- Беги, Светлячок, беги, - прошептал я, опираясь на стену. В этот раз у тебя ни шанса.
Говорят, Бог троицу любит, так вот это наша третья попытка быть вместе. В первый раз она скоропалительно выбрала другого, выскочила за него замуж и родила старшего сына. Второй раз был в Москве. Случайная короткая встреча, снесшая голову обоим, а потом ее побег, пока я спал. И тогда я отпустил тебя, ведь ты была замужем, как я тогда думал. Но сейчас
- Ни шанса, - повторил я громче, развернулся и покинул будущее место своего обитания.
«Был какой-то мужик», - вспомнились мне слова Свешникова. Значит, его не будет, потому что я увидел все, что хотел увидеть. Эта женщина предназначена мне, иначе она была бы глубоко и бесповоротно замужем.
- Дмитрий Владимирович, - окликнул меня один из строителей. Про премию не шутки?
- Я похож на шутника? усмехнулся я и сел в машину.
Рабочий проводил «Лексус» взглядом и поспешил к своим сказать, что премия будет, раньше, чем я свернул за ворота. Усмехнувшись, я включил автомагнитолу и направился обратно в город. Но свернул раньше, чем показался съезд на асфальтированную дорогу, направляя автомобиль по обычной проселочной дороге. Ехал бездумно, все еще находясь в какой-то дикой прострации. Голова была пустой и легкой, как воздушный шар. Чувство эйфории уже сошло, оставив после себя горьковатое послевкусие нежности и тоски.
Остановив машину на краю большого луга, я открыл настежь дверцу, откинул назад спинку кресла и закрыл глаза, позволяя окутать себя невесомой дымке воспоминаний
Мои пары закончились, и я жду, когда освободиться Машка. Она появляется, когда я успеваю задремать в вестибюле нашего института. Открываю глаза от того, что становится более шумно, и замираю, глядя, как вокруг моего Светлячка крутится ее однокурсник. Он что-то говорит ей, явно рисуется, стараясь понравиться. Машка смеется, благосклонно слушая «соловьиные трели».
- Так что, Машунь , если ты съездишь с нами хоть раз, то не пожалеешь, - слышу я, когда подхожу ближе.
Я пристально рассматриваю смертника, рискнувшего покуситься на мою девушку. Он еще не замечает моего взгляда, зато я уже запомнил его до мелочей, включая родинку под левым ухом.
- Я подумаю, - кокетливо отвечает Машка.
- О чем? спрашиваю я, обнимая ее сзади. Мой голос беззаботен, словно я не слышал их разговора.
- Илья рассказывает, как они ходят с друзьями в походы с ночевкой, - отвечает мой Светлячок, упираясь затылком мне в грудь.
Я целую ее в висок, не спуская взгляда с Ильи. Сейчас он не выглядит таким уверенным в себе.
- И ты хочешь сходить? серьезно спрашиваю я.
- Если только ты будешь не против, - отвечает она, не замечая нашей дуэли взглядов с ее однокурсником.
- Я? Против? фальшиво удивляюсь я. Конечно, нет, маленькая. Я же доверяю тебе. Но прежде мне нужно будет поговорить наедине с Ильей. Узнать маршрут, цель и способен ли он защитит мою девушку от случайностей. Ты же не откажешься уделить мне сегодня время, Илья? Я хочу быть уверен в том, что могу доверять тебе.
- Да, конечно, - мямлит он.
- Отлично, Илюха , - кровожадный оскал сдержать не удается. Моя девушка должна быть неприкосновенна, ты понимаешь меня?
- Да, - от апломба осталось одно воспоминание.
- Во всех смыслах, - добавляю я и вижу по глазам, что паренек уже мечтает уйти. Тогда встретимся через пару часиков возле института, ага?
- Ага, - кивает он, как китайский болванчик.
Мы выходим из института. Машка с укоризной смотрит на меня.
- Дим, зачем? спрашивает она, но все равно улыбается. Ты его напугал. Никуда бы я с ним не пошла. Я же не глупая, понимаю, что ему надо.
- Теперь он знает, что я тоже это понимаю, - отмахнулся я.
- Будешь с ним драться?
- Он не придет, - усмехнулся я. Машка насмешливо фыркает. Спорим? я загораюсь азартом.
- На что? теперь и ее глаза загораются. На поцелуй?
- Несерьезно, - отвечаю я, и Светлячок обиженно дуется. Вот тебе поцелуй за так.
Я затаскиваю ее в подворотню и впиваюсь в губы. Пальчики Машки сжимаются на моих плечах, комкая легкую куртку.
- Безобразники! какая-то тетка останавливается напротив нас и не спускает сердитого взгляда. Тут же дети ходят, а вы развратом занимаетесь!
- Не развратом, а просвещением, - отвечаю я тетке, хватаю Машку за руку, и мы со смехом выскакиваем из подворотни, где нас предает анафеме местечковая полиция нравов.
Мы бредем в сторону дома, по-прежнему, держась за руки.
- Так на что спорим? спрашивает Машка.
- А ты, на что хочешь? интересуюсь я.
- Если он придет, то ты в субботу не пойдешь с парнями, а останешься со мной, - я хмыкаю и согласно киваю.
- А если не придет, ты покажешь мне грудь, - заявляю я и хохочу, глядя, как стремительно краснеет Машка. Шучу! выкрикиваю я, уворачиваясь от попытки пнуть меня. Готов ждать, а потом получить весь комплект твоих прелестей разом.
- Железнов, ты меня бесишь! рявкает Машка и снова дуется.
- Ладно, - я обнимаю ее за плечи. Если он не придет, то ты идешь со мной и пацанами в субботу на футбол и будешь там громко за нас болеть.
Она смерила меня суровым взглядом и кивает. Субботы иногда становятся причиной наших споров. С некоторых пор мои пацаны пристрастились играть с другими дворовыми командами. Они часто зовут меня, но Машка обычно ворчит. Затащить ее на наши маленькие матчи еще сложней, чем вырваться из ее коготков. Мой Светлячок не любит это развлечение, потому что количество мата в такие моменты возрастает в разы, и моя воспитанная девочка становится похожа на великомученицу.
- Если опять будешь сильно материться, я с тобой два дня не буду разговаривать, - делает она свое заявление.
- Буду слабо материться, - обещаю я.
- Дима!
- Маша!
- Ну, почему ты такой? сдается Машка.
- Самый лучший? я смотрю ей в глаза невинным взглядом.
- Противный, - не соглашается Светлячок.
- Но любимый? уточняю я.
- Да! рявкает она и с визгом взмывает над землей, подхваченная мной.
А в субботу Машка орала на футбольном матче, в азарте болея за нас до сорванного горла, потому что Илья так и не пришел. А потом два дня со мной не разговаривала, потому что в азарте была не только она
Я сел и огляделся. Вокруг меня царила пасторальная идиллия. Стрекотали кузнечики, порхали бабочки, жужжали жуки. Обалденно пахло подсыхающей травой и луговыми цветами. И тишина Я достал портмоне и вытащил из потайного отделения обрывки старой фотографии, чуть не уничтоженной в порыве пьяной ярости, когда мою душу рвало на миллион частей от боли. Разложил свои пазлы и замер, разглядывая совсем юную девушку в короткой джинсовой юбке - варенке. Ее светлые волосы, подстриженные каскадом, трепал ветер. Она чуть сожмурила один карий глаз, потому что ее слепило яркое солнце. Девушка улыбалась мне
- Дим, ну, долго еще? Машка кривится от яркого солнца.
- Машк , ты почему такая нетерпеливая? возмущаюсь я, то и дело, меняя свое местоположение. Я хочу выбрать лучший ракурс. Нам потом эту фотку детям и внукам показывать, я не хочу краснеть перед ними.
- Железнов, ты когда-нибудь угомонишься? ворчит она, изо всех сил пряча улыбку.
Я смеюсь и в который раз показываю ей раскрытую ладонь. Пять, пять детей и непременно хоть одну девочку. Сказанное когда-то в шутку, превратилось в дразнилку. Впрочем, почему в дразнилку? Машка уже почти согласна на придуманное мной количество детей.
- Я сейчас уйду, - снова возмущенно говорит она, прикрывая глаза ладонью.
- Машк , а я тебя люблю, - говорю я, улыбаясь ей. Больше жизни. Хочешь, с дерева спрыгну?
- Дурак, - она насмешливо смотрит на меня, и я щелкаю затвором фотоаппарата.
- Машк , ты у меня самая красивая, - снова говорю я.
Она смущенно улыбается, и я опять щелкаю
- Машка, - прошептал я, погладив кончиком пальца лицо девушки на фотографии. Моя Машка.
Звонок мобильного вырвал меня из грез. Я мельком взглянул на экран и матернулся вслух. Лилька. Черт, умеет же подгадить момент.
- Лиль, у меня совещание. Перезвоню, - отрывисто сказал я и отключился. Надо быстрей от нее избавляться, - проворчал я и захлопнул дверцу автомобиля.
Минут через сорок я подъезжал к своему офису. Марины не было на своем месте. Удивленно приподняв бровь, я вошел к себе в кабинет. Ирина сидела на моем кресле, закинув ноги на стол. В ее руках я увидел бокал с мартини и усмехнулся.
- Бунт на корабле? поинтересовался я.
Ира сняла со стола ноги и указала мне взглядом на место посетителя. Удивившись еще больше, я сел на предложенный стул, и моя помощница пустила по столу стакан с коньяком.
- Повод? я поднял стакан и сделал глоток.
- За встречу с первой любовью, - усмехнулась Ира, отсалютовав мне своим бокалом.
Я внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять происходящее. Ирина отставила бокал в сторону и сложила на столе руки.
- Маринку я отпустила, охране сказала, что у нас не приемный день, так что посетителей не будет. Все важные звонки сделала. Можем пить, - она усмехнулась и снова плеснула себе мартини.
- Ты ненавидишь мартини, - заметил я, делая второй глоток.
- Больше у нас ничего не было, а рисковать и покупать пойло в супермаркете за углом я не хочу, - ответила она.
Я кивнул, принимая ответ. То, что нам предстоит разговор по душам, я уже понял. Подобные посиделки случались крайне редко. Последний раз, наверное, года два назад, когда муж Ирины изменил ей, и я так же усадил ее в своем кабинете. Мы пили и разговаривали. Утром нас нашла охрана. Ирка, пьяная в хлам, спала на моем столе, я в кресле, уютно устроив голову на ее ногах.
- Дима, у тебя дубовая голова, - сказала тогда Ира, когда попыталась встать. Отдавил.
- Не дубовая, а тяжелая, - поправил я.
- Есть разница? усмехнулась она.
- Принципиальная. Тяжелая она от обилия мозгов, - пояснил я.
- Угу, ума палата, - фыркнула Ирина.
- В точку, ма шери , - хохотнул я в ответ.
И вот теперь пришло время новых посиделок. Только я не совсем понимал их причину. Ира некоторое время рассматривала меня, затем снова отсалютовала бокалом и сделала глоток.
- Это она, - без предисловий произнесла моя помощница.
- Кто? несколько удивился я.
- Твоя Машка, - утвердительно кивнула Ира. Можешь не отнекиваться, это простейший из ребусов. Мы в твоем городе. Дизайнера зовут Мария. И ты сошел с ума. Значит, это та самая Машка Светлячок, которая когда-то разбила тебе сердце. И что будешь делать дальше?
Теперь я закинул ноги на стол, заложил руки за голову и посмотрел на нее. Ира знала мою историю. Это была еще одна ночь откровений, которую мы провели в аэропорту в Кельне. Тогда отменили все вылеты из-за погоды, и нам не оставалось ничего иного, как засесть в баре и развлекать себя разговорами и выпивкой.
- Дим, вокруг тебя крутится столько женщин, а ты даже отношений нормальных не можешь ни с кем завести. Пора бы уже остепениться, тебе не кажется? спросила меня тогда Ирина.
- Пора, - пожал я плечами, прихлебывая пиво.
- Так в чем дело? Какого рожна тебе надо? Такие девочки, - возмутилась она.
- Не такие, - усмехнулся я.
- А какую тебе надо?
Вот тогда и рассказал. В общих чертах, без подробностей. Но Ира не была бы Ирой, если бы не умела выхватывать суть даже из незначительных мелочей. Не думал, что она вспомнит тот разговор. Но, опять же, это Ира, она ничего не забывает.
- Да, Ириш, это она, - усмехнулся я. И я собираюсь завоевать ее снова.
- Но она обманула тебя. Простил? Ира с интересом посмотрела на меня.
Я подался вперед, принимая более приличную позу. Цель у разговора определенно была. Не просто так моя «правая рука» затеяла все это. Немного погадав о реальном мотиве ее вопроса, я махнул рукой и решил ответить:
- Ир, двадцать лет прошло. Как ты думаешь, можно за это время простить? слегка насмешливо спросил я.
- Но ты не забыл.
- Дорогая, как можно забыть самое большое разочарование своей юности? Я живой человек, и ничего человеческое мне не чуждо. Но это не означает, что я лелею свою обиду все эти годы. Кто я, по-твоему? пересел на край стола. Впечатлительная девица или самодостаточный мужчина?
Ира толкнула ко мне бутылку с коньяком. Я поймал ее, отвинтил крышку и налил в стакан.
- Ты нашел оправдание тому поступку госпожи Светловой? Ира подперла щеку кулаком.
Я рассмеялся. Мотивация для ее вопросов была все еще мне не понятна, но то, что доля женского любопытства присутствовала, заметил очень быстро. Однако вопрос был интересный. Оправдал? Никогда не искал оправданий, впрочем, как и не мечтал о мелочной мести.
- Ириш, какие оправдания? Ей было восемнадцать. Практически ребенок. Возможно, она была обижена за мой скоропалительный отъезд в Москву. У нас толком не получилось тогда поговорить. Надумала себе что-нибудь, это вы, женщины, умеете делать в совершенстве. Уехала к тетке, там подкатил ее муж, вот и сорвалась. Может, хотела забыться. Иначе их брак бы не распался. В конце концов, Машка родила ему сына. Но и мне было всего двадцать один. Считай, тот же ребенок. Конечно, я воспринял слова о предстоящей свадьбе, как трагедию и разозлился. Сейчас мне сорок, и я могу позволить себе рассуждать с высоты прожитых лет. Смысл в сорок лет злиться за то, что Машка сделала в восемнадцать?
Ирина тоже пересела на стол, мы отсалютовали друг другу и выпили. Она побарабанила ноготками по столешнице.
- Она завелась, когда увидела тебя, - хмыкнула Ира. По-моему, она не слышала ни слова из того, о чем мы говорили. Думаешь, захочет все вернуть?
- Ир, это моя женщина, и я уже не отпущу ее, - ответил я с улыбкой. Так к чему весь этот допрос?
- Что будешь делать с Лилькой и ее папаней? проигнорировав мой вопрос, Ирина задала свой.
Я закатил глаза и залпом допил коньяк.
- Ты, как никто другой, осведомлена о моих планах. В них никогда не было Лильки. Она временное явление в моей жизни. Досадное недоразумение.
- Которое может здорово подпортить нам жизнь, если ее папашка вскроет кое-какие подробности из жизни молодого Дмитрия Железнова, - тут же отозвалась она. Тот, чьи интересы ты тогда задел, сейчас все еще на плаву, и плавает в том водоеме, из которого нам могут перекрыть кислород. Дим, мы можем очень сильно встрять. Да, черт возьми, в худшем раскладе ты банкрот.
- В худшем раскладе я труп, - хохотнул я. А вот банкротство вряд ли. Я тоже давно не молодой Димка Железнов. Не переживай, Иришка, прорвемся. Я уже могу покусать Селезнева.
- А он тебя съесть.
Ира слезла со стола и недовольно посмотрела на меня. Я подмигнул ей и долил остатки коньяка.
- В любом случае, тебе бы стоило сначала решить одну проблему, чтобы не тащить паровозом следующие. Сказала моя помощница.
Так вот в чем дело. Ирина переживает, что могут появиться проблемы. Оправдано. Но! Я не собираюсь допускать ошибок. Если Леша не найдет мне более значимые косяки Селезнева, я буду строить защиту на малых. Да, блеф, но иного выхода я не вижу. По крайней мере, потяну время.
- Железнов, я не переживаю, - воскликнула Ира. Но я за осторожность. Сдержись пока, а?
- Не могу, Ирин, честно, - я виновато улыбнулся. Уже не могу.
- Тогда я - она стукнула кулаком по столу. Я уйду от тебя! К Егорову!
Я подошел к ней и положил голову на плечо.
- Нет, Ирина Павловна, вы меня не бросите, ага? - ответил ей.
- Брысь, котяра, - фыркнула она и усмехнулась. Конечно, не брошу. Я выпрямился, и Ира серьезно посмотрела на меня. Димка, будь осторожней.
- Обещаю, - ответил я.
Ира снова усмехнулась и потрепала меня по плечу.
Маша
Жаркое солнце постепенно катилось к закату, позволяя вечерней прохладе вступить в свои права. В небе высоко летали ласточки, нежно щебеча своими рассказами.
Я, стояла на кухне в квартире своего бой-френда , и смотрела в окно, разглядывая как молодые мамочки с колясками и без, постепенно разбирают ватагу местной малышни с детской площадки, уводя их по домам.