Несколько раз за зиму она отбирала у стаи волков, обитавших в этом лесу, остатки убитых ими животных. Делать это её заставлял голод, полноценно охотится, она не могла, а в этом деле скорость ей была не нужна. Дождавшись, когда вожак и самые сильные волки насытятся и уйдут отдыхать, Бёрк нападала на молодняк и уносила с собой скромные объедки. Но основным её блюдом, все-таки были мыши.
Живя со Сфеном, они часто ловили и ели крыс, орк ловко плел силки и умно расставлял их в нужных местах. Долгий плен сделали его всеядным, и совсем уничтожил его брезгливость. Он и Бёрк обучил этому занятию, обжаренный до хруста крысиный хвост, был в детстве её любимым лакомством. Сидя за пазухой у отца, во время долгих переходов орочъего табора от пастбища к пастбищу, она с аппетитом хрустела обычным для всех орчат лакомством. К сожалению, в лесу крыс не было, но в изобилии водились мыши. Они перебегали между земляных нор по туннелям в снегу, а может, собирали семена растений. Бёрк замирала и сидела тихо, не шевелясь, а когда грызуны выходили под снег, прыгала сверху, обрушивая их туннели. В человека она перекидывалась на очень короткое время, когда нужно было залезть в дупло или слезть на землю, ну еще когда находила на ветках сухие ягоды, волчица не могла их есть.
Зимой она иногда бродила вдоль реки — разведывала остановку. Дважды она натыкалась на гоблинов- одиночек. Они приплывали на Белый берег, видимо, спасаясь от врагов, оба были сильно ранены. Один, с трудом выбравшись на берег не замерзавшей реки, прополз по снегу всего несколько десятков шагов и умер, второго Бёрк выследила и с удовольствием убила. Она сняла с их тел все для себя нужное, а останки столкнула обратно в воду. Так Берк стала гордым обладателем двух клинков. Один маленький, скорее нож, чем кинжал, второй короткий меч, служивший раньше, видимо, гному. В заплечной сумке гоблина нашлось огниво, немного сухарей и мешочек с сушеным мясом. Меховая накидка гоблина была высушена и стала для Бёрк одеялом.
Длинными, зимними ночами волчицу мучили воспоминания, душу рвала боль огромной, невосполнимой потери. Она все еще любила Гелиодора и совсем не считала себя брошенной или преданной. Благодаря заверениям Сфеноса, Бёрк была уверена, что он рано или поздно вернулся бы к ней. Ясными, лунными ночами, смотря на желтый диск висящий в небе, через круглое отверстие своего странного домика, волчица грустно завывала. Звук был похож на вой обычного волка, но на самом деле Бёрк пела песню. Свою, особенную, в которой жаловалась на свою судьбу королеве ночи, единственной кто видел и слышал её в тот момент. Эта зима показалась ей бесконечной долгой, ужасно холодной и безумно одинокой. Неожиданно для себя самой она дожила до весны. Как только морозы отступили, и сошел снег, она отправилась дальше, с надеждой, что наверняка встретит «своих».
Однажды выйдя из леса, она впервые увидела человеческое поселение. За все свою сознательную жизнь Бёрк никогда не покидала гномий хутор и о жизни других народов, зала только из своей книги сказок и рассказов постояльцев гостиницы. Ей было известно что Белый берег населен народом «люди», Сфенос отзывался о них как о бледных, тощих подобиях гномов, но в отличии от них, те создания были достаточно злобными. Воображение рисовало ей белых личинок (вроде личинок короеда), неуклюже передвигающихся на двух ногах. Полная предубеждений, волчица не стала открыто подходить к деревне, а медленно прокралась по густому подлеску к ближнему дому и стала наблюдать.
Из крайнего двора вышла тепло закутанная фигура, это была дряхлая старушка, сгорбленная грузом прожитых лет. Все что смогла рассмотреть Бёрк со своего наблюдательного пункта, это лишь часть сморщенного лица, видневшаяся из-под низко надвинутого платка. За собой бабушка вела козу, привязанную на веревку. Бёрк сразу поняла что это коза, у Татимира были козы, только они были рогатые и много меньше этой. Коз Бёрк не любила, уж больно вредный был у тех характер. Зато козье молоко девушка просто обожала.
Покорно шедшая на веревке зверюшка, была темно-коричневой масти, без рог но с жирными холеными боками. У неё были большие добрые глаза и длинные висячие ушки, на тон темнее всей шкуры, с белыми, закругленными кончиками. А еще присутствовало многообещающее, объемное вымя, сейчас пустое после утренней дойки. Бабушка вывела козочку за изгородь и вбила в землю железный кол, к которому был привязан козий поводок. Оставив скотину объедать молодые листочки с низкого кустарника, старушка удалилась.
Животное для Бёрк стало настоящим подарком небес, ведь это был не только нескончаемый источник молока, но и идеальное средство передвижения. Сейчас после дневных переходов рана девушки сильно болела и снова кровоточила. Оборотень мог до смерти напугать несмышленую козу, а уж везти его на себе, она бы точно (по мнению Бёрк) не согласилась. И девушка пошла на преступление. Перекинувшись человеком, она перелезла через покосившийся забор и стащила одежду, которая сушилась на веревке. Она взяла не все, а только самое необходимое: шерстяную юбку, Большой толстый платок, белую льняную рубаху и теплый, проштопанный кожушок, который бабушка повесила просушиться, перед тем как сложить на лето в сундук. Вернувшись в безопасные заросли, она быстренько одела, еще влажные после стирки, обновы. На ноги Бёрк натянула большие, толстые варежки взятые там же. На спину ничего не подозревающей козе, она туго примотала платок взамен седла. Лихо вскочив на животину как на коня, Бёрк стала понукать её пятками. Обалдевшее, от такого резкого поворота судьбы животное, послушно потрусило в лес.
Теперь жизнь девушки стала намного легче, она уже не голодала и продвигалась вперед, по намеченному курсу, уже гораздо быстрее. Ехала Берк, далеко не удаляясь от края леса, откуда можно было видеть, чаще теперь попадавшиеся, поселения людей. К ним она старалась больше не приближаться, правда несколько раз, по ночам, она пробиралась волком в курятники за свежим мясом, но днем лишь издали изучала тянувшиеся от них запахи.
Успев хорошенько обдумать за длинную зиму последние слова Сфеноса, Бёрк решила что «твои» это община орков, из которой её родители были родом. И изучая запах очередной деревни, она искала орочий след. Убедившись, что зеленых великанов в ней нет, она шла дальше.
11 глава. Тролль
Сегодня девушка проснулась на рассвете. Свой день она начала с того что быстро и уже привычно, подоила козу, потом они обе позавтракали, коза молодой травкой, Бёрк молоком и сразу продолжили своё путешествие. К обеду они свернули дальше в лесную чащу, для того чтобы там остановится на обеденный отдых. Очень чуткий, теперь, слух Бёрк привлек, звон метала и тревожные крики, так не вписывающиеся в спокойную лесную жизнь. Подгоняя пятками своего «скакуна» Бёрк поехала в сторону шума.
Через самую чашу леса, проходила узкая, но хорошо накатанная дорога, на которой открывалась ужасная картина. Там, плотно, друг за другом, стояло две, крытые матерчатыми пологами, повозки. По бокам дороги в этом месте, рос густой, колючий кустарник, превращая узкий проезд в подобие тоннеля. В нем и был зажат маленький обоз. Лошадь в первой повозке была мертва и своим, еще впряженным в телегу телом, она перегородила проезд второй. Лошадь в другой повозке нервно била копытом и отчаянно ржала, она то и дело вставала на дыбы от страха. Её испугал звук борьбы и запах крови, бедное животное пыталась сдать назад, но повозка без управления возницы вывернулась колесами в сторону и уперлась в кусты, окончательно застопорив движение.
Нападавшие отлично все рассчитали, выбрав этот участок дороги. Напав из укрытия, убив возницу и лошадь в первой телеге, они отрезали путникам дорогу вперед, а сами все вместе напали сзади. Это были три гоблина, довольно потрепанного и плачевного вида, скорее всего дезертиры, скрывшиеся на этом берегу от войны, в попытке сохранить свои жизни. Возницей во второй повозке оказался тролль и сейчас он отчаянно защищался, но силы явно были не равны. Он стоял спиной к телеге, с которой сумел удачно спрыгнуть и вовремя прикрыл свой тыл, это его пока спасало. Но тролль уже устал, атаки, сыпавшиеся сразу со всех сторон, его быстро измотали и вот-вот он должен был рухнуть на землю под ударами мечей.
Тролль был славный. У него были длинные, висящие ниже плеч ушки, на вид мягкие, похожие чем-то на козьи, но с острыми кончиками. Они были густо покрыты татуировками и сережками, и видимо являлись гордостью своего хозяина. Даже сейчас, во время боя, крутанув головой, он грациозно откидывал их назад, невольно привлекая к ушам внимание. У него была светлая кожа и светлые рыжеватые волосы. Они отросли чуть длиннее ушей, и спереди часть их была зачесана назад и собрана на макушке в тонкий кокетливый хвостик, чтобы не лезли в глаза (ну и для красоты конечно тоже). Он торчал прямо вверх и с любовью был туго обмотан всякими веревочками, шнурками и бусинами. Когда тролль делал резкие выпады мечем, хвостик подпрыгивал, повторяя движения хозяина. Глаза тролля, очерченные пушистым бровями, были небольшие и хитро-добрые, они четко подмечали обманные маневры гоблинов, разгадывая их действия наперед. На лице тролля сразу привлекал внимание крупный, мясистый нос, над густыми, шикарными усами и бородкой бледно-рыжего цвета. Нервничая, тролль постоянно им дергал и что-то бормотал в усы, чем напоминал большую речную выдру. Ростом он сильно не дорос до орков, но на голову обошел в этом деле гномов. Руки тролля были длинные, до колен, также обильно украшенные разноцветными рисунками. Они крепко держали меч, и умело им орудовали. От небольших ранений тело возницу спасал чудной балахон, меховой гибрид халата и жилетки с короткими, выше локтя рукавами. Мечи гоблинов неспособны были прорезать толстый мех своими закругленными кончиками. Отвлекая от себя нападающих тролль стегал по ним своим длинным хвостом, похожим на крысиный. Его кончик был украшен небольшой кисточкой, как кисть художника.
Бёрк стояла в зарослях у дороги и не знала, что ей делать. Она была ослаблена голодной зимой, а там сражалось сразу три гоблина, что много даже для здорового волка. Тут из-под заднего полога телеги, с опаской выглянула девушка. Гоблины её пока не видели, но и сбежать незаметно она бы не смогла. Один взгляд на неё заставил Бёрк действовать. Бледное, испуганное лицо незнакомки, было густо покрыто глубокими струпьями и не отпавшими еще, кое-где, сухими корочками от болячек. Кожа девушки напомнила Бёрк то, что она каждый день видела в своем зеркале, только зеленого цвета и её осенило:
— Сестренка!
Бёрк поняла, что цель её путешествия достигнута.
Привязав козу к ближнему дереву, Бёрк быстро разделась и перекинулась волком. Она тихо подкралась к увлекшимся боем гоблинам и до конца осталась незамеченной. Резкий бросок и, не издав ни звука, первый враг полетел на землю. Второй успел увернуться, ранив её в живот. Неглубоко, всего лишь царапина, от которой при перевороте не останется и следа. Припав к земле она дернулась вправо, как бы метя ему в плече. Сама быстро поднырнула ему под ноги и, опрокинув, одним резким рывком разорвала гоблину горло. В пасти сразу запекло, у гоблинов кровь была отвратительного горького вкуса с запахом падали. После неё у не перекинувшегося волка долго текла слюна, и оборотень напоминал собой бешеную собаку. Она не стала смотреть, как бьется в последних конвульсиях враг, а повернулась к троллю. Он достаточно быстро одолел своего единственного противника, выбив у него оружие и точно поразив ударом в самое сердце.
Отбросив в сторону окровавленный меч, тролль встал перед волчицей на одно колено. Тяжело дыша после изнуряющего боя он, низко склонив перед ней голову в благодарном поклоне, произнес:
— О, благородный маленький волк! — Слова звучали очень торжественно, так к Бёрк еще никто не обращался.
Девушка нашла его действия забавными. Незаметно для тролля Бёрк перекинулась обратно человеком. С повозки свисал добротный темный плащ, не спрашивая разрешения (чтобы не перебивать говорившего ерундой), она прикрыла им свою наготу и продолжила внимательно слушать.
— Ты спас меня от неминуемой гибели великий, белый воин! Теперь тролль Варди в неоплатном долгу перед тобой. В благодарность я клянусь тебе в вечной преданности и дружбе. — С, до смешного, серьезным выражением лица, Варди поднял голову и в изумлении разинул рот. — Оборотница! Да еще и брюхатая! — От неожиданности он даже как-то по-утиному крякнул.
— Брюхатая? — Переспросила Бёрк, не поняв смысл этого слова.
— Ну, беременная! — Принялся терпеливо объяснять Варди. — В положении. — Палец тролля показал на сильно выпирающий животик девушки.
— Ах это… Я думала с голодухи пузо пухнет.
— Нет, это не от этого. — Авторитетно заявил тролль, внимательно разглядывая девушку. — Парень-то твой где?
— Какой еще парень? — Опять не сообразила Бёрк.
— Ну, который тебе сделал «это»?
— Гелиодор? — Спросила ошалело улыбающаяся Бёрк, осознав, вдруг, свое интересное положение. Она по недавней привычке сложила на выпирающем животике руки и оперлась спиной о телегу для удобства.
— Должно быть он. — Хмыкнул в усы тролль.
— Он ушел на войну с гоблинами… И не вернулся.
— Давно? — Осторожно поинтересовался Варди.
— Осенью. — Ответила Бёрк, печально потупив глаза.
— Неужели ты здесь одна? — Допытывался тролль. — В лесу, на Белой стороне? Без стаи?
— Да. — Просто сказала Бёрк.
— Не повезло. — Посочувствовал Варди. — Судьбааа…
За пологом телеги что-то скрипнуло, и Бёрк вспомнила о загадочной незнакомке.
— А там кто? — Задала, наконец, так интересующий ее вопрос девушка.
— В телеге-то? Проклятая. Я мимо обители еду, вот, за небольшую плату и согласился подвезти. Хочешь, познакомлю?
Бёрк радостно закивала. Они обошли телегу, и Варди откинул задний полог, открывая почти всю повозку. Девушка, сидевшая внутри, поглядывала на Бёрк со страхом, оценивая, стоит ли боятся ту меньше гоблинов, или все же больше? Платок на её голове сейчас был развязан и в разные стороны хаотично торчали кудряшки огненно-рыжих волос, собранных сзади в растрепанную косу.
— «Как лисичка!»— Восхищенно подумала Бёрк.
— Вот знакомься, это Лучана. — Тут неожиданно тролль хлопнул себя полбу. — Прости меня дева, ведь я старый дурак, даже имя твое не спросил.
— Бёрк. Меня зовут Берк. — Дружелюбно ответила девушка, глядя на Лучану, ей очень хотелось с ней подружиться.
Широко улыбаясь, Бёрк залезла в повозку и, не обращая внимания на настороженный вид девушки, села с ней рядом. Варди оставил их и занялся оттаскиванием с дороги убитых, ночь не за горами и ему хотелось убраться с этого места как можно быстрее.
— А я беременная! — Радостно сообщила Бёрк рыжей соседке, чтобы завязать беседу.
— Поздравляю. — С опаской глядя на милого оборотня, ответила Лучана. Если верить людским легендам Бёрк была людоедом и у прокаженной от страха даже пальчики на ногах поджимались.
— А ты, — Воодушевленно продолжила Бёрк. — Если тебя покрасить в зеленый, будешь очень похожа на орка!
Рыжая вперила в Бёрк ненавидящий взгляд. Орчанка сама того не подозревая, надавила на больную мозоль девушки. Она очень переживала из-за потерянной красоты и еще совсем не свыклась со статусом прокаженной. У Лучаны от нервного напряжения задергался правый глаз, а во всем её виде явственно стало читаться желание убивать. Без предупреждения и, не говоря ни слова, она прыгнула на Бёрк и вцепилась ей в волосы, орчанка защищаясь, тоже схватила её за вихры. Они разом завизжали, причем в одной тональности и опрокинулись назад, на дно повозки. Там они завозились, пища и нещадно трепля друг дружку. В их схватке пока сохранялась ничья, обе были примерно одной комплекции, небольшого роста и чересчур тощие.
— Ну, вы чего, девчата? — Удивился, увидев их сражение Варди. — Анука бросьте это недоброе дело. — Попробовал он примерить враждующие стороны.
Не видя никакой реакции на свою попытку установить мир, он открутил крышку у большого бурдюка с водой и вылил всю жидкость им на головы. Девушки завизжали и разбежались в разные стороны, вид у них был как у личных котов, подравшихся в середине марта. Мокрые, взъерошенные они тяжело дышали и только что не шипели друг на друга.