Не ошиблась и в этот раз.
Танцую. Надеюсь не слишком вызывающе. Кажется, я достаточно сдержанна. Но моё кружевное платье цвета алого заката не даёт покоя никому. Чувствую себя если не центром этого вечера, то по крайней мере, его вторым после Снежны украшением.
И чем больше я выпиваю вина, тем больше хожу на танцпол. Музыка манит, я не могу сидеть на месте. Хочу танцевать, хочу двигаться. И чем дальше, тем смелее.
После очередного танца в толпе, пошла дамскую комнату, очень уж приспичило.
Прошла по коридорам, возле каких-то темных помещений за стеклянными дверями. Видно ещё залы или кабинеты, кто его знает. Вошла в уборную. Сделала дела, помыла руки. Просушила. Глянула на свое лицо в зеркале. Нужно припудрить, появился блеск на лбу. Промокнула салфеткой. Прижала салфетку под глазами, возле губ, у подбородка. Махнула салфеткой у лица пару раз. Жарковато что-то.
Дверь открылась. Я глянула на вошедших девушек. Вежливо улыбнулась.
Они тоже из гостей. Вошли, встали у окна, копошиться в сумочках. Достают пудры помады.
— Ты видела, как этот высокий на меня смотрел? Кажется, Сева его зовут. Он друг Эдика? Или с работы? Не знаешь? — говорит одна другой.
— Да, супер красавчик. Сегодня он мой, — отвечает другая.
— Нет, подожди, ты говорила чёрненький твой, а теперь на этого переключилась.
— Но я его уже выбрала
— Когда это ты сказала, только что? А я ещё там, когда с ним танцевала, решила.
Я обернулась. Смешно было слушать, как они обсуждают моего бывшего.
— Девочки не ссоритесь, он женат и у него двое детей. А кольцо он всегда снимает, чтобы клевали такие молоденькие, красивые девчонки.
Они переглянулись. Потом снова на меня.
— А ты откуда знаешь?
— Он меня тоже пытался обмануть, но я вовремя все узнала.
— Вот гад. А я повелась, — разочарованно скривилась блондинка.
— Нормально, — подтвердила другая.
И я довольная пошла из уборной.
Делаю несколько шагов, вдруг одна из темных дверей открывается и чья-то сильная, уверенная рука хватает за запястье и меня втягивают в темноту.
Не успела я охнуть и испугаться, ладонь легла на мой рот, перекрывая любой звук который мог бы сорваться с губ.
В темноте пытаюсь рассмотреть. На секунду мелькнуло — Селим, но тут же заглушилось, при виде профиля Севы.
— Тихо, — прошипел он и я почувствовала запах алкоголя.
Он явно пил что-то покрепче, чем пила я.
Сначала все, что я могла это тихо стоять. Но когда руки его нахально полезли по моему телу, я сильно дернулась.
— Эля, детка как я скучал по твоему шикарному телу. Боже, какой я был дурак, что отдал мою крошку какому-то уроду. Но мы все исправим. Правда? Сейчас возьмём и исправим. Поцелуй меня малышка.
— Прекрати, — прошипела я в ответ и уперлась ладонями в его грудь.
— Нет, ты сама хочешь, чтобы я продолжал.
— Пошл вон, — я толкнула его, но он только с новой силой навалился, ещё более яростно придавил к стене.
— Заткнись мы просто трахнемся. Ничего страшного, просто раздвинь ноги, я все сделаю сам.
Он сдавил меня, перекрыл движения рук и потянул вверх платье.
Я не верила и все ещё думала, что все это шутка. Но когда почувствовала его ладонь у себя в трусах, тогда наконец поняла, что сейчас произойдет.
55
— Убери свои поганые руки, — говорю, пока ещё не криком, а так, чтобы дать понять, ещё немного и буду кричать
— С каких пор они стали для тебя погаными? — голос мерзкий до неузнаваемости.
— С тех пор как мы расстались, — прошипела в его лицо.
В ответ противный смех.
— А у него руки не поганые? Они ласковые?
При этих словах он сильнее придавил меня к стене, всем своим желающим секса телом. Жгучее дыхание обожгло шею, а руки его совсем потеряли границы дозволенного.
Я взбрыкнула, попробовала высвободиться. Все мое естество протестовало. Выкручивалось. Отторгало.
Но я всё ещё медлила. Ещё жалела и ждала. Сейчас мы разберемся, выясним и разойдемся каждый в свою сторону. Реакция ещё не наступила.
— Сева отпусти, ты пугаешь меня. Не делай глупостей, — надеюсь, прежде чем начну звать на помощь, может ещё удастся уговорить.
Но слова мои и уговоры видно совсем не достигают тех участков его мозга, где должно родиться слово — стоп. Отталкивания моих рук не действуют. Сева нависает всё сильнее, укрывает своими плечами, лапает и хватает за ягодицы.
В желании выбраться не чувствую ничего кроме отвращения.
— Отстань, убирайся! — уже почти кричу и внезапно понимаю, что меня никто не слышит.
Там шум и музыка. Никому нет дела до того, что происходит сейчас в одном из темных кабинетов.
А Сева, когда-то любимый мной Сева, прямо сейчас, в этой комнате, сделает то же самое, что когда-то сделал Селим.
И тут меня просто выкрутило. Не знаю, почему меня так не выкручивало тогда, раньше в квартире Селима. Ситуация схожая, но такая разная.
Тогда я постигала непостижимое, а сейчас отторгаю известное.
— Отпусти! — закричала так сильно, как только могла.
Почти задохнулась от крика, но тут же почувствовала стальной захват. Омерзение сменилось, непринятием, неверием в то, что может произойти.
Я чувствовала, как быстро Сева начал копаться у себя в штанах. Доставая наружу свой член замешкался, грязно выругался и снова начал копаться, прижимая меня к стенке. Удерживая меня за шею одной рукой, придавив локтем и расстегивая ширинку другой.
Дыхание сбилось. Придавленная в стене я не могла нормально вдохнуть.
Охватило паническое чувство удушья. Отсутствие выхода, неумение воспротивится. Страх быть использованной. Не смотря на то, что я уже была использована почти в таких же условиях и не раз, но только другим человеком, эта ситуация порождала совсем другие эмоции другие чувства.
Знание. Повторение. Сравнение. Понимание. И снова отторжение.
В какой-то момент я вдохнула побольше воздуха в лёгкие и со всей силы своего голоса закричала пронзительно и тонко:
— Помогите!
Визг мой замер у меня в ушах. Уже задыхаясь от нажима тела Севы, я увидела, как мелькнула полоска света и в проёме встала фигура мужчины.
— Какого хрена?! — он пошел на нас, схватил Севу за пиджак и потащил от меня.
— Помогите! — повторила я уже освобожденная.
В панике схватилась за волосы, сжала голову от ужаса, когда в темноте комнаты, освещенные только полоской из двери, двое пьяных мужчин начали жестокую драку.
— О боже! Нет, хватит! прекратите! — кричала я, но они сцепились и жестоко колотили друг друга кулаками.
— Попрошу вас, хватит! — кричу в истерике, но ничего не могу изменить, потому что они меня не слышат.
Разъярённые и пьяные сейчас в них кипят уже другие инстинкты.
Я быстро прошла, прижимаясь к стене, повизгивая от каждого тяжелого удара. Выскочила за дверь и побежала в зал. Вбежала и закричала:
— Помогите, скорее помогите!
Почти все повскакивали с мест, бросились ко мне. Вся эта толпа мужчин и женщин бежала на меня, а я выскочила и обратно указывать дорогу в кабинет, где яростно дерутся — жених Эдик и бывший мой парень Сева.
Возникла суета. Их кажется разняли. Я остановилась у стены, пытаясь унять нервную тряску тела.
И тут я увидела Снежану. Она шла прямо на меня. Злое лицо её в этот момент ужасно некрасивое. Искаженное. Недоброе.
— Ты всегда все портишь! Не могла нормально себя вести. Обязательно выламываться, как будто самая красавица да? Вот что ты наделала. Ты испортила мне свадьбу
— Я тебя предупреждала, — проговорила я уже спокойно.
Не хотелось ссориться с единственной подругой. Не хотелось верить что из-за меня испорчена свадьба.
— Ты могла вести себя не так вызывающие.
В этот момент мне хотелось броситься к ней, так её было жалко.
— Я тут не причем. Зачем ты меня позвала, не сказала, что он будет? Если бы сказала, я бы просто не пошла.
— Да какая теперь разница! — она сорвала с волос фату, кинула ее на пол и пошла в зал.
Из-за столпившихся в коридоре людей вышел Эдик. В разорванном пиджаке, в какой-то пыли, с красным поцарапанным лицом, но зато очень довольный. Заметил меня подошёл.
— Как ты?
— Спасибо тебе, — стараюсь не плакать сейчас.
— Обращайся, — он снял пиджак, глянул и усмехнулся.
— Снежка обиделась.
— Ничего я объясню. Пошли в зал, его сейчас выпроводят.
— Нет спасибо. Я пойду. И так вам праздник испортила.
— Ты не испортила, у нас ещё вся ночь впереди, — он улыбнулся и в его улыбке я почувствовала, этот парень очень хороший человек.
Значит, Снежке на самом деле повезло больше чем мне.
— Извинись за меня, — сказала я повернулась и пошла на выход.
У ресторана стояло такси. Я села в него назвала адрес и машина поехала.
56
В машине почувствовала себя спокойнее.
Что за день? Что за месяц? Что за год?
Когда наступит уже хороший период? Когда я счастливо выдохну? Когда?
На половине дороги я передумала сразу ехать домой и назвала водителю другой адрес.
— Заедем ненадолго на минутку, — пояснила.
Мужчина понимающе кивнул:
— Как скажете, — и свернул чуть раньше, направил машину на улицу к дому, где находится квартира Селима.
Остановились. В окнах свет. Я замешкалась в нерешительности.
Не может быть, неужели он сейчас здесь?
Торопливо расплатилась с таксистом. Вышла из машины. И снова трусливо остановилась. Всматриваюсь в окна. Интересно, что он там сейчас делает? Работает, ударяя пальцами по клавишам ноутбука. Или у него там девушка, которой он меня заменил. Почему он здесь, а не в доме?
Много вопросов навалилось скопом. Ответ можно получить, лишь постучав в дверь.
Да чего смотреть, нужно действовать. Разрываемая противоречиями я не могла больше ждать.
Сколько можно издеваться надо мной. Все вокруг только и делают что издеваются.
Я запуталась. Сама не знаю, в каком направлении иду. Зачем, какие преследую цели. Не знаю. Как трудно понять.
То меня хотят, то отталкивают, то снова хотят и снова отталкивают. Когда уже это закончится?
Хочу получить один ответ. В последний раз, перед тем как окончательно выбросить из головы эту странную мою привязанность к Селиму Кара. Он посеял у меня внутри зависимость от него. Открыл мои тайные желания, о которых раньше я не могла догадываться.
Конечно я попытаюсь высвободится и жить дальше. Будет сложно, но постараюсь справиться. Пусть только скажет в лицо, что я ему не нужна.
Решительно я вошла в подъезд, поднялась по ступенькам и остановилась у квартиры. Прислушалась. Тишина. Но он там, раз горит свет.
Занесла руку и требовательно постучала. И сразу после стука услышала голоса. Громкие, женские голоса. Они говорили на непонятном мне языке.
Отступать поздно, придется встретиться лицом к лицу со своими страхами.
Шаркающие шаги и дверь открылась.
На пороге — мать Селима.
Удивление на ее лице сменилось холодным непроницаемым выражением. Точно таким, какое я вижу без конца на лице её сына.
— Чего пришла?
Тёмная женщина смерила меня пренебрежительным взглядом, как будто я не человек, а падшая женщина или нищенка пришедшая просить у неё подаяния.
— Хочу поговорить с Селимом.
Пора начинать дерзить. Надоело это отталкивание.
— Он не хочет с тобой разговаривать, — сказала и дверь закрывает.
— Вы откуда знает? — я уперлась рукой, остановила закрывающуюся дверь.
— Знаю, уходи.
Мы смотрели друг другу в глаза и я чувствовала непролазную пропасть между нами. Эта женщина никогда не будет на моей стороне. Никогда. Не на что надеяться.
Поняв это, послабила упор руки в дверь. Сию же минуту решила повернуться и уйти. Отпустила, перестала упираться и отошла. Сделала шаг, остановилась, снова повернулась. Пока дверь ещё не закрылась, я проговорила:
— Что я сделала вам плохого?
Женщина остановилась тоже. Дверь застыла на месте.
— О чем ты?
— Скажите, почему вы ненавидите меня, ведь вы меня даже не знаете.
— И не хочу узнавать, — проговорила она холодно, так что даже на расстоянии я чувствую этот холод.
— Как вы думаете, почему ваш сын выбрал меня и полюбил?
— Он тебя не любит. Забудь.
Да, теперь я понимаю, это бессмысленно. Попыталась и меня ждала неудача.
— Уходи и никогда больше не возвращаться. Селим не будет с тобой. Его забудь. Живи, как знаешь.
Я поджала губы. Хотела ещё что-то сказать, но не стала. Просто улыбнулась ей почему-то, кивнула, повернулась и пошла из подъезда.
На улице тихо. Слышно как проезжают неподалеку по шоссе машины, но тут по алее к моему дому иду почти в тишине.
В этот вечер ещё больше запуталась в чувствах.
О чём буду думать завтра, не знаю. Сейчас это тайна.
Что буду делать? Буду работать в своем кафе, отрабатывать деньги взятые на платье и ждать человека в котором не ошибусь. Буду ждать, а что ещё остаётся.
Вон и дом показался. Прошла по дорожке к подъезду, зашла на крыльцо взялась за ручку, потянула…
— Элиза!
Обернулась.
— Селим?
57
В этот момент я забыла обо всем шагнула к нему, протянула руки, а он ко мне. Столкнулись, прижались. Он обхватил меня. И я под защитой. Словно что-то большое значительное, самое важное пришло и укрыло от всего в своих объятьях.
Всем телом я прижалось, скрылась под этой плотиной завесой. Погрязла в ней, в нежелании из-под неё ещё когда-то выйти.
Неужели, правда он тут, со мной. И наша нелёгкая любовь всё ещё продолжается. Она не закончилась и не исчезла. Она вернулась и сейчас здесь рядом со мной. Поглотила меня снова.
— Элиза, — проговорил он, прижался щекой к моим волосам. Погладил их.
Я подняла на него взгляд потянулась и губы наши толкнулись и слились. Жадно, страстно, бесконечно. И как будто ничего не было. Всё ушло. Я схватилась за Селима обеими руками. Трогаю, вспоминаю.
Нет, это не может быть правдой. Это не реально. Не может быть так легко.
Словно пробило плотину и поток любви хлынуло на меня с такой силой, от которой я еде удержалась на ногах. Счастлива, успокоенная.
— Элиза, — произносит и целует мое лицо, тянет к губам руки.
А я никак не могу поверить, что эту волшебную реальность.
— Селим, о боже мой, это ты? Где ты был так долго?
— Я был в больнице. Лежал без движения, на лекарствах. Я так ждал этой нашей встречи. Каждую ночь я закрывал глаза и думал о тебе.
Что он говорит, этого не может быть, я не верю.
— А я каждую ночь думала о тебе, — признаюсь смело, откровенно.
Момент необычный. Редкий. Даже невозможный. Я растворяюсь в нём, забывая обо всем… но прошла ещё секунда и опять врывается встреча с матерью Селима перед глазами.
Это мгновение перечеркивает момент любви и нежность и отбрасывает меня назад.
Начинаю высвобождаться из его объятий, вспомнила о бумаге о разводе, вспоминала о словах, которые говорила его мать.
— Подожди, — мои движения всё напористей и требовательней.
Он остановился, смотрит, не поймет.
— Селим, подожди, — я вдруг становлюсь строгой, хоть это и нелегко.
Вот — его объятья, но вот — факты, через которые не перешагнешь, не извинишь их поцелуем и не отменишь объятьями.
Они давят и напоминают о том, что они есть. Как бы не старался не обращать на них внимание, всё равно нужно возвращаться к этой точке и её решать. А если не решишь, невозможно идти дальше.
— Ты чего? Я здесь, с тобой, всё уже закончилось, — говорит он.