Она хмурится.
Черт. Возьми.
― Что-то не так?
― Каждый раз, когда ты обращаешься со мной мило и вежливо, я чувствую, будто ты хочешь обмануть меня. ― Она смотрит на меня боковым зрением.
Знаю, что я ей не по душе, но это уже совершенно другое дело.
― Что заставляет тебя думать, что я хочу сделать с тобой нечто подобное?
― Ну, я не знаю. ― Олив хлопает ладонями, стараясь сцепить пальцы вместе. ― Просто в школе, ты даже никогда не смотрел на меня. А теперь…
― Я обращал на тебя внимание достаточное количество времени. ― Я встречаю ее ошеломленный взгляд. ― Поверь мне.
Глава 5
Нет ни единого шанса, что я могу каким-то образом скрыть удивление, что появляется у меня на лице от его слов.
― Ч-что ты имеешь в виду? Может, я не так расслышала?
― Имел в виду, что всегда, когда я бегал марафон, а ты сидела на трибуне, то смотрел на тебя.
― Это невозможно. ― Засовываю руки в карманы, прибывая в состоянии растерянности. ― Я бы заметила твой взгляд.
― Я намного более ловкий, чем тебе кажется. ― Хэнк улыбается, и жар огненным шаром нарастает внутри меня, согревая сердце.
― Что дает тебе убеждение, что ты бы заметила мой взгляд? ― Он слегка подталкивает меня локтем. ― Ты что наблюдала за мной?
― Нет, что ты, конечно, нет.
― Конечно, ― усмехается он.
― Чем ты занимался после школы? ― Я уже знаю ответ на свой вопрос, но все равно спрашиваю, потому что мне нужно быстро отвлечь его от того факта, что каждый учебный день в старших классах, ходила за ним хвостиком.
― Пошел учиться в колледж, получил бизнес-образование. Затем путешествовал и работал по всей Европе вместо того, чтобы работать на ферме. Мои родители полагали, что я просто ненормальный, и требовали, чтобы вернулся домой и начал работать на ферме. ― Он бросает на меня взгляд. ― Но я не мог представит себя там. Не вписывался во все это. Да, они отлично устроили свою жизнь, я люблю их больше всего на свете и горжусь ими, но работать на ферме это совершенно не мое.
― А сладости это твое?
Его уголки губ приподнимаются в улыбке.
― А изготовление сладостей — это абсолютная свобода. Чистая эйфория, даже несмотря на то, что это длится лишь краткое мгновение, это по-настоящему удовольствие. Человек всегда получает наслаждение от того, чем ему нравится заниматься, а когда тебя еще и поддерживают, то это двойное удовольствие. ― Я позволяю себе немного расслабиться, опускаю на считанное мгновение свою стену и улыбаюсь его ответу.
― Так ты кто-то вроде Вили Вонка в Холлитоне?
― Все зависит о того, кого именно ты имеешь в виду: Джина Уайлдера или же ужасного Джонни Деппа в роли Вонка?
Сморю на него краем глаза.
― Кем ты меня считаешь? Естественно Джин Уайлдер, это же очевидно, ― говорю и затем закатываю глаза, прекрасно зная насколько смешно это смотрится, но внезапно мне хочется немного разрядить напряженную обстановку.
Хэнк смеется, и звук его смеха заставляет меня почувствовать легкость. Словно напряжение одним резким рывком вынули из меня, а оно ведь преследовало меня на протяжении всего дня. Каким-то загадочным образом, он расслабляет меня лучше, чем бикрам-йога. (прим. пер.: бикрам-йога или «горячая йога» — комплекс упражнений, выполняемых в нагретом помещении. Своё название этот вид йоги получил в честь своего основателя — индийца Бикрама Чоудхури.)
Когда мы поворачиваем направо, я уже вижу крыльцо, которое освещается светом фонаря в темноте, и в этот момент снег, словно по мановению волшебной палочки начинает кружиться вокруг нас.
― Ты можешь возвращаться обратно. ― Говорю, но в то же время не предпринимаю попытки забрать него коробки. ― Хм, скорее всего у нас будет еще больше снега, прежде чем тот успеет растаять.
― Не волнуйся обо мне.
Мы проходим остаток пути в полной тишине, мягкий снег поскрипывает под нашими подошвами, когда мы идем по тротуару, пока, наконец, не подходим к дорожке, которая ведет нас напрямую к моей двери.
— Вот мой дом. ― Я поворачиваюсь к Хэнку и смотрю ему прямо в глаза, прежде чем отвернуться. Что-то в его взгляде согревает те части моего тела, которым бы лучше совершено не отзываться на соблазнительный взгляд. Каждый раз, когда я делаю вздох рядом с ним, ощущаю его восхитительный аромат, в котором перемешивается сладкий запах его магазина, и это только усиливает пожар, что разгорается внутри меня. Когтистая лапа страха сжимается, потому что я боюсь до ужаса, вновь ощутить те самые чувства, которые владели мной на протяжении старших классов школы. Просто не могу позволить этому случиться еще раз. Нет никакого гребанного шанса, что на этот раз я так же останусь сидеть в стороне, пока он будет развлекаться с кем-то.
― Так, теперь я все-таки возьму их. ― Протягиваю руки вперед в попытке взять коробки.
― По крайней мере, сначала открой дверь. Ты же не сможешь открыть ее, когда твои руки будут заняты коробками.
В его словах есть смысл. Я смотрю на соседний дом и замечаю, как занавеска в окне Кендейс слегка дергается. Замечательно.
― Ладно. ― Я поднимаю вверх палец. ― Но тебе запрещено входить в дом.
― Понял. ― Он следует за мной.
Я вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваю его, чтобы открыть замок:
― У тебя милый дом.
― Спасибо.
Открываю дверь и с радостью встречаю тепло дома, затем переступаю через порог. Поворачиваясь к нему, беру коробки из его рук и ставлю их на маленький столик коридоре.
Парень стоит на холоде и смотрит на меня взглядом, наполненным жалостливым выражением, в то время как снежные хлопья продолжают кружиться вокруг него.
― Спасибо, что позволила проводить тебя.
Неистовое желание пригласить его в дом пронзает меня, но я отказываюсь поддаваться ему. И несмотря на то, что у меня давным-давно никого не было, я не собираюсь выставлять себя дурой и обманываться насчет чувств Хэнка ко мне. Возможно, наш разговор и заставил меня изменить мнение касательно этого мужчины, но не изменил моих убеждений насчет того, что его бизнес не должен находиться напротив моей судии. И ничто этого не изменит: ни пара жарких взглядов, ни его манеры истинного джентльмена, ведь так?
Окруженная безопасностью и теплом дома, я смотрю в его глаза, стараясь найти признаки двуличного поведения и, возможно, скрытой насмешники, но не вижу ничего из этого, все, что замечаю, так это неподдельный интерес, и в глубине его глаз вспыхивает что-то иное. Что-то горячее и соблазнительное. Боже, то, как парень смотрит на меня, как-будто испытывает неистовый сексуальный голод ― заставляет мои бедра сжаться вместе.
Мне просто необходимо остановить этот поезд, пока он не сошел с рельс. Если вы понимаете, о чем я.
― Спасибо еще раз за сладости. Дом престарелых будет очень признателен тебе. ― Хватаю дверную ручку, как бы намекая тем самым, что время нашего общения подошло к концу, и ему пора это понять и свались.
― Нет нужды благодарить меня.
Хэнк улыбается мне той улыбкой, которая всегда в старших классах заставляла почувствовать, словно меня пронзает мощный электрический разряд.
― Я сделаю все, что угодно для тебя.
С этими словами он разворачивается на пятках и направляется по дорожке, только теперь прочь от моего дома. Прочь от меня. Что-то внутри сжимается, и откуда-то прорастает печаль, накрывая меня.
Мой рот открывается от удивления, и я не могу даже думать о том, чтобы ответить на его слова. «Я сделаю все что угодно для тебя». Его слова раздаются эхом в моем сознании, когда закрываю дверь и смотрю в окно, наблюдая за его фигурой, пока он не исчезает из поля зрения.
Глава 6
Дедушка Барнс хлопает меня по заднице, когда я прохожу мимо него и ставлю оставшуюся еду на банкетный стол. Небольшая группа пожилых людей бесцельно ходят туда-сюда и пьют эгг-ног или сок, одновременно вспоминая о прошлых Рождественских праздниках.
― Очень хорошо выглядите, молодая леди. ― Дедушка Барнс улыбается мне и подкатывает свою инвалидную коляску прямо к месту проведения бинго.
― Он уже добрался до тебя, м? ― говорит Кендейс, ставя на стол поднос с сырными палочками, пока миссис Блэк суетится с зелеными и красными лентами в конце стола.
― Причем дважды. ― Я закатываю глаза и достаю последнюю партию песочного печения из коробки, что дал Хэнк.
― Скучала по тебе этим утром, ― говорит Кендейс, закидывая в рот засахаренный пекан.
― Прости. ― Я пропустила сегодня утром нашу утреннюю встречу в кафе, объяснив это тем, что мне понадобилось больше времени для того, чтобы подготовиться к встрече в доме престарелых. Хотя на самом деле, мне необходимо было сделать пару звонков насчет небезопасных условий в его сладкой лавке. Крошечный укол вины пронзает меня, но отталкиваю его подальше. Хэнк был милым, и если быть честной с самой собой, я насладилась нашей беседой, но бизнес есть бизнес.
― Я хотела обсудить с тобой кого-то особенного. Одного парня, который выглядит просто невероятно привлекательным, и у которого аппетитная упругая задница. ― Она играет бровями.
― О Господи, ты просто извращенка. ― Я заканчиваю возиться со столом и выпрямляюсь, прежде чем разгладить складки на моем вязаном зеленом платье.
― Между прочим, ты сегодня выглядишь потрясающе. ― Кендейс смотрит на свою широкую белую рубашку и леггинсы. ― А я выгляжу, как неряха.
― Заткнись. Ты выглядишь просто потрясно. И могу тебе сказать точно, что ты сбросила вес. Поза «планки» хорошо влияет на тело.
Подруга усмехается, и ее ярко розовые губы приподнимаются в улыбке с одной стороны.
― Ага, могу тебе сказать с уверенностью, что моя задница болит от всевозможных…
― Леди, кто главный по бинго?
― Олив, ― быстро выдает Кендейс, прежде чем я испытываю желание прибить ее на месте. Черт возьми.
Миссис Блэк проходит мимо, и от нее доносится запах детской присыпки и удушающего аромата духов, который смешивается с запахом дезинфицирующего средства, что используется в доме престарелых.
― Так давайте уже начинать игру в бинго. Потому что мисс Хоторн уже вовсю храпит на своих игральных картах.
Я осматриваю четыре ряда столов, за которыми сидят и разговаривают седовласые старики: некоторые из них дремлют в своих стульях, а остальные любуются комнатой. Рождественское бинго, веселые времена.
― Иди, начинай. ― Кендейс улыбается и направляется к столу в передней части комнаты.
― Стерва.
― Ой, да ладно, тебе нравится это. ― Она наклоняется ближе ко мне и берет печенье с тарелки.
― Простите, я немного опоздал. ― Раздает мужской голос.
Я разворачиваюсь, когда вижу, как Хэнк направляется ко мне. Он одет в сине-зеленую рубашку в клетку и пару потертых, отлично сидящих джинсов. Его улыбка заставляет что-то внутри меня взорваться с такой силой, что ощущение сходно с тем, когда прорывает мощную плотину.
― Хэнк, ― говорю я, звуча, как полная идиотка, но мне больше ничего не остается. Я не могу отвести от него взгляд. И этому не помогает тот факт, что у меня были проблем со сном вчера ночью, потому что я провела, по крайней мере, час, фантазируя о том, что могло бы произойти, если бы пригласила его войти.
Мне хочется обращаться с Хэнком, как с конфетами из черной лакрицы, но вместо этого, он нравится мне так же, как те яблочные конфетки, которые были на его прилавке.
― Хэнк! ― Кендейс разводит руки в стороны и обнимает его, и эти объятья длятся слишком долго.
Он похлопывает ее по спине и смотрит на меня недоуменным взглядом, пока она его не выпускает из объятий.
Парень прочищает горло, слегка откашливаясь.
― Кендейс, так?
― Так. ― Она подмигивает мне, смотря через плечо. ― Рада наконец встретить тебя вновь. Я видела, как ты провожал Олив вчера до дома. Между вами что-то проис…
Ох, мать вашу.
― Ну, что ж мне нужно идти заниматься бинго. ― Я спешно прохожу мимо них двоих и направляюсь к середине ряда.
― Я помогу, ― говорит быстро Хэнк.
― Не нужно. ― Окидываю комнату взглядом, насчитывая там не больше тридцати человек. Игра не займет много времени, и затем я смогу вернуться обратно к себе в студию на вечерние занятия.
― Мне казалось, я должен как-то поучаствовать во всем этом, в какой-то мере внести свой вклад. Ты понимаешь? ― Его голос кажется таким искренним. ― И тем более это кажется довольно неплохим времяпрепровождением.
― Существуют множество мест, где ты мог бы помо… ― Я вскрикиваю, когда дедушка Барнс хватает меня за задницу, когда прохожу мимо него.
― Эй, ― Хэнк указывает на него пальцем, ― держи свои руки при себе.
Мистер Барнс хмурит свой морщинистый лоб.
― Мне восемьдесят, сынок, но я был бы рад выйти с тобой и преподать тебе урок, как нужно разговаривать со старшими.
― Какие-то проблемы, Олив? ― Миссис Блэк выкрикивает из дальней части комнаты. Ее раздражающий учительский тон заставляют меня ощетиниться.
― Нет, все в полном порядке. ― Я указываю своим подбородком в сторону стола для бинго. ― Просто проходи вперед.
Хэнк наклоняется и приближает свое лицо к мистеру Барнсу.
― Держи руки при себе, старый извращенец, или я скажу им лишить тебя шоколадного пудинга.
― Эй ты…
― Спасибо вам за ваши слова, мистер Барнс. ― Хэнк повышает свой голос, чтобы скрыть его сердитое бормотание. ― Счастлив находиться здесь.
Миссис Блэк резким движением руки указывает мне разобраться с этим. Поэтому я поспешно направляюсь к столу для бинго. Хэнк только что защитил мою честь или что-то вроде того? И почему это заставляет меня ощущать, как в груди разливается приятное тепло?
― Думай о черной лакрице, думай о черной лакрице, о черной гребанной лакрице, ― я бормочу себе по нос, когда поворачиваюсь лицом к пожилой толпе (прим. пер.: лакрица — это та же солодка, с травянистым привкусом).
― Лакрица? ― Он стоит рядом со мной, его рука расслабленно покоится на рычаге барабана лототрона.
― Ничего. Просто дай мне уже в руки этот гребанный шар.
― Прости? ― На губах парня растягивается улыбочка, и он поворачивает ручку лототрона, шары начинают перемешиваться, ударяясь о серебристый барабан.
― Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. ― Стараюсь изо всех сил улыбаться пожилым людям, которые сидят за рядами столов, и в то же время игнорировать усмехающуюся Кендейс, расположившейся в дальней части комнаты.
— Вот возьми, ― Хэнк передает мне шар.
― О-45,― выкрикиваю я, и игра начинается.
По комнате проносится тихое бормотание, и миссис Блэк начинает играть на пианино, стоящем рядом с парадным входом, который сейчас залит солнечным светом. Забавная мелодия «Украсьте зал» задает праздничное настроение, в то время как мы с Хэнком называем номера шаров (прим. пер.: «Украсьте зал» ― известная рождественская и новогодняя песня на английском языке, ставшая популярной в начале XIX века, которая не только поется во время зимних праздников, но и используется во многих художественных произведениях).
― Как часто ты помогаешь тут? ― спрашивает он.
― Примерно раз в неделю, ― отвечаю я, после того как произношу следующий номер.
― Это так мило с твоей стороны.
― Это часть моей работы. Быть владельцем бизнеса ― означает по возможности помогать людям.
― В этом случае, я хочу последовать твоему примеру.
― Как я уже сказала ранее, есть множество мест, где бы ты мог провести свое время с пользой, помогая людям. ― Я не хочу, чтобы он присутствовал в моей жизни больше, чем это необходимо.
Хэнк передает мне еще один шар, и на этот раз его пальцы задерживаются на моих чуть дольше, чем до этого. Это прикосновение пронзает меня взволнованным ощущением, несмотря на то что я изо всех сил стараюсь игнорировать его. Почему он так приятно пахнет? Чистотой и чем-то невообразимо мужским, плюс к этому всему сладостью, что вчера витала у него в магазине. Это неправильно, что парень пахнет настолько приятно.