— Подарок Хасеки для султана, — показал он пальцем на меня. Легенда, придуманная наспех, была скушана без вопросов. Ну и отлично. Эти тупые курицы сейчас размышляют, как бы им пробраться поскорее на султанское ложе и там показать, как они умеют подмахивать, а у меня совершенно иные планы. Растравить, раздразнить, заставить чувствовать себя несчастным, утоляя плотский голод не с той, с которой действительно хочется… Психологический фактор. Поимеет раз одну из этих девиц и сразу же забудет. А я поиграю в недосягаемую мечту.
Давно пора и султану зубки показать, и всем остальным. Забылись, с кем дело имеют. Особенно – Махидевран.
Я приготовила для Сулеймана танец семи покрывал. Если кто не знает – страшная вещь. Один из наиболее эротических гаремных танцев, сложный до безумия. Но возбуждает гарантированно, его применяли в тех случаях, когда кавалер испытывал трудности с эрекцией. У Сулика я таких трудностей пока не наблюдала, скорее наоборот. Стояло как по заказу, словно у молодого на морозе. Только мне от этого радости мало…
Девушки начали танцевать, я наблюдала из — за ширмы. Ну и коровы же. Двигаются, как сомнамбулы. Сонные, огня нет, ничего нет! Смотреть совершенно не на что. Но голодному до тела Сулейману, похоже, все одно и все едино. Что ж, сейчас мы тебя разбудим, дружок.
Мелодии кончилась, послышался нарастающий стук барабанов. Мой выход. Я подмигнула Гюль — аге и выпорхнула в круг танцовщиц, упавший как по команде на пол, пред ясные очи Падишаха всего мира.
Сулейман внимательно рассмотрел меня и сглотнул. Не узнал.
А дальше я отключилась от происходящего и просто начала танцевать. Были только я, музыка, ритм танца, древнего, как сама жизнь. Я сейчас танцевала не перед султаном, а на огромном поле под ясным звездным небом. Танец жизни и поклонения древней богине Рее — Кибеле… Богине плодородия…
Бедра бьются, словно в агонии, руки манят к себе застывшего на троне мужчину, который еле сдерживается, чтобы не сорваться со своего места и не наброситься на танцовщицу перед глазами всей публики.
Ритм танца становится более бешеным, на пол начинают слетать покрывала. В конце на мне останется только одно – его я не стану снимать. Покрывало, закрывающее лицо, яшмак.
В женщине должна быть загадка, правда, Сулейман?
Мельком ловлю ошарашенные взгляды танцовщиц. Догадались? Или не дошли до них слухи, что их Хасеки умеет танцевать так, что мертвые поднимаются посмотреть?
О!!! В зал неслышной тенью скользнул Ибрагим. Явно по какому — то государственному делу. Заметив меня, остолбенел и уполз в угол, наблюдая оттуда выпученными глазами. Разве что слюной не капая.
Ну…Я закружилась, незаметно перемещаясь к засевшему в засаде Ибрагиму. Платок, закрывавший грудь и живот, с кокетливым смешком полетел в него.
Ох…Я, кажется, перестаралась. У Великого визиря остекленевший взгляд, будто он уже кончил, Сулейман сзади рычит от ярости, что сиськи показали не ему…
Пора заканчивать.
Я падаю на пол, музыка меняется на более чувственную и тягучую. Короткая мелодия, короткий яростный танец, в конце которого я остаюсь совсем голой перед опешившим от такого султаном. Только яшмак, закрывающий лицо.
— Понравился ли тебе мой танец, господин? — хрипло мурлычу я, надеясь, что он не узнает меня по голосу. И в руки мне падает фиолетовый платок. Не поднимая его, я кланяюсь и бросаюсь вон из зала, мимо Гюль — аги, который уже держит под мышкой мое нормальное платье.
Вслед несется разочарованный рев Сулеймана.
Глава 15.
Меня, истерически хихикающую, верный Гюль — ага отпаивал вином в покоях, пока по всему дворцу летали ошалевшие стражи, разыскивая сбежавшую от Повелителя танцовщицу.
— Госпожа.. –евнуха тоже распирал смех. – А если догадаются?
— Ты одежду выкинул? –подавляя смешок, поинтересовалась я. Евнух неожиданно заухмылялся. –Ну — ка, рассказывай! Что придумал?
— К Махидевран султан в покои подбросил… — сознался этот гад. Я представила реакцию Махи … И из моего горла вырвался уже не просто смех, а самый настоящий истерический вой. Евнух смотрел за мной с непередаваемой нежностью и умилением.
— Теперь я понимаю, почему вам дали такое имя, госпожа… — прошептал он с какой — то странной интонацией. Упс. Мне еще только влюбленного евнуха не хватало! Я, конечно, слышала …
Всякое. Например, то, что после евнуха ни с одним нормальным мужчиной не хочешь. Но если здесь такие проблемы с куннилингусом, то вполне понятно, чем они брали местных дамочек. Только вот мы лучше как — нибудь так обойдемся! Ручки пока на месте – проживем как — то. А шашни с евнухами заводить… опасно. Махидевраша уже прокололась, я по ее пути следовать не хочу.
Мое веселье сразу же утихло – и очень вовремя. В покои резко постучали и ворвался Ибрагим. Тебе — то что здесь надо?
— Все вон отсюда!! — ого. Это что с ним такое? Но мои рабыни послушно вымелись, опасаясь гнева Великого визиря. Гюль — ага, получив от меня подтверждающий кивок, тоже оставил нас. Наедине.
Ой — ой. А вот это уже плохой расклад…
— Хюррем…. Русская ведьма… — зашипел как змея.
— Повторяешь прописные истины, Визирь и — Азам, — показала я кончики клыков. Зубки у Александры и правда были какие — то острые…И чуточку длинноватые. Но очень удобные, стоит признать. Особенно когда надо поставить на место зарвавшихся визирей.
Ибрагиму же было фиолетово, что я там говорю. Одним прыжком он преодолел расстояние между нами и пылко прижал меня к себе. Я растерялась.
— Я узнал тебя, Хюррем… — горько пробормотал Ибрагим. –Узнал там, у Повелителя на вечере…
Мать твою! Хоть у одного глаза не на жопе оказались.
— И что, визирь? – сделала я вялую попытку вырываться. Меня неожиданно охватила странная истома. От Ибрагима пахло….ммм… настоящим самцом от него пахло! И мышцы такие — е…
Саша, мать твою, возьми себя в руки! Тебе еще шашни с Великим визирем только заводить не хватало, для полного счастья!
Но мозг работать отказался напрочь. Сказывались почти полтора года издевательства в виде половых отношений с султаном.
Жадные руки бродили по моему телу, а тонкие усы легонько щекотали чувствительную кожу шеи. А я таяла, таяла в его руках и понимала, что лечу в пропасть с ним на пару…
Но в данный момент мне было все равно…
— Хюррем… — сквозь зубы простонал Ибрагим, который тоже понял, что мы творим что — то откровенно непротокольное. – И почему я, дурак такой, позволил тебе… с ним?!
— Судьба — злодейка, — пожала плечами я, пытаясь выровнять дыхание. Еще чуть — чуть, и я отдалась бы ему прямо здесь, на коврике. А если бы кто — то вошел?! Тут же не покои, а самый настоящий проходной двор! Казнили бы в ту же минуту…
— Я… — договорить Ибрагим не успел. В покои ворвался перепуганный Гюль — ага.
— Госпожа, сюда идет!!!
Я моментально запихала ошалевшего Ибрагима под кровать, завесив покрывалом, и приказала сидеть, не высовываясь. Благо, на это ему ума хватило!
Сама же бросилась на кровать, закутавшись одеялом по самые уши. Пусть теперь думает, что я спала тут сном праведника. И попробуй докажи обратное!
Сулейман ворвался в мои покои, как разъяренный бык. Голубые глаза мечут молнии, усы дыбом… Зацепил его танец семи покрывал, как пить дать!
— Выйди вон! –заревел он на бедного Гюль — агу. Я «сонно» зевнула и высунула нос из — под одеяла.
— Сулейман?...
— Хюррем, что ты творишь?!!! –ревел этот обезумевший самец, не подозревая даже, что я тут творю на самом деле.
— А что случилось? – наглость моя всегда была вторым счастьем. А актрисой я тоже всегда была неплохой. Долгие годы тренировок и занятий актерским мастерством сказывались!
— Это ты Махидевран научила?!
— Чему научила? – похлопала ресничками я.
— Танец такой танцевать научила! –Господи, да он уже слюной в бешенстве брызгает. Ужас какой.
— А она сама что говорит?
— Что ничего не знает!!! Врет, как обычно!!!
Я еле подавила в себе желание в голос заржать. Подсобил Гюль — ага баш — кадине, ничего не скажешь.
— Ну, я …
Минута молчания. Сулейман пытается прийти в себя и не задохнуться от ярости.
— И что мне теперь делать прикажешь? – шипит он. Я пожала плечами и предложила позвать ее на хальвет. Султан совсем озверел, плюнул на пол и улетел из моих покоев. Из — под кровати послышалось тихое хихиканье.
— Что смешного? — ласково поинтересовалась я, заглянув под покрывало. Ибрагим валялся на полу и пытался заглушить истерический смех, заткнув рот кулаком. Получалось плохо. Я же подавила странное желание вытащить его оттуда, раздеть и…
Так, Саша, стоп! Нельзя! Фу! Плохая девочка! Но кто виноват, что меня тянет к этому греку, как магнитом?!
Гюль — ага с понуро повешенной головой вошел в покои:
— Султан приказал казнить баш — кадину за такие… шуточки.
Вот тут нам всем стало резко не до смеха. Ибрагим быстро вылез из — под кровати и в ужасе посмотрел на меня.
— Что будем делать, султанша?
Я пожала плечами. Какой у меня выход?
— Придется разруливать…
С этими словами я зашла за ширму и скинула верхнее платье, оставшись в тонком и прозрачном нижнем. Взлохматила волосы перед зеркалом, покусала губы, придавая им пикантный вид. Чуть смазала маслом гардении запястья, кожу за ушами и шею. Султану этот запах нравится…
— Гюль — ага, доложи султану, что я сейчас приду.
Евнух покорно кивнул и испарился. Мы с Ибрагимом остались наедине.
— Спасать кого — то путем того, чтобы ложиться в кровать с человеком, которого я не люблю… — тихо сказала я.
— Я понимаю, — прижал меня к себе Великий визирь.
— Знаю, что понимаешь.
Наши губы опять встретились сами собой. Я тихо застонала, когда умелый язык скользнул мне в рот, изучая и поддразнивая. Нашла в себе силы слегка оттолкнуть Ибрагима.
— Не сейчас…
С этими словами я поправила волосы, чтобы они лежали в художественном беспорядке, и вышла из покоев, оставив его размышлять над моими последними словами. Да мне и самой было нелишним подумать, как быть дальше. Тело рвалось к одному человеку, обладал им другой, а душа не принадлежала никому.
И от этого было горько, досадно и противно. Ведь ты же не любишь меня, Ибрагим? А мне так важно, так чертовски важно, чтобы меня любили!
Толкнув дверь в покои Сулеймана, я предстала перед своим Повелителем покорная и готовая услужить. В душе же бушевала буря.
Конец II части.
Часть 3. Влюбленная султанша.
Глава 1.
Дверь в мои покои тихо отворилась. Я бесшумно приподнялась на локтях! Ибрагим… пришел, сумел, вырвался…
-Я ждала тебя, любимый, - с этими словами я поднялась с постели, распуская тонкие завязочки роскошной ночной рубашки. Она спала с меня, обнажая подготовленное к его приходу тело. Ибрагим окинул меня восхищенным взглядом и крепко прижал к себе.
Мы слились в неистовом поцелуе, сжигающем и переплавляющем, казалось, каждую клеточку измученного воздержанием тела…
…Прошло почти два месяца с момента, когда Сулейман планировал казнить Махидевран из-за нашей с Гюль-агой шуточки. Тогда я смогла спасти ее голову от немедленной кровожадной расправы, ублажив султана с ней на пару. Милое маленькое трио. Тошнило меня в этот момент страшно, но не об этом речь. После я пришла к выводу, что теперь мне все трын-трава и хрен по деревне, а потому я имею право начать тайную связь с Ибрагимом-пашой. Если Сулейман не отказывает себе в удовольствиях, то чем я хуже? Главное – делать все по-умному.
Посему мы с трудом дождались отбытия султана на войну с венграми. Ибрагима, в виду отсутствия взрослых наследников престола, оставили руководить государством. Все сложилось, как нельзя лучше, если бы только не Хатидже Султан.
Они с Ибрагимом стали супругами чуть больше месяца назад, и первые пару недель после этого во дворце я его видела очень редко. Заездила Хати мужа, дорвалась. Что ж, я ее даже понимаю. Меня саму сжигала неутоленная страсть, от которой хотелось бросаться на стены и бессвязно орать. Вот только Хасеки этого делать не полагается.
Сейчас же Хатидже была уже на пятом месяце беременности и, неизвестно какими уговорами и посулами, Ибрагим сумел отослать ее в Эдирне, поправлять здоровье тамошним чистым воздухом. Я была счастлива до безумия, но настороженно отнеслась к ее покорности. Раз так на все послушно согласилась, стало быть – жди ее в любой момент в Топ-Капы.
Махидевран опять была отослана Сулейманом в Старый дворец, но на этот раз по вескому поводу. В те несколько безумных ночей нашего трио она сумела забеременеть и теперь ходила гордая, как гусыня, понимая, что ее уже не казнят. Сулейман согласился, что казнить было бы грешно, но в Топ-Капы оставить свою баш-кадину не пожелал. Что ей оставалось? Только подчиниться.
А я… Можете меня поздравить, я стала законной супругой султана, Хасеки Хюррем Султан. Только вот радости мне это не принесло, уж поверьте. Чуть больше власти, чуть больше поклонения со стороны обитательниц гарема. Не нужно мне все это! Дайте немного денег, сына и Ибрагима – и мы уедем далеко-далеко отсюда, из этого проклятого дворца, стоящего на костях и политого кровью сотен невинных жертв. Вот только это все мечты, и Ибрагим, как и я сама, прекрасно это понимали.
Сегодня была наша первая совместная ночь с ним… До этого мы изредка уединялись где-то в извилистых коридорах Топ-Капы или в его кабинете, но не дольше, чем на десять минут. За это время много ли успеешь? Только жадные поцелуи, да не менее жадные объятия…
И вот, мы наконец-то дождались!
…Ибрагим подхватил меня на руки и понес на ложе, по пути покрывая поцелуями каждый участок моего напрягшегося в ожидании тела. Тихие стоны рвались из горла, меня тянуло к нему, будто магнитом, хотелось слиться с ним скорее в единое целое…
Совсем, Саша, у тебя мозги отказали. Долгое воздержание- благодатная почва для греха, да?
-Моя … Хюррем… - быстро скинув с себя одежду, Ибрагим лег рядом со мной, продолжая гладить меня всюду, дав волю рукам. Дыхание Великого визиря участилось, зрачки расширились – он тоже изнывал от желания. Но кто-то хорошо его учил – грек не был торопливым и неумелым любовником. – Александра…
Я вцепилась в него, умоляюще, просяще. Мне срочно нужно было почувствовать в себе твердый мужской член, не было сил ждать.
Но грек решил, что правила любовной игры устанавливать будет он…
Губы скользят по груди, чуть захватывая набухшие соски, тонкие усики щекочут покрывшуюся мурашками кожу. Язык нежными, легкими касаниями, чертит на животе и пупке извилистые дорожки…
Вот нежные губы касаются моей «сокровенной жемчужины», раздается тихий сдавленный стон. Тоже не терпится, да, паша? А что же ты тогда медлишь?!
Легкими дразнящими касаниями языка Ибрагим за несколько минут доводит меня до предобморочного состояния. Но я не хочу кончать с ним так. Мне нужно ощутить его в себе!
Я отталкиваю опешившего мужчину, так, чтобы он лег на спину. Ибрагим смотрит на меня с недоумением. Сажусь сверху, ногтями провожу по его груди и животу. Он дергается, как от удара током.
-Хочешь узнать, почему Сулейман сделал меня любимой наложницей и не принимает никого на ложе больше двух лет? –с коварной улыбочкой шепчу я. Ибрагим сглатывает слюну – я трусь об его промежность лобком.
-Д-да…
Стекая по его телу, грудью ласкаю кожу возлюбленного. Опускаюсь прямо над пахом. Ого! Да, это тебе не длинный и тонкий у Сулеймана…
Губами обхватываю покрасневшую, набухшую головку, всасываю ее в рот. Ласкаю языком, проводя его кончиком по набухшим, оплетающим ствол венкам. Великий визирь дергается подо мной, силясь не кончить раньше времени. Ну-ну… Ладонью охватываю напрягшиеся яички, достаточно жестко ласкаю их. Ибрагим не может сдержать стона.