- Исправляю огрехи твоего воспитания, - ответил я, и Селезнев не стал лезть на рожон, уловив в моем голосе металлические нотки. У него хватало ума не дергать слишком часто за поводок. В конце концов, мягкотелостью и всепрощением я никогда не страдал, и он это прекрасно знал, потому в наши отношения с его сокровищем не вмешивался.
После этого Лиля оставила меня в покое. Но я прекрасно знал, стоит мне лишь сунуть нос домой, как она начнет душить меня своим вниманием, мотивируя назойливость тем, что здесь ей некуда пойти, нечем заняться и даже не с кем общаться. Лилька очень не хотела ехать сюда, но потащилась, когда я предложил расстаться. В общем-то, этот проект с таун-хаусом был затеян, как предлог возвращения в родной город, куда, как я надеялся, Лиля не потащится ни за какие коврижки. Ошибся.
Ей, действительно, нечем было здесь заняться. А с Лилькиным высокомерием подруг завести сложно, тем более, здесь. Как же, принцессы с плебеями не общаются. Я предложил ей вернуться в Москву, Лиля отказалась. И скажите еще, что я не забочусь о своей невесте. Желаю ей самого лучшего: Москва, отчий дом, папочка.
Усмехнувшись, я уселся за руль и поехал, куда дорога вывезет. Вывезла опять к скверу. Припарковавшись, я выбрался из машины и неспешно направился в сторону своего старого дома. Прошел мимо того места, где когда-то стояла беседка
- Железяка, атас, твоя матушка, - шипит мне в ухо Колька Свешников.
Я спешно отбрасываю сигарету, а Колька топчет окурок. Мама идет с работы, у нее тяжелая сумка, потому что по дороге она зашла в магазин, и я срываюсь с места, очень надеясь, что она ничего не учует.
- Привет, мам, - я быстро забираю сумку и ухожу вперед.
- Димка, стоять!
Я замираю, как вкопанный, уже ругая себя, зачем сунулся, она же меня не видела! Мама подходит и принюхивается. На меня обрушивается подзатыльник.
- Курил, паразитина такая, - констатирует мама.
- Ты что?! я смотрю на родительницу честнейшими глазами. Мужик тут недавно курил, наверное, ветром дым в меня гнало.
- Дыхни, - велит мама.
- Мам, это же неприлично, - возмущаюсь я.
- Ты посмотри, аристократ нашелся, - усмехается мама. Дыхни, сказала.
Я стараюсь дышать в сторону, но на меня обрушивается второй подзатыльник, и родительница не гнушается отвесить еще и пинка.
- А, ну, домой живо, - рявкает она. Никаких тебе дружков и посиделок. Совсем уже от рук отбился.
Я бросаю прощальный взгляд на своих пацанов и вдруг слышу смешок. Машка, зараза, стоит со своей подругой и давится в кулачок. Я скольжу по ней высокомерным взглядом, а у самого внутри поджилки трясутся. Нравится она мне, давно нравится
- Черт, - выругался я и мотнул головой, отгоняя воспоминания, и поспешил покинуть сквер.
Мой дом стоит на прежнем месте, все такой же желтый, только половину окон теперь закрывают модные ныне стеклопакеты. Я вошел во двор и остановился, не узнавая его. Раньше здесь стояло машин пять на весь огромный квадрат между соседними домами, а сейчас все заставлено, втиснуться некуда. В центре появился современный детский городок, да закатана в асфальт прежняя клумба. Ах, да, не хватает яблони, на которой росли на редкость невкусные яблоки. Впрочем, не только яблони, деревьев вообще поубавилось. Зато у подъездов сидят все те же женщины, только стали на двадцать лет старше, превратившись в настоящих бабулек. Возможно, уже кого-то и не хватает. Если бы я не забрал родителей к себе, наверное, и мама бы сейчас сидела здесь. Но у них теперь свой дом. Родители обжились и не желают покидать полюбившееся им место.
- Ой! детский вскрик, и меня практически снесло с ног.
Я едва не полетел вверх тормашками, когда в меня влетел пацаненок лет одиннадцати-двенадцати на роликах. Он уцепился за меня, и я рефлекторно обхватил его за плечи, удерживая от падения, и удерживаясь сам. На меня взглянули нагловатые серые глаза.
- Извините, - буркнул паренек.
- Данька! прикрикнула на него пожилая женщина. Глаза дома забыл? Вот скажу я матери, смотри!
- А чего он встал посреди дороги, баба Поля? возмутился пацан, покосился на меня и снова помчался вперед.
Я проводил взглядом шкета Даньку и усмехнулся. Тетя Поля не меняется, мне она когда-то кричала так же. Подходить к женщине я не стал. Мне очень хотелось поздороваться и узнать, как у нее дела. Быть может, даже послушать сплетни о тех, кого я знал. Но не хотелось долгих расспросов о себе. Бросив взгляд на подъезд Машки Светловой, я поджал губы и направился к своему.
- А вы к кому? спросила бдительная тетя Поля.
- К Свешниковым, - ответил я и остановился перед домофоном, усиленно вспоминая номер Колькиной квартиры.
- А что вам от них? тетя Поля подошла ближе, но на мое счастье домофон известил, что открыто, и я быстро шагнул в подъезд.
Ощущение нереальности происходящего было таким сильным, что я дотронулся рукой до стены, убеждаясь в том, что она настоящая. Так и пошел наверх, скользя кончиками пальцев по голубой краске, попутно вспоминая фамилии соседей.
Первый этаж: Новиковы, Афанасьевы и Аделаида Никифоровна, древняя старушка, которая угощала нас вкусными сухарями. Дядя Петя Новиков веселый и вечно пьяный работяга, его жена, тетя Лена, под стать мужу, только не пила. Она была хохотушкой. Этакая веселая румяная булочка. Афанасьевы интеллигенты, держались особняком.
Второй этаж. Петровы большая и шумная семья. Что ругались, что веселились, все делали с размахом и на весь двор. Ивлева Алена одинокая молодая женщина, вечный предмет обсуждения дворовой полиции нравов. Северянин это фамилия мужика, жившего в третьей квартире на втором этаже. Поговаривали, что он захаживает к Алене, но было ли такое, никто точно не знал. Северянин женился, когда мне было шестнадцать, и уехал в другой город, а квартиру сдал. Жильцы там менялись достаточно часто.
Третий этаж. Железновы, Свешниковы и Ивановы. Я посмотрел на свою бывшую квартиру. Сейчас тут стояли металлические двери, а когда-то были деревянные, обитые коричневым дерматином. С нами жила бабушка, отцова мама. Она строго следила за тем, чтобы у меня были чистые уши и шея, сделаны уроки, но, главное, чтобы ребенок был накормлен. Бабушка тайно от родителей давала мне деньги на кино и мороженое и душевно ругалась с теми, кто приходил на меня жаловаться. Если родители наказывали меня, не брезгуя ремнем, то бабушка свято верила, что на Димочку наговаривают. А если что и сделал, то «молодо-зелено, погулять велено» и отстаньте от мальчишки, еще поумнеет. Бабуля моя
Я даже не заметил, как подошел к дверям своей бывшей квартиры и уперся лбом в стену, вспоминая давнее прошлое. Щелкнул замок, и я шарахнулся в сторону, тут же направившись к Колькиным дверям. За спиной послышался цокот каблучков. Обернувшись, я увидел девушку. Она бросила на меня любопытный взгляд и спустилась по лестнице, не забыв еще раз рассмотреть меня прежде, чем исчезла из поля моего зрения.
Решившись, я протянул руку к звонку и прислушался. Шаги послышались где-то через полминуты. Не смотря на вызов домофона, визитера, похоже, не ждали. Мужской голос что-то бубнил, но слов было не разобрать. Сердце отчего-то пустилось вскачь, когда послышался звук отпираемого замка, и я уставился на лысоватого полного мужчину с заспанным лицом.
- Вам кого? спросил он.
Я молчал и разглядывал его. Когда-то это был розовощекий крепыш с вихрами рыжеватых волос. С задорными веснушками и вечно горящими азартом глазами. От прежнего Кольки Свешникова, прозванного Огарком, мало, что осталось. Похоже, я тоже изменился, раз он все еще смотрит на меня, как на чужого человека. Я усмехнулся, взлохматил себе волосы уже забытым жестом и сгреб его в объятья, отрывая от пола.
- Колька, черт, Колька! эмоции прорвались наружу, и мне не удалось ограничиться улыбкой.
- Димка? недоверчиво спросил Огарок. Железяка, ты что ли?
- Ага, - кивнул я, рассматривая друга своего детства и юности.
Колька явно робел, глядя на меня нынешнего. Он неуверенно переминался с ноги на ногу, больше ничего не говоря.
- Так и будем стоять? - спросил я, улыбаясь.
- Входи те. Кивнул он и тут же получил от меня затрещину.
- Озверел, Огарок? Что еще за выканье? возмутился я.
Он смущенно улыбнулся, закрыл за мной дверь и провел на кухню. Колька все никак не мог понять, как ему вести себя, и это немного умерило мой пыл.
- Так дело не пойдет, - решил я, поднимаясь с табурета, на который успел сесть. Коль, наши в городе еще остались? он кивнул. Слушай, завтра суббота. Давайте-ка, выберемся на шашлыки на старое место. Оно еще живо? Колька снова кивнул. Тогда завтра приглашаю вас на природу. Вот, - я протянул ему визитку, - мой номер, свой дашь?
Колька, молча, написал на куске газеты номер своего мобильного. Я сунул его в карман рубашки и снова улыбнулся.
- Завтра я заеду за тобой, и подберем остальных. Я проставляюсь за встречу. Часа в два устроит?
- Да, - наконец, подал голос друг детства. Дим, это, действительно, ты?
- Нет, дядя Вася, - хохотнул я. Завтра в два и никаких отговорок, ага?
- Ага, - подтвердил Коля. Точно ты, - расплылся он в улыбке.
Дольше задерживаться не стал, решив дать другу детства время осознать, что я вернулся. То, что я мало в чем изменился, кроме внешнего вида и банковских счетов, он увидит завтра, как и остальные пацаны. Черт, я дома, дома! Наверное, впервые осознав это, я рассмеялся и вышел из подъезда.
А у дверей меня уже поджидала тетя Поля. Она тут же заступила мне дорогу и уперла руки в бока.
- Димка! - торжествующе произнесла она, прищурив один глаз.
- Да, тетя Поля, - широко улыбнулся я. Здравствуйте.
- А еще не признался сразу, - она погрозила мне сухоньким пальчиком. Ну, иди ко мне, хулиган, обниму тебя.
Я шагнул к ней и принял женщину в объятья. Тетя Поля поцеловала меня в обе щеки и отступила, махнув на меня ручкой.
- Ну, олигарх, как есть олигарх, - сказала она, пряча умиление. Вон, какой стал. А был-то шпана - шпаной. Никак совесть появилась, а? Только чего ты к Кольке-то сначала пошел, а не - она осеклась и склонила к голову к плечу. Или ты не знаешь
Звонок мобильного прервал тетю Полю. Звонила Ирина, и дело было важным.
- Простите, тетя Поля, - я виновато посмотрел на нее. Дела. Да, Ириш, слушаю.
Женщина какое-то время смотрела мне вслед, и я помахал ей перед тем, как скрыться за углом. Мимо пронесся Данька и еще какой-то парнишка. Уже знакомый мне пацаненок покосился в мою сторону и покатился дальше, и я уже не смотрел по сторонам, слушая Ирину.
Глава 2
Маша
Уже вечером, вернувшись от Саши домой, застала мальчишек на кухне. По квартире разливались аппетитные запахи. Вдохнув, я поняла, что жутко голодна. Голоса мальчиков привычно внесли в душу умиротворение. Прислонившись плечом к стене, я прислушалась, но слов не разобрала. Улыбка сама собой скользнула на губы, и все переживания прошедшего дня показались такими мелкими и незначительными. Умиротворенно вздохнув, я сменила туфли на тапочки и возвестила, что вернулась.
- О, Мань, привет. Данька радостно подлетел и поцеловал меня в щеку. Чего поздно так?
- Дела были, - я улыбнулась и потрепала его по голове.
Данька подхватил сумку с продуктами, купленными по дороге в супермаркете, и потащил на кухню, где что-то ворчал себе под нос Кир. Я остановилась на входе в кухню, прислонилась к косяку двери и посмотрела на него. Старший мыл тарелку. Он повернул голову в мою сторону и вопросительно приподнял брови. Отрицательно покачав головой, я отлепилась от косяка и прошла к столу.
- Чаю будешь? недовольным голосом спросил Кир, отходя от раковины.
- Да, милый, буду. Я помыла руки и устроилась рядом с младшим на кухонном диванчике. Как вы?
Данька пододвинулся ближе и положил мне голову на плечо. Я поцеловала его в макушку и обняла за плечи. Он задрал голову и посмотрел на меня.
- Нормуль , - он, как всегда улыбался.
- У своего была? Кир все также продолжал недовольно кривиться.
Кир недолюбливал Сашу. Я не могла понять причины, скорей всего, это была обычная ревность. Саша хорошо относился к пацанам, не лез к ним с советами, не пытался воспитывать, но, тем не менее, старший упорно ворчал, когда я встречалась со своим мужчиной, награждая его нелестными эпитетами. Мне это не нравилось, и Кир замолкал, не желая меня расстраивать. Я в свою очередь старалась не расстраивать мальчишек, не афишируя наши встречи с Сашей.
- Нет, Кирюш, - ох, не люблю я им врать, но - Действительно большой проект. Может, слышал рекламу «Сказочного дома». Я увидела, как лицо старшего скривилось в брезгливой усмешке.
- И кто такое название придумал? он глянул на меня.
Данька отодвинулся и принялся за свою кружку с недопитым чаем. Я взяла в руки печенье, лежавшее в вазочке. Повертела в руках и откусила кусок. Проглотив, наконец, криво усмехнулась:
- Ой, лучше не спрашивай. На меня нахлынуло отвращение при воспоминании о Лиле.
Тишину, воцарившуюся на кухне, нарушил младший. Он уже некоторое время ерзал и сопел, явно желая что-то сказать. Я обернулась к нему, ожидая, что он скажет.
- Мань, а давай на выходные съездим к байкерам. - Данька преданно глядел мне в глаза.
Наши желания совпали, как это часто бывало. То, что не понимал Сашка, отлично понимали мальчишки. И все же я не спешила соглашаться, не смотря на то, что предлагала то же самое своему любовнику всего несколько часов назад.
- Но нас Ленка на дачу приглашала, а там и дядя Сережа будет вас ждать на рыбалку. - Я встрепала волосы младшему.
Старший налил кипяток в чашку и повернулся к столу.
- Мань, они нас каждые выходные приглашают, а тут такое шоу. - Кир выдал мне чашку с чаем.
- Ну, Ма-ань... - Даня протянул в попытке заныть.
Кир не ныл, но состроил такое знакомое невинное выражение на лице, против которого устоять было невозможно. Чистый агнец, ни больше, ни меньше. Покачав головой, я кивнула:
- Ладно, в субботу, то есть завтра, едем на дачу, утром в воскресенье вернемся и съездим к байкерам. - Я улыбнулась, разглядывая огонек в счастливых серых глазах моих мальчишек.
- Мань, а Бандита брать будем? - Кир выжидающе уставился на меня.
- А ты хочешь? - старший утвердительно кивнул. - Тогда возьмем.
- Йес ! Тогда я смогу подсмотреть, чем его еще можно прокачать. - Кир довольно дернул рукой сверху вниз.
- Ура!!! - весело закричал Данька и смылся из кухни.
- Кир, спасибо за чай. - Я встала из-за стола, подошла к окну и уставилась во двор.
Фонари выхватывали из сумрака наш двор, сильно изменившийся за много лет. Не стало горки-домика, в котором мы часто играли с девчонками, и куда вечно лезли мальчишки, мешая нам и доводя чуть ли не до истерики. Не всегда, правда, иногда мы вполне себе мирно уживались и даже играли вместе. Бывало и в дочки-матери.
Я тихо рассмеялась, вспоминая, как однажды от нечего делать ватага дворовых мальчишек решила присоединиться к нам, и мне достался самый худший «муж» из всех, кто был с нами в тот день Железяка. Димка упорно требовал жрать, заставлял меня стирать, гонял в магазин, а мою куклу, нашего «ребенка» отправил в школу, не смотря на объявленную ночь. Потом обозвал меня плаксой и умчался играть в футбол
- Машка, хочешь за меня замуж? спрашивает Дима, сощурившись от яркого солнца.
- Не-а, - смеюсь я, глядя на его вытягивающееся лицо. У нас уже был опыт семейной жизни. Я не хочу, чтобы ты нашего ребенка выгонял в школу посреди ночи.
- Это была игра! возмущается он.
- Все равно нет, - мотаю я головой. Ты меня тогда испугал.
- Злопамятная ты, Машка, - усмехается он и обнимает мое лицо ладонями. Ты же понимаешь, что тебе от меня никуда не деться? я улыбаюсь, и Димка продолжает. А детей я хочу много, и чтоб обязательно была девочка, похожая на тебя.
- Сколько много? интересуюсь я.
- Во, сколько, - он демонстрирует мне растопыренную пятерню, целует в нос и ныряет с берега в реку, пока я хлопаю глазами. Пятерых, Машка, не меньше! кричит он, выныривая из воды. Лучше смирись сразу.