А я просто стучу пятками по кровати, не в силах выдержать, сжимая кулаки до прорезей от ногтей, и вообще не думаю ни о чем но свете.
До того момента, когда чувствую, как Роб осторожно, но уверенно развел мне ноги.
Я распахиваю глаза, перестав вмиг ерзать и исходить от желания, понимая вдруг – он смотрит на меня там, и единственная преграда между моими голыми складками и его взглядом – полоска белых трусиков, насквозь мокрая от наших игр.
- Я… - ахаю, когда он тянется вниз, и берется за края единственной оставшейся на мне ткани.
А сам еще даже не расстегнул джинсы!
- Что я сказал на счет мыслей? – строго выговаривает Роб, и я замолкаю, пока он обводит мое тело глазами, изучая и словно фотографируя в собственный мозг, - закрой рот, и перестань думать. Или ты не готова даже к «самому простому»?
Издевка – вот лучшее оружие, безотказно срабатывающее на мне. После этих слов я вмиг сжимаю зубы, и устремляю взгляд в потолок, очень стараясь не думать, пока он, словно нарочно медленно стягивает мои трусики.
- Охуенно, - выдыхает Роб, и я подскакиваю, потому что кожей в том самом месте ощутила теплое дыхание, - тише ты, егоза…
- Ты что, хочешь…
- Вылизать тебя между ног, малышка. Да-да, и это, если что, входило в сценарий при любом раскладе.
Меня трясет от того, как он в паре сантиметров от моего самого сокровенного места, и смущение пополам с возбуждением словно борются за лидерство в моем теле. Я сдаюсь, и откидываю голову на одеяло, зная наверняка только одно – ему позволено все.
А когда твердый язык погружается мне в середину, проводя там и расправляя все под себя, пальцы на ногах вытягиваются от наслаждения и от ярких искр удовольствия в самых неожиданных точках, где касается его язык.
Господи, я даже не знала, что это может быть так хорошо…
- Мм? – прекращает Роб, потому что из моего горла рвется низкий, хриплый стон, - ты что-то сказала?
- Еще! – выдыхаю, и сама поддаюсь ему навстречу, - верни свой язык туда же, или я сейчас сама изнасилую твой рот…
- А что, - задумчиво произносит Роб, и еще раз целует, на этот раз барабаня точными ударами кончика языка по клитору, отчего я все дергаюсь в постели от ярких вспышек наслаждения, - мне нравится идея.
Ноль мыслей – и вот он подхватывает меня под ягодицы, одним разворотом оказываясь на постели, и усаживая мое тело сверху, осторожно поддерживая, не давая упасть. Я впервые в постели с мужчиной – и уже сверху на нем, так, как до этого и не думала, что можно.
А Роб смотрит, затем тянется, и снова ведет языком, на этот раз нежно вылизывая все складки, и посасывая клитор.
- Да, малышка. Я весь твой – начинай…
Ребят, кто еще не видел - на странице книги появился буктрейлер^^
Глава 18
Глава 18
Роб
Уверен, что будь Софа чуть меньше возбуждена, она бы обязательно засмущалась подобной позы, и попыталась прикрыться руками.
Но сейчас, когда я уже был между ее ног, и пробовал ее вкус, девушке ничего не остается, кроме как продолжить наши игры. Софа не смотрит вниз, что мне нравится еще больше, а откидывает голову назад, словно целиком и полностью решила отдаться происходящего, и переставляет колени, находя наиболее удобную для себя позу.
Блять, отсюда она просто совершенна. Голая гладкая кожа, влажный блеск складок, плоский живот и холмики груди с острыми сосками. Интересно, она разрешит когда-нибудь сделать свою фото отсюда? И почему в моей голове уже утвердилась мысль, что мы обязательно все это повторим?
- Кто-то обещал изнасилование, - дую на разгоряченную кожу, наслаждаясь ее тихими охами.
- Кто-то снова слишком много болтает, - выдыхает Софа, и в прямом смысле прикрывает мне рот, отчего я тут же хватаю шелковистые бедра.
Тяну на себя, одновременно широким движением проходясь языком, и чувствую дрожь в ягодицах. Хорошо, что Софа неопытна – потому что я сам могу показывать ей реакции ее тела, и с воодушевлением веду запись самых чувствительных мест. Чуть нажимаю языком, водя вокруг клитора, слыша каждый стон, и ловя любую дрожь и реакцию, и сам кайфуя от ее попыток подставиться центром, и неумелого кручения бедрами.
- Я… я…. – задыхается Софа, когда мои движения углубляются, ловят ритм и уже не просто мимоходом дарят удовольствие – а задают путь к самый высшей точки наслаждения.
Да, детка. Ты кончишь сегодня, сидя на мне, хоть и еще утром я не позволял и подумать о подобном. Но раз уж мы нарушаем все правила…
- Остановись… - почти в миноре стонет Софа, но я лишь перехватываю ее, чувствуя, как тело малышки говорит об обратном, - прошу, пожалуйста, Роб, всего на секунду…
Хм.
Промедление, легкое послабление в моих руках – и вот Софа одним движением разворачивает в противоположную сторону, и растягивается грудью на мне, так, что я даже через рубашку ощущаю ее соски на коже.
- Что ты…
- Можем продолжить, - прилетает мне в районе моих бедер, и Софа нетерпеливо крутит бедрами, куда я кладу руку почти без участия собственного мозга.
То, что задумала девчонка, я понимаю лишь спустя пару секунд, когда ее руки ложатся на мою молнию. Короткий звук – и дрожащие пальцы стаскивают с меня штаны, пока я большим пальцем растираю влагу по горячей, пульсирующей коже.
Черт.
Если девчонка думает, что это – всего-навсего предварительные ласки, то она глубоко заблуждается.
Потому что я сам завелся от наших «самых простых» игр так, что готов кончить от пары прикосновений к члену. А именно туда пытается добраться малышка, пока я, как дурак, ласкаю ее промежность и чего-то жду.
- Роб, - шепчет Софа моим снятым до колен штанам с боксерами, и я примерно представляю, какую картину он сейчас видит, - я тоже хочу попробовать тебя на вкус.
Ну вот с какого хера я должен сказать тут «нет»?!
Способность двигаться возвращается сразу после слов Софы, и я чуть приподнимаю шею, берясь за восхитительные девичьи бедра. Нажимаю, придавливая Софу к себе – и она послушно опускается, вся дрожа от глубокого поцелуя.
- Возьми член в ладонь у основания, и сделай пару движений вверх-вниз, - командую, почему-то понимая, что моей девочке сейчас нужен толчок.
А сам дальше прижимаю ее к себе, отбрасывая все мысли, и просто наслаждаясь тем, как тело Софы охуенно слеглось с моим, и вздрагивает от моих нарастающих нажатий. Я кручу языком по клитору, снова беря нужный темп, и очень стараясь не представлять, как мой член находится рядом с губами этой девчонки.
Ну же, где ты там…
Когда несмелые пальцы пробегают по длине, и уже уверенно сжимают основание, я внутренне даю себе подзатыльник, чтоб как мальчишка, не кончить только от этого. Хочу просто до судорог к ней в рот. И даже мысль об этом посылает разряды наслаждения по всему телу.
С еще большим рвением я прижимаюсь к Софе губами, одной рукой обхватывая ее бедра, зная, как нужно. А затем едва не стону, потому что ощущаю тугой язык на головке, и сжатие плоти, простреливающее по каждому позвонку.
Я сейчас кончу.
Но черт возьми, не раньше ее.
Когда мой член погружают в теплую глубину рта, где вокруг головки проскальзывает язык, и она натурально посасывает, как умеет, причмокивая и влажно растирая все рукой, я надавливаю языком по центру, бью тремя точными ударами в клитор, и взрываюсь в ее рот, как бешеный вылизывая ее оргазм до последнего стона.
Она просто глотает меня, все, что я сейчас могу ей дать, и я даже не знаю, против Софа такого или нет. Ее бьющиеся бедра в моей руке, мои движения в тугом ротике, и наши стоны друг в друга – все это настолько пошло и развратно, что реально не вспомнить, с кем у меня такое было без взаимных договоренностей и вообще на голой интуиции и желании сделать охуенно приятно друг другу.
Когда, обессиленно распластавшись на мне, Софа выпускает член изо рта, я из последних сил переворачиваю ее к себе, и мы сплетаемся руками и ногами, словно идеально подходящие друг к другу детальки. Софа широко зевает, морща нос, и утыкается в мою грудь, жмется, трется и вся будто пытается врасти в меня еще больше, отчего странно щемит под ребрами, и хочется перекинуть ее на себя целиком.
- Знаешь, теперь попроще и мое любимое, - спустя пару минут тишины умильным голосом произносит девчонка, а мне реально влом болтать хоть что-то. – Роб!
О господи.
- М-м?
- Я ведь все еще…
Девственница. Да, это точно. И хрен бы я стал вот так, горя от нетерпения, и еле-еле контролируя собственный член, помогать ей расстаться с нею. Конечно, у Софы талант крушить все мои моральные запреты, но…
- Ты передумал? – кажется, мое молчание накручивает в девушке огромный ком вопросов, и лучше бы сейчас его решить, пока он не вырос, и не снес меня к херам с кровати.
А значит, все-таки придется говорить…
- Софа, - привлекаю ее внимание, и все-таки перекручиваю девушку на себя, заставляя улечься, и ловя серьезный, расстроенный взгляд карих глаз на своем лице, - я обещал тебя трахнуть при любом раскладе, девочка. И я свое обещание выполню.
Волна счастья, и широкая улыбка – нормальная реакция на обещание лишить невинности? Кажется, для этой дикой малышки – да.
- Но это не значит, что я сделаю это сегодня, - тушу ее пыл, пока она не начала требовать исполнения слова сейчас же, - в конце концов, у понятия «любовники» нет временного ограничения.
Последнюю фразу я произношу уже зевая, и Софа растягивается, опуская голову, и целиком распластавшись на мне.
Она что, собирается вот так спать?
- Мне уже нравится понятие «любовники», - сонно бормочет Софа, и совершенно естественно поворачивает голову, оставляя короткий поцелуй на моей груди, - спокойной ночи, Любовничек. Завтра исполнишь обещание.
Она засыпает, а я еще некоторое время слушаю ровное дыхание, и осознаю, на что я попал.
И что совершенно по-идиотски широко улыбаюсь от этого.
Глава 19
Глава 19
Софа
Обычная картинка идеального утра в фильмах – кофе в постель, и неторопливые ласки, где двое никак не могут вылезти из постели.
В реальности же я просыпаюсь сильно раньше Роба, и с каким-то детским восторгом рассматриваю расслабленное лицо мужчины рядом. Мы всю ночь спали, как однокорневые растения – тесно переплетены друг с другом, и мне требуется время, чтобы освободиться. Роб хмурится, забавно шарит рукой рядом, и, найдя одеяло, запаковывает в объятия его. Мне стоит большого труда не погладить складку между бровей, и удержать щекочущие пальцы от того, чтоб почесать их об утренние колючки.
Хочу его касаться.
Я вылезаю с кровати, идя в душ, и по пути думая, что для меня это буквально синоним любви. И представить не могу, чтоб кого-то еще в жизни хотела вот так затрогать до изнеможения, и даже недовольное ворчание, которое стопроцентно будет от Роба, идеально вписалось в этот процесс.
Лишь одно меня останавливало от того, чтоб вернуться в постель, и скользнуть в горячие, сильные руки, обхватывая крепкую мужскую поясницу ногами. Я знаю, сколь мало людям этой профессии удается высыпаться, и потому решаю дать своему майору полежать подольше. Ведь уснули мы оба глубоко за полночь…
Наливая кофе, и берясь за спицы, чтобы привести мысли в порядок, я глубоко задумываюсь о теме «любовников». То, что это точно хоть сколько-нибудь продолжительные отношения, радовало, тем более что их предложил сам Роб.
Но вот то, что «любовники» совсем не от слова «любовь» - вызывало уныние, и снова щелкало в мозгу разнообразными планами.
Не хочу я быть его девочкой для ночи. И чем скорее Роб поймет, что мы созданы друг для друга, тем…
Поворот ключа в замочной скважине заставляет замереть с ложкой в руке, и мгновенно покрыться холодным потом. А следом открывшаяся дверь и тяжелые шаги в прихожей простреливают до позвонка простой, и дико страшной мыслью – отец вернулся.
- Пап! – ору я, специально делая так, чтоб мой голос разносился на всю квартиру, - ты чего так рано?
Выбегаю в прихожую как раз тогда, когда отец ставит на пол дорожную сумку, и поворачивается, одаривая хмурым взглядом. Я торможу буквально пятками – стараясь произвести как можно больше громкости.
Черт, надеюсь, Роб не из тех богатырей, чей сон и из пушки не разбудишь… Иначе у нас сейчас начнутся серьезные проблемы.
- Софико, - окидывает меня отец взглядом, и я замечаю в обычно льдисто-спокойных глазах облегчение. Кажется, папа действительно волновался из-за нападения Свистунова, и как раз поэтому приехал раньше… Ох, зря все же Роб ему все рассказал!
Но тут же все мысли разлетаются вон, когда отец аккуратно разувается, и находит в шкафу свои тапочки.
- Так и знал, что нельзя тебя оставлять одну, - убедившись, что все в порядке, решает почитать нотации папа, - тут же влипла в очередную историю!
- Да я не…
- Даже слушать не хочу о том, что ты не при чем! Послушай ты меня, и приди домой вовремя, ничего подобного бы не случилось! А что бы было, не попроси Роба я тебя встретить?! Как чувствовал, что на твое благоразумие полагаться не приходится!
Папа сдвигает брови, снимая плащ, и ровно вешая его на плечики в шкафу. А мне становится обидно – но ведь не скажешь, что я задержалась именно потому, что ждала Роба! Вот же ж…
- А где Рамазан? – поднимает отец подбородок, и я сжимаюсь, понимая, что у нас все еще проблемы.
- Кстати, на счет моей няньки. – Набираю в грудь побольше воздуха, и скрещиваю руки, собираясь кричать погромче, - ты не думал, что это перебор?! Мне уже далеко не одиннадцать, па…
- И даже не восемнадцать. Но что поделать, если сама за собой ты следить не в состоянии?! В следующий раз найму тебе охрану, а пока пусти, я должен переговорить с Робом.
- Охрану?! – вне себя переспрашиваю я, - что… Я не ребенок! И то, что случилось – не моя вина! Или ты думаешь, что я нарочно провоцировала этого идиота?!
Папа оборачивается, тяжелым взглядом окидывая меня, и лишь сейчас замечая, что на мне один лишь свитер и носки. Кажется, это становится последней каплей – и он делает шаг навстречу, сгребая тяжелой рукой пушистую ткань на моем плече.
- София…
- Александр Михайлович, - раздается от двери моей комнаты, и мы оборачиваемся, я со страхом, а папа с недовольством, - что происходит?
Отец удивленно окидывает взглядом Роба, который уже полностью одет, и выглядит так, словно не недавно проснулся, а уже давно бодрствует. С его появлением я как-то сразу одновременно расслабляюсь, и становлюсь меньше, а рука отца разжимается, позволяя мне выскользнуть в сторону.
- Оденься, - бросает мне отец, но я упорно стою и смотрю на тонкую линию папиных губ, - София!
Вздрагиваю, но все также не двигаюсь с места. Мне не нравится, как отец смотрит на Роба.
Но еще больше меня пугает сведенные вместе брови Роба, и его хмурый, сверкающий взгляд.
- София, сейчас же в свою спальню, - тихо шипит отец, но мои ноги словно приросли к полу.
Я мелко трясусь, глядя на Роба, который словно чувствует мою мольбу, и со вздохом поворачивается ко мне. Приподнимает бровь, и кивает позади себя, давая команду послушаться папу.
Мне не хочется.
Точнее, не так.
Мне дико хочется встать рядом с Робом, и вцепиться в его правую руку. Переплести пальцы, дать понять и самой удостовериться, что мы вместе, и рассказать все отцу…
Но вместо этого я послушно иду мимо Роба, который провожает меня вместе со злым взглядом отца, который я ощущаю затылком. Иду, и про себя молюсь о том. Чтоб все было в порядке.
А когда, наконец, проскальзываю мимо Роба в свою комнату, тот мгновенно прикрывает за мной дверь, и я припадаю к ней левым ухом. Хоть бы не то, что я думаю, хоть бы…
- Рамазан, а какого хера ты делал в спальне моей дочери?!
Глава 20
Глава 20
Роб
Березнев смотрит так, что я буквально могу считать каждую мысль в холодном взгляде, которая возникает от увиденного. При чем, кажется, с фантазией у отца Софы все в порядке – потому что от «разумного» до «самого страшного» там проходят буквально секунды.
Но меня сейчас волнует другое – а именно его рука, сжавшаяся на плече дочери.