Все закончилось вызовом охраны и последующим неадекватным поведением Серены. Вскоре после этого ее схватили, и после угрозы причинения себе вреда она была отправлена на принудительное психиатрическое лечение, а ее мачеха, очевидно, примчалась, чтобы быть рядом.
После психиатрического заключения, в котором говорилось о вменяемости и адекватности Серены, происходит авария. Серена на своем автомобиле падает с векового моста в небольшом городке к северу от поместья Белькур. Очевидно, вода под мостом была недостаточно глубокая, чтобы утонуть. Но она ударилась головой о руль и потеряла сознание.
Проходящий мимо местный фермер нашел ее и спас.
После недельного пребывания в частной психиатрической больнице в северной части штата Нью-Йорк, Серена была отправлена жить в резиденцию семьи Белькур, где она продолжала тратить большие деньги. На итальянские люксовые машины. На бриллианты. На одежду от кутюр. Даже на недвижимость. За четыре дня она потратила более одиннадцати миллионов долларов.
Ее мачеха запросила экстренную опеку, попросив назначить ее опекуном Серены. Ей в этом было отказано из-за обвинений от имени Серены, предоставленных адвокатом.
Судья одобрила опекунство над ее имуществом, назначив стороннего опекуна для управления целевым фондом Серены и выделение средств на содержание поместья Белькур во время ее пребывания там. «Роузвуд и Роузвуд» были предложены судьей, который учился в юридической школе вместе с моим отцом, и Рэндаллы согласились.
Захлопываю свой ноутбук и просматриваю стопку бумаг на столе, ища оценку ее психического здоровья. В заметках врача упоминаются суицидальное мысли Серены и говорится о ее «безумном и безрассудном» поведении, но о биполярном расстройстве речи нет. Имеется примечание, касающееся острого беспокойства и возможности краткосрочной ситуационной депрессии, но там четко указано, что у Серены нет истории диагнозов психических заболеваний. Кроме того, похоже, врач назначил некоторые антидепрессанты, отпускаемые по рецепту, и нейролептики.
Неудивительно, что в эти дни она чувствует себя не в своей тарелке.
Мой телефон звенит, и я вижу еще одно сообщение от Деми.
Деми: Ты приедешь или нет? Прошло больше часа.
Черт. Она права. Прошло больше часа, и я был настолько погружен в эти статьи о Серене, что не заметил, как пролетело время.
Я печатаю ей ответ, сообщая, что уже еду.
Через минуту я еду на восток от города, где живут моя сестра и ее парень до поры, пока тот не закончит юридическую школу. Двадцать минут спустя я выхожу из машины.
Деми приветствует меня у двери, обнимая за плечи, и торопится зайти внутрь.
— Ты ведешь себя так, будто не видела меня много лет. — Войдя, я разуваюсь.
— Просто я счастлива, что мы снова тусуемся все вместе. Как в старые добрые времена. — Она счастливо подпрыгивает, и мы проходим в гостиную, где у моего лучшего друга детства две пластиковые доски для «Морского боя» настроены и готовы к битве.
— Как у тебя дела в последнее время? — Деми плюхается на диван. — Какие-то захватывающие дела, о которых мне можно узнать?
Я улыбаюсь.
— Даже если бы были, я не имею права обсуждать с тобой текущие дела, но сейчас все улаживают всё без суда. Меньше затрат. Веришь или нет, спрос на адвокатов совсем не большой.
Когда-то давно наш отец работал прокурором округа, и семья была практически лишена отца и мужа. Затем он основал «Роузвуд», и я присоединился к нему после окончания юридической школы. Теперь мы делаем все понемногу. Но с тех дней в зале суда за ним закрепилась репутация одного из самых востребованных судебных адвокатов в штате. Я стараюсь брать дела с небольшим шансом на успех, те, с которыми он не справится. И я принимаю их с улыбкой на лице, потому что так вы ведёте дела с Робертом Роузвудом. Вы получаете то, что получаете, и не жалуетесь, пока не заработаете эту привилегию.
Так дело Серены попало ко мне.
— Итак, как ты коротаешь время? — спрашивает Деми.
— Беру на себя дополнительные дела. Законодательство в сфере недвижимости. Семейное право. Ничего ужасного. — Я сажусь напротив Ройала.
— Готов к тому, что тебе надерут задницу? — Ройал толкает мою половину игры через кофейный столик.
— Я могу обещать тебе, что это будет не сегодня, — устраиваюсь я напротив него на полу.
Деми вскакивает, бежит на кухню и возвращается с двумя бутылками пива «Хайнекен» для нас и журналом «Ю-Эс Уикли» для себя.
— Ты все еще это читаешь? — дразню я её.
Она ставит наши бутылки на стол и снова устраивается на диване, открывая журнал посередине, потому что не дай Бог она начнет читать сначала хоть что-то в своей жизни.
— Только Бог может судить меня. — Она прячет лицо за страницами, и мне бросается в глаза фотография.
— Эй, дай-ка я посмотрю, — говорю я.
Деми опускает глянцевое издание и приподнимает бровь.
— Это?
— Да. — Я забираю журнал из ее руки и просматриваю заголовок.
Отчаянные времена Серены Рэндалл
— Ты знаешь ее? — Я указываю на фотографию плачущей Серены на обложке, вполне возможно, самой грустной женщины, которую я когда-либо видел.
— Знаю ли я ее? Эм, нет. — Деми усмехается. — Знаю ли я о ней? Да. Кто не знает?
— Я не знаю, — говорит Ройал. — Никогда о ней не слышал.
— Что ты о ней знаешь? — спрашиваю я.
Деми откладывает журнал в сторону и садится поудобней, наклоняясь и ухмыляясь, как будто мы собираемся вести разговор о покупках. Днем она работает в детском саду. К ночи она ярая поклонница сплетен о знаменитостях. Полагаю, нет ничего плохого в широком круге интересов.
— Слушай, — начинает она. — Серена — красивая наследница. Мне кажется, ее папе принадлежит какая-то крупная сталелитейная корпорация? Или, может быть, он производитель шин? Короче, не знаю, но что-то индустриальное. Мульти-мультимиллионер. Она единственный ребенок, ее мама умерла, когда она была маленькой. Также Серена была помолвлена с Кейром Монтгомери, младшим сыном президента Соединенных Штатов. Это был настоящий сумасшедший роман. Все случилось супербыстро. Блогеры неистовствовали. Папарацци хотели съесть их целиком. Очаровательная пара. Идеальная картинка. Она никогда не была так влюблена, и все думали, что она изменилась. Он смягчил ее, понимаешь? Все думали, что она станет той, кто заставит его успокоиться и изменить свои привычки. И в том же ключе он изменил и ее. Она была печально известна тем, что никогда не встречалась с кем-то серьезно, долго. И она была полностью увлечена им. Безоговорочно. Но потом она поймала его в постели с двумя лучшими подругами. Я говорю о лучших подругах с детства. Знаешь, это больно. Сначала она справлялась с этим, как могла, но потом люди начали сплетничать и писать о ней, и ситуация стала хуже, чем уже была. Ее публично унизили, а она ведь не сделала ничего плохого. Все, что она сделала, — отдала свое сердце не тому парню.
Деми прижимает руку к груди, и я ощущаю сочувствие. Статьи онлайн сделали из этой личной трагедии сенсацию, но в интерпретации Деми эти события выглядят мягче.
— В любом случае, ей хотелось ненадолго уехать из города. Чтобы медиа-безумие остыло. Дать людям время переключиться на следующую горячую новость. Но потом, я думаю, она показалась в аэропорту подшофе, забыв свой кошелек или паспорт, кто что пишет, и они не пустили ее в самолет, и оттуда все пошло по наклонной. — Плечи Деми опустились, а глаза наполнились слезами. — Но это не имеет смысла.
— Что не имеет смысла?
— Серена Рэндалл никогда не была такой. Она никогда не была героиней скандала. Она была воплощением изысканности. Она никогда не относилась к тем, кто устраивает сцены. Я имею в виду, она пыталась спрятаться от всего этого. Зачем ей все только усугублять? — На лице Деми практически появляется вопросительный знак.
— Люди постоянно принимают плохие решения. Ошибки приводят к осуждению, — говорю я. — Возможно, на это ее толкнули боль и отчаяние.
— Не знаю. — Моя сестра откидывается на спинку дивана и кладет журнал на колени, прикусив уголок губ. — Здесь что-то не сходится. Но вот что…
Ройал откашливается.
— Так или иначе. C4.
— Мимо, — говорю я. — A1.
— Попал, — стонет Ройал, а я усмехаюсь. Семь лет прошло, а он по-прежнему ставит свои корабли в углах. Некоторые вещи не меняются.
Я играю в игру, попадая в цели, изредка промахиваясь, но мои мысли находятся где-то в другом месте.
Делая ходы наугад, я потопил три корабля Ройала, а моя голова занята сбором головоломки о Серене Рэндалл.
— Если тебе скучно, нам не обязательно продолжать играть, — говорит Ройал.
Я зеваю и качаю головой.
— Ты так говоришь, потому что проигрываешь. Давай, продолжим.
— D5, — говорит он.
— Попал. — Рисую крестик на части своего линкора и наблюдаю, как мой оппонент злорадствует. — Ага-ага. E7.
Еще несколько ходов, и я выигрываю, как и обещал.
— Я иду спать, ребята. — Деми встает, потягиваясь, и бросает свой журнал на подлокотник дивана.
— Да, мне тоже пора. Утром я встречаюсь с клиентом, — встаю я.
— Ты работаешь в субботу? — удивленно спрашивает Ройал.
— Да, это ничего. Она даже не оплачивается.
— Не говори этого папе.
Ройал встает, подходит к Деми и кладет руку ей на поясницу. Она прижимается щекой к его груди, и у нее появляется этот тошнотворно-мечтательный взгляд на лице. Это чертовски мило, но это моя сестра и мой лучший друг детства, и мне совсем не нужно это видеть.
— Я сам найду выход, — говорю я, протягивая руку и хватая журнал со сплетнями. — Спасибо за все.
— Эй, — говорит Деми.
Но уже слишком поздно. Я убираюсь отсюда с журналом в руке. Не хочу, чтобы меня застукали за покупкой чего-то подобного.
— Я верну журнал, — обещаю я, закрывая входную дверь. Как только оказываюсь в своей машине, я включаю свет и нахожу статью о Серене.
Это разворот на две страницы: левая сторона показывает ее в лучшие дни, а правая — как ее уводят из аэропорта Джона Кеннеди в наручниках, ее волосы в ужасном беспорядке и полосы растекшейся туши под глазами. В приведенном ниже комментарии суммируются события, о которых сообщалось в ту роковую ночь, и несколько «источников» цитируются так: «Серена не была самой собой в то время», или они «беспокоятся о наследнице», или «надеются, что она способна вернуться более сильной, чем была когда-либо ранее».
Это смешно, потому что я отчетливо помню, как Серена упоминала, что никто из ее старых друзей не был рядом, чтобы поддержать ее, когда ситуация изменилась к худшему.
Я отбрасываю журнал, словно мусор. Деми нужно найти развлечение получше, чем грязные сплетни.
Все равно здесь нет ничего, кроме лжи, а меня она не интересует.
Меня интересует только правда.
Глава 4
Серена
Я одета к девяти тридцати, живот наполнен легким завтраком и намеком на нежданных бабочек. Утренние таблетки давно смыты в унитаз и забыты. Я чувствую себя бдительной и последовательной, готовой встретиться с Дереком и дать ему понять, что я нисколько не нуждаюсь в нем и его услугах.
Я шагаю по северному крылу поместья, где есть пятнадцать или около того бесполезных комнат, заполненных бесполезными артефактами. Несколько лет назад план состоял в том, чтобы превратить Белькур в туристический музей, место, приносящее доход. Идея Вероники. Он пустовал, если не считать тех, кто за ним ухаживал, пока меня не приговорили к жизни в этих стенах, благодаря скрытым манипуляциям моей прекрасной мачехи.
Я ненавижу Веронику, она — единственный человек, которого я ненавижу.
Подождите.
Забираю слова обратно.
Kейр. Его я тоже ненавижу.
В доме пахнет так же, как он выглядит, — старостью. Некоторые люди могут найти утешение в таком доме. Но не я. Здесь ничего не происходит, но напоминает мне о времени, которое мы провели здесь, когда я была ребенком, до того, как мама умерла. Конечно, это хорошие воспоминания, но они наполняют меня печалью.
И чувством вины.
Чем старше я становлюсь, тем меньше помню ее, и ненавижу себя за это. И обаяние этих знакомых запахов заставляет меня так сильно тосковать по ней, что мне физически больно.
Я проскальзываю за двустворчатые двери в комнату Магнолии — комнату, которую назвала и украсила вторая бывшая жена моего отца. Мне нравилась Кэтрин. Она была царственной, тихой и молчаливой. Их союз длился целых два года, прежде чем он оставил ее ради какой-то двадцати с чем-то летней владелицы трактира в Нью-Йорке.
Бедная Кэтрин. Она действительно любила моего отца. Она любила его так сильно, что согласилась не подписывать брачный контракт.
Глупо.
Люди с деньгами живут с комфортом. И когда у вас есть все деньги в мире, любовь часто попадает в эту категорию.
Стоя перед большим окном, я выглядываю наружу на круговую дорогу внизу и наблюдаю за приездом Дерека.
Через минуту я отстраняюсь и спускаюсь вниз. Конечно, есть лучшие способы занять свое время.
— Мисс Рэндалл. — Эудора останавливает меня у подножья лестницы. — Мистер Роузвуд только что приехал. Где вы будете принимать его сегодня утром?
Мои плечи поднимаются и опускаются, когда я размышляю, как ответить. Пространство не должно быть слишком интимным. И оно должно быть хорошо освещено. Нейтрально. Профессионально.
— Приведи его в столовую. Мы встретимся за столом. И пошли за чаем, пожалуйста, — говорю я. — Спасибо.
Проходит несколько минут, и я сажусь во главе стола, такого же старого, как и этот дом, но все еще в почти идеальном состоянии. Короли и королевы пировали за этим столом, или так говорится в истории. Звук шагов отражается эхом от стен, я прочищаю горло и убираю прядь волос за левое плечо.
— Вот сюда, пожалуйста, — слышу я голос Эудоры.
Дерек появляется через мгновение, и я стараюсь не обращать внимания на его повседневный наряд, состоящий из темных брюк цвета хаки и темно-синей футболки поло. Он больше подходит для игры в гольф, чем для встречи с клиентом. С другой стороны, сегодня суббота. Если бы я не была так жестока с ним вчера, могла бы немного его подразнить. В любом случае, он выглядит хорошо, и я ненавижу себя за такие мысли, потому что это последнее, о чем я должна думать.
— Серена, доброе утро. — Темные, шоколадного цвета волосы Дерека хорошо уложены, а не растрепаны, и он идет ко мне с протянутой рукой. — Приятно снова вас видеть.
Я встаю и встречаю его рукопожатие, решив относиться к нему с таким же уважением и любезностью, которые он проявил ко мне вчера.
— Мне тоже, — говорю я. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Эудора задерживается на несколько секунд дольше необходимого, будто я не в состоянии справиться с чем-либо самостоятельно. Я бросаю на нее мимолетный взгляд с безмолвной просьбой дать мне больше пространства, и она тихо уходит.
— Итак, — Дерек достает из кармана блокнот и ручку цвета полированного оникса и поднимает свой взгляд на меня, — то, что я хотел бы сделать сегодня, Серена, это понять ваши ежедневные расходы, и исходя из этого мы сможем создать базовый бюджет. И как только его утвердят, мы сможем определить бюджет дополнительных расходов. Я, как ваш опекун, рекомендую придерживаться скромных чисел, чтобы восстановить ваше... хрупкое состояние.
Скольжу языком по своей нижней губе и усмехаюсь.
— Разве я выгляжу хрупко?
— Нет, не выглядите, — говорит он. — Но в глазах закона вы не совсем в порядке прямо сейчас. В настоящее время я не смогу выделить финансирование для крупных покупок.
— Есть «Астон Мартин», на который я положила глаз.
Он улыбается, и я замечаю ямочку на его левой щеке. У него есть только одна, но это идеально — то, где она расположена.