Когда жили вместе, Акулов тоже никогда не отвечал, но тогда ведь было какое-никакое живое общение. Однако после разрыва не стало совершенно ничего. Тимур никак не прокомментировал ни одного послания Ангелины, ни строчки не написал. Даже вшивого смайлика в ответ не отправил.
«Вы — мои самые любимые на свете девочки!» — всё повторял Тимур, когда Ангелина вернулась из роддома с Верой. Потом он тоже часто это говорил.
Видно, не такие уж любимые и определенно ненужные, раз Ангелине изменял, а о Вере просто забыл.
— Гад и предатель… — шептала она тихо и кусала губу до крови.
Что уж говорить, Ангелине было жутко обидно, что Тимур так отнесся к собственному ребенку, к ее ребенку, их общему чаду.
Словно с головой окунулась в собственное детство, когда по триста раз на дню спрашивала у мамы, навестит ли ее папа? Мать безжалостно твердила: «Нет, не придет, не навестит!»
Ладно, Вера привыкла быть без отца и не спрашивала о нем, но сегодня спросила! Неужели Ангелине тоже придется рушить надежды собственной дочери, как это делала когда-то ее мать? Это же очень жестоко, это невыносимо! Проще как-то убедить Тимура хоть разочек повидаться с Верой. Но как это сделать? Просто попросить?
«И что же, я засуну гордость в попу и буду вот этому вот парнокопытному звонить и умолять увидеться с его собственным ребенком?» — стонала она про себя.
Но что лучше? Быть гордой или попытаться пощадить чувства маленькой девочки? Неужели Ангелина настолько горда, что лучше позволит Вере мучиться, чем свяжется с Тимуром?
Она не понаслышке знала, какое это ужасное, просто кошмарное чувство — понимать, что ты папе на фиг не сдалась, что не любима, что всякой мужской любви недостойна, как бы ты ни старалась ее заслужить. Это жуткая боль, которую прячешь в чуланчик и проносишь сквозь жизнь.
Хотела ли Ангелина такой боли для дочери? Нет, тысячу раз нет! И если ей нужно связаться с Тимуром, чтобы этого избежать, она просто обязана это сделать.
Но если он за столько месяцев ни разу не позвонил, вдруг теперь трубку даже не возьмет? С него станется. Наверняка ее гулящий муженек этим вечером тешился с какой-нибудь блондинкой или брюнеткой.
Стоило только это представить, как сердце сжалось в болезненной судороге. Да, черт подери, ей всё еще было больно вспоминать об изменах мужа! Прошло полгода с тех пор, как они разъехались, а ей всё еще ужасно больно и жутко обидно. Как же так?
Говорят, чтобы забыть мужчину, должно пройти полсрока, который вы провели вместе. Ангелина и Тимур были вместе четыре года, что же ей, еще полтора года мучиться?
Невыносимая, бесконечная пытка.
После всего, что он сделал, она ему будет звонить? Тимур, небось, еще и посмеется, потешит свое эго тем, что жена пыталась достучаться, о чем-то попросила. Нет, звонить не будет…
Всё же достала телефон и быстро написала в чат, не давая себе времени передумать:
«Ты не занят? Можешь позвонить?»
И потекли секунды, сложились в минуты, грозя превратиться в час… А Тимур всё не отвечал.
— Он просто меня проигнорировал… — тихонько простонала она.
И спрятала лицо в руках в тщетной попытке хоть как-то остановить текущие по щекам слезы.
Глава 34
Нервомотательница
Кулаки Тимура вминались в красные спортивные снаряды — лапы, которые держал для него личный тренер по кикбоксингу. Акулов частенько приходил в зал размяться вечером, особенно после стрессового трудового дня.
Спорт оказался настоящим спасением. Отличный способ выпустить пар, а пара у Акулова в последние месяцы скопилось с избытком.
Удар, еще один, еще.
Не хочешь получать по морде — учись драться. Вот такая простая аксиома. Теперь никто так просто Тимуру ребра не пересчитает, в табло не двинет. Он стал гораздо сильнее, выносливее, научился уворачиваться, включать мозг во время спарринга, имитирующего настоящую живую уличную драку.
Но иногда, прямо как в этот момент, просто бездумно лупил кулаками, снимая переизбыток напряжения, очищаясь, перезагружаясь. Выплескивал злость на нового начальника, клиента, одиночество, мир в целом. Акулов вообще стал концентратом злости и ярости после того, как разъехался с женой. И ничто не могло затушить эту злость, примирить его с самим собой.
Тимур нанес последний удар, от которого тренер, очень худой, но вместе с тем крепкий парень, основательно подался назад и похвалил:
— Молодец, хорошо поработал. На сегодня закончили, Тим.
Акулов кивнул, схватил со скамейки полотенце, вытер потное лицо, шею. На почти не гнущихся после изматывающей тренировки ногах двинулся в раздевалку.
Быстро принял душ, а когда стал одеваться, вспомнил про телефон. Провел пальцами по экрану, увидел, что батарейки осталось три процента и тихо ругнулся. В оповещениях светился целый ряд сообщений.
Первым делом полез в Ватсап и замер, увидев новое сообщение от Ангелины.
Несмотря на то, что только что принял душ, руки мгновенно вспотели, во рту пересохло, и сердце пропустило пару ударов. Стандартная реакция на ее послания.
Раньше было проще — она часто что-то присылала. Тимур глотал всё без разбора. Каждое фото дочери, каждое слово от жены, каждое видео. Ему всё было интересно, хоть и воспринимал ее сообщения неоднозначно. Видеть Веру приятно, а вот читать послания от Ангелины больно, жутко больно. Как она могла сметь шутить с ним, писать забавные сопровождения к снимкам после того, что сделала? Он не понимал этого до сих пор.
Позже жена просто прекратила добавлять к фотографиям надписи и этим также сильно его задела. Видео больше не присылала вообще. Снимки Веры стали приходить всё реже и реже. За эту неделю он вообще получил от Ангелины первое сообщение.
Ожидал увидеть фото дочери, быстро открыл и замер, уставившись на, казалось бы, совершенно обычную просьбу: «Можешь позвонить?»
Кому? Ей? Той, что без всякой анестезии выдрала ему сердце?
Что ей нужно? Денег мало? Или наконец рассталась со своим уголовником и вспомнила, что у нее, вообще-то, есть муж?
О, как же сильно Тимур ждал такого сообщения в первые несколько месяцев после разрыва! Часами гипнотизировал телефон, искал в посланиях жены тайные подсказки, что она несчастлива, что хочет к нему вернуться. Но их не было. Ангелина даже ни разу ему собственного селфи не прислала, хотя раньше частенько фотографировалась для него вместе с дочерью.
Приходилось гипнотизировать старые фото.
Красивая жестокая сучка! Садистка, нервомотательница.
Тимур часто ночами рассматривал лицо жены, фигуру. Она словно богом в макушку поцелована, такой совершенной ему казалась. Недаром Ангелиной называли. Зачем природа создала ее такой идеальной? В ней безупречно всё: губы, нос, большие сине-зеленые глазищи. На некоторых фото они даже казались дымчатыми.
Красивая жестокая сучка! Изменщица, лгунья, лицемерка…
Раз так быстро перебазировалась к другому мужику, значит, его, Тимура, не любила, так? Жила с Акуловым ради денег. Это больно — чувствовать себя живым банкоматом.
И вот на тебе: «Можешь позвонить?»
Не может, мать ее так! Не будет!
Но палец уже нажал на зеленую кнопку вызова. И тут этот гадский телефон решил сдохнуть.
— Да чтоб тебя…
Тимур еле удержался, чтобы не раздолбить телефон об стену, настолько взбесила его так не вовремя севшая батарейка.
Проглотил ругательства и поспешил на парковку. Забрался в салон машины, тут же потянулся к шнуру подзарядки, воткнул в телефон и с силой стукнул по рулю. Не заряжала, собака такая!
— Навернулась, что ли?
Пытался и так и этак — толку ноль.
Развернул машину и помчал домой — там зарядит телефон и наконец позвонит Ангелине.
Приехал, сразу ринулся в спальню, где обычно оставлял подзарядку. И тут память услужливо подсунула воспоминание: утром сунул подзарядку в сумку с ноутбуком, достал на работе да так там и оставил.
Тимур бросился к сумке проверить, вдруг всё-таки забрал, но нет.
Где он посреди ночи купит подзарядку?! Самую обычную гребаную подзарядку…
Выскочил из квартиры, готовый хоть весь город исколесить, но найти требуемое. И тут встретил соседа, парнишку лет семнадцати.
— Есть подзарядка у тебя? Мне нужен обычный разъем.
— Есть, и че? — прищурил глаза парень.
— А вот че!
Тимур достал из бумажника двухтысячную купюру, покрутил ею перед носом дерзкого пацана.
— Ща вынесу, — без лишних вопросов заявил тот.
Уже через две минуты Тимур сидел в гостиной снятой им квартиры и включал телефон, жадно тянувший энергию из шнура подзарядки.
Когда аппарат загрузился, Акулов сразу полез в Ватсап, но сообщения не было! Точнее вместо сообщения с просьбой о звонке появилась надпись о том, что оно удалено.
— Удалила, сучка такая! — простонал вслух.
Пока бегал за подзарядкой, наверное, решила, что не хочет с ним беседовать. А Тимур-то уже настроился на разговор!
Сильнейшее разочарование бетонной плитой придавило его к дивану.
Не нужен жене больше его звонок. Ни звонок, ни Тимур.
А всё-таки, что хотела? Акулов знал: если не выяснит, этот вопрос будет мучить его бесконечно долго, и нажал на звонок.
Услышал ее робкое:
— Привет…
Сердце пустилось в такой дикий галоп, что в висках застучало.
— Тимур, ты меня слышишь?
О, он слышал, слушал, балдел от каждого ее слова, вздоха. Голос Ангелины показался ему райским, как никогда милым, родным.
Неожиданно Тимур понял, что дико соскучился даже просто по голосу. Так вообще бывает? За тридцать лет у него такое впервые.
Глава 35
Поговорим?
Акулов чувствовал себя так, будто ежа проглотил. Громко закашлялся, кое-как из себя выдавил:
— Зачем ты написала, чтобы я позвонил?
— Раз ты прочитал, почему не позвонил сразу?
— Были дела, — буркнул он угрюмо и откинулся на спинку дивана.
Не рассказывать же ей о беготне с подзарядками. Курам на смех, ей богу.
И вдруг из трубки раздалось саркастичное:
— Блондинистые дела? Или брюнетистые? Может, рыжие?
— Ты хотела спросить про мою личную жизнь? — проворчал он совсем уж неприветливо.
И тут отчетливо услышал в трубке всхлип. Одним этим всхлипом жена будто грудь ему вспорола, обнажила сердце и сжала.
— Ангелина, ты плачешь? Почему? — прохрипел он сдавленно.
— А я, по-твоему, должна быть счастлива, что отец моего ребенка за полгода не сподобился ни разу нас навестить?
Ее фраза как оплеуха. Она издевается, что ли? Хоть раз потрудилась его пригласить? Хоть один гребаный раз позвала его куда-то? Это ведь у нее ребенок. Или Тимур должен являться к ней и этому орангутангу на поклон с просьбой выдать дочь?
— Если ты хотела, чтобы я виделся с ребенком, надо было это озвучить, — отчеканил он строго. — Я не из тех, кто навязывается.
— По-твоему, видеться с ребенком — это навязываться? А о Вере ты подумал? — вдруг прилетело ему от жены.
Полгода он им был как собаке пятая нога, зато теперь его же и обвиняли непонятно в чем.
— Да, подумал. Именно поэтому ты ежемесячно получаешь неплохую сумму.
— Но деньги — это ведь еще не всё, — вдруг застонала Ангелина в трубку. — Зачем ты вообще на мне женился, Тимур? Зачем хотел Веру? Ты ведь даже ни разу и глазком на нее взглянуть не приехал…
— Кхм… Я уже полгода живу в Питере, Лина, — признался он наконец. — Не находишь это нерациональным — прилетать, чтобы взглянуть на ребенка одним глазком?
— Ты переехал? — удивилась жена.
— Да.
— Но ты мог хоть раз позвонить своему ребенку?
А вот эта претензия ему вообще непонятна. Ангелина шутит, что ли?
— Я, конечно, мог позвонить, но толку-то пока? Потом, о чем мне с ней беседовать? Она же не соображает еще ничего, еще двух фраз связать не умеет.
В трубке воцарилось долгое молчание, а потом жена вдруг обиженно воскликнула:
— Очнись, Тимур, ей уже три с половиной, и она стихи наизусть читает… Я же тебе присылала видео! Она давно хорошо разговаривает…
Как Вера читала наизусть четверостишия — это он помнил. Но достижение не ахти какое. Мать всегда говорила, стихи — глупость, никакого от них проку. Лучше бы Ангелина Веру английскому учила, хотя для этого еще рановато.
— Я думал, это она просто бездумно повторяет, мелкая же еще совсем…
Он помнил, как Вера бывало лепетала что-то под нос, сама себе интересная. Но концентрации внимания ноль, как и осознанности действий. Вот стукнет девочке лет пять-семь, тогда можно и звонить, и в гости к себе позвать. А в три года что ему с дочерью делать?
— Ты совсем не знаешь своего ребенка! — закричала в трубку Ангелина. — Она такая хорошая, а ты бесчувственный… ты… Я развода хочу! Ну и сиди там в своем Питере! Я завтра же в суд пойду…
— Так, стоп, — отчеканил он строго. — Ты там палку не перегибай, а то я могу воспринять твои слова всерьез. Что, надоело деньги получать? Полгода нравилось, а потом разонравилось?
— Засунь себе свои деньги в задницу!
Она уже не говорила, шипела змеей, фырчала, и Тимуру как никогда стало очевидно — обидел ее, причем серьезно. Только непонятно чем, ведь был всего лишь честен.
Обижать жену не хотелось.
— Лин, я если что-то не так сказал, ты извини, я не со зла… — решил действовать превентивно.
— Ты за полгода ни разу не потрудился хоть позвонить ребенку! Тебе нет прощения! — закричала Ангелина, да так пронзительно, что у Тимура зазвенело в ушах.
И тут на заднем фоне раздался детский плач. Звучал всего секунду, может, две, а за эти две секунды у Тимура всё внутри перевернулось, заныло нехорошей болью.
— Лина, я…
На этом жена бросила трубку.
Может быть, у них что-то случилось? Он стал перезванивать, пытался много раз, но телефон оказался отключен.
Как же так получается? Это она бросила семью ради другого кобеля, а нет прощения именно Тимуру? Отличная логика! Женская.
Тимур потянулся к планшету — заказывать билет в Краснодар.
Он не позволит, чтобы его же еще в этой ситуации выставили крайним. Ангелину взбесило, что он ни разу не увиделся с дочерью? Ок, он увидится. Заодно посмотрит в бесстыжие глаза жены.
Глава 36
Возвращение домой
Родной город встретил Тимура пронизывающим ветром и жуткой слякотью. И где же теплые краснодарские зимы? Погода жутко промозглая и пасмурная — прямо как настроение Акулова.
Он сам не понял, как так случилось. Проснулся сегодня, как обычно, в питерской квартире. Но вместо того чтобы прожить еще один ничем не примечательный будний день, сел в самолет и вернулся в прошлую жизнь, от которой так шустро сбежал полгода назад.
Пока ехал в такси из аэропорта, смотрел на некогда родные улицы города.
Сердце забилось чаще, а перед глазами то и дело всплывали самые разные воспоминания. В этом кафе сидел с друзьями, на этой улице когда-то работал, в том магазине покупал одежду и так далее.
Плохие, хорошие, грустные, счастливые картинки из прошлого… Они все разом постучались к нему, и не отгородишься так просто.
Рад и в то же время не рад возвращению.
Акулов устроился в гостинице, в очередной раз позвонил жене и тихо выругался: недоступна, а скорее всего, попросту заблокировала его номер.
Впрочем, он и без ее подсказки помнил, где теперь обитала его семья.
Поехал сразу на квартиру Орангутанга — чего тянуть обезьяну за хвост.
План был прост — повидаться с Верой, а потом обратно в отель — отдохнуть перед рейсом назад в Питер. Завтра во второй половине дня у него важная встреча. Надеялся обернуться за сутки.
Не знал, как его встретят, дадут ли нормально увидеться с дочкой или обругают и выставят вон. Однако второй раз так легко спустить себя с лестницы он точно не даст. Любовника жены ждет большой сюрприз, если снова решит размять кулаки. Именно тот сценарий драки, какой произошел в ту роковую ночь, когда Тимур узнал об измене Ангелины, он потом не одну сотню раз отработал с личным тренером, мастером спорта по кикбоксингу.