— Заткнись! Я тут все для нее, из говна вылезать помогал, матери твоей регулярно бабла отстегиваю, а ты при первой сложности крутанулась и к более богатому мужику свалить решила. Не получится, ты всё поняла?
Меня начинает тошнить, я пытаюсь совладать с собой, но не получается, дыхание спирает, горло сдавливает спазмом.
— Ты в порядке? — спрашивает Стас, притормаживая и паркуясь у обочины.
— Нет. Нет, не в порядке, — шепчу одними губами.
Откуда-то берутся силы переложить Даню на сидение, открыть дверцу авто и выйти наружу, вдохнув свежий воздух и уткнувшись в сильное мужское плечо.
— Я мало ему врезал, — звучит откуда-то сверху.
— Достаточно, — возражаю, так как не слишком люблю рукоприкладства. Лучше ведь решать все словесно.
— Ты плачешь, — замечает, нахмурившись.
— Я плакса, — пытаюсь отшутиться, все еще не понимая, что между нами.
Стас пытается отстранить меня от себя, заглянуть в глаза, но я прячу лицо в его груди, зная, что оно покрылось красными пятнами, а глаза опухли, да и нос, как у Деда Мороза. Я некрасивая, когда позволяю себе плакать. И он все равно увидит меня такой.
— Прекращай, — произносит Стас куда-то в мои волосы. — Хватит слез, я ведь рядом.
Мне приходится отстранится. И как бы я не пыталась закрыться, Стас все равно перехватывает мое лицо ладонями и смотрит.
— Я страшная, — констатирую факт.
— Ты обычная плачущая женщина, — Стас пожимает плечами. — Моя женщина.
Он добавляет это так уверенно и спокойно, что я, не выдержав, смотрю на него, широко распахнув глаза. Его женщина. Я пытаюсь примерить на себя этот статус и у меня ничего не получается. Что-то не сходится в моей голове, потому что всё… слишком быстро. Мы встречались три года назад, я забеременела от него вопреки всему и наш сын спит на заднем сидении, а он… он называет меня своей. Ничего не зная.
Вот же он, Настя, идеальный момент, чтобы сказать: Даня твой сын. Он идеальный, но я все равно медлю. Молчу. Мне сложно поверить в то, что такой мужчина, как Станислав Лебедев способен обратить на меня внимание просто так. И отчаянно хочется верить, что как только он узнает о ребенке, у нас все не изменится. Он не захочет верить той, кто все это время его обманывала или, более того, назовет какой-то неблагоприятный диагноз и скажет, что Даня его сыном быть не может, а он так хотел мне верить.
— Ты что-то хочешь мне сказать?
Пауза затягивается слишком долго, я успеваю сглотнуть, схлопнуть руки, заломать пальцы и произнести:
— Нет.
Я чувствую себя жуткой обманщицей, но как же я хочу, чтобы мы были вместе просто потому, что нам хорошо. Признавшись, я так никогда и не узнаю о том, как у нас все сложилось бы просто… без всего.
— Поехали тогда? — предлагает он.
— Да. Кстати, куда? Мой дом в другой стороне.
— Я знаю, — Стас пожимает и помогает мне сесть в машину. — Переночуете у меня.
Он закрывает дверцу, оставив меня с открытым от шока ртом. Ночевать у него?
— Я просто подумал, что твой “молодой человек” может припереться к тебе и требовать объяснений. Лучше, если ты проведешь пару дней у меня. Там тебе точно будет спокойно.
— Пару дней? Послушай, я…
— Сильная, независимая, это неудобно, как же Дане нужно в садик, — такие ответы не принимаются. — Вы просто поживете у меня пару дней, пока я не буду убежден, что тебе ничего не угрожает.
Мы вместе садимся в автомобиль, стас смотрит на меня так, что я ни на мгновение не могу усомниться в его решении. Он точно умеет уговаривать.
— Тебе не кажется, что мы… не с того начали?
— Может, это и к лучшему, — улыбается Стас. — С “правильными” отношениями у меня не получается.
Я улыбаюсь и, закрыв глаза, откидываю голову на спинку кресла. Он кажется мне идеальным мужчиной, потому что “правильно” у меня тоже не получается. Я каждый раз обещаю себе, что попробую, что дам тому или иному мужчине шанс, но… ничего. Даже с Максимом не получилось, хотя я отчаянно старалась быть “хорошей” девушкой. Да и он был достаточно внимательным парнем, с которым можно было провести время и даже выйти замуж, просто… не сложилось у нас ничего.
Дорога к дому Стаса занимает еще минут двадцать. Мы въезжаем на территорию, и за нами тут же закрываются ворота. Лебедев берет на руки Даню и уверенно несет в дом. Толкает дверь в одну из комнат на втором этаже, и мы попадаем в спальню. Стас укладывает сына на кровать и заботливо укрывает одеялом, поворачивается ко мне и спрашивает:
— Выпьем?
— О, нет, я пас, — пожимаю плечами, потому что выпитое на вечере у родителей давным давно испарилось из организма и теперь немного болит голова.
Мне просто нельзя пить, напоминаю себе.
— Кофе, чай? Я все равно не отстану.
— Чай можно, — соглашаюсь. — Куда идти?
— За мной, — Стас пожимает плечами и выводит меня из комнаты, прикрывая дверь.
— А… где Тимофей? — спрашиваю, помня, что у него в доме где-то должен быть еще один ребенок.
— В детской с няней, я зайду к нему, а ты пока… осваивайся. Кстати, Тимофей ходит в ту же группу, что и Даня.
Я удивленно распахиваю глаза и замечаю:
— Ремонт в группе ты затребовал?
— Нет, — он пожимает плечами. — О ремонте заговорили, когда мы пришли, я выступил инвестором, дал часть денег, остальное сказали другие родители сдали. А что?
— Да так… ничего.
Я разворачиваюсь и спускаюсь вниз. Удивляюсь тому, как мамочки из нашей группы любят получить выгоду и всё спихнуть на вновь прибывших. Не удивлюсь, если замена мебели в прошлом году никак не была связана с тем, что новые родители углядели там антисанитарию.
Решаю не думать об этом и попадаю на кухню, где все настолько лаконично и расставлено по своим местам, что я начинаю даже завидовать. В моей квартире, конечно, тоже хороший ремонт и одна из новомодных, современных кухонь, но там… почти всегда хаос. Капли от блинчиков на столешнице, когда я в спешке не успеваю их стереть, полупустая фруктовница, съехавшая со стола скатерть, крошки, вилка посредине плиты. Здесь всё… идеально. Каждая деталь лежит на своем месте, дверцы шкафчиков закрыты, плита натерта до блеска.
Я сглатываю и с третьей попытки таки открываю первую дверцу. Там идеально сложенные тарелки, за второй чаи, сахар, зерна для кофе. Я достаю пакет с чаем, мед, который нахожу рядом с упаковкой. Чашки находятся в третьем навесном шкафчике, я достаю две и понимаю, что не спросила, что будет пить Стас.
— Хозяйничаешь?
Высокий звонкий и недовольный голос точно не принадлежит Лебедеву. Я аккуратно ставлю чашки на стол и поворачиваюсь, встречаясь глазами с той самой девушкой, которая звонила ему. Лиза, кажется. Она работает няней, но смотрит на меня так, будто я обманом проникла на ее территорию.
— Всего лишь делаю чай, — пожимаю плечами и нажимаю кнопку на чайнике, предварительно набрав туда воды.
Это занимает у меня несколько минут, но когда я поворачиваюсь, девушка все так же пристально смотрит на меня.
— И откуда ты только взялась? — ехидно интересуется, делая несколько шагов ко мне.
Хочется отступить. Наверное потому что я не привыкла переступать людям дорогу. И не люблю, когда со мной разговаривают вот так: чуть свысока, будто считают себя куда круче и достойней собеседника. Лиза явно уверена в себе, дерзкая и… красивая.
Пухлые губы, острые скулы, ровные зубы, которые она успела продемонстрировать, улыбаясь. Высокий лоб и прямой нос, большие глаза и длинные ресницы. Она как кукла с журнала, да и фигура у нее, скорее, модельная. Девушка никак не вяжется с образом няни, но раз она работает у Стаса и он доверяет ей ребенка сестры, значит, она ответственная.
— Все рассмотрела? — ехидно спрашивает она. — Теперь бери своего недоноска и свалите отсюда, пока волосы целы.
От ее наглости я теряю дар речи и пару мгновений просто смотрю впереди себя, особенно ничего не видя. Когда ко мне доходит, что она обозвала моего ребенка, рука поднимается сама. Я со звоном опускаю ладонь на ее идеальную щеку и с удовольствием наблюдаю за тем, как ее глаза расширяются от шока и ужаса, а губы приоткрываются, чтобы что-то сказать.
— Обо мне можешь говорить все, что угодно, — объясняю причину своей вспыльчивости, хотя чувствую, что можно обойтись и без этого. — Но моего сына я трогать не позволю.
— Вот же с… — шипит она.
— Зато не сую свой нос, куда не просят, — перебиваю ее.
Не знаю, откуда во мне столько смелости, но я отталкиваю Лизу от себя и иду в комнату, где остался мой сын. Сейчас кажется неправильным оставлять его одного и… мне вдруг хочется уехать из дома, где мне не только не рады, но еще и позволяют себе оскорбления. Сын мирно спит, и я решаю пойти отыскать Стаса и сказать, что я не могу остаться в его доме, когда слышу голоса:
— Где Настя? — это спрашивает Стас.
— Кто? — удивляется Лиза, хотя пару минут назад разговаривала со мной.
— Девушка, с которой я приехал, — поясняет, как слабоумной.
— Я никого не видела.
Я не знаю, что там происходит, но становится слишком тихо. Я даже боюсь сделать несколько шагов, чтобы меня не услышали. Ко мне доносится только шорох и чертыхание.
— Это лишнее, — рычит Стас, и я, наконец, оказываюсь у двери.
Вдохнув поглубже, смотрю за тем, как Лебедев держит девушку за руки, а она улыбается и произносит:
— Зачем ты так? Нам ведь было хорошо вместе, ты помнишь? — она облизывается. — Когда твои девочки… — она запинается, — тебя динамили, была я.
— Ты преувеличиваешь свою значимость, — произносит он и отстраняет ее от себя.
— Всегда была я! — девушка повышает голос, а я прячусь за стену, прижимаясь к ней спиной, и только потом начинаю идти. — Я всегда была рядом! — слышится из кухни, но я быстро захожу в спальню к сыну и прикрываю дверь.
Не хочу ничего слышать и знать. Пусть его отношения пройдут мимо меня, но я почему-то уверена, что это невозможно. Между нами всегда будет недосказанность и женщины, которые претендуют на его сердце. Их кажется слишком много, но это и неудивительно, потому что он видный мужчина, привлекательный и интересный. Другие просто не могут смотреть на него и не восхищаться. Мечтать, что он когда-то будет с ними. Это невозможно.
Глава 30
Стас
Есть женщины, с которыми хорошо в постели. Есть интересные собеседницы и высококлассные специалисты. А есть вот такие, как Лиза. Тихие, спокойные, чертовски настойчивые и приходящие как раз тогда, когда мужик в них больше всего нуждается.
Я не сплю с теми, кто работает на меня или мою семью. Это не одно из обязательных правил, просто так всегда легче, проще, нет необходимости увольнять девушку, когда ты даешь ей понять, что между вами только физиология. Никакой любви, привязанности, симпатии и, тем более, подвенечного платья и смокингов.
Женщины по своей натуре склонны преувеличивать. И пара проведенных ночей становится для них поводом считать, что это хоть какое-то постоянство и у них есть право на мужчину, с которым они переспали. Я редко встречался с женщинами чаще одного раза. И вот по таким вот соображениям. Разовая встреча не дает им права считать, что они чем-то зацепили, это действительно только физиология, временное влечение, которое проходит, как только ночь рассеивается и наступает утро.
По этой же причине встречаться с женщиной лучше на нейтральной территории. В отеле или съемной на сутки квартире. К себе или в дом родителей я никогда не приводил девушку, с которой планировал провести одну ночь. В молодости, разве что, когда хотелось понтануться перед очередной красоткой.
Лиза стала исключением. Не потому, что я воспылал к ней чувствами или она показалась мне другой, просто… она оказалась в нужном месте в нужное время. Я тогда как раз похоронил родителей и нервничал из-за сестры. Отношений с девушкой у меня не было больше месяца и голова была загружена проблемами.
Я как-то не подумал, что это плохо, спать с няней своего племянника, когда она зашла в кабинет полураздетой. В тоненьком свитерочке с глубоким декольте и коротких шортах. Я тогда даже не понял, что одета она не по погоде: на улице достаточно холодная осень, а она вот так…
Это сейчас, когда я не могу найти в доме Стасю и вижу на лице Лизы отчетливое алое пятно от женской ладони, все складывается в пазл.
Меня соблазнили, а я повелся, даже не придал значения тому, что произошло. Переспали, и забыл. А потом еще несколько раз. Я расстроен, нахожусь на грани нервного срыва, а ко мне приходит красивая женщина, приносит чай, который я, впрочем не пил, и отчетливо предлагает себя. Я мужик без отношений, было бы странно не пойти на поводу у естественных желаний.
Прямо сейчас я, конечно, жалею об этом.
— Ты не можешь просто так вышвырнуть меня из дома, — шипит Лиза, упираясь ногами в пол, когда я пытаюсь вытолкнуть ее на улицу. — Я не одета!
— Ты никогда не одета, — отвечаю ей и открываю дверь.
— Какой же ты…
— Честный, — отвечаю за нее. — Я ничего и никогда тебе не обещал. Ты сама пришла, сама переспала со мной и требовать чего-то большего не можешь, — чеканю каждое слово медленно и четко, чтобы у нее не оставалось сомнений. — С завтрашнего дня ты здесь не работаешь. И скажи спасибо, потому что я не спрашиваю, что ты сказала Стасе.
Я захлопываю за ней дверь с особым удовлетворением и быстро звоню водителю, чтобы отвез ее домой. Он должен был ехать за нами на автомобиле с двумя охранниками. Обычно я не пользуюсь услугами охраны, но после некоторых вскрывшихся подробностей аварии с участием моих родителей, мне пришлось взять с собой нескольких парней.
— Жор, отвези девушку домой, — бросаю в трубку.
— Будет сделано, — получаю короткий ответ и отключаюсь.
Иду на поиски Стаси. Почему-то мне кажется, что она у сына. И все слышала, когда мы разговаривали с Лизой. Оправдываться за то, что было задолго до нее, я не собираюсь. Последние недели мне не до встреч с девушками и не до природных инстинктов, хотя вот рядом со Стасей они просыпаются и рвутся на волю. Почему-то я сразу, как увидел ее, понял, что легко не будет. Что она далеко не из тех девушек, которые с легкостью проведут одну ночь с мужчиной.
После встречи в ресторане она разозлила меня тем, что пыталась быть не собой. Обвиняла меня в том, что мне от нее нужно только одно и поэтому я ухаживаю за ней и помогаю. Я взбесился. Вначале и правда думал, почему бы и нет, раз она так настойчиво себя предлагает, но… сдержался. Почему-то сейчас я особенно уверен в том, что после нам точно ничего не светило. Настя бы не простила меня за это и упорно продолжила отношения, которые на нее давят только потому, что так нужно.
Я действительно нахожу Настю у сына. Она, свернувшись клубочком, лежит рядом с ним. Слишком часто дышит для того, чтобы спать, и я подхожу ближе, останавливаюсь рядом и присаживаюсь у кровати.
— Не знаю, что она тебе сказала, но прости меня?
Она шумно вздыхает и явно нехотя, потому что слишком медленно это делает, поворачивается. Смотрит на меня так, что сразу хочется начать оправдываться и выгораживать себя, но…
Я вот такой! Не идеальный, и не из бабских журналов, в которых говорят, что мужчина должен быть моногамен, иначе он даже не стоит вашего внимания. Понятия не имею, кто писал эту ахинею, но прочитал я это в журнале сестры. Как-то сразу сложилось в мозгу, почему она одна и ни с кем не встречается, не спит, не живет. Моногамного ищет, наверное, чтобы непорочный и нетронутый. От этих мыслей на губах появляется улыбка, и я протягиваю руку к лицу Стаси. Заправляю выбившуюся прядь волос и произношу:
— Она действительно была моей… любовницей.
— Я не хочу знать! — восклицает она, резко садясь на кровати. — Твои отношения с другими меня не касаются, — твердит уверенно. — Мы ничего друг другу не… — запинается, щеки покрываются румянцем, — обещали.
— А хочешь? — тут же спрашиваю ее и разворачиваю к себе за бедра.
— Что?
— Обещаний, — спокойно говорю.