оттуда, едва мне вынесли этот список. Гер! — мне было трудно подобрать слова, чтобы выразить то, что мучило. — Я боюсь!
— Арина, что ты говоришь?
— Я боюсь беременеть, я боюсь рожать, я боюсь растолстеть, стать ужасной, и ты меня разлюбишь!
— Девочка моя, ты переживаешь со всем по пустякам. Просто расслабься, сдай для галочки все эти анализы и отпусти ситуацию.
Наш аист прилетит в нужное время!
— Гера! — набралась храбрости и взглянула ему в глаза, сжимаясь от обреченности. То, что я долгое время скрывала, теперь следовало сказать. — Помнишь, пять лет назад я лежала в больнице…
— Ну да, с аппендицитом вроде! — его темные брови нахмурились, весь он насторожился.
— Аппендицит мне удалили в школе, ты просто на шрам не обращал внимания. У меня была тогда замершая. На хорошем таком сроке, я скрывала, боялась сглазить, потому что с первых дней задержки все указывало на то, что этому малышу не суждено будет родиться. А потом…а потом я просто не хотела вспоминать ту боль, не теребить тебе душу…ведь ты только похоронил маму.
— Арина… — пораженно выдохнул Гера, сразу же передвинул ко мне стул и обнял. — Ну зачем ты так, зачем… мы бы вместе все преодолели! Мы же семья, ничего нет по отдельности, все совместное! — он приподнял мое лицо, погладил по щеке.
— Гера… — голос дрогнул, и я не сумела сдержать слез, хотелось уткнуться в его крепкую шею, выплакаться. — У меня никогда не будет детей. Ни-ко-гда!
Гера сначала смотрел с любовью, с нежность, украдкой улыбался, когда до него дошел смысл сказанного, сдвинул брови, отстранился.
— Как так?
— Чистка прошла с осложнениями. Врач говорит, что самостоятельно вряд ли получится, ЭКО тоже ничего не принесет. Шанс забеременеть один из ста.
— Один из ста?
— Да.
Мы замолчали, каждый погрузился в тяжелые размышления. Я решила для себя, если Гера решит уйти, держать не буду. Он имеет права быть счастливым, почувствовать себя отцом.
— Мне надо подумать! — он встал, уходил не попрощавшись. Я со сдерживаемыми рыданиями смотрела ему вслед. Мой устоявшийся мир рушился, медленно, но неизбежно.
Я любила бродить в стороне причалов, любоваться красивыми яхтами. Вода меня успокаивала. Надо завести рыбок. Слез не было, все было выплакано в казенном туалете. Из него вышла вся та же красавица, только губы нервно подергивались.
Засмотрелась на одну из белоснежных красавиц. На ней суетились люди, видно скоро будут отплывать. Захотелось тоже в море.
Завистливо смотрела на яхту.
— Прекрасный вечер для морской прогулки, не находите? — резко обернулась на мужской голос. В сторонке стоял Саид. Я сглотнула.
Вместо привычного мне костюма, на нем были белые хлопковые брюки, полосатая футболка. Ветер трепал черные волосы, глаза скрывали «авиаторы», он был невообразима прекрасен, как восточный принц.
— Добрый вечер! — заправила волосы за ухо, но ветер все равно похозяйничал в прическе. Мне действительно хотелось прокатиться, но не знала, как это будет выглядеть со стороны. За спиной Саида маячился угрюмый помощник. Фарид вроде.
— Ну, Арина Алексеевна, как вы смотрите на то, чтобы провести со мною два часа в открытом море? — если бы он еще улыбнулся, я бы поняла шутку и рассмеялась, но губы Саида даже в намеке улыбки не сложились.
— Мне бы хотелось! — и сделала шаг в его сторону. Если бы я тогда знала, что сделала шаг в сторону пропасти, то передумала б, развернулась и сбежала. Если бы я тогда знала, что с этой минуты моя жизнь тесто переплетется с жизнью этого мужчины, я бы попыталась разорвать нити. Если бы я тогда знала, что он станет моей зависимостью, от которой будут дрожать руки, кружиться голова, сбиваться дыхание, учащаться пульс, я бы потребовала срочного лечения и реабилитации. Но ничего этого не знала, поэтому доверчиво вложила свою руку в протянутую ладонь и спустилась к мостикам. Меня аккуратно перенес один из матросов. Если на яхте бывают матросы. Саид сам ловко спрыгнул с причала на палубу. Он не реагировал на мое присутствие, некоторое время отдавал короткие приказы, выслушивал капитана. Когда яхта отчалила, ветер ударил в лицо, я задохнулась и почувствовала себя свободной. Мне хотелось к носу корабля, смотреть вперед и видеть горизонт.