Король в задумчивости потёр лоб, потом махнул, приказывая нам уходить. Моктус стремительным жестом подхватил меня под локоть и вывел в коридор. Я ожидала расспросов и упрёков, но шли мы молча. Лицо моего провожатого сохраняло сосредоточенное даже глубокомысленное выражение. Поплутав по узким коридорам и преодолев анфиладу комнат, мы оказались в знакомой мне части дворца, где Моктус передал меня на попечение Гренадёрши, коротко сообщив ей, что король велел устроить прощальный праздник. Так завершилось для меня последнее испытание отбора, окончательно похоронив надежду на свободу. Я ничуть не сомневалась, что Алиан отправит меня в Кофрский замок в качестве охранного амулета для его уважаемого друга.
***
Звуки праздника доносились ко мне в комнату. Хотелось забраться в постель и накрыть голову подушкой. Я, сославшись на нездоровье, не пошла в зал торжеств, где устраивали прощальный бал для золотой дюжины. Меня особенно никто не упрашивал. Лайда попыталась вразумить, приводя доводы в пользу участия: достойнейшие из холостяков королевства ждут возможности подобрать крохи с королевского пиршества. Увидев мою кислую физиономию, подруга отступилась.
Всё бы ничего, я надеялась, что использую свободный вечер для изучения книг и оттачивания навыков владения огнём — неизвестно как встретят меня в Кофрском замке, возможно, придётся защищаться он наёмников. Увы, сосредоточиться не получалось. Бодрые мазурки, томные менуэты и романтичные вальсы звучали так громко, что я с трудом представляла, каково это всё слышать в самом зале. Впрочем, у меня наверняка расшалились нервы: в этом было всё дело.
Промаялась часа два — то сидя за книгой, то блуждая по комнатам — и распахнула окно, пуская в гостиную вечернюю прохладу. Сумерки опустились на парк, делая его таинственным. Я облокотилась на подоконник и высунулась наружу почти по плечи. Так было хорошо видно крыло дворца, где веселились мои подруги. В светлых прямоугольниках окон мелькали многочисленные тени, я хорошо представляла, как пары кружат по паркету, уверенные кавалеры отпускают шутки, дамы смущённо отводят глаза, не в силах спрятать довольные улыбки. Апофеоз отбора. Даже если король не нашёл себе подходящую жену, повезло многим другим мужчинам.
Прикрыв глаза, я наслаждалась мягким ветерком, обдувавшим мокрые щёки, вдыхала ароматы ночных цветов, преимущественно душистого горошка, посаженного вдоль здания прямо под моим окном. Сзади скрипнула дверь, послышались невесомые шаги и голос Мираны:
— Можно к тебе?
Резко дёрнувшись, я зацепилась локтем за раму, боль прошила руку до плеча.
— О-ой, — выпрямилась я, — тоже сбежала?
— С тобой всё хорошо?
— Да. А с тобой?
— Не могу больше там находиться, — со вздохом ответила Мирана. Мы прошли к столу, уселись, подруга, отказавшись от предложенного молока и бисквитов, объяснила своё бегство: — Мужчины уверены, что если девушка не замужем, то она всей душой стремится выйти хоть за первого встречного. Ты поэтому не пошла на бал?
— Да, — не стала я лукавить, мне и в прошлый раз не понравилось.
— Справедливости ради надо заметить, что сейчас все устроено лучше.
— Надеюсь, кавалеры не на одно лицо?
— Разумеется! И все довольно милые, — принцесса улыбнулась и добавила: — Жаль только, что там нет того единственного, что мне нужен.
Я кивнула и не смогла не спросить:
— Король там?
— Зачем? Его величество принял решение, больше мы ему не интересны.
Я молча согласилась. Единственное, что влекло меня в зал торжеств, это возможность ещё раз увидеть Алиана, а раз его нет, значит, правильно не пошла. Подруга, думая, что я интересуюсь балом, стала рассказывать о том, что успела увидеть. К Наяде довольно прочно прицепился принц из соседней страны. Он присутствовал как гость на первом испытании и был очарован песней сирены. Разумеется, воздыхателя никто не предупредил, что певунья обладает этой магией. Но ведь никто и не должен нянчиться с зарубежным гостем! Свою голову нужно на плечах иметь. Лайдой заинтересовались два кавалера, она выбрала маркиза, с которым знакома с детства. Такой интересный ход получился. Стоило мыкаться по испытаниям, чтобы получить в мужья того, с кем играла в пятнашки на семейных праздниках!
— Ты тоже приехала, — ответила я Миране, — хотя любишь другого. Думаю, тут всё дело в семье, в амбициях родни.
— Да, наверное, ты права, — вздохнула принцесса. Она подвигала по столешнице фарфоровую тарелочку с лакомством и подняла на меня взгляд: — Не скажешь, почему отказала королю?
Как интересно она сформулировала. Уж если кто и отказал королю, то это внучка морского царя. Я-то побежала бы вприпрыжку, помани он меня пальцем. Сказать я этого не могла, поэтому попыталась объяснить иначе:
— Всё дело в проклятье. Одного хорошего человека прокляла мощная ведьма. Пока я не помогу ему избавиться от этого…
Замолчала, не решаясь открыть подруге всю правду. Она поняла проблему по-своему и воскликнула:
— Так надо найти эту ужасную ведьму и потребовать, чтобы сняла проклятье!
— Она умерла.
— Есть другие!
Слёзы навернулись мне на глаза. Жалела я прежде всего себя. Ведь Циану, раз он женат, ничего не грозило, а вот я стала пленницей.
— Самое обидное, что это несправедливое проклятье! Он ни в чём не был виноват… — Я всхлипнула, а Мирана погладила меня по руке:
— Только благословение, если оно несправедливо дано, может обернуться осуждением, а проклятье только сильнее становится. Так устроено.
— Найти бы сильную ведьму, упросить, умолить, чтобы сняла, но… пытались уже. Не получилось.
— Тут я тебе могу посодействовать! — воскликнула принцесса и упорхнула из комнаты. Вернулась она через минуту, застав меня в той же печальной позе. — Вот!
— В руках у меня оказался тяжёленький кисет, плотно завязанный кожаным шнурком.
— Что это?
— Чешуя с хвоста русалки. Любая ведьма за десяток чешуек душу продаст, а не только проклятье отведёт.
— Да? — я с осторожностью помяла мешочек, чувствуя, как там с шорохом перекатываются мелкие пластинки. — А зачем они нужны?
— Не имею представления, — засмеялась Мирана. — Редкий и очень ценный ингредиент, усиливает любое зелье. Взяла на всякий случай, не знала, как тут всё повернётся.
— Тебе самой, наверное, нужно?
— Я же домой возвращаюсь! Там этого добра сколько угодно. Бери. Только сразу не показывай. Предложи часть, а остальное пообещай после успешной ворожбы передать.
— Спасибо, — я вскочила и бросилась к Миране обниматься, — ты даже не представляешь, что сейчас сделала, подарила мне надежду!
— Пытаюсь спасти хорошего человека. Я уверена, что ты могла полюбить только очень хорошего человека, Рома.
— Да! Да! — воскликнула я, не пытаясь разубедить её в этом заблуждении.
Принцесса решила, что я люблю проклятого барона. Пусть так. Объяснять, как всё обстоит на самом деле, было сложно, да и тайну брака лучше не раскрывать.
Глава 28
Следующий день был посвящён сборам и прощанию. Мирана уезжала первой. За ней прислали шикарную карету с шестёркой белоснежных долгогривых лошадей. На дверцах блистали перламутровые гербы морского царя, а крышу украшала коралловая корона. Я провожала принцессу к воротам, искренне благодарила за помощь. Её высочество только отмахивалась и в ответ на мои признания в дружбе отвечала тем же:
— Не представляешь, как не хочется расставаться с тобой, — робко улыбалась она, но я рада, что возвращаюсь домой и скоро увижу Илриона. Жду тебя в гости! Как надумаешь, приезжай, покажу подводные красоты, недоступные обычным людям.
— Спасибо, — кивнула я и с беспокойством спросила о судьбе возлюбленного подруги: — Его отпустили?
— Как только дед получил известие, что я преодолела все испытания отбора, сразу освободил моего моряка. А вот и он! — Мирана, на секунду замерла и тут же бросилась навстречу одетому в адмиральскую форму мужчине.
Я остановилась, залюбовавшись милой сценой. Влюблённые, не стесняясь посторонних, обнялись и поцеловались. Даже меня захлестнуло тёплой волной их страсти. Вот уж не ожидала от нашей Крохи такого открытого проявления чувств!
Я мялась в стороне, ожидая, когда влюблённые оторвутся друг от друга. Хотелось помахать вслед отъезжающей карете и пожелать подруге удачного путешествия. Илрион был заметно старше принцессы и напомнил мне собственного мужа. Та же подтянутость, вьющиеся светло-русые волосы, борода и усы… А ещё я заметила огонь обожания в карих глазах. Как Илрион смотрел на возлюбленную! Ради такого взгляда можно отказаться и от короля, и от земного королевства.
Наконец, пара прервала поцелуй и, не размыкая объятий, Мирана и её мужчина посмотрели на меня. Принцесса представила меня, адмирал церемониально склонил голову:
— Очень рад, что у невесты появилась подружка на свадьбу.
Кроха звонко засмеялась и, жмурясь, прижалась щекой к груди мужчины:
— Дедушка позволил нам пожениться?
— Ну раз он прислал за тобой меня, нетрудно догадаться, что… — он подхватил смеющеюся девушку на руки и закружил, крикнув чуть ли не на весь парк: — Разрешил!
С уверенностью могу утверждать, что результатами отбора были довольны все, кроме меня и короля.
Девушки разъезжались по домам, каждую ждали приятные хлопоты: знакомство с будущей роднёй, помолвки, обручения, свадебные торжества. Наяда, в отличие от остальных, сразу отправлялась в дом будущего мужа. Она не стремилась во дворец морского царя, легко прощаясь с воспоминаниями о приёмной семье. Трудно сказать почему, но спеси у неё поубавилось. Быть может, перспектива стать настоящей, а не притворной принцессой, пугала? Или Наяда, наконец, осознала, что немного сдержанности и скромности не помешает даже августейшей особе?
Пользуясь всеобщей суматохой, я улизнула в город. Моктус проговорился, что король отправил голубя в Кофрский замок, из чего я заключила, что вот-вот явится муж и заберёт меня из столицы. Вполне возможно, мне удалось бы убедить Циантина вместе разыскать ведьму, но не хотелось откладывать это дело. Я успела убедиться, что не очень хорошо владею искусством ведения диалога с мужчинами. Хотя, возможно, вся проблема в том, что мужчины не слышат, что говорят молоденькие девушки? Так или иначе, я не сомневалась, что могу найти колдунью и убедить её снять проклятье с барона, не дожидаясь его приезда.
День был будний, народу на улицах немного. Я направилась на базарную площадь в надежде порасспросить торговцев и зевак — кто-нибудь да знает, где мне искать ведьму. Поначалу не везло. Люди, видя во мне покупательницу, источали необъятное радушие, но услышав вопрос, тут же менялись в лице и сердито гнали прочь. Лишь один старик, разложивший перед собой наборы для засолки — листья хрена, зонтики укропа, веточки эстрагона — едва слышно пробормотал:
— На Выселках у нас живёт одна. Да не ходила бы ты туда, барышня. Злая она.
Точно! Выселки! Я слышала название этого места, когда мне говорили о Лоратте и её матери-ведьме. Как я могла забыть?! Не придав значения словам дедули, я поспешила в указанном им направлении. Нужно было пересечь площадь, свернуть направо и спуститься по кривой улочке до окраины города. За кукурузным полем начинался лесочек, а в центре его расположилось несколько дворов, называемых Выселками. Туда, как я поняла, в своё время и отселили бабку Лоратты, проклявшую моего мужа. Пока это были всего лишь догадки, но следовало убедиться.
Не пройдя и сотни шагов, я упёрлась в толпу, окружавшую кузницу. Обойти не получалось, прошлось проталкиваться. Вокруг игравшего молотом кузнеца стояли преимущественно женщины. Я невольно заинтересовалась тем, что же привлекло их внимание, и с удивлением узнала Гульнаро. Обнажённый торс блестел от пота, рельефные мышцы перекатывались под кожей. Бывший циркач перебрасывал тяжёлый молот из руки в руку, демонстрировал зрительницам то один, то другой бок, поворачивался спиной, разведя руки в стороны, играл мышцами, пуская волны и вызывая лёгкую дрожь. Мне эти его «трюки» и в цирке-то не нравились, а здесь вообще показались неуместными и какими-то стыдными. Женщины же, преимущественно простолюдинки — хотя я успела заметить и дамочек состоятельных на вид — чуть не визжали от восторга, любуясь выходками Гульнаро. Стояли они при этом так плотно, что мне пришлось основательно поработать локтями, чтобы просочиться.
Пока не выбралась из толпы, успела заметить, что в глубине кузницы полыхал горн, по наковальне сосредоточенно ударял молотом угрюмый великан, а небольшим молоточком постукивал щуплый бородатый дед. Работы, судя по всему, было много, странно, что Гульнаро позволили прохлаждаться.
Свернув на боковую улицу, я замедлила шаг, поправляя одежду. Продирание сквозь толпу стоило мне двух оторванных пуговиц. Вытащила оставшиеся в местах крепления пуговиц нитки, поправила перекрученную юбку, одёрнула задравшуюся блузку и побежала. Хотелось обернуться до вечера, пока меня не хватились во дворце.
Оставив за спиной окраины Эльса, я перешла на шаг, но как только боль в правом боку утихала, снова ускорялась. Кукурузное поле прорезала прямая хорошо утоптанная дорога, заросли белого и розового клевера по обочинам дарили сладковатый аромат, осы и шмели, стремительно пересекавшие мой путь, развлекали своим жужжанием. Бежать было легко. Залитые солнечным светом просторы настраивали на оптимистичный лад. Сердце грела уверенность, что в такой день никто не сможет отказать в моей просьбе, особенно если её подкрепить волшебным артефактом. Проверила кисет, притороченный к поясу. На месте. Я разделила подаренные Мираной чешуйки на две части. Двадцать штук оставила в мешочке, а ещё десять запасных спрятала на груди, завернув в носовой платок. Не представляла, сколько ведьма потребует за услугу, и хотела подстраховаться на тот случай, если придётся искать кого-то ещё.
Лесок оказался настолько прозрачным, что заборы Выселок было видно издалека. Стоявшие на приличном расстоянии сосны казались золотыми колоннами, они подпирали небосвод, разведя в стороны игольчатые ветви, и плакали от напряжения тонкими струйками янтарной смолы. От наполненного хвойным ароматом воздуха слегка закружилась голова. А быть может, сказывалась усталость и голод. Подошло время обеда, а я после утренней каши и какао ничего в рот не брала. Вряд ли колдунья начнёт меня потчевать, хотелось поскорее покончить с делами и вернуться во дворец, хотя если повезёт встретить Лоратту, возможно, она угостит старую подругу пирожком и даст напиться колодезной воды.
Обойдя перегородившее путь бревно, подвешенное на цепях к двум столбам, я ступила на широкую улицу. По обеим сторонам тянулся трёхметровый серый забор из плотно подогнанных необструганных досок. За плотными зарослями посаженных по ту сторону вишнёвых и сливовых деревьев невозможно было разглядеть ни стен, ни крыш. Но ведь должны быть дома за такими-то оградами! Больше всего меня удивляло отсутствие хоть какой-нибудь живности. Ни куры, ни гуси или индюки не разгуливали по прекрасной свежей травке, ни кошек, ни собак я не заметила. Слышала только глухое ворчание из-под нижнего края досок, когда приближалась к забору.
Стучала, кричала, звала. Никто мне не отвечал. Уже готова была усесться прямо на придорожный камень и разреветься от отчаянья, когда едва заметная калитка в двух шагах от меня скрипнула, и в образовавшуюся щель высунулось любопытное мальчишечье лицо, щедро усыпанное конопушками.
— Привет, — кинулась я к неожиданно обретённому собеседнику, — скажи, где тут ведьма живёт?
Калитка тут же захлопнулась. Я растерянно взирала на серые доски, не решаясь постучать. Слыша, что я ещё здесь, парнишка ломающимся голосом сообщил:
— В конце улицы за оврагом. Упрёшься. Только не принимает она.
— Спасибо! — крикнула я и припустила дальше по улице.
Во всём селении — навскидку дворов по шесть с каждой стороны — так и не встретила ни души. Только воробьи копошились в дорожной пыли, да скворцы дружно вспархивали с ветвей. Наконец, оставив за спиной крайние огороженные участки, миновала ромашковый луг и уткнулась в узкий, заросший бузиной овражек. Бревенчатый лишённый перилл мостик вёл к новому ещё более высокому забору. Туда я и направилась. От оврага к забору вела едва приметная тропа, но ни калитки, ни ворот в плотном строю досок обнаружить не удалось. Для начала я несколько раз ударила кулаком по шершавому дереву, крикнула, спрашивая, есть ли кто дома, потом побрела вокруг в надежде обнаружить что-нибудь похожее на дверь.