— Я просто волнуюсь, — шепчет она, — я залезла в твой шкаф… надела твою одежду…
— Всё что моё — твоё, или что-то изменилось?
Она вновь выдыхает, и её ладони ложатся на мои плечи. В зелёных глазах улавливаю тревогу, и живот моментально скручивается. Я не могу потерять их, только не сейчас, когда всё начинает налаживаться. Становится даже лучше, чем когда-либо, и не могу отрицать, что мне нравится её стеснение и покорность, но больше всего на свете я хочу свою Алекс.
— Я не хочу видеть забитую девушку, Алекс. Я не делю на твоё и моё, как и раньше. Ничего не поменялось. Носи мою одежду, если тебе нравится, бери то, что тебе нужно, я не против, только не смотри на меня так напугано, как сейчас. Такое ощущение, что я тебя пугаю, это невыносимо. Давай поговорим.
Брови Алекс моментально подпрыгивают, а пухлые розовые губы приоткрываются от удивления. Мой тон спокоен и мягок, я не хочу пугать её. Крайне редко я мог позволить себе орать, для этого ей проходилось ожидать Луну в Зените, но весь мой гнев был обоснован. Ей всегда хватало лишь одного взгляда, конечно, бывали исключения, когда она упрашивала, но это касалось её же целостности. Это не мой эгоизм, это забота о том, что я люблю. А я люблю её.
— Мне страшно, — сказав это, она опускает глаза и теребит футболку.
— Чего ты боишься?
— Сделать что-то не так.
— Ты всё делаешь правильно.
— Я приготовила курицу со шпинатом… надеюсь, ты любишь шпинат.
— Ты серьёзно?
Зелёные глаза резко поднимаются к моему лицу, говоря о том, что она действительно переживает на этот счёт.
— Либо дело в беременности, либо я ничего не понимаю, — вздыхаю я.
— Ты не ел шпинат…
— Из твоих рук я поем даже землю, приняв её за сахар. Прекрати переживать за такие глупости. Я съем всё.
— Кроме сыра с плесенью, — тихо добавляет Алекс.
— Да, — смеюсь я, — но даже если ты приготовишь его, я всё равно съем.
Заключаю её подбородок в плен и поднимаю к себе лицо. Паника в её глазах стихла, уступив место облегчению и спокойствию.
— Как тренировка?
— Вымотался, — тут же её губы поджимаются, но я притягиваю её одной рукой ближе продолжая держать подбородок. — Но даже при смерти я проведу время с тобой, а не лягу спать.
— Тебе нужно отдохнуть, — говорит Алекс, и, кажется, она сама не верит в то, что говорит.
— Мне плевать на отдых, сон и прочее. Я хочу провести время с тобой, и я его проведу.
Оставляю поцелуй на ключице, которую открыла футболка.
— Сначала поужинаю.
Ещё один поцелуй в плечо.
— Потом займусь тобой.
Втягиваю аромат её тела и оставляю новый поцелуй на шее, в то время как Алекс сжимает пальцами мои плечи. Улыбаюсь у её тела, понимая, что двигаюсь в правильном направлении.
— Или сначала тобой, а потом ужином. Так мне нравится больше, — шепчу я, протянув руку и выключив плиту. Ужин отодвигается в сторону.
Слышу, как с её губ скрывается тихий стон, когда оставляю дорожку поцелуев по её шее. Кажется, сейчас я предпочитаю десерт, а потом основное блюдо. Провожу ладонями по внешней стороне бёдер, проскальзывая под футболку, не забывая про поцелуи её тела. Эта девушка манит меня, как ничто другое. Я бы отдал за неё больше, чем самого себя. Стоит ей только посмотреть на меня из-под густых ресниц и моя голова съезжает с пути, переходя к дорожке с похотью. Достигаю застёжки на лопатках и умело расстёгиваю её. Лямки лифчика выскальзывают из-под рукавов, и я снимаю их. Алекс не противится, позволяя мне снять с неё одну часть белья.
Перехожу на её губы и отбрасываю упавший лифчик в сторону. Вновь запускаю руки под футболку и, пройдясь по талии, следую по резинке на трусиках, которые желаю сорвать и выкинуть туда же, куда и предыдущую часть белья. Дыхание Алекс становится тяжёлым. И когда я оставляю поцелуи по её подбородку, она продолжает держать глаза закрытыми, приоткрыв губы. Запускаю пальцы в волосы, скинув резинку для волос, чувствую, как они рассыпаются сквозь пальцы, словно песок. Придерживаю её затылок, продолжая осыпать поцелуями шею. Знаю, она ходит по тонкой грани. Дрожь её тела говорит о многом. Удивительно, как ей удаётся взорваться, когда я ещё ничего не сделал. Цепляю резинку и снимаю последний барьер, оставляя только футболку. Алекс позволяет скинуть тонкую ткань, и я отбрасываю её за спину. Раздвигаю её ноги шире, и веду по внутренней стороне бёдер к пику. Алекс роняет голову на моё плечо, когда я прикусываю кожу на шее. То, как побелели костяшки на пальцах, которыми она вцепилась с край столешницы и её запыхания, я понимаю, что галочка номер один поставлена.
— Курица уже сгорела, — сквозь отдышку, сообщает она.
— Я уже давно отключил плиту, — улыбаюсь я, продолжая осыпать её шею.
Алекс издаёт какой-то нечленораздельный набор слов, а же притягиваю ещё ближе, потому что сам готов кончить в трусы, как подросток-девственник. С беременностью она стала ещё привлекательней, хотя по внешнему виду и не скажешь, что она в положении. Манит то, что теперь все запреты разрушены. Нам не нужно ничего. Абсолютной никакой защиты, и это сводит с ума.
Сжимаю её талию и поднимаю руки к груди, которая умещается в моей ладони, словно эту девушку специально затачивали под меня. Чувствую, как дрожат её руки, когда она поднимает мою футболку и отбрасывает в сторону. Указательные пальцы скрываются под резинкой моих шорт, ещё немного Алекс медлит, что забавляет, ведь она всегда была нетерпеливой. Наконец, вся моя последняя одежда падает на пол, и я отбрасываю её в сторону. Наслаждаюсь, когда её ладони скользят по моей груди, спускаясь ниже, и выдыхаю у её рта, когда руки смыкаются на мне. Во мне бурлит раскалённая лава, благодаря движениям ладоней Алекс. Как только наполняю её собой — скрывается стон, а она откидывает голову назад, приоткрыв губы. Понимаю, что я только что погиб. Алекс застыла, вцепившись в мои плечи, и где-то внутри играют нотки страха. Я не могу так рисковать, сейчас нужно быть осторожным.
— Больно? — шепчу я, смотря на её лицо.
Алекс мотает головой и роняет её на моё плечо.
— Что? Уже? — не сдерживая приступ смеха, спрашиваю я.
— Прекрати шутить и сделай уже что-нибудь, — хнычет она.
Смотрю на девушку перед собой и не могу не улыбаться, когда она смущённо отводит глаза. Кто бы знал, что это так… мило? Алекс и стеснение — новая сторона моей девушки.
— Том!
— Что?
— Боже, я так не могу, — шепчет она, закрыв ладонями лицо.
— Как прошёл день? — подначиваю я.
Краска заливает её лицо, из-за чего я откидываю голову и смеюсь. Может это и неловкое положение, но слишком смешное, чтобы прекратить.
— Ты серьёзно хочешь узнать, как прошёл мой день, находясь… — её лицо становится красней.
— Находясь в тебе, — хохочу я, — когда ты стала такой стеснительной? Раньше ты помогла поругаться со мной в таком положении, только в кровати.
— Ох, Господи, — хныкает она, отползая назад.
Рывком притягиваю её назад и вновь вхожу, получая её поясницу в виде радуги. Зелёные глаза моментально темнеют, наполняясь желанием, и на этот раз я не смущаю её разговорами. Ощущаю, как медленно, но верно, внутри сжимается всё, когда получаю завершающий стон и моё имя с её уст, взрываюсь сам.
Я думал о ней каждый проклятый день все эти месяцы, но после последнего раза в её квартире, всё только усугубилось. Напряжение сводило с ума, ведь я вновь хотел получить новую порцию страсти этой девушки. Спасало только пребывание в другом городе, иначе мне бы удалось наломать новых дров.
— Я думал об этом каждый день и каждый час, — выдыхаю я.
— О чём? — спрашивает Алекс.
— О тебе.
Её щеки вспыхивают, и я улыбаюсь.
— Когда ты стала такой стеснительной? Ты краснеешь второй или третий раз, я уже сбился со счёта.
— Это… кажется по-новому.
— По-новому хорошо или плохо?
— Хорошо.
— Тогда стоит только улучшать.
Уголки губ Алекс дёргаются и поднимаются. Оставляю несколько поцелуев на её лице.
— Тебе не больно?
— А должно быть?
— Не знаю, ты всё-таки беременна, если тебе больно, говори мне. Я должен знать.
Она кивает, и я свожу брови.
— Я серьёзно. Любая боль, Алекс. Мы не должны повторять ошибок Лизи и Джареда.
— Ошибок?
— Она не говорила тебе?
— Что именно?
— У неё было кровотечение. Джаред рассказал мне.
— Когда? — с ужасом, шепчет она.
— Когда они ругались в универе.
— А, я знаю, это не кровотечение, это другое.
— Может быть, но я не хочу этого. Не хочу потерять вас. Рассказывай мне, я хочу знать всё, каждое изменение.
Алекс смотрит в мои глаза и медленно кивает.
— Я люблю тебя, — говорю я, поглаживая её щёку, после чего кладу ладонь на ровную поверхность живота. — И тебя люблю.
— Нужно доделать ужин.
Соскользнув со столешницы, она оглядывает глазами гостиную, сканируя её на поиск одежды. Натягиваю шорты назад и щурюсь, смотря на Алекс, помешивающую курицу на плите. Она избегает этих слов, и если бы я не знал, что она любит меня, то мог потребовать объяснений. Знаю, она ещё привыкает, я вижу это по её напуганному и напряженному состоянию, которое периодически проявляется, но даю ей время. Я не могу и не хочу настаивать. Она просила свободы, я готов её дать столько, сколько она захочет.
Поднимаю сумку и достаю оттуда шоколадное яйцо, которое купил по пути. Да, я заехал в магазин только ради него, мной управляло желание сделать ей приятно. Она любит их, даже несмотря на протесты против шоколада. Она упрямо считает себя полной, хотя худеть уже некуда, иначе я не смогу найти её за спичкой. Встаю позади Алекс и кладу одну ладонь на живот, а вторую вытягиваю вперёд. Удивление отражается на её лице, хлопая ресницами, она искоса смотрит на меня.
— Мне нужно в душ, — улыбаюсь я, вручая ей яйцо.
Оставляю её на кухне и ухожу в ванную комнату, где скидываю одежду и встаю под горячие струи воды. Скачки напряжения между нами лишь добавляют масла в огонь в виде наших отношений. И то, что она рядом, но в то же время так далеко вовсе не огорчает меня, это даёт стимул завоевать её по-новому.
Ужин проходит в непринуждённой обстановке, мы разговариваем обо всём, делясь тем, что происходит на работе. Я смакую каждую дольку курицы, которую приготовила Алекс. Когда она собирает посуду со стола, ставя её в раковину, я встаю рядом, чтобы помочь ей. Хочется дать понять, что она не одна, я всегда помогу ей в любом деле, и особенно в такой мелочи, как стоять рядом и протирать тарелки полотенцем, возвращая в шкафчик.
Удивительно, но подобное так по-семейному сближает. Мне нравится делить с ней заботы по дому, хотя это даже не наш дом. И ситуацию нужно брать под свой контроль. За то, что команда выиграла парочку игр, я получил хорошую прибыль и удовольствие. Но в отличии от Джареда, который до встречи с Лизи и её беременности, получил хороший доход и сумел его сохранить, я не могу похвастаться тем же. Джаред любит тратить, но ещё этот засранец умеет копить. Он всегда говорил, что тратить ему некуда, разве что на аренду квартиры и продукты, либо развлечения, которые обычно давались бесплатно. И за несколько лет, ему удалось скопить нужную сумму, а то и больше. Я же ждать не могу. Время не на моей стороне. Конечно, сейчас я могу позволить себе покупку жилья, но не то, которое хотелось бы. Жить в районе Бронкса или Квинса — не лучшее решение, каждый знает об этом. Там сосредоточено всё криминальное чтиво, хотя Манхэттен далеко не идеальный, ведь в отличии открытой информации о Бронксе и Квинсе, там орудуют скрытые акулы, которые вставят нож в спину из-подтяжка с улыбкой на лице. Я буду спокоен, когда Алекс на многолюдной территории. И ещё буду более чем счастлив, если ей не будет одиноко, когда меня не будет рядом. Поэтому мой взор опирается на Бруклин и Картеров. Мне необходимо поговорить с Джаредом, но сейчас я не хочу, чтобы об этом знала Алекс, мне нужна помощь брата. Я никогда не обращался к нему, но имею необходимость.
— Прогуляемся? — предлагаю я.
— Можно, — кивает она, рассматривая собственные ноги.
— Тогда одевайся.
Алекс спешно рыскает по квартире в поисках нижнего белья. Смешно наблюдать, как её брови сведены на переносице, а сама она рассматривает каждый угол. Чуть ли не ползая, она перебирает предметы мебели. Лифчик обнаруживается за подушками на диване, но вторая часть канула в небытие.
— Надень мои, — с улыбкой, предлагаю я.
— Ты издеваешься? У меня же белое платье, а все твои трусы цветные. Они будут просвечивать.
— Иди голой.
— Ха-ха-ха, — бурчит она, ползая по полу.
Смеюсь над гневом, который делает её такой милой. Расставив кулачки по бокам, Алекс тяжело дышит, я же не могу ничего поделать, улыбка не может сойти с лица. Сжимая лифчик, она смотрит на меня так, словно я спрятал их, хотя сам понятия не имею, куда их откинул.
— Ты такая красивая, когда злая, — говорю я, зная, что подливаю бензина.
Алекс фыркает и вновь пускается в поиски. Решаю помочь ей и перебираю мебель, хотя двигать особо нечего: диван, кресла, столик, телевизор. Остается только последнее место, либо они просто исчезли с лица земли. Сдвигаю диван и обнаруживаю пропажу.
— Я уже говорил, как люблю твоё белье? — улыбаюсь я, круча в воздухе лоскут белой ткани с кружевами.
Алекс бросает на меня взгляд, но тень улыбки скользит по её лицу. Собрав вещи, она скрывается в ванной комнате. Поверить не могу, что она ушла, хотя раньше спокойно сбрасывала одежду при мне. Она точно сведёт меня с ума.
Выбираю первую попавшуюся футболку, и серая ткань закрывает тело, в то время как Алекс, спустя десять минут остаётся за дверьми. Предполагаю, что она просто приводит себя в порядок, но когда слышу кашель, спешу к ней, не взирая на кроссовки.
Стучу по двери и тихо спрашиваю:
— Ты заболела?
— Я в порядке, — отзывается она, но по голосу выдаёт себя.
Открываю дверь и обнаруживаю её в нижнем белье на полу, пока платье покоится на раковине. Прижав колени к груди, она обнимает их руками, в то время, как её лицо имеет бледный оттенок.
— Чёрт, — падаю к ней и притягиваю к себе, — ты упала?
— Тошнит, — хрипит она.
Спешу за стаканом. Наполняю его водой и вручаю Алекс, которая делает несколько глотков. Откинув голову назад, она закрывает глаза и тяжело дышит.
— Останемся?
— Нет, я хочу на улицу. Сейчас прохладно, мне нужно подышать.
Помогаю ей подняться с пола, и Алекс указывает на зубную щётку, на что я безоговорочно киваю.
— Всё, что моё — твоё, помнишь?
— Я только что блевала, ты до сих пор продолжаешь так думать?
— Мне плевать, — киваю я, беру щётку и протягиваю ей.
Алекс благодарно, но измученно улыбается. Не знаю, сколько подобные позывы будут мучить её, но у меня есть брат, который может дать ответы на многие вопросы. Чувствую себя безруким, но Джаред прошёл многое, даже подъемы в три часа ночи из-за дурных желаний Лизи. Вытяну из него всё возможное.
Спустя полчаса мы покидаем квартиру и добираемся до набережной, куда захотелось уехать Алекс. Мне без разницы, где мы будем, главное, что вместе.
Держа её ладонь, я наслаждаюсь вечером. Солнце медленно опускается, скрываясь за небоскребами, даруя красочные лучи и разукрашивая небо в пестрые цвета. Ещё несколько дней назад я был один, а сегодня сжимаю в объятиях любимую девушку. Белое платье очерчивает её изгибы, которые не округлились и не округлятся ещё некоторое время. Вырез в форме сердечка подчеркивает грудь и её хрупкие плечи, а волосы развеиваются по ветру, который ласкает лицо. Улыбка трогает губы, когда я вновь протягиваю ей шоколадное яйцо, которое успел захватить в машине, пока она не видела.
— К тому время, как я рожу, буду похожа на форму шара, — улыбается Алекс, но принимает мой подарок.
— Что попалось в том?
— Золушка.
— Открывай это, — предлагаю я, зная, что внутри её копия в виде принцессы.
Алекс распаковывает яйцо и подносит мне часть, которую я не беру, а сразу кусаю. Её терпение не такое сильное, поэтому одним махом, она доедает остальное и спешит открыть наполнение. Обычно она даже не ела шоколад, а сразу торопилась открыть и увидеть игрушку. Я помню детскую радость на её лице, когда попадалось что-то из коллекции, а не обманка.