Анастасия Бельская
Заберу тебя у отца
Глава 1
Глава 1
Софи
- Твой отец не прибьет меня, а, Софа?
Димка с соседнего потока смотрит с хорошо знакомым прищуром, склонившись надо мной, замершей у дверей подъезда. Вот как подловил-то?! Я же ему наврала, что после пар не домой…
- За тупость не бьют, Свистунов. Хотя я бы тебя треснула.
Полная нижняя губа Димки изгибается, когда парень с довольной улыбкой втягивает носом воздух. Вот отчего он так доволен, а? Я же ему прямым текстом сказала… Ну, то есть, послала.
- Да ладно, Софа. Я ж вас, девчонок, знаю. Сперва «не хочу в кино, не пойду в кафе», а потом оказывается, что надо было просто быть напористее. Ну, так что на счет завтра? Ты, я, макдак?
- Лучше давай так: ты, я, а между нами мой фак, - тут же выстреливаю неприличным жестом, и парень недовольно отодвигается от меня прочь, - серьезно, Дим, я тебе еще в первый раз сказала – мне не интересно. Я с таким бабником, как ты, и на одном поле… Кхм. В общем, ты не в моем вкусе. Правда.
Господи, ну что за зрелище. Никогда не устану любоваться, как самоуверенность слой за слоем стекает с парня, считающим себя неотразимой мечтой для любой половозрелой гетеро-самки. Вот серьезно, с чего вдруг Димка взял, что если он высокий брюнет с ровными зубами и какими-то греховно-пухлыми губами, а достаток его семьи позволяет передвигаться на собственной «шкоде», то все непременно хотят с ним встречаться?! А если не хотят – то просто выеживаются, набивая себе цену!
Димка растерянно смахивает со лба темную челку, и быстро берет себя в руки. Стукает ладонями по широким карманам модной толстовки, достает ключи от машины, и одним нажатием заставляет белую «шкоду» мигнуть нам фарами.
- Пф. Что ж, пиши, как надоест корчить из себя недотрогу.
Я лишь закатываю глаза, и радуюсь, что Димка без проблем уезжает с моего двора, не пытаясь продолжить добиться «положенного» внимания. Надо же, как все интересно вышло – раньше он и взгляда на меня не обращал, но стоило на его заигрывания перед другими студентами ответить твердым отказом, как в тот же день приехал! И это еще говорят, что у девушек с логическим мышлением беда…
Я поправляю учебную сумку, бросая взгляд на телефон. Черт, уже половина шестого!
Отец меня убьет.
Я залетаю домой, вспоминая, что папа обещал сегодня приехать с работы пораньше, и просил не опаздывать. Обычно он так делает, когда хочет обсудить что-то важное, а время ограничено. Я знаю, что отцу крайне важен график и полное, вплоть до минуты соблюдение расписания – а потому спешу, ясно зная, чем может грозить опоздание.
Ведь сегодня вечеринка у Аси, куда я просто обязана пойти! И если папа не отпустит…
- Па, я дома! – кричу как можно спокойнее, хотя сердце стучит от быстрого бега у самого горла, - ужасно голодная!
В ответ мне раздается звенящая тишина большой трехкомнатной квартиры с улучшенной планировкой, и я удивленно хмурюсь. Неужели пусто?
- Пап? – еще раз, для проверки, но ответа все также нет, и я едва ли не подпрыгиваю от счастья, - кайф!
Сейчас быстро поем, и можно залипнуть в Нетфликс, или созвониться с Асей по видеосвязи. Как раз хотела обсудить, будет ли на ее вечеринке Димка, чтобы быть готовой к новой атаке проснувшихся чувств парня…
Телефон в прихожей звонит так резко, что я подскакиваю, и быстро снимаю трубку. Кто может в двадцать первом веке трезвонить на домашний?! Только мой отец, желающий убедиться, что я дома!
- У аппарата!
- Софико, детка. Давно вернулась?
- Очень, пап, - не моргнув глазом, вру я, - и, кстати, имею в своем распоряжении все блага современного мира. К примеру, мобильный, чтоб не отрываться от уроков, и не бежать сайгаком через всю квартиру к домашней связи!
Мое ворчание, как всегда, остается незамеченным. Отец точно будет продолжать звонки на домашний – потому что «знать не знает, где я шляюсь со своим мобильником». А тут, все, как на ладони – дома сижу, ни во что не вляпываюсь…
- Для той, кто несся через всю квартиру, ты сняла трубку чересчур быстро, - хмыкает папа, и тут же переходит на деловой тон, - слушай, Софико, сейчас к нам должен зайти дядя…
- Па, мне двадцать! Ну какой, к черту, дядя!
- Не перебивай! Ладно, не дядя… Ммм… дядя Роб. В общем, зайдет дядя Роб, и ему нужно будет отдать документы на моем столе. Забыл утром захватить на работу. Справишься?
- Что, правда? - наматываю «кудрявый» шнур на палец, нарочно растягивая гласные на манер дебиловатой речи, - взять пару бумажек, и передать их через дверь мужику? Ох, полковник Березнев – боюсь, я что-нибудь напортачу!
- Так, завязывай с выступлениями! Это важные бумаги, и очень ответственное задание! И, кстати, не мужик – а дядя Роб! Ты все поняла? Так что, я могу на тебя положиться?
С тяжелым вздохом приходится заверить отца, что я непременно справлюсь, и все выполню точно по инструкции. Кажется, даже через десять лет папа будет считать меня не способной ни на что девчонкой – которая почему-то уже не плетет по две косички, и мажет губы матовой помадой на учебу.
Может, стоит сказать ему, что его коллеги по работе давно не смотрятся для меня «взрослыми дядями», а перешли в разряд мужчин? Умных и интересных, и, хоть и не годящихся для походов на вечеринки, но все-таки мужчин.
В задумчивости от того, как побагровело бы от этих слов лицо полковника Александра Березнева, я стягиваю учебную сумку, и иду в свою комнату. Мне хочется поскорее переодеться в любимый домашний свитер с пушистым узором двух свернувшихся котиков – голубого и розового, с ушами-сердечками. Слишком официальная одежда для университета – закон нашей завкафедры, которая обожает на ученицах юбки по колено и белые блузки. Но дома я предпочитаю уют, пусть даже на кофте есть два неотстирывающихся пятнышка…
В дверь звонят, и приходится быстро бежать в прихожую, удивляясь расторопности «дяди». Я думала, что хоть поесть и переодеться с института успею – а он вот уже, стоит за дверью…
Я распахиваю тяжелую, железную створку, и замираю в полуоткрытой квартире, медленно сверху вниз оглядывая… Его.
Ох, мама.
А почему никто не предупредил, что встреча с моей Судьбой состоится прямо сегодня?!
Глава 2
Глава 2
Софи
- Привет, - произносит брюнет, в свою очередь оглядывая меня всю с ног до головы, буквально обливая кожу своим вниманием, - я Роб.
У меня не хватает дыхания, поэтому приходится просто кивнуть, и постараться не напускать слюней на пол. Он смотрит на меня – пронзительно и спокойно, не дергаясь и не пытаясь заполнить возникшую паузу, как будто предоставляет возможность вдоволь налюбоваться самим собой.
Образ в голове всегда рисовал моего идеального мужчину… Не таким. Не настолько старше, не настолько строгим и уверенным, высоким, и просто невероятно, гипнотически притягательным. Он просто стоит и спокойно смотрит – а я впитываю его черты, покрываясь мурашками, и абсолютно не понимая, как жила до нашей встречи раньше.
Каких-то пару минут назад я испытывала голод, скуку от предстоящей встречи и задумывалась над тем, что можно надеть на вечеринку.
Сейчас же мой бедный крохотный разум отказывался воспринимать реальность, слабо трепыхаясь, как мелкая рыбеха, выброшенная на берег. В душе же вспыхивали и сменялись ярким калейдоскопом новые эмоции – восторг от его роста, уверенность в том, что тонкий, изогнутый в усмешке рот будет просто фантастическим на вкус, незамутненная радость от ощущения того, что встретила вдруг Его… Такого родного, просто до последней нитки в одежде моего.
Мой мужчина. Просто с первого взгляда и дальше, с каждым вдохом и погружением в легкий сигаретный дым крепла эта мысль, увеличиваясь и заполняя всю душу и сердце.
А следом шарящий испуганный взгляд по крепким рукам, выглядывающим из-под пиджака, с легкой порослью светлых волос и до длинных, с широкими фалангами пальцев… Фух. Без обручалки.
Точно – мой.
Я «включаюсь» почти также быстро, как и потухла, запутавшись в новых для себя эмоциях. Никогда раньше мужчина – любой мужчина! – не вызывал во мне взрыва, с которым я еле как справляюсь. Но теперь и понятно, почему – они все были не те, не такие, не про меня…
- Ау.
Он все же достает из кармана левую руку, когда правая покоится на дверном косяке квартиры. Щелкает пальцами перед моими глазами – и я слегка обижаюсь от того, что от меня дар речи тут никто не теряет.
- Да. Здрасьте, - брякаю хрипловато, и пытаюсь взять себя в руки, чтобы не выглядеть совсем уж потерянной.
- А где ребенок?
Что? Ребенок? Какой еще ребенок? Рано нам детей, мой хороший, хотя я не против пока потренироваться их делать…
- Ммм… - нечленораздельно мычу я, и бровь мужчины взлетает еще выше.
- Полковник Березнев сказал, что его ребенок передаст мне документы. Вы, очевидно, няня?
Твою маать.
Ну папа, ну спасибо! Он оказывается и коллегам представляет меня «ребенком», рисуя в головах многих ошибочный образ пятилетки с рядом еще молочных зубов! И как теперь быть, если моя Судьба стоит, и смотрит с растущим беспокойством, начиная переживать за мое душевное здоровье? Вот черт, черт, черт!
- Я сейчас сама принесу, - выдаю первое, что удается сложить в осмысленное предложение, и на чуть заплетающихся ногах скрываюсь в отцовском кабинете, даже не удосужившись закрыть дверь.
Спокойно, Софа. Панике – бой, используем план Б. Сейчас отдышимся, возьмем нужные бумаги, и вернемся спокойно назад, уже в здравом уме и со способностью говорить членораздельно. Пусть сперва энергетика Роба (имя-то какое!) сперва сшибли меня с ног, теперь я готова показать весь тот подарок, который ему достанется!
С более-менее успокоившимся сердцебиением я выхожу в прихожую, и едва не роняю отцовские документы на пол. Роб в мое отсутствие уже зашел в квартиру, прикрыв за собой дверь, и теперь закатал рукава пиджака вместе с рубашкой, обнажив сильные загорелые руки до локтей. Это, оказывается, моя слабость – мужчина в костюме с закатанными небрежно рукавами, молча оглядывающий меня все с тем же спокойствием.
И не просто абы какой мужчина. Нет, только Роб.
- Принесли? – спрашивает он, и я не знаю, мое ли тут воображение, или он и вправду углубил голос более сокровенными нотами?
Что ему ответить? Я знала, как сказать, чтоб было смешно и дерзко, а еще могла добавить в ответ симпатии, или равнодушия.
Но проблема в том, что вся эта искусственно составленная лабуда была бы подходящей для кого угодно, но не для Роба. С ним мне хотелось быть искренней, и максимально самой собой.
Поэтому я просто делаю шаги, приближаясь к мужчине, и видя, что он не пытается увеличить расстояние. Напротив – его взгляд зажигается интересом, и уголок рта чуть дергается, когда я замираю очень близко, и задираю голову вверх.
Черт.
Никогда не испытывала подобного от одного взгляда на мужчину. И с каждой секундой уверенность в том, что я делаю все верно, только росла.
- Наклонись, пожалуйста, - тихо говорю я, и Роб не разочаровывает – спустя лишь долю секунды выдыхает, и опускает голову вниз.
Я обхватываю туго обтянутые тканью плечи мужчины, вся целиком поддаваясь навстречу, и за мгновение до поцелуя чувствую, как он одной рукой полностью обнял меня. Прижал, поддерживая, и с готовностью принял то, что я так отчаянно хотела ему дать без единого звука – поцелуй.
Первая мысль после нашего странного прикосновения в прихожей – какие твердые губы. Вторая – безграничный восторг от того, как резко Роб перехватил инициативу, уже сам исследуя мои губы, и проникая глубже, словно хотел с первого раза прочувствовать меня всю. А следом я просто растворяюсь в новых, непонятных, бьющих в голову эмоций, от его запаха табака снаружи, и мятных конфет внутри. Я не знаю, как целуются профессионалы, понятия не имею о верных тактиках и тонкостях этой грани любви, но чувствую – мы это делаем идеально. Как надо, черт возьми, и я не хочу останавливаться…
- Эксперимент Либета, - слышу хриплый шепот, и с трудом открываю глаза, чувствуя, будто выныриваю из самого сладкого сна в своей жизни.
- Что? – еще более глухим звуком выдыхаю я, абсолютно не представляя, зачем мы вообще разговариваем вместо того, чтоб…
- Эксперимент Либета, - повторяет мой Суженый, как будто теперь это звучит более понятно, - согласно его теории, у человека отсутствует сила воли в принципе, а все наши действия – это результат генетически сформированных нейронных связей. То есть все решения, что мы совершаем – по большей части бессознательны, и твой поцелуй…
Он поигрывает бровями, после чего слегка отодвигается, пока я дышу в полную силу, приходя в себя. Роб не выглядит самоуверенным настолько, чтоб мне показалось, будто ему плевать на случившееся. Но тревога от его слов во мне растет так быстро, что я даже слегка сжимаю отцовские документы, хоть и знаю, что их ни в коем случае нельзя мять.
- В общем, если взять за правду эту теорию, то твой поцелуй не выглядит настолько... Безбашенным.
Фух.
Я выдыхаю вместе с Робом, который теперь с хитрой ухмылкой тянет руку к документам, и уверенно забирает их себе.
Мой мужчина не издевается. Он разряжает обстановку, а еще мой мужчина, кажется, офигеть какой умный. И это делает его в моих глазах еще более сексуальным, из-за чего мне немедленно хочется продолжить то, на чем мы прервались.
- Это было самое необычное знакомство в моей жизни, - улыбается Роб, а затем достает мобильный, - диктуй цифры.
Я вне себя от счастья продиктовываю номер, и смущенно улыбаюсь, когда Роб делает дозвон, оставляя и мне свои контакты. А затем вижу, как он демонстративно сохраняет меня как «Няня», и вспоминаю, что вообще происходит.
- Скажешь свое имя позже, - подмигивает Роб, и выходит за дверь, - надеюсь на повторение знакомства.
Я лишь киваю, понимаю, как облажалась, и закрываю за ним дверь. Черт возьми, вот тебе и «искренность и непритворство»!
Глава 3
Глава 3
Роб
У меня охренеть какое незадавшееся утро.
Мать снова схватилась за бутылку, и вместо того, чтоб выспаться перед тяжелым рабочим днем, я с трех утра уже в старой однушке вместе со скорой, помогаю бригаде грузить ее бесчувственное тело на носилки. Отстегиваю водителю и медикам по купюре, чтоб проследили и обращались осторожнее, а затем привычно плачу в отделении за платную палату и хорошее обслуживание.
Все это – настолько привычные ритуалы, что уже даже не сжимается со страхом сердце, что вот-вот моей пропитой старушки не станет, и эта бутылка будет у нее последней. Просто, черт возьми, к пяти утра возвращаюсь в свою квартиру, принимаю душ и пью двойной эспрессо, надеясь, что это поможет проснуться.
А затем…
- Робер Борисович, вас вызывает Березнев!
Полковник просто так звать не будет. Это уж я знаю точно. Тут два варианта – либо за мной косяк, чего уже давно не случалось, либо очередная внеплановая командировка где-то в жопе нашей страны, и от обоих вариантов я не в восторге.
- Вызывали? – стучусь к главному, и тот кивает, отчитывая кого-то по телефону.
Вот он, образец нашего ОВД. Стройный, подтянутый, всегда обо всем в курсе и с тем самым строгим тоном, от которого у каждого, кто его слышит, бегут позорные мурашки страха по спине. Я с видимым спокойствием сажусь в предложенное кресло просторного, но очень заставленного шкафами и столами с документами кабинета, ожидая, когда Александр Михайлович договорит.
- Ни одно утро без идиотов, - устало вдыхает полковник, усаживаясь в кресло, - Роб, слушай, дело к тебе…
- Мать в больнице. Если куда-то ехать – не могу, - сразу предупреждаю я, хоть и знаю, что, если прикажут – ни о каком добровольном согласии и не спросят.
Березнев окидывает меня пронзительным светло-голубым взглядом, словно размышляя, стоит ли тыкать в то, что нам обоим известно. Но, кажется, решает не давить – и я расслабляюсь, готовый выслушать.