А Ярослав в ответ хрипло рассмеялся глубоким, грудным смехом.
— У меня точно не хватит на это выдержки сейчас, Софи… Хоть и на секунду нет сомнения, что мне все в тебе понравится… — он прожег ее до аорты очередным жгучим взглядом. — Я от того, как ты сейчас на меня смотришь, кончить могу, — заметил, то ли поддержав ее шутку и попытку сохранить легкое и непринуждённое настроение, то ли реально так чувствуя.
И тогда «ох!», у нее сердце заколотилось в ураганном темпе и такое самодовольное тепло внутри разлилось!
— Я тоже уже терпеть не хочу! — призналась, наверное, впервые осознав, что все же смущается… но уже совсем немного.
Ярославу будто удалось ее околдовать, заставив забыть обо всем, кроме себя. Протянула руку, забрав у него еще не открытый презерватив, вскрыла упаковку, помогая ему. А потом поддалась порыву и обняла Ярослава за пояс, потянув ближе… До дрожи его тяжесть на себе ощутить захотелось вдруг! Его силу, мощь этой жажды — внутри себя!
— Значит, тянуть не будем, — резюмировал мужчина, опустившись рядом с ней на диван, и в его голосе слышалась та самая потребность в обладании, что Соня так чутко улавливала.
Потянув ее, помог устроиться чуть выше, откинувшись на подушки. Она же обхватила его бедра ногами, в душе испытывая восторг от нового ощущения плотного соприкосновения их кожи. Ярик, вновь страстно завладев ее губами, вонзаясь языком в ее рот, одновременно с этим, плавным, но очень твердым и полным напора, движением, проник в ее тело.
Замер на мгновение, словно позволяя привыкнуть, подстроиться.
— Как ты? — тихо прошептал в самое ухо.
— Обалденно! — честно признала Софи, понимая, что будто всем телом пульсирует вокруг него, каждый нерв напряжен, натянут, вибрирует нарастающим удовольствием просто от того, что это он…
Как же много значит, когда доверяешь мужчине, который в эту секунду твоим телом распоряжается! Впрочем, и она же над ним власть имела! И, будто демонстрируя то, что не в состоянии с собой совладать, Ярик начал вновь глубокими толчками ее тело покорять.
Дыхание обоих глубокое, жадное, а кислорода не хватает! Легкие горят, сердца колотятся, она чувствует пульсацию и то, как его бухает о ребра изнутри. А Соня цепляется за его плечи, кажется, даже немного царапая, выгибается под ним, чувствуя себя немного безумной, закусывает губы, шепча беспрестанно «Ярик! Ярик!». Но и сама толком не может объяснить, что грудь разрывает бурей эмоций, о которых и не мечтала.
Вдруг Ярослав приподнялся, оторвавшись от губ, которые вместе измучили, перевернул ее, подстраивая под себя, и по новой вонзился в податливое, уже пылающее, плавкое и вибрирующее тело Сони. Снова накрыл ее собой, обхватив одной рукой под плечами, а второй поддерживая бедра, чтобы обоим удобней. Крепко-крепко обнял.
И София, еще в большей степени ощущая в таком положении свою беспомощность, его власть над ситуацией, но и то, что Ярослав все делает для ее удовольствия, рухнула в ощущения с головой! Всем сознанием и телом сорвалась во взорвавшееся пламя оргазма, ощутив, что и Ярослав догнал ее следующим толчком.
Было очень приятно прийти в себя в крепком кольце рук Ярослава. Он так и накрывал ее своим телом, лишь немного сместившись в бок, чтобы не давить весом. Оттого не ощущалась прохлада воздуха и окутывало такое искушающее чувство защищённости от всего на свете! Вот вообще никуда двигаться не хотелось!
Но у Ярика имелось свое мнение.
— Так, все великолепно, конечно, но кому-то срочно надо поесть и принять таблетки, Софи, — тихо и, кажется, с улыбкой заметил мужчина в самое ее ухо, заставив голую спину Сони покрыться мурашками. — А я тебя отвлекаю.
Он все-таки поднялся, помогая и ей сесть на диван.
— Я совершенно не возражаю так отвлекаться, для протокола, — улыбнулась она, подумав, что есть большой плюс в том, чтобы со взрослой точки зрения даже к чувственной стороне вопроса подходить.
Вот в этой вот разумности Ярослава… Что-то было в таком подходе. Куда легче без смущения, сомнения, колебаний, потому что многое заранее обсудили, на этапе аргументов «за» эти отношения.
— Тем не менее я продолжаю настаивать, что режим питания и лечения — крайне важен, — усмехнулся Ярик, похоже, тоже всем довольный.
Поднялся, начав на ходу одеваться, еще и ей вещи собрал.
— Предлагаю поужинать в том же кафе сегодня, чтоб уже не затягивать с этим, — протянув ей одежду, предложил мужчина.
— Хорошо. Сейчас я и правда не особо в состоянии готовить… Да и не мучить же тебя все время моим меню, — поблагодарив, Соня тоже начала собираться, хотя все тело продолжало дрожать сладкими отголосками испытанного удовольствия.
Спорить было не о чем, соблюдать план лечения в ее же интересах. Так что они быстро собрали вещи и, закрыв все в офисе, пошли к лифту.
И вот тут, спускаясь в тишине на подземный этаж паркинга, поддерживаемая Ярославом за талию, будто для опоры, Соня обратила внимание на затянувшееся молчание… И на то, что сам Крапивин становится каким-то все более сумрачным. На его лбу, между бровей пролегла складка, явно указывая на глубокие раздумья, да и губы словно поджались.
И Соня… вопреки недавнему осознанию, все-таки испытала дискомфорт изнутри… Не то чтобы занервничала, но… Окей, волнение в некоторой степени заворочалось в душе. Возможно оттого, что Соня все же понимала — этот мужчина стал важен и глубоко проник в ее сердце.
— В чем проблема? Что-то все же было не так? — стараясь, чтобы голос звучал ровно и даже будто бы в шутку, уточнила, откинувшись на зеркальную стенку.
Ярик обернулся к ней лицом и… с явно выраженным непониманием всмотрелся в глаза Соне.
— Все великолепно! — уверенно заявил он. И искренне будто бы. — Что именно тебя беспокоит, Софи?
— Не меня, тебя, — старалась все же не выглядеть сильно прилипчивой. — Ты нахмурился, стал напряженным, — она кивнула в сторону зеркала, словно предлагая Ярославу самому убедиться в этом.
Крапивин так и сделал, посмотрел несколько секунд на свое отражение с непониманием… И вдруг расплылся в нежданной Соней кривоватой улыбке.
— Ясно, — он опять глянул на нее, ничего как раз не понявшую. — И все-таки, мой ответ тот же — все великолепно, Софи! Только я лихорадочно размышляю, каким образом можно нам вместе весь вечер и ночь провести, при этом умудриться завтра успеть переодеться в свежее и в больницу успеть на твои процедуры… Как я ни крутил маршрут в голове, а от тебя до этой больницы ближе. Очевидно, стоило с тобой это обсудить, чтобы лучше понимание между нами развить.
А Соня… сама расплылась в широкой улыбке, опустив голову ему на плечо, чему он не противился, кстати.
Ух ты! Точно не думала, что он сразу с ней столько времени быть захочет. Она скорее предположила бы, что Крапивин захочет время от времени вместе досуг проводить. Хотя… Он же говорил, что «своей женщиной» ее видеть желает, да и все то, в чем предлагал поддержать и помочь, явно предполагало тесное общение, как и сам термин с тем ударением, с которым Ярик тогда его произнес.
Хотела ли она сейчас дальше с ним время разделить или одной остаться предпочла бы? Хотела… И внутри все буквально играло нервно-счастливым воодушевлением, когда беспричинно хочется хохотать, кружась и в ладони прихлопывая. Разумеется, ничего этого Соня не сделала. Казалось, Ярослав сильно удивится, если она нечто в таком духе вытворит. А ей… не хотелось портить впечатление.
Точно влюбилась… И даже немного страшно от того, что настолько стремительно решила прошлый опыт и осторожность отринуть, с головой нырнув в иного человека. Правда, стоило признать ради справедливости, что на ее бывшего мужа Крапивин совсем не походил. А разве не в ее натуре и приоритете семьи доверять интуиции, которая так настойчиво Соню к Ярославу подталкивает все это время?
— Я и сама могу завтра в больницу доехать, если что. А ты домой к себе поедешь, переодеться, — предложила, как вариант.
— Я тебя в больницу отвезу, — спокойно, ровно и очень твердо возразил Ярослав, ясно дав понять, что это не обсуждается. — Но мне тебя и в гости пригласить к себе хочется… Или я тороплю события? Нормально, если ты так считаешь и имеешь полное право мне об этом сказать, — Ярослав глянул действительно спокойно и уверенно… располагающе к доверию, можно сказать.
Вот к этому она все еще не могла приспособиться. К его прямолинейности… Но и не признать, что это чертовски комфортно в определенных моментах, — глупо. И ей, определенно, начинал нравиться подобный подход.
Да и льстило, что он тоже не хочет расставаться. Больше того, не считает признание этого стремления ущемляющим его мужественность!
Так что задумалась над ситуацией. Ей, конечно, к себе домой предпочтительней, но… Вдруг Ярославу могло быть не особо комфортно у нее? Соня могла это допустить и понять, площадь квартиры маленькая, мало ли, к чему он привык. Да и ей любопытно, как он живет… Плюс, подозревала, что и к себе домой Крапивин не так просто приглашает, и не кого угодно. А ей уже хотелось его узнать больше, понять глубже!..
— Давай сначала поужинаем, а потом подумаем? — предложила она, наверно, вовсе вразрез с его жизненной стратегией все наперед просчитать, проанализировать и составить план.
И испытала искреннюю благодарность, когда Ярослав, после внимательного взгляда, только молча усмехнулся и кивнул, не став настаивать. Главное, что ни один из них ни о чем не жалеет. С этой точки очень неплохо любые отношения развивать.
В итоге, поев, придумали выход, который устраивал обоих: заехать с вечера за свежей одеждой к нему (заодно она часть своего любопытства удовлетворит, ведь дом очень многое может рассказать о человеке!), а после отправиться к ней. Ведь от Сони в самом деле до больницы ближе, и если Ярик так настойчиво хочет сопровождать ее утром, вариантов особо не имелось.
На этом и остановились, кажется, оба довольные. И, возможно, Соня и ошибалась, но что-то в его взгляде наталкивало на мысль, что Крапивин доволен таким «рассудочным и разумным» подходом с ее стороны.
— Ты давно здесь живешь? — стараясь, чтобы вопрос прозвучал непринуждённо, поинтересовалась Соня, оглядываясь.
Ярослав направился в спальню, оставив дверь открытой и явно не имея ничего против того, чтобы она осматривала тут все. А Соня… Она и осматривала.
Крапивин остановился и, вроде бы со всей серьезностью отнесшись к ее вопросу, задумался.
— Семь лет, — ответил через пару секунд, видимо, до месяца прикинув срок.
— Понятно. Очень красиво и… просторно тут, — стремясь сохранить все тот же тон и легкость, отозвалась Соня, пока он завернул… в гардероб, судя по всему.
И не соврала ни капли. У Ярослава было красиво, очень функционально, ремонт дизайнерский, она-то в этом понимала. Очень продуманно все, по-мужски, в стиле хай-тек… и полного минимализма.
Ей поежиться хотелось, настолько безлико, на самом деле. Большой черный кожаный диван, серый ковер, стального оттенка шторы, светлые стены и хромированная отделка, огромный телевизор на стене… Интересно, Ярослав тот часто включал?
Ни одной мелочи, что индивидуальность отражает. Словно бы он здесь только спал, не оставляя ни единого отпечатка самого себя, такого, каким она его пару часов назад в кабинете увидела и ощутила. Огненного, страстного!
И порядок… Соня даже не представляла, каким образом можно подобный порядок в доме поддерживать, когда нигде ничего не валяется, нет на стульях забытой одежды, не громоздятся стопками рисунки и книги, которые параллельно пять штук читает, повинуясь сиюминутному настроению… И не единой игрушки под ногами не валяется, угрожая болевым шоком ступням.
Нет, конечно, последнее тут было бы невероятно, у Ярослава же нет детей. Но Соня, прожив без Яси уже три недели, считай, до сих пор не сумела все хоть до половины этого порядка довести, да и игрушки не спрятала в ящик в детской.
Очень красивый ремонт, да… И совершенно бездушный, как ей показалось. Огромное пространство, заполненное пустотой… А вот в том углу, у окна, шикарно бы громадная елка смотрелась!.. Но что-то Соне подсказывало, что бессмысленно уточнять у Ярослава, когда тот планирует новогодний атрибут ставить. Почти не сомневалась, что у него искусственной елки в закромах нет, да и натуральные он навряд покупает.
— Что-то не так? — Ярослав вернулся в гостиную, держа в руках чехол, очевидно, с новым костюмом и рубашкой, в которых всегда на работу приходил. Внимательно на нее посмотрел, словно уловил растерянность Сони.
— Все прекрасно! — улыбнулась, посчитав, что точно не в ее праве высказывать мнение о его доме, исходя из собственных предпочтений. Он же о ее квартире ничего не говорил.
— Поехали? Или хочешь прогуляться тут везде? — кажется, демонстрируя открытость, предложил Ярик.
— В следующий раз, — улыбнулась Соня, подумав, что ей надо со всем свыкнуться, прежде чем все рассматривать, чтобы не выдать свою реакцию и не задеть его. — Поехали!
Глава 9
через несколько дней
Она решила забирать Ясю домой. До Нового года осталось около недели, но воспитатель группы, куда дочка ранее ходила, заверила Соню, что они будут работать до тридцать первого включительно, единственное, что не полный день. Собственно, у нее должен был быть точно такой же график. Ну и Ярослав напрямую сказал, что одобряет и поддерживает это ее стремление дочку вернуть домой. И лично пообещал, что будет следить, чтобы она не теряла чувства времени.
В принципе, официально ее график так и предполагал, это Соня задерживалась из-за попытки как можно скорее решить проблему компании, чтобы себя с лучшей стороны зарекомендовать, ну и материальное состояние улучшить. Можно казать, что ей это удалось, наверное…
Ярослав вчера ей, вообще, карту дал, с общим счетом. "Потому что обещал и изначально планировал материально поддерживать», — напомнил, когда она, ошеломленная, отказаться попыталась.
Если уж честно-честно и только наедине с собой, то Соня немного нервничала по поводу разворачивающихся отношений с Ярославом. Ее смущал этот флер «служебного романа». И хоть внешне она делала вид, что совершенно равнодушна к взглядам из офиса (сложно было скрыть что-то при этой непробиваемой прямолинейности Крапивина, считающего, что никакая субординация не может и не должна мешать ему заботиться о его женщине), а Настя заверяла, что плохого никто ничего не говорит, даже когда проскальзывает эта тема во время кофе-брейков, — все равно ощущала внутренний дискомфорт. Она даже не успела влиться адекватно в коллектив, как уже стала «женщиной босса».
Пыталась намекнуть, что, возможно, стоит в офисе отстраненно держаться? Однако Ярослав и слышать об этом ничего не хотел.
— Мы не совершаем ничего постыдного, никого не предаем и не обманываем, — в ответ на это привел свои аргументы Крапивин. — И потом, кто-то все равно что-то заметит и поймет, как не таись, и тогда к тебе прицепят клеймо «любовницы». А я этого не желаю и не допущу. У тебя совершенно иное положение в моей жизни, Софи. Мы — пара, — решительно прервал он ее робкие намеки.
Конечно, с одной стороны, приятно очень и подкупает. С другой… не так все просто же?.. Решил — сказал — сделал… Или так, и она просто сама себя накручивает, не привыкнув к подобной прямоте?
Но имелся нюанс, который Соня точно не от лишних нервов себе придумала, и тут даже Крапивин не спорил, а предлагал выработать общую стратегию. И касалось это как раз Ярославы.
Бывший муж особо не появлялся в жизни дочери. Разве что алименты переводил, когда Соня сильно нажимала, закатывая скандал, что, по правде говоря, не особо любила, как испачканной себя потом чувствовала. Но лично ни разу за полтора года не приехал, видимо, предпочитая об их существовании забыть. И ей иногда казалось, что дочь уже не помнит, как отец выглядит… и что тот, в принципе, есть. Хоть и спрашивала иногда, почему ее папа на утренники не приходит, как у других детей, и с ними не живет?