Как всегда при упоминании детей, жена поморщилась. Я сжал челюсти: вот же вырвалось.
— Хочешь, усыновим одну из них? — коряво пошутил я, стараясь отвлечь Валю от мыслей о моем бесплодии. Притянул ее к себе. — Опять надушилась?
Запах мне не нравился, напоминал мужской, но Валя упрямо им пользовалась, хоть и клялась, что выбросила. Впрочем, через минуту мне стало плевать, чем пахнет.
Я неделю не трахался, хотел жену безмерно, и она постанывала подо мной так, словно тоже соскучилась. Скользнув пальцами в ее влажное горячее лоно, я убедился в этом. Приподнявшись, оторвался от ее губ и, перевернув Валю на живот, подтянул к краю кровати.
— Прости, первый раз будет быстро, — прорычал я, вторгаясь в нее и, медленно погружаясь в жаркую норку, оперся руками о кровать по обе стороны от круглой попки жены.
Она у меня красивая! И жена, и ее очаровательная попка! Ах как Валя выгнулась в спине, когда я резко всадился в нее! И закричала громко, не сдерживаясь, что услышали не только слуги, но и соседи, хоть расстояние между домами приличное.
Мне нравилось, как жена содрогается в оргазме, когда мой член, поблескивая от любовного сока, мелькает меж ее ягодиц. Валя встряхнулась и всхлипнула от приближающегося оргазма. Я убыстрился, вдалбливаясь в лоно, и, ощущая, как бешено сокращаются стенки ее влагалища, закрыл глаза и с рычанием достиг пика.
Валя, тяжело дыша, упала грудью на кровать, а я медленно вышел из нее и, поднявшись, довольный направился в душ. Мне понравился сюрприз жены. Приятно вернуться туда, где тебя ждут, раздвинув ноги.
После того как вымылся и переоделся, в спальне Валю не обнаружил и спустился на кухню. Пахло кофе и шоколадом, я подошел к длинному черному столу и, чмокнув жену, безошибочно выбрал одну из кружек. Мне — кофе, Вале — шоколад. Так повелось еще с первого свидания и стало нашим ритуалом.
Ущипнул жену за ягодицу сквозь ткань халата и ощутил, что трусиков она так и не надела.
— Ты обещал второй раз, — хитро щурясь, напомнила Валя.
Я поставил кофе и, подхватив жену за талию, рывком поднял ее и посадил на столешницу. Валя вскрикнула и, рассмеявшись, обхватила меня длинными стройными ногами.
Я нетерпеливо рванул полу халата и обхватил губами ее острый тугой сосок. Грудь у Вали что надо! Упругая, высокая, нежная на ощупь…
— Ум-м-м, — не отрываясь от нее, протянул я. — Ирина где? Как бы не вошла не вовремя…
— Я отпустила прислугу сегодня, — задыхаясь от ласк, прошептала Валя. И добавила едва слышно: — Сюрприз же…
Глава 4
Лео
Я с рыком завалил ее на столешницу и, сорвав халат, обхватил жену за ноги, дернул на себя, всаживаясь одним движением. Валя гортанно вскрикнула, нетерпеливо извиваясь подо мной, требуя яркой страсти и резких движений. Она любила, когда я брал ее жестко, долго, проникая так глубоко, как мог.
Есть свои плюсы в бесплодности. Я мог не думать о презервативах, иметь жену когда и сколько хочу. Валя всегда была очень любвеобильной, готовой стянуть трусики даже посреди парка.
Я схватил ее за волосы и легонько сжал — ей нравилось и это. Покорная, податливая и горячая. Совершенное, будто у модели, тело, красивое ухоженное лицо — Валя тратила часы и десятки тысяч в СПА и салонах.
И тут я заметил в окне тень и замер.
— Это кто?
— А-а? — непонимающе протянула Валя и приподнялась на локтях. Глянув в окно, отмахнулась: — Так это же Боря.
— Боря? — Я вышел из жены и натянул шелковые домашние шаровары. — А чего он делает, когда всех слуг ты отпустила? Или он тоже часть сюрприза?
— Скажешь тоже, — поняв, что продолжать я не намерен, запахнула халатик жена. — Он же во дворе, нам не помешает. Пусть работает…
— Угу, — уткнулся я в кружку с кофе.
Настроение сбежало, даже спать расхотелось. Я допил кофе и предупредил:
— Я на работу.
Валя пожала плечами и взяла свою кружку. Я же поднялся и, быстро переодевшись в свежую рубашку и серый костюм, выдвинул ящик с часами. Рука зависла над пустым отделением.
— Валя, — крикнул я, — где мои «Ланги»?
Так я называл часы, одни из самых любимых в моей коллекции, фирмы «A. Lange & Sohne». Именно их и собирался надеть к этому костюму, а переодеваться уже не хотелось.
— А? — Валя взбежала по лестнице и появилась в дверях. Мазнула растерянным взглядом по пустой ячейке, бросила быстрый взгляд в окно и, расхохотавшись, хлопнула себя по бедру.
— Я же их почистить отвезла! — Подошла ко мне изящной походкой и, обняв, пояснила: — Скучала по тебе, рассматривала часы… Вижу, на «Лангах» пятнышко. Вот и отдала в чистку.
— Не стоило, — нахмурился я. — Сегодня же верни, я отвезу в салон. Там посмотрят, может, брак и обменять надо.
— Хорошо, — положив подбородок мне на плечо, улыбнулась она. — Ты скоро вернешься? Ужин когда готовить?
— Я сообщу Ирине, как буду выезжать, — поправляя галстук, кивнул я.
Вздохнув, взял «Патека». Он не очень подходил, и это испортило настроение еще немного.
— Кухарке будешь звонить, а не жене? — надула губки Валя.
— Позвоню тебе, если приготовишь что-нибудь сама, — хмыкнул я.
— Давно желудком не страдал? — рассмеялась в ответ Валя и обняла меня. — У тебя жена красивая, верная и умная! За такие достоинства можно простить малюсенький минус. Тем более Ирина отлично готовит!
— Потому и позвоню ей, — чмокнул я жену в щеку. — До вечера.
И, спустившись по лестнице, направился к ведущей в гараж двери. Уже в машине зазвонил телефон.
— Леонид Григорьевич, — зазвенел в ухе радостный голос секретаря. — С возвращением!
— Сколько счастья от возвращения босса, Дина, — не сдержал я сарказма. — О-очень подозрительно. На нас наехала налоговая?
— Ася родила мальчика! — гордо, будто лично помогала чересчур быстро забеременевшей практикантке вынуть ребенка, заявила Дина. — Три пятьсот и пятьдесят два!
— Код прокладок или порядковый номер ребенка? — с легким раздражением уточнил я. — У меня нет детей, Дина. Что это?
— Вес и рост малыша, — с легкой обидой отозвалась она. — Мы с сотрудниками собираемся навестить ее после работы и…
— Сегодня надо поработать сверхурочно, — перебил я и глянул на часы. — Я сам заеду и поздравлю, скинь адрес больницы.
На том конце воцарилась тишина, и я отключился. Опешила или закончила — все равно. Мне нужно было кое-что уточнить у Аси по японскому проекту. В этом могла помочь только она.
Вообще девчонка мне понравилась: исполнительная, неглупая, принимающая нестандартные решения. Но стоило мне после практики взять ее в штат, как она тут же забеременела. А ведь я поставил новенькую на хорошую должность, дал достойную зарплату, а она сбежала в декрет! Жаль времени и сил.
Конечно, она могла отблагодарить компанию, когда вернется. Но… Я поморщился. Женщины приходили из декрета другими людьми. Глупели, забывали о важных заданиях или тянули со сроками. а еще эти бесконечные больничные! Мне это не подходит.
Я зарулил в цветочный магазин, а после заскочил в банкомат. Деньги и цветы — все, что нужно женщинам. А мне нужно, чтобы Ася через неделю стояла рядом со мной, мило улыбалась японцам и переводила каждое слово. Справится, надеюсь. А потом и об увольнении по собственному желанию поговорим. С достойной компенсацией, разумеется.
Глава 5
Ася
Босс вошел прямо в палату, заполняя все пространство безумным ароматом хвои и сандала. На плечах наброшен халат, в руках цветы, на лице фальшивая улыбка.
— Поздравляю, Ася.
Как всегда коротко, лаконично и по делу. Мужчина протянул мне букет роз и положил на тумбочку конверт.
— Это на памперсы, — кивнул босс в сторону денег.
— Спасибо. — Я чувствовала себя неловко.
Леонид Григорьевич, как обычно, был одет с иголочки: белоснежная рубашка, дорогой костюм, брендовые часы. Он словно с обложки «Форбс» сошел. А я… Даже представить страшно, как я выгляжу сейчас. Ни грамма косметики на лице, волосы перетянуты простой резинкой в низкий хвост, а из одежды — простой халат.
Стало стыдно и жутко неудобно. Как его вообще сюда пропустили? Борис еле прошел. Воспоминание о муже отозвалось болью в груди. Боря до сих пор так и не позвонил. Я прождала полдня хоть весточки от него, отправила десяток сообщений, рассказав о повторной сдаче анализа, заверив в своей верности, но в ответ лишь тишина.
— Ася, я хочу обсудить один вопрос.
— Слушаю вас, Леонид Григорьевич.
Я напряглась — начало беседы пугало. Слишком официальный тон.
— Помните, незадолго до ухода в декрет вы присутствовали на встрече с японскими коллегами?
Я нахмурилась, вспоминая, что было почти три месяца назад.
— Да…
Меня прервал звук открывающейся двери. В палату зашла медсестра с новой смены, я не знала, как зовут женщину, а она и не подумала представляться.
— Так, а что мы сидим? У вас кормление по графику. Давайте, мамочка, готовьте грудь. — Женщина не церемонилась ни с кем. — А вы, папочка, держите свою мини-версию. Вот жена как вам угодила! Ну просто под копирку! И глазки, и волосики, и ямочка на подбородке.
Начальник растерялся не меньше моего, поэтому, наверно, и взял на руки ребенка. Он оторопело глядел на Николашу, а я засмотрелась на них двоих.
Когда мы пришли в себя, деловитой медсестры и след уже простыл.
— Леонид Григорьевич, вам уже, наверно, пора, — осторожно намекнула я. Поймала недовольный взгляд босса и со вздохом пояснила: — Николаша скоро проснется, и мне действительно нужно подготовиться к кормлению.
Но босс оставался непреклонен.
— Ася, мы не договорили. Это важно!
— У вас же нет детей, вы не понимаете, — пробормотала я и снова попробовала выпроводить мужчину. — Сын будет плакать, пока не поест. Мы с вами все равно нормально не поговорим. Лучше давайте созвонимся позже.
Босс едва заметно пожал широкими плечами:
— Так в чем проблема? Пока вы будете кормить, мы и поговорим.
Я опешила. Может, он думает, что Николаша ест смесь?
— Леонид Григорьевич, — невольно краснея и уже начиная злиться, выдавила я. — Я кормлю сына грудью.
Мужчина и бровью не повел. Смотрел на меня так же холодно и непреклонно, будто мы не в роддоме и на его руках не спит младенец. Словно сидит в своем дорогом кожаном кресле, а я в его кабинете стою у его рабочего стола.
Я покачала головой:
— Не стану при вас кормить сына!
Начальник тихо ругнулся. Что-то о женщинах, которые теряют остатки разума… я не особо расслышала. Глянул так, что снова ощутила себя застывшей в его кабинете в ожидании разноса. Буркнул:
— Хорошо, я отвернусь.
Не дожидаясь ответа, босс, осторожно удерживая моего ребенка, развернулся на стуле и уселся спиной ко мне.
Несколько секунд я оторопело хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и не находила слов. Хотя, что бы я ни сказала, босс, как обычно, уже все решил. Знала по опыту недолгой работы, что его не переубедить.
— Кажется, он начинает просыпаться. — В голосе мужчины зазвенела тревога, но отдавать сына он не спешил, хоть и держал его так, будто малыш из стекла. — Вы там скоро?
Николаша захныкал, и плач его становился все громче. Спина босса оставалась прямой — вот же бесчувственный чурбан! Времени на сомнения не осталось, и я решилась.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы помассировать грудь и немного разработать молокоотсосом сосок.
Я еще никогда не испытывала такого стыда. Даже когда рожала. Но там, в родильном блоке, со мной был муж и женщины-врачи, а здесь же сидел посторонний мужчина. Хуже, чем посторонний. Мой суровый начальник.
Я стыдливо прикрыла полотенцем грудь, чтобы Леонид Григорьевич случайно ее не увидел, и попросила:
— Передайте мне Николашу.
— Что за дурацкое коверканье имени? — поднимаясь со стула, нахмурился босс. — Вы из него мужика растить будете или метросексуала?
Ворча, он с необычайной осторожностью, словно нечто взрывоопасное, протянул мне хныкающего малыша. Оказавшись у меня на руках, Коля притих и принялся рассматривать все вокруг своими почти темно-голубыми глазами.
— Он ведь маленький, — нежно глядя на ребёнка, ответила я. — Крошечный еще.
— Все равно мужик, — упорствовал Леонид Григорьевич, продолжая нависать надо мной и, обдавая волнами дорогого парфюма, рассматривать моего сына.
Николаша тем временем закрутился и, хватая полотенце, стал ртом искать грудь.
Босс тихо засмеялся и вернулся на стул.
— Говорю же вам, мужик! А вы — Николаша…
Я немного сдвинула полотенце и помогла сыну захватить сосок. Грудь тут же неприятно заныла, я остро чувствовала, как молоко идет по молочным каналам. От пронзающей боли закусила губу.
— Ладно, дело ваше, как обзывать сына. — Босс уже сидел спиной ко мне. — Давайте вернемся к нашим японцам. Вы их помните?
Пока я морщилась от боли, сын, громко причмокивая, сосал мою грудь. Этот звук вгонял меня в краску, но боссу все было нипочем. Он спокойно говорил о делах!
— Да, конечно, — подрагивая от боли, ответила я. — Но не понимаю, чем могу быть полезна.
— Через десять дней они приезжают для заключения контракта, и вы мне нужны на переговорах.
Я растерянно моргнула.
— Что? Но я не могу. Леонид Григорьевич, у меня грудной ребенок и я в декрете. У нас большая фирма, и я не единственный сотрудник, который знает японский.
— Думаете, будь у меня выбор, я стал бы вас беспокоить? Где ваше логическое мышление, Ася?! Не расстраивайте меня еще больше.
С тяжелым вздохом и раздражением в голосе начальник соизволил чуть четче описать проблему:
— Миша подвел. Из-за него японцы едва не отказались от сотрудничества. Ввести другого работника в курс дел можно, но на этом этапе переговоров лучше не рисковать, чтобы не усугублять ситуацию. Вам же японцы всегда симпатизировали. На переговорах в Киото господин Ямагути даже интересовался вашим здоровьем. Мне нужны вы, чтобы загладить косяк Миши и вернуть лояльность партнеров.
Я слушала и не могла поверить. Прекрасно. Ему надо. А как он себе представляет это возможным? Переговоры могут затянуться не на один час, а как же Николаша? Даже если за ним присмотрит няня, что делать с кормлением?
— Простите, — решительно отказалась я, — но я не смогу вам помочь.
— Ася, — сурово заявил босс. — Это ваш шанс реабилитироваться перед мной.
— За что? — ахнула я.
— Я в вас поверил. — В его голосе слышался металл. Я кожей чувствовала все недовольство босса. — Отправлял на курсы повышения квалификации, семинары. Мои лучшие работники возились с вами, натаскивали. А вы, не успев и год отработать, сбежали в декрет.
— Леонид Григорьевич, но это ведь жизнь, — справедливо возмутилась я. — От такого никто не застрахован!
— Разумные люди сначала строят карьеру, а потом уже решают личные амбиции, — парировал босс. — Вы как работник уже ноша для моей компании. Должного опыта не наработали, какую-либо специализацию не получили. Ваши знания поверхностны, а через три года и вовсе станут неактуальными. Зато появятся бесконечные больничные. Конечно же, вы не сможете задерживаться на работе или ездить в командировки. Как вы собираетесь строить карьеру?
Я так злилась! Все сказанное было абсолютной правдой. У меня не было ни одного аргумента на свою защиту. А я ведь питала иллюзии, что вернусь на работу и еще смогу проявить себя. Теперь я понимала, насколько наивно рассуждала.
Я действительно многим обязана начальнику, но и своему ребенку не меньше должна.
— Леонид Григорьевич, простите, но я не могу оставить сына, а идти с новорожденным на переговоры не особо здравая мысль.
— Мы можем нанять няню, — упрямо твердил он.
— Вы ведь знаете, что все может затянуться надолго, а у меня грудное вскармливание.
— Я куплю хорошие смеси.
Мне хотелось плакать. Он совершенно не слышит меня!
Я уже собиралась ответить довольно резко, как дверь в палату открылась и к нам вошел лечащий врач.
— Так, кто вас впустил? — Мужчина нахмурил брови и недовольно посмотрел на начальника. — Немедленно покиньте палату.