— Владимир Олегович, — поздоровалась сдержанно.
— Прекрасно выглядишь, — одобрительно произнёс он, пожимая мне ладонь. — Присаживайтесь, скоро начнётся.
Мэр был в белом и выглядел респектабельно. Вокруг крутились журналисты, но телохранители никого близко не подпускали…
Я решила, что поговорю с ним после торжественной части, когда мэр выступит с небольшой речью и закончатся торги.
Наблюдать за ходом аукциона было интересно. На экране мелькали фотоотчёты предыдущих благотворительных вечеров. Счастливые дети онкологического отделения, в масках и с заветным чеком на оплату лечения и иммунотерапии в руках рядом с организаторами. Такие фотографии заставляют верить, что в мире есть добро.
Ольшанские тоже принимали участие в аукционе. Мэру посчастливилось купить поделку из глины, сделанную руками больной шестилетней девочки. Сумма по итогу торгов, отданная за неё, привела меня в тихий ужас, но ведь дело не в поделке, а в том, что ещё одна жизнь будет спасена. Все эти люди собрались ради одной цели. Помочь детям.
Да, возможно, некоторые, чтобы засветиться в СМИ, завести выгодные знакомства, но какая разница, если деньги всё равно идут на оплату лечения.
В перерывах гости вели переговоры, к мэру много раз подходили представить свой проект, чтобы тот инвестировал именно его. Другие просто делились политическими новостями, Ольшанский водил меня по залу, показывая картины юных дарований.
— Я бы потанцевал с тобой… — прошептал глухо, прижимаясь к моему боку. — Жаль не место. А ещё… спрятал бы ото всех этих похотливых взглядов…
Сглотнула и осторожно отстранилась.
— Ярослав, — Ольшанского окликнул какой-то мужчина в синем костюме.
— О, Юрий Борисович, — приветственно улыбнулся Ольшанский. — давно вас не видел.
— Мне нужно в уборную, — прошептала мажору на ухо и многозначительно вздёрнула бровь.
— Не задерживайся, — отозвался он также шёпотом и направился к своему знакомому.
А я к мэру…
Разговор получился скомканным, но я сказала всё, что хотела. Меня очень внимательно выслушали и даже согласились выполнить мою небольшую просьбу. Мне было стыдно перед мэром за обман, я просто рассказала ему правду, не желая больше этих фальшивых отношений. А уж как всё повернётся дальше, зависит от Ольшанского.
— О чём говорили? — раздался беззаботный голос Яра позади, а у меня внутри всё похолодело.
— Рита мне всё рассказала, — поднимаясь из-за стола произнёс мэр.
Судорожно выдохнула, сжимая руку в кулак.
— О чём рассказала? — нахмурился Ольшанский.
— О нашей сделке, — вымолвила пересохшими от волнения губами. — Нет нужды больше изображать пару. Владимир Олегович…
— Я пообещал Рите, в знак благодарности за её честность, что не буду к тебе приставать с женитьбой до твоего выпуска. Но если после защиты диплома не займёшься делом, я сам устрою твою судьбу.
— Погодите… — Ольшанский выглядел сбитым с толку. Взялся пальцами за переносицу и потёр. — Ты сделала, что?
— Ты же хотел получить свободу, — произнесла раздражаясь, тем самым скрывая беспокойство. — Разве не ради неё всё это было затеяно? Я пообещала, что не буду тебя беспокоить, а Владимир Олегович пообещал, что… — меня резко схватили за руку. — Ай! Ты чего?!
— Иди за мной… — процедил Ольшанский и потащил меня к выходу. Кажется, кто-то в бешенстве…
Глава 31
— Ты что наделала, идиотка?! — раздражённо прокричал он, когда спустились в пустой лобби-бар.
— Сказала правду! — огрызнулась в ответ, выдёргивая руку. — Прекрати вести себя так, словно я тебя в чём-то предала! Это ты затеял весь этот обман, а мне надоело. Ясно? Бесит, что вечно развлекаешься за чужой счёт, когда жить скучно становится.
— Думаешь, я развлекаюсь? — карие глаза полыхали гневом.
— А что, нет?!
Не успела среагировать, как была схвачена и прижата к твёрдому телу Ольшанского, а на мои губы буквально напали, не дав даже пискнуть.
Изумлённо замычала, но мне не позволили отстраниться. Яр сминал мой рот жадно и яростно, а его руки скользили по оголённой спине, заставляя дрожать.
Потянул за волосы, вынуждая откинуть голову назад и укусил в шею, чтобы тут же поцеловать и скользнуть губами ниже, срывая тихий жалобный стон.
— Как сладко… — хрипло выдохнул он, отстранившись. Я едва стояла на ногах. Перед глазами всё плыло. — Никогда не думал, что слюнообмен может быть таким приятным, — и снова потянулся к моим губам.
— Стоп… — успела закрыть ему рот ладонью и просипела: — Что ты творишь?.. разве всё уже не кончено? Ты получил свою свободу…
Ольшанский дёрнул головой и прижался ко мне, зарываясь лицом в изгиб шеи.
— Да плевать я на неё хотел. Не поняла ещё?
Мысленно усмехнулась, боясь шелохнуться и спугнуть.
— Если ты молчишь, что я должна понять?.. — прошептала в ответ, даже не пытаясь отстраниться. Вечность бы так стояла. Никогда ничего подобного не испытывала. Будто пожар в груди…
— Ах да, вы же девочки любите ушами, — усмехнулся, отстраняясь. Провел ладонями по моим рукам и обхватил лицо, пристально глядя в глаза лихорадочным взглядом. — Я сам недавно понял… и всё скажу, только… — потянулся к моим губам и бережно коснулся их своими. — Дай распробовать…
Я могла бы оттолкнуть. Так и следовало бы сделать, Ольшанскому нельзя доверять, но мозги превратились в кисель. Я слишком хорошо знала этого мажора, чтобы понимать, он никого просто так не поцелует.
А я уж постараюсь, чтобы ему ещё пришлось побегать и некогда было скучать, но сейчас… мы оба нуждаемся друг в друге. В этой нежности и ласке…
— Сейчас взорвусь, — судорожно выдохнул Яр, отстраняясь.
Облизала губы, пытаясь дышать.
— Мне нужно показаться в зале, и кое-что уладить с отцом, — сбивчиво произнёс он, утыкаясь лбом в мой. Горячая ладонь опустилась мне на затылок. — Я посажу тебя в такси, а потом… приеду. И будь готова к последствиям, — он отстранился, заглядывая мне в глаза. — Я буду долго… и со вкусом наказывать тебя за эту глупую выходку, которую мне теперь предстоит разрулить.
— С чего вдруг? — усмехнулась язвительно, приходя в себя. — Я сделала что-то плохое? Или может, мы уже встречаемся по-настоящему? Не помню, чтобы ты в чём-то признавался. Только набрасываться и умеешь.
— Ах ты… засранка, — процедил Яр, а глаза искрились весельем и азартом. — Всегда тобой восхищался, — прошептал вдруг с нежностью и погладил по щеке. — Пойдём, — улыбнулся и взял меня за руку.
Всю дорогу по пути вниз молчали. Даже в лифте я испытывала неловкость, а Яр, кажется, пытался прийти в себя.
На улице он посадил меня в припаркованное у обочины такси, заплатил и назвал адрес.
— Не вздумай спрятаться от меня или сбежать. Мы ещё не закончили. Поняла?.. — предупредил угрожающе и, получив утвердительный кивок, захлопнул дверь…
Ольшанский
Внутри кипели эмоции. Хотя яр искренне сомневался, что способен испытывать нечто подобное.
«Скучно…» — так было всегда. Иногда состояние «скучно» менялось на «а вот это занимательно», но не более. Но с момента знакомства с Меньшиковой, одна за другой эмоция выходила наружу, просыпаясь ото сна.
Губы всё ещё пылали. В груди разливалось странное жгучее чувство, щекочущее нервы.
«Не думал, что поцелуй может быть таким…»
Вернулся в зал, успокаиваясь, и дождался завершения благотворительно вечера, хотя это было непросто. Мысли постоянно уплывали в сторону, не давая сосредоточиться. Подходили знакомые, что-то спрашивали, предлагали, интересовались… всё мимо.
— Идём, — произнёс отец, поправляя манжеты рубашки. — Дальше без нас справятся.
— Не думал, что ты дашь интервью, — усмехнулся Яр, пятернёй зачёсывая волосы набок.
— Только для того, чтобы привлечь внимание общественности к проблемам больных детей, — ровно отозвался он.
До самого дома ехали молча. В машине отец всё равно бы не стал говорить на личные темы. Только в своём кабинете.
Всю дорогу Яр нервно постукивал пальцами по подлокотнику и поглядывал на часы. Как бы Меньшикова ещё чего не придумала. У неё богатая фантазия и каждый поступок становится неожиданностью…
Заперев кабинет на ключ, отец направился к бару, а Яр устроился на софе, потому что чертовски устал.
— И мне плесни, — попросил, лениво развалившись. Расстегнул верхние пуговицы рубашки и снял «бабочку».
Отец налил виски в оба стакана и пару кубиков льда из мини-холодильника. Один протянул Яру со вторым прошёл и сел за стол.
— Я знал, — произнёс бесстрастно и сделал глоток, лишь слегка поморщившись.
— О чём? — поинтересовался Яр, болтая в стакане янтарную жидкость.
— О твоём обмане, — спокойно отозвался отец. — Сначала думал наказать тебя, но Рита неожиданно заинтересовала, и я предложил отправиться вместе в поход. На самом деле… если бы ты не установил слежку сам за собой, я бы, наверное, не так заинтересовался.
Яр усмехнулся, глотнул виски и пальцами вытер губы. Во рту растекалась обжигающая горечь, только усиливая ощущения после поцелуя.
— Я хочу встречаться с Меньшиковой, — произнёс прямо, не боясь получить отрицательный ответ. Плевать.
Отец задумчиво хмыкнул, поставил стакан и провёл по краю пальцем.
— Она попросила подыграть ей.
Яр удивлённо склонил голову.
— Это как?
— Попросила сказать, что оставлю тебя в покое, не буду навязывать брак, что ты свободен, а она не будет путаться под ногами. Тебя спровоцировали, понимаешь? — усмехнулся он, выглядя при этом довольным до жути. — После похода мне всё стало понятно. Твои взгляды на Риту, отношение к ней, но также я понял, что сам ты не определился, не разобрался в себе, поэтому и согласился выполнить её просьбу, посчитав, что «пинок» тебе не повредит. К тому же… Рита действительно выглядела виноватой и испытывала чувство стыда за обман. Сказала, что не хочет злоупотреблять моей добротой и заботой. И я поверил.
— Неудивительно… — слегка опешивши отозвался Яр и залпом допил виски. — Меньшиковой легко поверить, она прямолинейна и открыта, бесхитростна. Прозрачная, как стекло.
— Рита хорошая девушка, — вынес вердикт отец. — Да, выгодный брак был бы, наверное, лучше. Но я верю, что ей не нужны деньги, да и нет гарантии, что «выгода» удержит тебя от глупостей. Что ты не вернёшься к своему прежнему существованию. В конце концов, у меня нет цели испортить тебе жизнь.
— Благодарю, — усмехнулся, шуточно поклонившись.
— Только не думай, что будет просто и Рита уже у тебя в руках, — назидательно предупредил он, отсалютовал стаканом и допил виски. — Приложи усилия.
— Спасибо, — искренне произнёс Яр и поднялся. — Я возьму такси.
— Жду вас на моём юбилее, — раздался смешок вслед.
Яр осторожно прикрыл за собой дверь, качая головой, и стремительно отправился к выходу. А может снова одолжить водителя отца?..
Проигнорировав лифт, Яр взлетел по лестнице и нетерпеливо надавил пальцем на кнопку дверного звонка. Сунул в замочную скважину ключ, который так и не вернул, но дверь не поддалась. Снова на за щёлку закрылась…
— Сова, открывай! Медведь пришёл, — выкрикнул, тарабаня в дверь.
— Нет, — раздалось приглушённое из-за двери. — Завтра приходи. Ты не в себе, — и смеется зараза такая.
— Что значит «нет»? — возмутился Яр, продолжая стучать.
— Будешь ломиться, полицию вызову, — отозвалась чертовка из-за двери. — Завтра Яр, завтра, когда успокоишься, спокойно поговорим.
— Я тебя придушу… — бессильно прорычал, сжимая челюсти. — Меньшикова, ты мне все нервы в клубок смотала.
— Свяжи себе свитер, а я просто держу тебя в тонусе, — хохотнула она. — Правда, иди спать. Завтра воскресенье, вот и увидимся.
— Готовься, — предупредил Яр, усмехаясь, ощущая предвкушение. — Я буду мстить.
— Не сомневаюсь. Но завтра, — усмехнулась эта невероятная футболистка. Вот точно, отфутболивает профессионально.
— Ладно, — сдался Яр, припоминая слова отца. Просто так Меньшикова не даст к себе прикоснуться, ещё и послать может. Нужен план. — До завтра, девочка. Заеду за тобой в одиннадцать.
— Не называй меня «девочкой»! — закричала грозно, вызывая лишь усмешку.
— Спокойно ночи, эротичных снов, — пожелал Яр и направился к лифту, засовывая руки в карманы.
Скорее бы наступило завтра…
Глава 32
Ольшанский явился к назначенному часу.
У меня конечно были сомнения на его счёт, думала, не придёт. Подурачился как всегда, решил подловить меня, поэтому и не впустила его вчера, хотела проверить.
Выпендриваться и изменять себе не стала. Спортивные бежевые штаны, спортивного вида кофта с цветным принтом, кроссы, и волосы собрала в хвост.
Щёлкнула замок, собираясь беспечно поздороваться, но под нос мне сунули букет…
— Ромашки? Серьёзно? — усмехнулась, непроизвольно беря цветы.
Ольшанский озадаченно потёр лоб.
— Не знал с чего начать, а розы слишком уж банально, прости.
— Не за что извиняться, ромашки милые и в хозяйстве пригодятся, — заметила иронично. Развернулась и направилась в кухню, чтобы поставить цветы в воду.
— Это как? — следуя за мной, удивился Яр.
— В чай заварю, когда завянут, — усмехнулась, доставая вазу с верхней полки.
— Ты страшная женщина, — в притворном ужасе произнёс он. — В следующий раз подарю тебе цветную капусту.
Не сдержала смешка, рука дрогнула, и ваза едва не свалилась мне на голову. Ольшанский среагировал быстрее, оказался за моей спиной, выставив руку, и поймал вазу.
— Осторожнее… — прошептал сипло, дыша мне в затылок.
— Я не буду тупо шутить про «пистолет» в твоих штанах, но или ты отодвинешься, или я негодую, — произнесла, ощущая, как внизу живота приятно тянет.
Ольшанский усмехнулся и отошёл, позволяя мне нормально дышать. Наполнила вазу водой и поставила на подоконник, сунула ромашки и задёрнула тюль.
— Идём? — поинтересовалась повернувшись. — А куда, кстати?
— Увидишь, — многозначительно усмехнулся Яр и жестом пропустил меня вперёд.
Смешно, но он оделся почти как я. Штаны, худи, кроссы. Чувство, что он специально это сделал, чтобы мы были похожи на идиотов, которые парно одеваются. Это забавно, надо признать.
Мы вышли на улицу, но прошли мимо припаркованной у парадной машины.
— Ты меня интригуешь, — усмехнулась, пристраиваясь рядом.
— На то и был расчёт, — Яр улыбался. Это было так странно, потому что эта улыбка не походила ни на одну имеющуюся у него…
— Как вчера поговорил с отцом?
Яр повернул ко мне голову, хитро сощурившись.
— Он мне всё рассказал, — произнёс непринуждённо.
— Прости, — отозвалась, испытывая неловкость.
— Я мог догадаться, — хмыкнул Ольшанский. — Это же ты, а не кто-то другой. Удивительно, что ты вообще согласилась на эту авантюру, а не избила меня сковородкой. Ты могла.
— Сама не знаю, — призналась честно. — Я оправдывала свой поступок тем, что помогаю Диме отплатить тебе за помощь, но понимаю теперь, Дима тут ни причём. Если бы не хотела или считала бы такой поступок аморальным, ни за что бы не согласилась. Иногда мы совершаем поступки неосознанно, но подсознательно чувствуем, что так надо.
— Ты лучше меня формулируешь мысли. Я думал, это просто дурость, а оказывается «подсознательно чувствовал», — рассмеялся гад.
Пихнула его локтем, заражаясь весельем.
Солнце ласково припекало макушку, люди куда-то неторопливо шли по своим делам, машины сигналили…
Перед светофором Яр взял меня за руку, внимательно посмотрев по сторонам, несмотря на горящий для нас зелёный свет.
Такая забота и внимание реально трогают… Не думала, что Ольшанский может быть таким чутким. И чуткость провяляется во многих вещах. Одно то, что он притащил мне в больницу гигиенические прокладки говорит о многом.