Глава 1
Маркус Дермотт наблюдал за восходом Солнца, стоя на продуваемой всеми ветрами палубе рыбацкой лодки отца, и задавался вопросом: или это море изменилось, или что-то в нем самом. Когда он был мальчиком и практически рос на этой самой лодке, то при взгляде на воду он видел, как она буквально излучала свет и заставляла его сердце петь, и не важно, какие неприятности происходили в его жизни. Но все, что он ощущал теперь — это холод. Холод и немного раздражения. Может океан и прекрасен, но это было последнее место, где он хотел бы быть.
Он планировал провести свою жизнь в морской пехоте, вдали от беспокойного моря и воспоминаний, связанных с ним. И уж точно он не планировал вернуться на эту проклятую лодку. Или к своему отцу.
Особенно к своему отцу. Но, как любил говорить сержант, который проводил его подготовку: «Жизнь — это то, что случается с нами, пока мы строим планы».
Оказалось, что все, что в нем осталось, только те двенадцать лет, проведенные в Корпусе морской пехоты США. Три поездки в Афганистан высосали его насухо, как пески в пустыне, и, несмотря на то, насколько сильно он скучал по службе и дружеским отношениям с другими ребятами в своём подразделении, он просто не мог больше во всем этом участвовать. Он пробыл там достаточно долго, чтобы понимать, если не уйти, когда наступает такое состояние, то станешь опасным, как для себя, так и для всех вокруг.
Поэтому по истечении контракта, он упаковал свой вещевой мешок и отправился домой. Один из парней, который ушел в отставку за год до него, пригласил Маркуса поработать в основанную им компанию, организующую экстремальные виды отдыха, что показалось ему не хуже любой другой идеи в этот непонятный период жизни после отставки. Но и тут у жизни, очевидно, были на него другие планы.
— Ты так и будешь весь день витать где-то в облаках, парень? — даже с музыкальной ирландской ноткой в голосе его отец рычал как раненый медведь.
— Наконец-то начался хоть какой-то клев, и это после того, как изо дня в день мы вытягивали пустые сети, а ты не можешь взять себя в руки и стать полезным? Я думал, ты вернулся, чтобы помогать мне, а не таращиться на море, как будто ты никогда не видел его прежде. Это все тот же океан — волны и соль, и, наконец, черт его дери, немного рыбы. Так может ты сдвинешь свою задницу и проверишь лески?
Маркус вздохнул. Он никогда не ладил с отцом, и прошедшие двенадцать лет вдали друг от друга, мягко говоря, не помогли. Когда ему позвонили и сообщили, что у его отца рак, Маркус надеялся, что, если он приедет домой, чтобы помочь ему, они смогут преодолеть свои разногласия. Но прошлое слишком глубоко засело в них, а будущее было таким же холодным и серым, как океан. И он понимал, что ни одна из этих вещей не изменится в ближайшее время.
* * *
Золотисто-красное зарево восходящего солнца превратило море в расплавленную огненную лаву, что несколько противоречило представлению о холодных тихоокеанских водах залива Монтерей. Но Беку Янси это не беспокоило, ее мокрый костюм достаточно хорошо держал тепло, и возможность побыть наедине с волнами стоила того, чтобы не испугаться утренней прохлады.
Вскоре здесь будет полно людей, но сейчас она наслаждалась своим уединенным развлечением — пенистым белым кружевом, покрывающим сине-зеленые глубины, и все это в сопровождении только звука ветра и свистящего смеха стаи дельфинов, плавающих по соседству. Проплывая мимо, она ответила им, издав свистящее приветствие по-дельфиньи.
Лежа на серфборде, Бека гребла, пока шум океана не сменил тишину прибрежья, и она не почувствовала умиротворение в этом спокойном найденном ею местечке, где под ней была только вода, а над ней бескрайнее небо. Там, на суше, были люди и сопровождающие их шум и суета; а здесь, здесь был только вызов — сражение с сокрушающей силой бегущей волны.
Освежающий запах моря заполнил ноздри, а легкий ветерок игриво потянул за прядь длинных светлых волос, когда девушка направила доску в сторону зарождающейся волны. Но прежде чем она смогла развернуться в ее сторону, доска для серфинга, будто живая, ушла под воду, и девушке пришлось сильно ухватиться обеими руками, так как доска начала набирать немыслимую скорость, двигаясь наперерез морским барашкам, как будто их там и не было.
Какого черта? Бека схватилась еще крепче, отворачивая лицо, чтобы защититься от жалящих ледяных брызг, обрушившихся на нее. Сквозь прищур, она едва могла разобрать что-то похожее на бледно-зеленую руку, схватившую край ее доски для серфинга, полупрозрачные перепонки прижались к ярко-красной поверхности доски. Мощный хвост с переливающимися перистыми концами волнообразно двигался под водой, лишь изредка прорываясь сквозь поверхность океана, когда делал слишком сильный гребок.
«Русалка!» — подумала Бека. Но идентификация ее таинственного угонщика вызывала больше вопросов, чем ответов. Она сомневалась, что водяное создание хотело причинить вред; они обычно держались подальше от человеческой цивилизации, предпочитая прятаться на своей территории на глубине двух миль во впадине, скрытой при помощи древней магии. И Бека была дружелюбна с большинством местных обитателей-нелюдей в тех редких случаях, когда она их встречала.
Тем не менее, она была рада, что у нее есть маленький ножик, лежащий в водонепроницаемых ножнах, пристегнутых к ее икре, и тщательно замаскированный небольшим гламором для отвода глаз, чтобы другие серферы не замечали его. Не то чтобы она и вправду считала, что он ей потребуется, ведь у нее были и другие средства защиты, куда более мощные, чем холодная сталь, но она уже давно поняла, что лучше быть готовой к любым неожиданностям. Этого стоит ожидать, когда ты Баба Яга.
Большинство никогда и не слыхивало о существовании этих волшебниц. Но те, кому было знакомо это имя, знали только легендарную русскую ведьму из сказок: старуху с загнутым подбородком, огромным крючковатым носом и железными зубами, которая живет в избушке, бегающей по лесу на огромных курьих ножках, летает в зачарованной ступе, управляя метлой, и ест маленьких детей, которые себя плохо ведут.
Часть из этого даже была правдой когда-то, очень давно. Определенно, Бабы Яги — очень властные ведьмы, одаренные способностью управлять стихийными силами природы. Даже рассказы об избушках и странного вида транспорте правдивы, это было в то время, когда Бабы обитали только в России и на территории ее славянских соседей. Сейчас же все несколько иначе.
Бека может и была самой молодой и неопытной из трех Баб, живущих в Соединенных Штатах, но она была более чем достойным соперником для одной русалки. Поэтому девушка чувствовала скорее любопытство, нежели тревогу, усаживаясь прямо на своей доске, когда они, наконец, достигли пункта назначения.
Бросив беглый взгляд вокруг, она поняла, что Русалка отвезла ее на достаточно далекое расстояние от берега, который был едва различим и казался бледно-желтым пятном на горизонте. По меньшей мере две или три мили. И она была права: недалеко оказалось рыболовецкое судно стального цвета, медленно движущееся по морю. Оно тащило за собой свои грубые сети, как крупная деревянная невеста со слишком длинным шлейфом. Красные и синие буи подпрыгивали на поверхности, придавая сетям праздничный вид. На носу лодки о чем-то спорили двое мужчин, но она была слишком далеко, чтобы услышать разговор; к счастью, они смотрели друг на друга, а не на нее.
Бека аж подпрыгнула, когда Русалка беззвучно появилась из воды, ее золотисто-каштановые волосы, намокнув, стали почти черными, и были зализаны назад, открывая лицо, в зеленых глазах застыл страх, она начала говорить даже прежде, чем ее губы оказались выше уровня воды. Солнце уже встало и красиво сверкало, отражаясь от ее чешуек и бросая блики на заостренных зубах.
— Баба Яга, ты должна мне помочь! — русалка вертела головой, глядя с волнением то на лодку, то на девушку. Бека уже собиралась что-то ответить про хорошие манеры, что сначала нужно спрашивать, прежде чем тащить кого-то куда-то посреди океана, когда большая лазурная слеза скатилась по острой скуле женщины, и она пояснила: — Мой ребенок … мой ребенок попал в сеть!
«Дажбог его подери!» — подумала Бека. Это плохо. Не только для бедного, беззащитного малыша русалки, который был еще слишком молод, чтобы суметь изменить свою форму или дышать вне своей естественной водной среды, но также и для водных народов — Русалок и Шелки, которые успешно скрывали свое существование от людей с тех пор, как остальные сверхъестественные расы ушли в Иноземье; эта ситуация могла стать катастрофической, если их секрет раскроется.
А если учесть, что Бабы Яги действуют самостоятельно, но, в конечном счете, потом все равно отчитываются перед могущественной и переменчивой Высочайшей Королевой Иноземья, провал Беки может иметь катастрофические последствия и для нее. Однажды Королева в гневе превратила с полдюжины служанок в лебедей; у Беки не было никакого желания узнавать, идут ли ей перья.
— А что ваш ребенок делал здесь, в открытых водах? — прошипела Бека, пытаясь унять панику. Не то чтобы она не сочувствовала Русалке, но всеми путями пыталась избегать каких-либо серьезных проблем, так как ее наставница Бренна, Баба Яга, которая вырастила и выучила девушку, несколько лет назад ушла в отставку и переехала в Иноземье, оставив ее саму со всем разбираться. И это после того, как в течение многих лет старшая Баба говорила ей, что она «еще не совсем готова», и тоненький внутренний голосок, казалось, поселившийся в голове Беки, постоянно нашептывал ей то же самое.
— Почему вы не во впадине с вашим народом? — Бека скользнула в студеную воду, едва ощущая холод и пытаясь сообразить, как будет спасать русалчонка, и при этом ей нужно было не попасться на глаза мужчинам — она всмотрелась в гладкий белый бок лодки «Хитрый змей».
Морское существо еще крепче схватилось за доску Беки, с ужасом глядя на сети.
— Разве ты не знаешь? — ее голова то уходила под воду, то поднималась над ней из-за волн, которые она создавала, беспокойно ударяя по воде своим изящным хвостом. — У нас дома проблемы; все живое там отравлено чем-то таким, что наши целители не смогли распознать. Растения, рыба, даже несколько людей заболели из-за этого. Все Русалки и Шелки были вынуждены перебраться поближе к берегу, чтобы избежать заражения, а мой малыш в этой суматохе потерялся.
Она отпустила доску, чтобы ухватиться за руку Беки.
— Пожалуйста, Баба Яга, я знаю, что должна была лучше за ним следить, пожалуйста, не дай ему умереть.
«Ни за что», — мрачно подумала Бека. А затем она стиснула зубы, потому что поняла, что лодка прекратила свое ленивое движение вперед и остановилась. Механический визг лебедки нарушил тишину морского воздуха, и сети начали медленно подтягиваться к корпусу лодки. У Русалки вырвался болезненный крик от осознания того, что происходит, при этом она непроизвольно усилила хватку, а перепончатые пальцы превратились в когти.
— О нет, — проговорила она, и слезы цвета морских водорослей потекли быстрее. — Уже слишком поздно.
Бека покачала головой.
— Еще нет, — сказала она и поплыла сильными, целеустремленными гребками в сторону медленно поднимающихся сетей. — Оставайся здесь, — приказала она через плечо. И затем поплыла так, как будто ее жизнь зависела от этого.
Когда она приблизилась к лодке, то увидела, что та была не такой уж и новой, как ей показалось сначала; черно-синяя корка из ракушек портила вид нижней половины лодки, окрашенной в глубокий зеленый цвет и находящейся в воде, а верхняя половина была покрыта тусклой белой краской, которая уже начала облупливаться. Но, несмотря на все это, сама лодка, выглядела прочной и хорошо сконструированной — ведь, увы, сеть медленно, но неумолимо подтягивалась все ближе к судну.
Бека сделала глубокий вдох и нырнула под воду. К счастью, так как она проводила много времени в океане, то давно провела магический обряд, который позволял ей держать глаза открытыми, даже без защитных очков. Через дырки в сетях, она хорошо видела русалчонка, который в отчаянии наматывал круги в постоянно уменьшающемся пространстве. Его крошечное бледно-зеленое личико было все в слезах, но любой, издаваемый им звук, заглушался металлическим скрежетом лебедки, а поднимаемый невод сжимался все туже и туже. Когда он заметил ее, то мгновенно подплыл к той стороне сетки, где была она, попискивая как раненый дельфин.
Бека вынырнула на неспокойную поверхность, чтобы глотнуть воздуха, а затем снова нырнула вниз; обратный путь был заметно короче, и она знала, что времени у нее почти не осталось. Было так заманчиво воспользоваться магией, чтобы разорвать сеть, но она боялась случайно навредить ребенку, и магия часто плохо срабатывала под водой, поэтому, в конце концов, она просто достала нож и начала отчаянно пилить прочные волокна.
Еще дважды ей пришлось подниматься, чтобы глотнуть воздуха, но после последнего раза, ее усилия окупились; она сделала неровную дыру, не более чем два фута в длину (ок. 60 см), но та была достаточно большой, чтобы маленький русалчонок смог выбраться. Рыба, которая была в сети, тут же устремилась на свободу, щекоча девушку своими плавниками, когда проплывала мимо нее.
Она показала русалчонку, чтобы тот приблизился, и сразу поняла, что пока она боролась с крепкими волокнами, хвост ребенка запутался в одной из ячеек сети, и он оказался в ловушке, не в силах вырваться из безжалостного плена невода.
Выругавшись про себя, Бека всплыла, чтобы наполнить легкие воздухом, а затем бросилась к дыре и буквально угрем проскользнула через невероятно маленькое отверстие. Она отчаянно боролась с перекрученными веревками, пока малыш не оказался свободен, и она смогла просунуть его наружу. И только, потом обнаружила, что сама угодила в ловушку из быстро сжимающейся сети и стремительно сокращающегося времени и кислорода.
Глава 2
— В сетях кто-то есть! — вскрикнул Кенни, стоя рядом с Маркусом и продолжая с усилием тянуть. — О Боже мой! Мы поймали русалку!
Схватившись двумя руками за край лодки, Маркус посмотрел туда, куда показывал Кенни. Вот же дрянь — в сети действительно кто-то был. ДЕРЬМО. Грубые темные веревки уже были внутри лодки, но большая часть сети все еще была под водой, где он едва различал размытую женскую фигуру, которая отчаянно боролась с веревками, пытаясь освободиться.
Недолго думая, он стянул кроссовки и нырнул в ледяную воду. Удар практически выбил весь воздух из его легких, но он не позволил, чтобы это замедлило его. Оказавшись в воде, он поплыл так быстро, как только мог, используя свою военную подготовку, и держа свою цель в поле зрения каждый раз, когда его голова показывалась над водой. Почти доплыв, он остановился, и, держась над водой, попытался оценить ситуацию.
Маркус не верил своим глазам. Вместо поблескивающей рыбы, которую он ожидал увидеть, перед ним предстало невообразимое зрелище — прекрасная женщина в мокром костюме, держащая нож, чье острое лезвие было явной причиной новенькой дыры в сети, которую он с таким трудом починил не далее, чем три дня назад. Сеть, которая еще совсем недавно вмещала единственный приличный улов впервые за несколько недель. И это было очень плохо, ведь девушка действительно была потрясающей, но он собирался ее просто убить.
Возможно, задушив ее голыми руками. Ну конечно только после того, как спасет. Он видел, что ей почти удалось вырваться, но она не могла одновременно и держать отверстие открытым и высвободиться из спутанных веревок. Она изо всех сил старалась держать голову над водой, ныряя под воду в промежутках между вдохами, чтобы разрезать неподдающиеся веревки, опутавшие ее. Маркус закрыл глаза и нырнул; выхватил нож из руки женщины и на ощупь резанул по той прорехе, которую успела сделать она, увеличивая ее настолько, чтобы суметь дотянуться и схватить незнакомку.
Вытащив ее, он отбросил нож, чтобы обхватить ее одной рукой вокруг тонкой талии, а другой начал грести, чтобы как можно быстрее всплыть на поверхность. И все равно, когда его лицо появилось над водой, он хватал ртом воздух, а женщина, откашлявшись от морской воды, повернулась к нему и сказала: