Подлое заклятие царапнуло внутри, словно засевший под кожей крючок. На мгновение мне захотелось хотя бы ответного взгляда месье дознавателя. Но не оборачиваться же ему вслед!
Ренельд сел на изрядно помятый другими свидетелями стул и с лёгким снисхождением посмотрел на обвинителя, который как раз что-то тихо говорил Фабрису.
Месье Вобер с воодушевлением начал опрос, то и дело обращаясь к копиям документов с исследованиями ауры Перетта. Судья тоже переворачивал лежащие перед ним листки, время от времени поглядывая в затылок месье дознавателя, словно пытался распознать, насколько искренни его слова.
Весьма довольный прошедшим разговором, адвокат вернулся к подзащитному, а к Ренельду подошёл обвинитель. Но он, кажется, остался не совсем довольным прошедшим разговором. Месье дознавателя так просто не возьмёшь!
На том его опрос было решено закончить. Всех распустили до вынесения судьёй решения — и люди повалили в холл, гудя и обсуждая дело, которое обещало быть весьма скучным, а на самом деле оказалось весьма занимательным.
Ксавье шёл впереди меня, прямой, как палка. Ренельд — чуть позади, а Лабьет бежал рядом, словно хотел меня поддержать. Но наконец маркиз не выдержал и повернулся к брату. А я вдруг оказалась между ними с чувством, словно на меня надвигаются два валуна.
— Не здесь, — первым бросил герцог и указал взглядом на дверь того кабинета, где ещё недавно мы разговаривали с месье Вобером.
И отчего-то я сразу поняла, что с ними мне пока лучше не ходить.
Но, показалось, братья только ушли: я даже не успела представить, как пройдёт их разговор — как вдруг Ксавье вылетел обратно. Багровый от ярости, с совершенно бездумным взглядом. Он быстрым шагом прошёл через холл и покинул здание суда. На меня даже не взглянул.
Пришлось выждать миг, когда любопытство всех, кто видел это, немного стихнет, когда они перестанут коситься в сторону распахнутых дверей. Затем я неспешно, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, зашла в комнату, где до сих пор оставался месье рублю-с-плеча дознаватель.
В первый миг мне показалось, что он о чём-то говорит с Лабьетом — безмолвно — потому как они очень уж внимательно смотрели друг на друга. И пёс был чем-то недоволен, судя по тому, как раздражённо дёргался его хвост.
— Что вы ему сказали?! — я довольно громко захлопнула дверь.
Герцог поднял на меня зеленущий взгляд — и мои колени дрогнули, словно желе, которое встряхнули на тарелке. Скажите на милость, и долго я ещё буду страдать от этих премерзких эффектов привязки?
— Я только сказал, что претендую на вашу руку и… возможно, вторую руку тоже. Ведь целая невеста приятнее половины.
Глава 2
— Вот, значит, как, — графинюшка так и прожгла Ренельда горячим янтарём глаз. — Может, и мне определиться, какие части вашего светлейшего тела принесут мне наибольшую пользу?
— Готов предоставить перечень на выбор, если это поможет нам договориться.
“Ты смотри, она ведь определится, потом не досчитаешься печени. Ведьмочки, они такие...” — радостно предупредил шинакорн, так и вертя носом по воздуху, словно учуял вдруг нечто крайне вкусное.
Графинюшка прошла чуть дальше, не сводя с Ренельда удивительно внимательного взгляда. Будто смотрела на него по-новому. Он ни разу раньше не видел, как действует заклятие привязки — но это было очевидно. Словно что-то вело её вперёд на чистых инстинктах. А в миг осознания — саму же и злило то, что с ней происходит.
«— Даже не знаю, что вам в себе наименее дорого», — произнесла вдовушка, слегка поразмыслив. — При вашем-то самолюбии.
— Тогда берите целиком, не прогадаете.
Мариэтта вскинула изогнутые плавными дугами брови.
— Боюсь не утащить столько “счастья” разом, — покачала головой без тени улыбки на лице. — Так всё же. Что вы сказали его сиятельству?
— Больше я ничего не успел сказать. Хотя мог бы пояснить ситуацию гораздо подробнее, — Ренельд присел на край стола и вытянул ноги, закинув одну на другую. Вдовушка скользнула по ним взглядом так, что на миг даже стало неловко. — Однако, думаю, ему, как и вам, просто нужно немного остыть. Но считайте, я облегчил вам жизнь.
“Скорее, усложнил, — проворчал Лабьет. — Ксавье может и на ней отыграться. Женское коварство, соблазнила двух братьев сразу… И всё такое прочее. Он ведь даже слушать тебя не стал!”
— Значит, поедешь сегодня с мадам д’Амран для охраны. Тем более, поводов больше, чем достаточно.
“Всё же считаешь, что с той рыжей аспиранточкой что-то случилось?”
— Это нужно выяснить. Но здесь она тоже не появилась, как видишь.
— Каким же образом, позвольте узнать, вы облегчили мне жизнь? — вдовушка подошла чуть ближе. — В свете того, что уже случилось, это вовсе не очевидно.
“Проклятье, Рен! — шинакорн страстно принюхался и утробно заурчал. — Она просто сумасшедше пахнет. И явно пытается тебя соблазнить. Если ты вдруг не заметил”.
Ренельд заметил: мысли уже собирались в бодрый хоровод исключительно вокруг изящной фигурки графини. Она была сегодня просто потрясающе хороша. В этом по-деловому сдержанном платье из синего хлопка и шёлка, в шляпке, украшенной только парой коротких перьев и брошью в виде птички с сапфировыми глазами.
Лабьет, совершенно сражённый волной женской притягательности и медово-сладкой ауры Мариэтты, словно блаженный, тут же вывалил из пасти язык. И завилял не то что хвостом, а всем задом.
— Теперь к разговору с вами, где вы откажете ему окончательно, он будет уже готов, — пояснил Ренельд. — А я, возможно, ещё рискую получить в глаз. Возможно. Но я буду сопротивляться.
Мариэтта остановилась напротив, но чуть в стороне, словно сама себя заставила сохранить безопасное расстояние между ними.
— И вас всё это ничуть не беспокоит? — она указала взмахом руки на дверь. — Что Ксавье теперь злится на вас. И, возможно, ненавидит меня.
Ксавье может — по горячности напридумывать себе великую обиду. Ситуация не из простых. Но Ренельд всё же рассчитывал, что сумеет обсудить её с братом более спокойно. Когда тот хоть что-то способен будет осознать.
— Уж простите, что я не бьюсь в истерике и приступе самобичевания, — ответ вышел чуть более резким, чем нужно. — Но я знаю своего брата гораздо лучше вас, хоть вы в какой-то миг, возможно, и собирались за него замуж. Может, по-прежнему собираетесь? Ведь то зелье, существование которого вы до сих пор отрицаете, было предназначено ему?
— Вы решили и мне устроить суд? Чтобы два раза не бегать? — огрызнулась Мариэтта.
— Мы, возможно, скоро станем супругами. И потому мне хотелось бы знать, чего можно ожидать от вас дальше.
— Смотрите, как бы я не начала задавать вам ещё более неудобные вопросы. Сдаётся мне, в вашем прошлом тоже немало ошибок, — вдовушка приблизилась так опасно, что её слегка приоткрытые губы почти коснулись подбородка Ренельда.
Он опустил на них взгляд. Вдовушка что, издевается? Или и правда не осознаёт собственные порывы, раз они вызваны заклятием?
“Неловкость… — пискнул в голове Лабьет, отходя чуть дальше. — Вот же гадство, и сбежать некуда”.
2.2
— Порой важно просто признать свои ошибки, — Ренельд качнулся назад — от беды подальше. Янтарноглазой, разозлённой беды по имени Мариэтта д’Амран. — И что бы ни было раньше, сейчас я не считаю себя неправым. Ксавье поймёт, рано или поздно, что так было лучше. Вряд ли вы представляете, как много мы ссорились с ним раньше. Как били друг другу лица из-за поводов, гораздо более незначительных, чем хорошенькая женщина.
“Вот комплименты — вообще не твой конёк”, — Лабьет демонстративно зевнул, оставив мысли о побеге.
Да и Мариэтта, кажется, наконец поняла, что едва не случилось. Отвернулась, кусая губу, а затем, чуть совладав с собой, вновь посмотрела на Ренельда.
— Возможно, я ошиблась, когда решила, что смогу переиграть больших мальчиков. Ведь никакое зелье не сможет задавить то, что ворочается внутри каждого из вас и называется эгом, — она ткнула кончиком пальца Ренельду в грудь. — Меньше всего я хотела быть причиной вашего раздора с маркизом. Я вам не найденная на чердаке кукла, которую вы с братом из любопытства не смогли поделить. Один хочет раздеть, а другой — открутить голову и посмотреть, что внутри. С любой стороны перспективы нерадостные, — вдовушка поджала губы, зло вздохнув.
“Вот знаешь, а я её понимаю, — Лабьет подался мордой вперёд и поддел руку Мариэтты. Она улыбнулась, опуская на него взгляд, погладила по красноватым рожкам. — Так что, если ты или твой братец обидите мою Конфету, я вас обоих укорочу на неважные органы”.
Ренельд усмехнулся, наблюдая за ними. Уж соперничать с шинакорном он точно не собирался.
— Вы не кукла, это верно, — ответил он вдовушке. — И я не собираюсь ни вредить вам, ни — тем более — раздевать. Дело у нас с вами весьма и весьма серьёзное. И касается, как вы помните, обеих сторон.
Мариэтта вздёрнула аккуратный носик, явно собираясь немедленно продемонстрировать ещё неизведанную Ренельдом грань своего упрямства.
— Сейчас я не настроена решать такие вопросы, — процедила она. — Мой управляющий, возможно, окажется под стражей на несколько месяцев. И мне хотелось бы завершить хотя бы это дело. Прежде чем взяться за обдумывание следующих.
— Сдаётся мне, тут решать нечего.
— Вы за этим сюда приехали? — сверкнула глазами графинюшка. — Чтобы указать мне на моё место?
— Нет, я приехал взглянуть на то, как проходит суд. Даже, видите, документы прихватил. Очень кстати. А ещё я рассчитывал найти здесь вашу помощницу по виноградному делу. Ивлину дю Пойр. Она позавчера прислала мне письмо и попросила о встрече. Однако не явилась на неё.
— Странно, — сразу нахмурилась Мариэтта. — Сегодня мы вместе приехали в Жардин. Она отправилась по делам, но сказала, что на суд успеет. Но…
“Не пришла, — договорил за неё Лабьет. — Это скверно попахивает Рен. Рыжую нужно найти”.
Но подробнее вопрос поисков мадемуазель дю Пойр они обсудить не успели, только обменялись встревоженными взглядами. Графиня так и вовсе побледнела, словно уже догадалась, в чём может быть причина пропажи аспирантки.
Но в кабинет заглянул судейский секретарь.
— Его честь готов вынести вердикт, — сухо бросил он и удалился.
Пришлось спешно следовать за ним в зал суда.
Кажется, зрителей там стало ещё больше. Но, похоже, привлекало их не столько дело Перетта Орма солько весьма значительные личности, что принимали в нём участие.
“По-моему, они вообще пришли поглазеть на нас с тобой, — ворчливо заметил Лабьет. И добавил, чуть поразмыслив: — Хотя нет, больше всё-таки на меня”.
И словно бы в подтверждение его самодовольного предположения, кто-то из зевак весьма открыто ткнул в него пальцем. Но наконец все разместились на скамьях и замерли в ожидании.
Теперь Ренельд сел рядом с Мариэттой, загораживая её собой от любопытствующих взглядов собравшихся вокруг горожан. Пусть треплются после, о чём хотят. Уже никакие слухи о нём и графинюшке не будут достаточно вредными.
Но вот привели взволнованного, совершенно измотанного всем этим процессом Перетта. Но управляющий весьма прибодрился, наконец встретившись с графиней взглядом.
“Могу поклясться, — Лабьет внимательно, но без осуждения присмотрелся к нему, — многие самые смелые его мечты связаны с мадам Конфеткой. Но она же его в упор не видит. Смотрит на него, улыбается — и не видит. Вот же не повезло этому месье”.
— Хочу заметить, что и на меня удача в её лице не свалилась, — мысленно усмехнулся Ренельд. — Мадам д’Амран способна жизнь любого мужчины раскрасить весьма неожиданными красками.
“Ты придираешься. Тебе весело”.
— Да. Если ты вдруг увидишь на моих щеках слёзы, то знай, что они от смеха.
Шинакорн недовольно рыкнул, а в голове Ренельда вдруг мелькнула довольно тревожная мысль о том, что пристрастие напарника к вдовушке принимает неприятный оборот. Он никогда не задумывался раньше, что будет при частом взаимодействии сотканного из первозданной тёмной ауры существа с таким выжигающим светом, как у Мариэтты? Насколько это вообще для него опасно? Надо бы хорошенько покопаться в структуре ауры Лабьета. Как бы там не обнаружилось каких-нибудь нарушений.
Но это чуть позже. Потому как на сегодняшний день внезапно образовалась парочка не менее важных дел.
Наконец в зал вернулся и судья. Откинув полу своей мантии, он с достоинством сел в своё кресло, не сводя взгляда с документа, что держал перед собой.
— Прошу тишины в зале! — неожиданно проговорил он, помолчал, сделал ещё какую-то пометку в листе и вновь встал. Вокруг стало невероятно безмолвно, даже ничья одежда не шуршала. — По всем пунктам обвинения в нанесении вреда здоровью месье Фабрису д’Амрану месье Орм признаётся невиновным. По пункту обвинения в оскорблении личности и унижении достоинства месье д’Амрана месье Орм признаётся виновным. Исходя из этого, руководствуясь статьями двести пять, триста двадцать один и триста тридцать восемь Магкодекса Гриффанружа, месье Орм обязуется выплатить месье Фабрису д’Амрану компенсацию в размере пяти тысяч аргентов в течение месяца с момента назначения.
Ещё миг осознания — и управляющий подпрыгнул на месте, расплываясь в ошарашенно-радостной улыбке. Адвокат улыбнулся тоже, но чуть криво — наверное, от боли, когда Перетт вцепился в его локоть.
— Как?! — возмущённый возглас Фабриса перекрыл даже взбудораженной гомон зрителей. — Всего пять тысяч…
Остальное всё же потонуло в нарастающем шуме. Судейская группа вновь поднялась со своих мест и удалилась. Стража потеряла интерес к месье Орму, но ещё продолжила следить за порядком в зале — на всякий случай. Хотя бы потому что недавний пострадавший пришёл в крайне взбудораженное состояние. Он что-то доказывал собирающему в папку бумаги прокурору. Но и тот, кажется, почти его не слушал.
— Ваша светлость! — выдохнула Мариэтта, повернувшись к Ренельду. — Это просто прекрасно! Свет Первородных! Признаться, я боялась…
Она осеклась, заметив, что обеими ладошками обхватила его руку. Показалось, что сейчас отстранится, но вдруг резко всем телом налетела на него. От неожиданности Ренельд даже покачнулся. И пришлось обхватить вдовушку за талию, чтобы она не упала окончательно.
— Простите… — буркнула она, хватаясь за шляпку. — Кто-то меня толкнул.
“Пардон, — ехидно бросил этот “кто-то”, обходя её сбоку. — Даже не знаю, как это вышло”.
Ещё мгновение Ренельд обнимал графиню, но затем отпустил, потому как за её спиной возникло чуть лоснящееся от испарины, совершенно по-идиотски счастливое лицо месье Орма.
— Миледи! — выпалил он, подходя ближе. — Спасибо вам!
И, кажется, уже раскрыл объятия, чтобы заключить в них графиню — но передумал. Всего лишь взял её руку в свои и пылко прильнул к ней губами с таким видом, словно мечтал об этом всю жизнь.
— Благодарить нужно месье де Ламьера, — сдержанно улыбнулась вдовушка. — Благодаря его исследованиям нам удалось так уверенно вас оправдать.
— Спасибо, ваша светлость, — Перетт протянул ему довольно широкую и удивительно сильную ладонь.
Пожалуй, он не так безобиден, как кажется. Ренельд пожал ему руку, чуть наклонив голову в ответ.
“Я бы тоже не стал с ним обниматься, — шинакорн брезгливо принюхался к управляющему. — Похоже, этого бедолагу держали здесь в весьма скверных условиях”.
— Конечно! Фабрис сделал всё, чтобы отравить ему жизнь как можно больше, — Ренельд вновь оглянулся на младшего графского сына. — Другой вопрос, как при его никчёмности он сумел это провернуть? И добиться того, что Перетта и правда едва не осудили по всем пунктам?
“Мне видится здесь чья-то довольно мохнатая лапа,” — с самым серьёзным видом согласился Лабьет.
— И как бы эта лапа не приложилась и к виноградникам мадам д’Амран. Кажется, Фабриса стоит встряхнуть.
“Таких встряхивать очень неприятно. Вони будет много, — пёс цыкнул. — Но, видимо, надо”.
— Для начала нужно отыскать мадемуазель де Пойр, — заключил Ренельд, наконец дождавшись, как Фабрис, почувствовав его взгляд, ответит на него. А затем окликнул Мариэтту: — Миледи, предлагаю месье Орма отправить домой в вашем экипаже.
Графинюшка повернулась к нему, и с её губ тут же сползла улыбка.
— А как же вы? — озадаченно уточнил управляющий.