Я подошла, вытянула из цветов маленький белый конвертик, достала записку, развернула и прочла.
,Простите если обидел, я просто хотел помочь,
Снежка вынырнула из-за плеча, ради такого уникального случая, бросив своих клиентов:
— Что там, давай колись?
— Потом, — я вспомнила о посетителях, быстро сунула записку в карман и взяла цветы.
— Ну и ну, красивые цветы, — восхищалась женщина, которая пришла с мальчиком.
— Наверное, тайный поклонник, — констатировал мужчина.
Я унесла цветы в подсобку и поставила в банку. Больше некуда. Ваз у нас тут нет, для таких случаев. Да и случаев таких не было ещё.
Только через пару часов, образовался у нас, небольшой перерывчик в работе. Снежка, сразу бросилась расспрашивать.
— Давай, не томи, Эля. Я уже хотела всех повыгонять, чтобы узнать, кто это тебе прислал. И когда это ты уже успела с кем-то познакомиться, а меня рядом не оказалось.
— Это — Он, — сказала я и многозначительно посмотрела на подругу.
Она в замешательстве, сначала дернула головой, приподняла брови, и округлила глаза. А потом одновременно от удивления, изумления, и восторга, рот её открылся, и палец медленно указал на ту сторону улицы:
— Тот что…
— Угу, — ответила я.
— Да — ты — что?
— Да, это — Он.
4
Сегодня он так и не пришел.
А я ждала. Думала, если прислал цветы, то непременно появиться сам. Но нет, не появился. Это меня совсем расстроило.
Так и пошла домой, грустная, с букетом васильков.
На пороге мама округлила глаза от увиденного.
Не мудрено, она спит и видит, как за мной приезжает принц на белом Мерседесе. А тут — такой букет. Если и не самый дорогой, то со вкусом, и явным намёком.
На что намёк пока не знаю, но мама рассмотрела в этом — бесконечную любовь и верность. Да, именно — верность. Несколько раз повторила. Мама вечно что-то придумает.
Ради этого букета она даже не стала продолжать стоять в позе дерева, а побежала за мной на кухню.
— Эля, ты должна рассказать мне всё в подробностях. Я хочу знать, с кем встречается моя дочь?
— Ещё одна, — я поставила букет в вазу и понесла к себе в комнату.
Мне грустно, а теперь ещё маме рассказывать всё с начала.
— А кто ещё спрашивал?
— Снежка, кто же ещё. Весь день меня донимала. Теперь и ты будешь? — я обернулась и недовольно глянула.
— Я твоя мать. Ты вообще, в первую очередь мне должна всё рассказывать. А потом уже по подружкам разносить.
— Да ничего я не должна. Нечего тут рассказывать, нечего понимаешь. Подарил цветы, а сам не пришел, — разочарованно сказала я, и поставила вазу на тумбу.
— Ну и ничего завтра придёт, не всё сразу. А ты как хотела, отношения нужно строить постепенно, а не так раз-два и в постель.
— Как постепенно, мама? — я уставилась на маму в непонимании, чего она вообще пристала.
— Как, как, вот так, не торопясь, — она наверняка и сама не знала, что отвечать.
Мама у меня очень стройная. Маленькая, спортивная женщина. Точнее сказать — миниатюрная. Симпатичная, но очень увлечённая работой. Поэтому в личной жизни у неё — одни пробелы.
Она работает учительницей и много времени проводит в школе, а потом ещё йога. Мне иногда кажется, что она на этих двух вещах просто помешана. На работе и на йоге. Сначала нанервничается в школе, а потом успокаивается йогой.
— Ладно, — решила я закончить этот разговор, — буду, значит не торопясь, как ты и сказала.
Я скинула с себя одежду, надела сарафанчик домашний и упала на кровать.
— Так а чего дальше, свидание когда теперь?
— Мам, какое свидание, я ещё даже с ним не знакома.
Вот пристала.
— Так это что незнакомец подарил?
— Почти незнакомец.
— Это как? — мама дышала.
Закрывала одну ноздрю, а выдыхала через другую. Ну, чтобы и разговаривать сразу и йогой заниматься.
— Как бы виделись, но не знакомились, вот как.
— Короче, я ничего не понимаю в твоем рассказе. Пойду, достою, а потом всё в подробностях на кухне.
— Я устала, полежу немного.
— Всё, тогда я пошла, у меня время заканчивается. А ещё — приветствие солнцу…
— Иди, мам, иди уже.
Мама придерживается режима и старается от него не отступать. А я, как получится. И так уже достаточно того, что я хожу на работу. А дома не считаю нужным подчиняться режиму. Это же дом, тут нужно только отдыхать.
Иногда, правда мы убираем, моем посуду. Готовит мама сама, я могу только разогреть. Раньше, когда жила с Севой, готовила, как могла. Может не так хорошо как хотелось бы. Но тут, мама меня на кухню не пускает. Ей моя готовка не нравится.
А сегодня вообще не хотелось ничего. Вот совсем. Только лежать.
Потом я вдруг что-то вспомнила, подскочила, достала из кармана джинсов конвертик, а оттуда записку и начала читать её, с начала до конца.
,Простите если обидел, я просто хотел помочь,.
А потом снова, с начала и до конца.
5
Утро. И снова бегу как ветер, забывая обо всём.
Но нет, сегодня помню о том, что было вчера.
Как долго я буду это помнить — пока Он не придёт.
Уже скоро тот поворот. Я даже наушники не надела, чтобы не расплескать впечатление. Вновь вспомнить, как всё было и получить что-то новое.
Кажется, я придаю много значения мелочам. Придумываю то, чего нет на самом деле. Но черт, это хоть какое-то разнообразие в жизни. Хоть о чем-то помечтать, если в реальности нет ничего. Представить, как было бы тоже неплохо.
Вон, уже показался угол. Смотрю вперёд и ничего не замечаю вокруг. Только угол размытый и пустой. Место моего падения. Место нашей встречи.
Ещё немного. Движения стремительны. Разгоняюсь…
Кто-то тронул за плечо, я дернулась в сторону от испуга и неожиданности.
— Привет.
Обернулась — это Он.
Светло-серый спортивный костюм, как и у меня. Капюшон наброшен на голову и я набрасываю. Былые кроссовки. У меня с ярко-розовыми вставками.
Мужчина так близко. Воспользовалась, чтобы рассмотреть ещё раз. Внимательно.
Тёмные глаза с черными как смоль ресницами. Брови в слегка суровом изгибе. Черная щетина на скулах и подбородке. Чувственные губы, за которые, так и цепляется взгляд.
— Ах, здравствуйте. Я не заметила, как вы подошли, — я смутилась, но взгляд наверняка вспыхнули от радости.
— Можно с вами побегать?
Он уже шагает на месте, показывая, как вклинивается и поддерживает мой темп.
— Можно, — соглашаюсь и улыбаюсь, — вы меня немного напугали. Сейчас, отдышусь.
— Извините, я подумал вы меня заметили. Но вы чуть не пробежали мимо. Пришлось остановить.
— Ах, нет, я плохо вижу без очков. Наверное, не узнала вас издалека.
— То есть, вы меня сейчас плохо видите?
Я снова побежала. Он не отстаёт, бежит рядом.
— Сейчас вижу нормально. Но резкость слегка размыта, издалека хуже.
— Понятно, — он улыбнулся.
А потом, какое-то время мы бежали молча. Я ждала, когда же заговорит, но он молчал и почти на меня не смотрел. Может смотрел, но я не уловила этих взглядов.
Странно, почему он молчит?
Иногда я посматривала на его профиль под капюшоном. Прямой, с легкой горбинкой нос, упрямо сжатые губы. Взгляд устремлённый вперёд, будто там цель, которую следует достигнуть.
Всё это нравилось мне. Он виделся человеком не легкомысленным. Серьёзным и неразговорчивым. И то, что сейчас он со мной рядом, это преодоление, которое позволяет себе сделать, именно ради того, чтобы быть рядом со мной. Так мне казалось.
— Спасибо за цветы, — вспомнила я.
Вот как раз тема.
— Ах, это. Надеюсь, они вам понравились, — он кинул быстрый, довольный взгляд.
А мне хотелось дольше. Чтобы он рассматривал меня более внимательно. Чтобы я видела его жадное желание меня рассматривать. Как тогда, в его квартире. Но сейчас он был более сдержанным.
— Да спасибо. Особенно они понравились моей маме, — усмехнулась я, раз уж он такой серьёзный.
— Ну, это понятно, — голос спокойный, низкий.
Хрипловатыми, настойчивыми нотами проникает куда-то внутрь и там остаётся.
Приятно бежать рядом. Пусть даже молча. Есть в этом что-то сближающее. Этот молчаливый бег вдвоём, окрыляет меня и я бегу ещё быстрее. А Он бежит рядом, не отстаёт, а иногда даже обгоняет. Я чувствую единство. Чувствую связь.
Неужели специально вышел, чтобы меня встретить?
Мы обежали парк, сделали круг, и уже возвращались. А он всё молчит. Никаких попыток заговорить, пригласить на свидание.
Не скажу, чтобы я была разочарована, но всё-таки хотелось какого действия. Если нравлюсь, почему не сделать движения для того, чтобы приблизить меня. Стоять смотреть, как я работаю. Прислать цветы. Теперь вот, встать утром, чтобы пробежаться рядом со мной. И это всё?
Ради чего он это делает? Знать бы ответ.
Вот уже угол, на котором мы встретились. Ещё несколько шагов и расстанемся. А Он всё молчит.
— Вынужден попрощаться с вами, — вдруг сказал он.
Резко поворачиваюсь. Он спокоен, дыхание размеренное. Совсем не запыхался.
— Уже? — приветливо улыбнулась, показывая, как приятно было с ним бегать. И что ещё я могла сказать, — ну тогда, до свидания.
Разочарована. Очень. Не показываю.
Собиралась бежать дальше, а он остановил. Тронул за руку. Я послушно остановилась.
— Как вас зовут? — спрашивает.
— Эля, то есть — Элиза, — я смутилась и обрадовалась.
— Элиза? — брови удивлённо приподнялись, потом расправились, — а я Селим.
Теперь мои брови вздрогнули.
— Элиза, могу я пригласить вас куда-нибудь сегодня вечером?
Серьёзное выражение лица, с которым он произнёс эти слова, заставили улыбнуться. Но он не ответил на мою улыбку, а спокойно наблюдал.
— Да, можете, — ответила я, может слишком поспешно.
Я так рада, что наверное, это сильно заметно.
— Могу встретить вас после работы, так можно?
— Да, я заканчиваю в семь.
— Хорошо, — он глянул на моё лицо, скользнул по нему задумчивым взглядом, как будто говорил одно, а думал совсем о другом, — тогда, до вечера?
— До вечера.
Я повернулась и побежала дальше.
Ну, наконец-то!
От радости даже покраснела, победоносно сжала пальцы в кулаки и тихо засмеялась сама себе. Пока бежала до дома, перебирала в памяти, всю свою одежду и пыталась решить, что надеть на свидание.
6
Селим!
Боже, боже, боже!
Что за имя? Что за человек?
Пока добежала до дома, состояние радости сменилось на счастливое ощущение достижения. Сегодня вечером, я узнаю его. Я буду с ним. Коснусь его, потрогаю.
Боже, зачем я думаю о таком. Не могу не думать. Но этот человек действует на меня. Его тёмная молчаливая суть и его глаза. Не понимаю, почему так.
Встреча уже так близко и вместе с тем, так далеко.
Как дожить до вечера, до конца рабочего дня? Как не утонуть в мыслях и мечтах?
Как?
Уши горят, наверное, это он думает обо мне. Тоже волнуется.
Нужно только прожить эти двенадцать часов.
Счастливое и вместе с тем тревожное ощущение, не покидало весь день.
Сегодня я продавала обувь не так, как всегда. Я любила и обхаживала каждого клиента так, как будто он мой самый лучший клиент в мире. И если даже кто-то уходил без покупки я не кривилась, как бывало раньше, не жалела о зря потраченном времени, ведь оно потрачено не зря. Оно, ещё на полчаса приблизило желанную встречу.
Снежка вертелась вокруг с требованием подробностей.
А как? А чего? Какое ещё свидание? Почему, зачем? Ты уверена, он точно придёт?
— О Господи, пощади мои бедные уши, — взмолилась я.
— Ну конечно, как заполучила такого парня, так уже и рассказывать ничего не нужно? — возмущалась подруга.
А мне действительно, нечего было и рассказывать. Или просто не хотелось удачу спугнуть.
— Ну что ты пристала, расскажу после свидания, а сейчас лучше об этом не болтать, чтобы не сглазить, — пыталась отмахнуться.
— А как мне вытерпеть до завтра, ты подумала? Я же ночью не усну. Придётся тебе звонить.
— Но я же не могу сказать ему, чтобы взял и тебя, на наше с ним свидание.
— Почему нет? — усмехнулась подруга, — вдруг он тебя в ресторан поведёт, заодно и я с вами поужинаю.
— Ты очень хитрая Снежана, — сказала я с шутливой строгостью.
— Да, а что только тебе отпадных парней получать. А имя какое — Селим. Обожаю восточных мужчин.
И так целый день, только минутка пустоты в магазине, как Снежана набрасывается с расспросами. И честно сказать, у меня внутри уже начиналась какая-то ревность. Слишком часто она спрашивает о человеке, который пригласил на свидание меня.
Около семи начался мандраж. Я всё время краснела, оборачивалась и смотрела на ту сторону улицы. Казалось, что этот человек придёт и встанет там, как обычно стоял. Но Селима всё не было.
В половину — нет. В без двадцати — нет. В без пяти минут семь — тоже нет.
Может мне всё приснилось? Или показалось. И никакого свидания на самом деле не будет. Я начала копаться в памяти. Может он сказал послезавтра, или завтра, а я не расслышала.
Снежка притихла, чтобы не смущать меня. Мы тихо собирались. Готовились к закрытию.
На часах — ровно семь.
Я глянула на часы, потом на Снежанну и она сделала то же самое. В её взгляде разочарование и грусть, и ещё жалость ко мне.
А потом взгляд её скользнул мимо меня. И глаза подруги сильно расширились. Я подумала, как сильно она переживает. Но в следующий момент поняла, это не от переживания, а от невольного удивления.
Я обернулась, у магазина стояла машина. Ну как машина. Такой большой черный глянцевый джип, а рядом с ним стоял мужчина в костюме и с букетом роз.
Это — он. Селим.
Я покраснела, обеспокоенно глянула на Снежку. Её глаза всё ещё круглые. Выражение лица теперь, такое, что кажется, она сейчас лопнет от смеха или нет, скорее от зависти. Не знаю отчего, но она быстро отвернулась в сторону и проговорила:
— Офигеть! Вот это крутяк! Ты видела, какая у него машина. Ну Элька, чтобы мне там, друга точно такого же подобрала. Иначе не буду с тобой разговаривать.
Я тоже отвернулась, будто иду подсобку, и уже оттуда сказала:
— Что-то я боюсь. Может не идти на свидание?
— Я тебе не пойду, обо мне подумай. Ты обязана, ты должна.
— Мне страшно, — говорю из подсобки громким шепотом.
— Ага, отхватила, а теперь ей страшно. Нет уж, иди, а то я за тебя пойду.
Действительно может её послать?
— А может, ты пойдёшь и вправду? — вытянула я голову так, чтобы было видно только Снежку.
— Ты что дурочка, он же тебя пригласил.
— А ты скажи, что я не могу… скажи, что у меня живот разболелся… или, что я ногу сломала. Ну, скажи ему что-нибудь.
В этот момент прозвенел колокольчик над дверью, и я замолчала.
Почувствовала, это вошел Он.
7
Несколько раз я тихо выдохнула, взяла себя в руки и всё-таки вышла из подсобки.
Снежка упорно делала занятой вид. Копошилась за стойкой точно мышь. Шуршала. И посматривала то в одну, то в другую сторону. На дверь, на подсобку и обратно.
— Я могу сама закрыть сегодня, — хитро сказала она.
Я посмотрела так, чтобы в моём взгляде она прочла — я тебя убью.
— Ну, тогда я пойду, — сказала уже весело и как будто совсем без волнения, а сама кидаю быстрые, нерешительные взгляды на Селима.