Эдуард Снежин
Оторва
«Что же это за зверь такой, Оторва?
- Мечта и проклятие всякого мужчины.
Мечта, потому что, если читатель не ханжа, не врун и не сумасшедший, то он не может не мечтать об обладании этой развратной, изобретательной девкой.
Ну а проклятие – это уж гарантийное дополнение к мечте. Либо ты пытаешься удержать мечту в руках, что безуспешно, либо не пытаешься. Тогда проклинаешь свою память, пытаясь обрести счастье и гармонию с другими, не оторвами. Но она так просто не отпускает»… (Из рецензии писателя Неиванова).
Ч. 1. СЛАДКОЕ СЛОВО ОРГАЗМ
Об э т о м все не говорят,
От э т о г о все краснеют,
И все делают э т о.
МУЗ ТВ . Sexi
I
Я позвонил Витьке в субботу утром:
- У тебя есть Блэк Саббат в подлиннике?
- Клиенты спрашивают? Заходи, есть.
- Можно сейчас?
- Приходи.
Витька, как и все мы, числился на основной работе инженером в НИИ, а по призванию и для лишнего заработка вёл дискотеку в городском клубе.
Высокий, статный, с неизменной, чуть ироничной улыбкой на красивом худощавом лице он обладал неотразимой харизмой для местных "девушек" и среди ребят имел кучу друзей.
Виктор, как молодой специалист, занимал комнату на четырнадцать метров в квартире с подселением.
Я зашёл в коридор, сквозь дверь из комнаты доносились тягучие космоэротические звуки сайкаделика «Пинк Флойд», разрываемые громкими возгласами и хохотом.
Я тактично постучал, никто не откликнулся, видимо, не расслышали, и я приоткрыл дверь комнаты.
Передо мной открылась живописнейшая картина.
Голой пышной задницей ко мне наискосок, с задранным на спину платьем, стояла молодая высокая блондинка, опершись ладонями на овальный полированный стол, а Виктор лихорадочно «жарил» её сзади. Двое его компанейцев: долговязый Игорь, тоже один из моих приятелей, и Максим, помощник Виктора по дискотеке, стояли в углу левее открытой мной двери и с широко разинутыми от восторга ртами, хлопая в ладоши, наблюдали живую порнографию, издавая нечленораздельные вопли.
Меня никто не замечал.
- Ленка, кричи! - заорал Витька.
- А, о, о! - закричала блондинка грудным сдавленным голосом.
- Плохо! - не удовлетворился Виктор и, с этим вывернул свой член из мясистых половых губ блудницы, на секунду блеснула рубиновым перламутром влажная внутренность влагалища, и тут же малиновый разогретый пенёк с размаху вонзился в задний проход «жертвы».
- А, а, а! - заорала блондинка, на этот раз громче и вполне естественно, видимо клинок, больно рассекал узкое нежное отверстие.
- А, а, а! - восторженно подхватили наблюдатели.
Под неумолимым напором органа девушка дрыгнулась и распласталась животом на полированном столе, со стола полетели стаканчики и игральные карты. Виктор натужно произвёл последний качёк. Раздалось обоюдное мычание партнеров, и они вместе кончили. Необъятные ягодицы блондинки при этом судорожно затрепетали в резонанс с сокращениями изливающейся матки.
Здесь Виктор заметил меня.
- А Вадик, проходи. Мы тут в карты на Ленку играем, - нисколько не смутившись, произнёс он.
- Я стучался, - выдавил я, хотя никто не требовал оправдания.
- Вадим, да ты с бутылкой! - счастливо воскликнул долговязый Игорь.
Вся компания восторженно откликнулась на выставленную мной бутылку бюракана, великолепного узбекского вина, типа мадеры, тоже солнечного света, но с фиолетовым оттенком, редкого сегодня.
Елена, (мы знали друг друга), отряхнула платье, прикрыв взволновавшую меня задницу.
Выпили.
- Что за правила игры? - полюбопытствовал я.
- Очень простые, - объяснил Виктор. - Елена раздаёт нам по три карты, объявляются козыри, берём взятки, кто набрал больше, тот трахает Ленку, остальные бросают на круг штрафные деньги - всё потом пропивается. Присоединяйся!
- Давай, давай Вадик, - поддержал Игорь, - Елена у нас девушка серьёзная - депутат!
Лена при этом зарделась и нервно заёрзала. Вообще она была всегда молчаливой, как Геля из телепередачи Верки Сердючки. Её сексапильное изнеженное лицо казалось как бы скованным маской скромности, и создавало в глазах некоторых мужчин имидж недоступности красавицы.
Похоже, что и сама Елена искренне верила в свою природную скромность, и, как бы нехотя, уступала половым притязаниям самцов - ну что тут поделаешь, если тебя так хотят!
Игорь работал вместе с ней и рассказывал интересную историю про выдвижение её в депутаты горсовета.
Был горбачёвский перестроечный период. По инерции установили в подразделении Игоря разнарядку на кандидата - женщину. Парторг на собрании предложил пожилую даму, заместителя начальника. Но время уже было не то. Начальство всем обрыдло. По задним рядам, где собрались молодые сотрудники, пошло шушуканье:
- Почему её? Она и тут нам надоела.
- Игорь, ты Ленку трахал?
- Ну да. А ты?
- И я. Она добрая - всем даёт.
- Вот её и выдвинем.
Так Елену – молодую красивую лаборантку выдвинули депутатом Горсовета. Начальство перечить не стало, пришёл период, когда оно само стало выборным. Впрочем, по отзывам моих знакомых в депутатской среде, скромница для своих избирателей сделала больше, чем другие депутаты, благодаря своему авторитету среди городского, почти сплошь мужского начальства.
На слуху в городе была также история с потерей Ленкой невинности в младенческом возрасте шести лет. Девочка была - ну просто ангелочек, один маньяк, со звучной фамилией Пушкин, не устоял и завлёк её сладостями в подвал, где и удовлетворил свою непреодолимую похоть, за что потом отсидел шесть лет.
- Раздавать на тебя карты? – спросила Лена.
Я бросил затравленный взгляд на лениво изнеженное лицо роковой блондинки, бесстрастно сдающей себя очередному претенденту, и сказал совсем не то, что хотел:
- Да нет! Клиенты меня ждут.
- Ну, бизнес - дело святое! – согласился Виктор.
Я получил от него катушку с Блэк Саббатом и удалился.
II
«Надо же»! - размышлял я по дороге, - взбудораженный так, что приходилось наклоняться при ходьбе и втягивать живот, чтобы прохожие не заметили под штанами подозрительную выпуклость. «Трахуются так просто, коллективом, а я тут ночами по Таньке слёзы распускаю».
Татьяна была моей второй женой, на четырнадцать лет моложе; любовь, замешанная на взрывных романтических отношениях во время отпуска на южном взморье, была, казалось, вечной, но ... она покинула меня.
- Зря ты сбежал от нас, - заулыбался Виктор, когда я возвращал ему катушку.
- Не люблю групповуху - не хочу совать член в "сливной бачок", - отвечал я решительно, но лицемерно, - гладкая, мраморной белизны трепещущаяся Ленкина задница снилась мне с тех пор каждую ночь и вызывала обильные поллюции.
- Ленка сладкая женщина, а остальное комплексы, - заметил продвинутый Витька,
- Ты сейчас с кем живёшь?
- Ни с кем, не могу забыть жену! - откровенно признался я.
- Нельзя же так! Лечиться надо. Слушай, тебе сейчас надо ОТОРВУ!
- Ленку что ли?
- Да что Ленка! Ей уже двадцать шесть, тебе надо юную оторву, шестнадцати - семнадцати лет.
- Ты, что Виктор, у меня дочка от первого брака старше!
- Чепуха всё это! - отмахнулся красавчик. - Похоже, есть тут на дискотеке одна. Сам не пробовал, но ребята рассказывали.
- Что рассказывали?
- Чё я стану распространяться? Неинтересно будет, сам узнаешь. Ну что прислать к тебе ЛАРИСУ за записями? Девочка на музыке помешана.
- Да все они помешаны! Я с клиентками дел не имею, - отмахнулся я.
- Я тоже. Как правило! Но каждое правило существует для того, чтобы делать из него исключения.
- Ладно, там посмотрим, - неопределённо хмыкнул я.
Но мне и в голову не приходило связаться со столь юной девочкой.
Виктор, как будто, угадал мои мысли:
- О, девочки сейчас пошли ранние! Кстати, Лариса западает на зрелых сорокалетних джентльменов, таких как ты.
- Зачем я ей нужен?
- Да таким девочкам сопляки не нужны!
Я держал кооператив по записи и продаже кассет.
Как обычно по вечерам, включив на полную громкость, привлекающую клиентов музыку, сидел в киоске и, в ожидании очередного покупателя, обозревал через окно противоположную сторону улицы, всегда людную - там стоял большой магазин.
Внимание привлекла высокая черноволосая красотка в элегантном джинсовом костюме с короткой юбкой. Она стояла лицом ко мне, с сумочкой на плече, пережидая транспорт. Сегодня, вдруг, похолодало, как нередко случается летом на Урале, и девушка надела высокие чёрные блестящие сапоги в обтяжку на массивных квадратных каблуках. Вид крепких загорелых коленок в сапогах всегда, почему-то, действует на меня агрессивно возбуждающе.
Когда размашистым шагом, помахивая сумочкой на длинном ремешке, прелестная юниорка повернула через улицу к киоску, я более не сомневался, что это Лариса.
Она подошла и наклонилась в открытую форточку, а я, что называется, «потерял дар речи». Меня полностью обаяли и смутили невероятно огромные глаза девушки, да ещё раскошенные тушью и чем-то, по – необычному, загадочные, чем, я так и не понял в тот раз.
- Я Лариса. Вам Виктор говорил про меня? - заполонил весь мой слух мелодичный голос, словно перезвон серебряного колокольчика.
- Говорил, - еле пришёл я в себя.
- Мне Виктор сказал, что у Вас записей больше, чем у него, а у меня дома шикарный музыкальный центр, – переливисто зажурчал серебристый ручеёк.
- Ну, наверно, смогу удовлетворить твои заявки.
- Я куплю у Вас пять кассет, или больше, только у меня одно условие.
- Какое?
- Я хочу послушать подлинники и, потом, чтобы Вы записывали при мне - мне нужно качество. Это будет дороже?
- Не будет! Только, ведь, всё это требует времени.
- А когда Вы обычно пишете?
- По вечерам, после продаж.
- Сегодня можно?
- Можно, - согласился я. - Погуляй с полчаса, я скоро закроюсь, вот мой адрес.
И вручил ей визитку.
- Вот здорово! Мне как раз ещё к подружке надо забежать.
Лариса удалилась, оставив ошарашеным меня своим явлением.
«Откуда, блин, берутся такие совершенные чуда, содрогающие мужскую плоть одним своим видом?» - пробежал озноб по всему телу.
Я развил бурную деятельность - лихорадочно закрыл киоск и рванул через улицу в магазин за коньяком, шоколадом и буженинкой для серьёзной закуски.
Прискакав домой, наскоро прибрал комнату и принял ванну.
Обтираясь полотенцем, я сервировал стол, еле успел - раздался звонок в дверь.
Лариса была не одна, а с подругой – блондинкой. Марину я знал, она раньше работала вместе с Татьяной.
Явление сразу двух девушек несколько раздосадовало меня, но я широким жестом пригласил их в комнату.
Подружки процокали высокими каблуками по плиткам коридора и, со свойственным всем женщинам любопытством, цепко обхватили глазами обстановку моей однокомнатной квартиры.
Ничего лишнего, всё целесообразно, пришли они к выводу и, освоившись, раскованно заулыбались и сели в кресла.
Себе я поднёс стул и взял в руки бутылку с коньяком.
- Ой, девушка на картине - вылитая Татьяна. Это её фотография? - спросила Марина, заметив репродукцию над тахтой. Она всегда говорила громким, бесцеремонным голосом, как Дана из телепередачи «Армейский магазин», к тому же, смахивала на неё по внешности.
- Это мадонна Леонардо да Винчи. Татьяна тогда ещё не родилась, - объяснил я.
- А я думала - будем записью заниматься, - сказала Лариса, глядя на коньяк.
Она сидела лицом к солнцу, и я понял, наконец, секрет её больших глаз, так смутивших меня в киоске - глаза её как хамелеоны, играли всеми цветами радуги, но не отражённым светом, а активно излучаемым изнутри.
Столь редкое качество сразило меня вконец, в голове промелькнуло страстное, безнадёжное желание слиться с ними, раствориться в них.
- Можно и записью заняться, - продохнул я.
- Ну, уж это без меня, - сказала Марина, - кстати, мы тоже принесли вино, - и она достала из сумочки подруги, поставленной на угол стола, бутылку неизменного бюракана.
Насколько я знал Марину раньше, она всегда отличалась прямотой выражения своих мыслей.
- Но мы хотим выпить коньяку. Правда, Лариса? – продолжила блондинка.
- Люблю коньяк - налей земляк! – продекламировала Лариса и пододвинула рюмку.
- О, да ты не робкого десятку! – подумал я и разлил «Арарат».
Сразу похорошело, девчонки затребовали музыку. Я включил жизнеутверждающую «Европу».
- Всё-таки зарубежная попса лучше нашей, - прозвенел Ларисин колокольчик, она подняла на кресле руки кверху и, помахивая ими, стала подпевать в такт песне.
- Ты серьёзно увлекаешься музыкой? – спросил я.
- Старший брат приучил.
- Так у него, наверно, всё есть, что у меня.
- Он уехал с предками в Волгодонск, я живу одна.
- А что они уехали?
- Юг есть юг.
- Не ври Лариса, - сказала Марина, - у неё папа импотент по радиации, а мама здесь загуляла. Зато у Лариски теперь отдельная квартира, предки оставили её доучиваться в колледже.
- Так сразу всё и выдала, дура! - огрызнулась Лариса.
Колледж в нашем городе считался его гордостью. Туда брали не всех, а по тестовому отбору. Значит красавица ещё и с умом.
- Да, ладно, пошли танцевать Вадик!
Марина выхватила меня со стула и заприжималась в танце горячим телом.
- Ты что всё ещё один? У тебя есть девушка?
Я знал, что Марина разведена.
- Нет и не надо, - ответил я лицемерно.
- Да уж на твоей Тане свет клином сошёлся. Подумаешь!
Я промолчал.
- Займись Ларисой, - предложила партнёрша, - знаешь, она такая ...- загадочная! – наконец, подобрала она слово.
Мне стало весело, и я расхохотался.
- Что ты гогочешь?
- Знаешь в чём загадочность всех женщин?
- В чём?
Я наклонился к уху Марины, чтобы не услышала подружка, и прошептал:
- У всех женщин есть п … а, но ведут они себя так, как будто её нет.
- Наха-а-л! - жеманно пропела блондинка.
- Тогда нахал, не я, а Пушкин, это он открыл, вон, видишь, на полке, его "Записки" стоят?
Я заметил краем глаза, как Лариса, то ли ревниво, то ли осуждающе, следит за нашей болтовнёй.
- Вот, дурак, вдруг она что расслышала, - закорил я себя.
Музыка закончилась, мы сели и продолжили возлияние.
Потом я поставил свой любимый «Пинк Флойд» и пригласил на танец Ларису. Она на каблуках была, почти, одного со мной роста – под метр восемьдесят, и поэтому наши взгляды уперлись. В гляделки я ей явно проигрывал.
- Голова идёт кругом от твоих глаз, - выдохнул я.
- А Вы тоже мужик ничего, люблю бородатых, - отвечала девушка.
- Не надо шутить Лара, я в отцы к тебе гожусь.
- Ты что, тоже с радиацией работаешь? - простенько перешла она на «ты», а сам вопрос содержал интимный прозрачный намёк.
- Да нет, я электронщик, - выдал я прямой ответ, пропустив намёк.
- Да? А я хочу программисткой стать.