– Вот так? – спросил он с толчком, который Реми ощутила в глубине живота.
– Именно так.
Он массировал ее груди и вколачивался в нее медленными толчками. Реми потирала пульсирующий клитор, Джульен щипал соски и сжимал ее грудь. Экстаз накрывал и проникал через нее, пока Джульен вбивался в нее. Короткие крики срывались с ее губ, едва сдерживаемые стоны.
Она подняла руку к его лицу, лаская его губы. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
– Кончи, – сказала она. – В меня.
Он слегка поднял голову, его руки крепко схватили ее, и он кончил с тихим стоном.
Реми была так близко к оргазму... так близко. Джульен вышел из нее, но вскоре заменил член пальцами. Он вонзил три пальца в ее влажность, резко проникая, как она любит. Джульен сосал и облизывал ее твердые и налитые соски, и она выгибалась ему навстречу.
Ощущала ли она когда-нибудь себя так хорошо? Что-то настолько правильное? Что-то столь же чувственное и эротичное, и неправильное, и правильное одновременно? Не было ни единой части ее тела, которая не изнывала от желания. Она никогда не чувствовала себя такой сексуальной, такой желанной, такой нуждающейся... и не хотела, чтобы это прекращалось.
Ее оргазм обрушился на нее так сильно, что почти было больно. Каждый нерв в спине и животе горел, а клитор пульсировал под пальцами.
Наконец истощенная, она перекатилась на живот. Джульен забросил ногу ей на поясницу, целуя плечи.
– А знаешь, что самое безумное? – спросила Реми, все еще тяжело дыша. – Чем больше раз ты занимаешься сексом, тем лучше он становится.
– Если он станет еще лучше, мой член отвалится.
– Мы его приклеим. У меня целая лошадиная ферма, мы можем...
– Босс? – донесся голос Меррика из-за двери, и вся комната задрожала от силы его стука.
– Меррик, я тут вроде как занята, – ответила Реми, закатывая глаза.
– Я знаю, что секс закончился. Посуда в раковине больше не гремит. Хотя это было то еще парижское землетрясение.
– Ладно. Мы закончили. Что ты хочешь?
– Я ничего не хочу кроме завтрака и прибавки, но обсудим это позже. Тебя разыскивают. Ты оставила телефон здесь, и у тебя шесть пропущенных звонков с фермы.
– В воскресенье, – прорычала она.
– Скажи это гребаным лошадям, – ответил Меррик.
– Я скоро выйду, – сказала она.
– Сперва оденься, – приказал Меррик. – И прими душ.
– Что-нибудь еще, мистер Файнголд?
– Почисти зубы. И Джульену передай тоже одеться. Нам нужно разгрести кое-какое дерьмо.
– Нам нужно разгрести дерьмо?
– Какая у тебя фамилия? – спросил Меррик через дверь.
– Монтгомери.
– Какая фамилия у парня, которого ты трахала всю ночь?
– Намек понят, – ответила со вздохом. – Я выйду через полчаса. Возьми кредитку и принеси нам... Не знаю. Круассанов? Французские люди это едят на завтрак, верно?
– Уже на пути в магазин культурных стереотипов, Босс, – сказал Меррик.
– На самом деле, они действительно едят круассаны на завтрак, – заметил Джульен.
– Я не с вами разговариваю, Джульен Брайт, – с крайним возмущением сообщил Меррик. – Я выказываю вам свое презрение. Вы запятнали добродетель моей леди. И если хоть сколько похожи на меня, то запятнали ее грудь и лицо тоже.
– Но это было очень хорошее запятнание, – прокричала Реми в ответ. – Очень-очень хорошее запятнание.
– Ох, – ответил Меррик. – Тогда веселитесь как знатоки эротики. Завтрак через полчаса.
Реми приняла душ и почистила зубы новой щеткой, которую ей принесла Салена. Затем она замотала влажные волосы в свободный пучок и надела вчерашнюю одежду. Все это время она репетировала речь, которую предоставит отцу, о том, где пропадала и почему не отвечала на телефон. Она была ужасной лгуньей, особенно с родителями. Она потеряла девственность в девятнадцать, просто потому что не могла лгать родителям о том, чем занималась на свиданиях. Ей пришлось ждать до колледжа. Если они застукают ее с Джульеном Брайтом, плетущую интригу против обеих семей, трагедия будет шекспировских масштабов.
– Круассан? – Меррик бросил ей пакет, когда она вошла в гостиную.
– Доставка. Мило, – ответила она, открывая пакет. Меррик сидел на большом темно-зеленом кресле с Саленой на коленях. Он кормил ее кусочками круассана.
– Ты веришь в хер-и-сисечную медицину? – спросил Меррик Салену.
– Холистическую медицину16?
– Нет, это другое.
Реми громко кашлянула, чтобы привлечь внимание своего помощника.
– Должно быть, ей нужно еще немного хер-и-сисечной медицины, – театрально прошептал Меррик Салене.
– Меррик, – сказала Реми и щелкнула пальцами. – Ты орал на меня, чтобы вытащить из самой удобной кровати, в которой я спала, с самым сексуальным, самым потрясающим парнем. Сосредоточься, пожалуйста. Какова ситуация?
– Уже семь пропущенных звонков, – сообщил Меррик. – Папа. Мама. Тренер. Мама. Папа. Тренер. И последний от матери.
– О Боже, только не мама, – застонала девушка и рухнула на софу. Джульен вышел из спальни, полностью одетый, он выглядел очаровательно смущенным. Салена улыбнулась ему, и он сразу же покраснел.
– Что происходит? – поинтересовался Джульен, садясь рядом с Реми на софу.
– Пытаемся выяснить, что сказать родителям о том, где я. Я не могу сказать, что я в отпуске. Это слишком подозрительно. Я не такая. По крайней мере, не была такой, – ответила Реми.
– Ты. – Меррик указал на нее. – Ты им ничего не скажешь. Ты ужасный лжец. Просто скажи мне, когда мы вернемся в Кентукки, и я все решу. Когда мы возвращаемся?
Реми пожала плечами.
– Не знаю. Мы не можем оставаться здесь долго.
– Нет, можете, – вмешался Джульен, почти умоляюще взглянув на нее. – По крайней мере, ты можешь оставаться, сколько сможешь.
– Блестящая идея, – ответил Меррик и закатил глаза. – Я просто сбегаю, возьму два французских гражданства и сумку с деньгами, чтобы не пришлось возвращаться к работе, и мы въедем, и будем есть круассаны, и постоянно трахаться. Погоди. На самом деле, идея потрясающая.
– И мне нравится, – добавила Салена и подмигнула ему.
– Мы не можем оставаться, – ответила Реми, извиняюще улыбаясь Джульену. Больно произносить слова, но лучше сказать их сейчас, вытащить их и разобраться с ними. – У меня есть работа. Как и у Меррика. И пока я буду злиться на родителей за то, во что они ввязались, я не могу бросить ферму. Я слишком люблю лошадей.
– Тебе действительно там нравится? – спросил Джульен.
– Да, – выдохнула она. – Да. Мне нравилось быть главной. Нравилась ответственность за благополучие лошадей и жокеев. Я очень хорошо заботилась о них. – Она говорила в прошедшем времени, и это пугало ее. Что-то подсказывало ей, что ее дни в качестве управляющей фермой Арден сочтены.
– Все верно, – добавил Меррик. – У Ферм Арден самый низкий показатель травматизма у лошадей и жокеев среди всех чистокровных лошадиных ферм в Америке.
Она покачала головой и выдохнула сквозь зубы.
– Всю это работу выполняю я, – сказала она и встала. – Каждая мера безопасности, которую мы внедрили, весь достигнутый прогресс... если моя семья будет поймана комиссией в подтасовке скачек или в откате с трека? Все будет зря.
– Босс, я не позволю им похерить твою работу, – заявил Меррик.
Реми улыбнулась ему, что делала крайне редко.
– Когда я была ребенком, я поехала на ипподром Кинеленд с папой на лошадиный аукцион. Он рассказал, что в 1950-х Кинеленд платил за каждого дошкольника в Лексингтоне, Кентукки, чтобы сделать ему вакцину от полиомиелита. Он рассказал это, и я тотчас же ответила, что Фермы Арден будут такими же. Мы бы вернули прежний Кентукки. А сейчас...
Даже мысли об этом разбивали ее сердце, думать, что вся ее работа будет омрачена скандалом, к которому она не имеет никакого отношения. Она не могла вынести этого. В конце концов, ей придется.
– Скажи отцу, что мы в Нью-Йорке, – сказала она. – Скажи, что вернемся к следующим выходным.
– Следующим выходным? – Джульен казался подавленным.
– Я должна работать, – ответила она. – У меня есть обязанности. Я должна заботиться о ферме, пока семья уничтожает все на своем пути.
– Хана? – повторила Салена.
– Худо Аж Наяриваешь в Ад, – перевел Меррик.
– Мило, – ответила Салена, – Так, где...
Жужжание телефона Реми заставило всех замолчать.
Реми сделала глубокий вдох. Меррик вытянул руку. Реми поморщилась и протянула ему телефон.
– Меррик у телефона, – ответил он. Реми взяла Джульена за руку для утешения. Она не могла смотреть и закрыла глаза рукой.
– Реми? Она вышла, – сказал Меррик тому, кто звонил, скорее всего, ее отцу. – Знаю. Она забыла свой телефон. Мы только что его нашли. Женщины. Верно?
Реми выдохнула от облегчения. Иметь такого странного ассистента иногда того стоит.
– Где Реми? Она в конюшне с этим парнем... Не знаю его имени. Она получила свежие сведения о нескольких лошадях.
Хорошо, подумала Реми. Папа любил, когда она настойчиво добивалась хорошую лошадь.
– Каких лошадей? – повторил Меррик. – Не знаю. Коричневых?
Реми попыталась выхватить телефон у Меррика. Он шлепнул ее по руке.
– Повезло ли с лошадьми? – спросил Меррик. – Ага, она нашла для себя хорошенького молодого жеребчика. Объезжала его вчера.
Реми захлопнула рот рукой, чтобы подавить крик на Меррика.
– Насколько большой жеребец? – продолжал Меррик. – Довольно личный вопрос. Кажется, достаточно большой, чтобы насладиться ездой, но не огромный, чтобы она не могла сегодня ходить,
Реми посмотрела на Джульена через щелочки между пальцами. Он лег на бок и свернулся в позу эмбриона, и прижал подушку к лицу. Он или смеялся, или плакал. Девушка не могла сказать точно.
– Ага, я скажу ей перезвонить, как только она вернется, – пообещал Меррик. – В деревне отстойная связь, так что не паникуйте, если она не сразу перезвонит. Мы вернемся к этим выходным.
Меррик закончил звонок и бросил телефон Реми.
– Все в порядке, – сообщил он. – Я прикрыл твой зад.
– Ты сказал отцу, что я ездила на молодом жеребце вчера, – почти прокричала она.
– А что? Так и есть, – ответил он.
– Он прав, – сказал Джульен, играя бровями. Он лег на софу, скрестив лодыжки на подлокотнике. Все, что Реми хотела, это потащить его в кровать. Но она должна думать, планировать.
– Пойдем, – сказала она Джульену и протянула ему руку. Он взял ее, и она начала поднимать его на ноги. – У меня несколько дней с тобой, прежде чем придется возвращаться. Покажи мне Париж.
– Нет, – ответил Джульен.
– Нет? Ты не покажешь мне Париж? – Он действительно думал, что они могли провести остаток дней, трахаясь? Что же, если он хотел попробовать, она в игре.
– Да, я покажу тебе Париж. Но ты не вернешься.
– Джульен, я уже сказала. У меня работа. И очень важная и ...
– Мы вернемся, – перебил Джульен. – Все мы. Верно, Салена?
Салена улыбнулась Джульену.
– Куда ты, туда и я, – ответила она ему, показывая преданность, из-за которой Реми стала любить ее чуть больше. Что дальше? Собиралась ли она любить Меррика?
– И я за тобой, – сказал Меррик Салене, и щелкнул ее по носу. Нет. Никакой любви Меррику.
– Тогда все решено, – заявил Джульен.
– Ты возвращаешься со мной? – спросила Реми, ее сердце затрепетало от новой и опасной любви, которую она испытывала к Джульену.
– Да. Я только вернул тебя. И в этот раз не отпущу тебя так просто, – ответил Джульен, беря ее за руки.
– Джульен, я тоже не хочу уходить, но нас не могут видеть вместе. И мне не хочется вовлекать тебя в это месиво. Я сама могу справиться. Я и Меррик можем, и мы вернемся.
– Мне все равно, сможешь ли ты разобраться с этим сама, – ответил он. – Ты не сама по себе. Этот бардак и моей семьи. Я не знаю, каков план, но мне плевать. Я участвую. Мы вместе.
Она вздохнула и улыбнулась.
– Хорошо, мы вместе, – согласилась она. – Что бы это ни было. Нам нужен план.
– У меня есть план, – сообщил Меррик. – Сперва я достану неоспоримые доказательства того, что обе семьи причастны к тому, к чему они причастны. Затем мы надеваем на твоих родителей наручники.
– Как ты намерен добыть неоспоримые доказательства? – поинтересовалась Реми.
– Обычно, – ответил Меррик. – Я проникну в кабинеты и поразнюхиваю. Надеюсь, мне не попадутся фото твоей обнаженной мамы. Опять.
– Хороший план, но в доме всегда кто-то есть, – попомнила ему Реми. – И ты не нравишься моей семье, и они не доверяют тебе.
– Это абсолютно верно, – подтвердил Меррик. – Что насчет тебя, Рыжик?
– Дома у папы тоже есть кабинет, – ответил Джульен. – Я могу покопаться ночью.
– Есть идеи, что мы ищем? – со скепсисом спросил Меррик.
– Ну... нет, – признался Джульен.
– Знаешь что-нибудь об азартных играх? – спросил Меррик. – Что-нибудь о бизнесе, финансах или бухгалтерии?
– Нет.
– Ты компьютерный хакер и/или знаешь пароли родителей к их банковским счетам, чтобы посмотреть получали ли они деньги от загадочных источников?
Джульен выдохнул.
– Ладно, я сдаюсь.
– Тогда это должен сделать я, – сказал Меррик. – Я просто должен попасть в твой дом. Он на сигнализации?
– Нет, если мы дома.
– Клево. Нам нужно, чтобы все в доме были вне дома, ночью, предпочтительно, и мы должны быть уверены, что они будут в такой суматохе...
– Суматохе? – повторила Реми.
– В чертовски головокружительной суматохе, – подтвердил Меррик. – Им нужно будет уехать на несколько часов, без единого шанса на возвращение, в стиле рождественской вечеринки четыре года назад. Я хакаю голым. Ничего особенного. Не спрашивай.
– Тогда каков план? – спросила Реми. – У тебя есть он, да?
– Да, и чертовски хороший, – сказал Меррик. – А еще он безумен и ужасен, и, скорее всего, ты не согласишься.
– Предоставь нам решать, – сказала Реми, хотя и страшилась того, что собиралось сорваться из губ Меррика. Если уж он думал, что план безумен и ужасен, можно только представить ее реакцию.
– Я не скажу, – заявил Меррик.
– Почему? – Реми прищурилась на него. Выбрал подходящее время скрытничать.
– Потому что ты убьешь меня, – ответил Меррик и скривился. – Я буду кормом для червей.
– Прекрати стоить из себя королеву драмы и скажи нам чертов план, – не выдержал Джульен. Реми услышала командные нотки в его голосе, и ей это понравилось. Он мог быть молодым, но не был слабаком.
Меррик поднял руки, сдаваясь.
– Ладно. Хватит давить на меня. Я чувствую себя изнасилованным, – ответил он. – Итак... план.
– Да...? – Реми взмахнула рукой, чтобы подбодрить его.
– Сперва, нам нужен священник.
Глава
7
Санта Клаус и Банан
Неделя в Париже с Джульеном для Реми была одним идеальным мгновением за другим.
Идеальный момент №1 – Джульен наклонил ее и поцеловал под Триумфальной Аркой, из-за чего толпа туристов зааплодировала им.
Идеальный момент №2 – Джульен сводил ее в музей «Оранжери», где они стояли в тишине, держась за руки, и смотрели в темно-синие Лилии Моне. В зале они не произнесли ни слова. Слова были бы оскорблением для лилий. Реми поняла в тот день, что молчание с Джульеном также прекрасно, как и их беседы. Чего она не могла сказать о ком-либо другом.
Идеальный момент №3 – Все четверо – Реми и Джульен, Меррик и Салена – потратили часы и евро в «Шекспире и Компании17». Они купили больше книг, чем могли вместить их чемоданы. Салена купила французские романы. Джульен – исторические книги. Она купила всего понемногу. А Меррик купил эротику. Всю. Всю секцию. Когда она пожаловалась, что ее книги не поместятся в ее чемодан, Джульен сказал ей оставить их у него дома, поскольку ей понадобится материал для чтения, когда она вернется с ним в Париж.
Идеальный момент №4 – Последняя ночь Реми с Джульеном перед отъездом из Парижа. Пока Джульен был внутри нее и нашептывал ей то, чему ее никогда не учили на втором курсе французского языка.