Где я, понятия не имела, а искать неприятности на свою пятую точку не хотела: темнота друг не только молодёжи, но и тех, кто не в ладах с законом. Оставалось одно — прикорнуть где-то до утра, а потом вспомнить поговорку 'язык до райских кущ доведёт'. Преобразователь речи у меня не отобрали, значит, выберусь.
Пока рыскала в поисках сеновала или сарая, меня вторично за день поцеловала удачи.
Запорхал, слепя, перед глазами магический светлячок, а потом темноту прорезал радостный возглас:
— Осунта, мать твою, я её нашёл!
Магистр Лазавей! Марра и Оликес вместе взятые, как же я рада его видеть!
Наплевав на приличия, повисла у Лазавея на шее. Даже, кажется, поцеловала — честно, не помню. Если даже да, то ему понравилось, потому что недовольные ласково по спине не похлопывают и не обнимают.
— Тихо, тихо, Агния, всё позади….
Угу, а я реву. Чего, спрашивается? Вот ведь, треклятая женская логика!
Идиллическую картину: 'Студентка в объятиях преподавателя' нарушило появление магистра Тшольке. Что-то она необычно тиха — видимо, влетело. Хихикнула, представив распекаемую грозную боевую магичку. Всё-таки Лазавей у нас главный.
— Вижу, что от шока отошли, поэтому можете передвигаться без чужой шеи, — магистр тут же расставил всё по своим местам, то есть аккуратно, но твёрдо отстранил меня. — Я проверил: не ранены.
— Как? — невольно вырвался вопрос. Он же не осматривал…
— По незамкнутым потокам живительной силы. Именно за этим я вас и обнимал, Агния.
Готова была поклясться, что магистр довольно улыбается. Как же, развенчал романтические надежды. Не больно-то и хотелось и…
— А я вас обнимала, чтобы проверить, что не фантом.
— Агния Выжга, перестаньте дуться. Просто мало ли, что вы нафантазировали.
— Я реалистка.
И гордо так отвернулась, юркнув к магистру Тшольке. Та с душой и чувством собственного достоинства выбранила за то, что не подала условного знака, дала себя увезти. Обвинила в том, что они с Лазавеем чуть ли не весь резерв на меня истратили, весь Номарэ обшарили.
— Да ладно, — махнул рукой магистр, — главное, нашлась и живая. Переход я осуществить успел, а Юлианна неплохо целительной магией владеет. Восстановимся.
— Дважды досуха за три дня — не многовато ли? — не унималась Осунта.
— Я не в минусе, — отрезал Лазавей. — И это моё дело. Между прочим, именно из-за вас всё произошло. Агния не маг, а вы… Простите, Осунта, но вы идиотка.
Магистр задохнулась ответом, пробулькав что-то неразборчивое. Наконец разродилась колким замечанием по поводу спеси коллеги.
— Я вас посильнее как маг буду, — между прочим бросила она в сердцах.
— Значит, сами подтвердили мои слова, — спокойно ответил Лазавей. — Вы отличный боец, Осунта, но внимательнее нужно быть. А теперь давайте не будем пререкаться и в кои-то веки доберёмся до гостиницы.
— Поделиться энергией? — хмыкнула Осунта.
— Если сами умеете сквозь пространство ходить, то нет.
Магистр Тшольке не умела, поэтому встала вплотную к магистру Лазавею, сплела свои пальцы с его, выводя какие-то знаки. Установила зрительный контакт, а потом впилась в губы страстным поцелуем. Что-то не похоже на обмен энергией — отлипать от магистра Осунта не желала. Я досчитала до двадцати, когда она наконец отстранилась.
— Древним методом вовсе не обязательно было, — хмыкнул Лазавей. — Особенно на глазах у студентки. Поползут теперь слухи по Академии о нашем моральном облике…
Магистр Тшольке пожала плечами:
— Так быстрее и надёжнее всего. А моральный облик… Вы не женаты, а я не замужем.
Лазавей ничего не ответил, выразительно покосившись на меня. Ага, третий лишний, и так поняла. Только хочет ли магистр быть вторым, ещё не разобралась.
Магистр Лазавей велел нам с Осунтой встать рядом, максимально близко, скользнул к нам по воздуху, стелясь по нему, будто ткань на ветру. Раз — и пространство разорвало лёгкой вспышкой. Два — и, шагнув в провал, мы оказались перед гостиницей.
Глава 11
Трубка мира годится, чтобы устроить дымовую завесу.
Влодзимеж Счисловский
Проснулась я от того, что Юлианна трясла меня за плечо. Недовольно разлепила глаза и уставилась на неё. Поморщилась от ежедневных 'радостей' утра и, заодно, помечтала о ведре. Тут, правда, всё культурно, закуток с удобствами, но сути не меняет.
— Ну, ты и горазда спать! — магичка выглядела свежо, даже причесаться успела.
— Мне можно: меня священники пытали, — буркнула я, направляясь в 'комнату раздумий'. Вернее, направлялось только тело, а остальное спало.
— И как, успешно? — хмыкнула Юлианна.
Она присела за стол и начала что-то строчить в тетради. Магические выкладки я всё равно не понимала, поэтому и смотреть не стала. А ведь азы теории сдавала. Ну да, всякие там общие законы об отдаче, перетекании, взаимодействии и бла-бла-бла. На практике никак не поможет. Едрить, а ведь у нас тоже начертательная магия будет! Ой, ужас-то, точно опозорюсь! Если только не найду добровольного помощника. Лаэрта или ту же Юлианну. Нет, Юлианну не стоит — она в следующем году выпускница.
— Угу, — я скорчила страшную рожу. — Дюжину замучила, а сама только палец раскровенила.
Юлианна шутку оценила и рассмеялась:
— Да наслышана. Когда тебя раздевала, ни царапинки не заметила. Повезло, что не ведьма.
Да уж, не то слово! Магичку они бы четвертовали и раздали на анатомическое пособие. А мой дух бы являлся ректору и обоим магистрам и душил их. Представила себе процесс — и проснулась. В красках — так красотень! Стала бы местным призраком — должна же приличная Академия иметь своего призрака? А то, что я в другом мире, не проблема: души, полагаю, без проблем минуют всякие там коридоры, двери и форточки пространства.
— А кто мне сонного зелья дал? — умываясь, поинтересовалась я.
Точно помню, как вошла внутрь гостиницы, поела, поднялась по лестнице — а дальше, как отрубило. Несомненно, после чайку. Кто ж мне его заварил?
Юлианна молчала. Нехорошо так молчала.
Как была — всклокоченная и в ночной рубашке, в качестве которой использовала нательную, — направилась к ней и постаралась изобразить дракона. Не изобразила: драконы зелёноглазыми блондинками не бывают.
— Не кипятись, Агния, так лучше, — начала оправдываться магичка. — Ты нервная была, испуганная, и я решила… Магистр Лазавей разрешил.
Понимающе кивнула и, зевая, продолжила утренний туалет. А что скажешь? Драться полезешь, объяснять, что нужно было спрашивать меня, а не магистра… А потом будто обухом по голове ударило — мне ж нужно явиться на Площадь трёх измерений. Но предварительно рассказать всё магистрам.
Быстро натянула платье и босиком пошлёпала к Лазавею. Он умнее, он главный, ему и первому рассказать. И, заодно, может, помочь чем: моё стремление к лекарским опытам неистребимо. Даже задумалась: а точно ли нужно учиться на помощника мага, а не на лекаря? Мы с магистром Аластасом спелись, если б не работа в библиотеке, которую тоже любила, ассистировала бы в лазарете. Но мы же не ищем лёгких путей, да и травница не моя мечта. Травницей могла бы и дома стать, только меня к знаниям тянуло.
В коридоре столкнулась с каким-то типом, полировавшим ногти. С удивлением глянула на него: не юнец, вид солидный. Лёгкая седина в волосах… Приглядевшись, поняла, что это не седина, а волос такой — выцветший русый.
На руках — два перстня. От них магией так и фонит: по телу мурашки пошли.
А камень на шее, несомненно, амулет, так и затягивает. Даже страшно стало, когда поняла, что не могу оторвать глаз, будто утекают в глубину этих тёмных граней… Вспомнила, что пялиться на людей нехорошо, а то эти самые люди тобой заинтересуются, и поспешила отвернуться. С трудом, но удалось. Мотнула головой, отгоняя морок, и продолжила путь. Спиной чувствовала взгляд этого типа. До этого не понимала, что такое — до костей пробирает. Так вот, это именно оно.
Я намеревалась постучать в дверь магистра Лазавея, когда незнакомец шутливо окликнул меня:
— Эдвин Лазавей несколько занят, сам его жду.
Развернулась и удивлённо уставилась на владельца перстней и опасного для здоровья амулета. Запоздало поняла, что это именно тот человек, которого перенёс в Оморон магистр Лазавей. Прищурилась, вспомнив, что о нём болтал Липнер.
Так, некромант? Мой отец или?.. Что-то радостные чувства не накрыли, да и не факт, что это он. С чего я взяла, что передо мной некромант?
— У меня важное сообщение. Я вас не знаю, а вот магистра Лазавея — очень даже.
— Так и у него важное дело, — рассмеялся незнакомец. — Ты не одна, которую он 'очень даже' знает.
Поняв подтекст, покраснела. Но поставить на место наглеца — святое.
— Свечку держали, уважаемый? Нечего на добрых людей поклёпы наводить.
Незнакомец пожал плечами и вновь занялся ногтями. А в моей голове зародилось сомнение: не постучаться ли сначала к магистру Тшольке? Нет, чушь, в такое время даже мы с мужем в постели не валялись, а магистры просто дела обсуждают, а чужака не пускают. Он же, пошляк, смутить меня пытается.
Решительно постучалась. Тишина и какая-то возня. Неужели действительно? Нет, я, конечно, не мужчина, но прельститься Осунтой могла бы только под хмелем. Причём, если бы пила на спор с орками. Да и чтобы Осунта позволила кому-то собой командовать… Нет, не ляжет она тихо на спинку, прикрыв глазки, а начнёт права качать и указывать, что и как.
Воображение разыгралось, и я захихикала. И упала — а нечего облокачиваться на дверь.
Потирая ушибленное колено, уставилась снизу вверх на Лазавея и резко позабыла, зачем пришла. Нет, никакой Осунты в комнате видно не было, если только она не притаилась под одеялом или не слилась с мебелью, но кровать… Я не вовремя, однозначно, и мысли всякие в голове… Слушайте, гостиница — это публичное место, рубашку надо надевать, а то слабый пол теряет почву под ногами и идёт по кривой дорожке.
Глубокий вдох вернул мозги на место.
Мне помогли подняться и поинтересовались, зачем пожаловала.
— Так, ещё и босиком, — недовольно цокнул языком Лазавей. — Марш с холодного пола!
Я аж подпрыгнула от его окрика, только не поняла, куда бежать.
— Напугал? — рассмеялся магистр. — У вас, Агния, глаза как плошки. Просто по полу бродят сквозняки, да и пораниться можете. Так что забирайтесь с ногами на постель, а я вас внимательно выслушаю через пять минут.
Я мялась, не зная, что сказать. Это ж двусмысленно-вольготно располагаться на чужой кровати… Лазавей, видимо, понял причину моей нерешительности, заправил предмет раздора и покосился на меня — так мою нравственность ничего не смущает? Сошлись на том, что нет.
Только сейчас обратила внимание на лицо магистра и обозвала себя идиоткой. Да ему не до любовных приключений — ходить бы! Поэтому и спал долго — обессилел ведь…
— Рога выросли? — прокомментировал моё внимание к своей особе Лазавей.
— Скорее трава, — озабоченно возразила я. — Вы на мертвеца похожи.
— По мертвецам у нас Алоис Ксержик, так что вам нечего боятся. Опять какое-то зелье в меня влить собираетесь? — Лазовей недовольно прищурился, скрестив руки на груди. — Так я не подопытный кролик и не ваш муж, Агния Выжга.
Тут я обиделась. Сильно обиделась. Я к нему со всей душой — а он, скотина неблагодарная! Маг — это фунт лиха, которые другие почему-то должны расхлёбывать. Непомерная гордыня, упрямство, самомнение, уверенность, что их все обожают, что они всё могут. А уж мужчины… Помирать будут — помочь себе не дадут. Слабость, видите ли, постыдна, лучше в ящик сыграть. А болезнь, так, сама пройдёт, ветром сдует.
Не обращая внимания на моё недовольное сопение, Лазавей подошёл к умывальнику, ополоснул лицо водой и замер, опершись руками о стену. Характерная поза с опущенной головой свидетельствовала о том, что с ним далеко не всё в порядке.
— Я позову Юлианну.
Магистр проигнорировал мои слова, выпрямился. Подошёл к столу, отодвинул стул и, оседлав его задом наперёд, уставился на меня:
— Агния, я внимательно слушаю.
И, смягчившись, добавил:
— Если вы так настаиваете, при наличии свободного времени рискну проверить ваши успехи в зельеварении. Благо некромант имеется.
Сменив гнев на милость, рассказала ему о сделке со священниками. В конце концов, помогаю Златории, а не конкретному зловредному магу. Но ехидна во мне заставила провести рукой по подушке и победно вскинуть длинный волос.
— И? — Лазавей сначала взглянул на мой трофей, затем на меня. — Заговорить собрались? У вас не выйдет. Хотя бес его знает, что продают в местных лавках! В любом случае, почувствую. И снижу отметки в следующем году.
Я повертела в руках волос, сравнивая с шевелюрой магистра. Вот хоть убейте, он женский!
Взгляд магистра стал нехорошим. Кончилось всё тем, что он вырвал у меня злосчастный волос и доходчиво пояснил, что если мне позволили положить ноги на кровать, то это не значит, что можно распускать руки. Пришлось извиняться.
— Я случайно, — вторично за прошедшие сутки играла дурочку, на этот раз используя весь арсенал женских чар, начиная от позы, кончая ресницами. — Мне цвет понравился: всегда мечтала быть шатенкой. Вы ведь не злопамятный, магистр Лазавей?
— Почему? очень даже. Все ваши фокусы помню и погоняю за них на практике, — хищно улыбнулся магистр, наслаждаясь изменившимся выражением моего лица. — Да, госпожа Выжга, увы и ах, летом у третьего курса со мной практика. Совместная с алхимиками. Будьте уверены, ваша мечта о шатенке сбудется, потому что алхимики-второкурсники и не такого в котёл девочкам сыпанут. А от меня персонально вычертите и вызубрите все существующие в мирах сущности и найдёте образец каждой.
Влипла. Доигралась! Похоже, магистр Тшольке не преувеличивала, пугая мстительностью коллеги. А я его жалела! Да 'хвостатая стерва' — самое то в пару, совет да любовь.
Насупившись, слушала, что надлежит сделать. На самом деле, немного: пойти к магистру Тшольке, во всех подробностях рассказать то же самое, вкупе со своей легендой, описать членов Ордена и целый день сидеть в гостинице, не высовываясь. На Площадь Трёх измерений под мороком отправится Осунта в компании новоприбывшего некроманта. Тот сыграет её, то есть моего, то есть той девицы мужа.
Уходя, попробовала ещё раз извиниться. В этот раз — не играя и за всё. Магистр ничего на это не ответил и накинул рубашку. Понимая, что делать в его комнате мне больше нечего, аккуратно слезла с постели и потопала к двери.
— Агния, чуть не забыл, — устало окликнул меня Лазавей. — Алоис Ксержик, некромант, может оказаться вашим отцом. У вас энергетическая сетка крови совпадает. И, — он сделал выразительную паузу, — иногда следует помнить, что вам двадцать один год, а не три. Я хорошо отношусь ко всем студентам, но до известной степени. И рамки следует соблюдать, а то детские выходки могут поставить ребром вопрос об отчислении.
— Я уже поняла, — процедила сквозь зубы, злясь на своё любопытство и Юлианну, которая растравила воображение фантазиями о сладкой парочке. — Этого больше не повторится, магистр Лазавей. Я действительно сожалею и действительно поступила дурно.
Ответа не последовало.
Выйдя в коридор, встряхнулась и подбоченилась, в упор уставившись на странного типа. Невежливо поинтересовалась:
— Алоис Ксержик?
— Для вас, юная госпожа, магистр Ксержик. А что?
— А то, милостивый козёл, что никак не могу решить: плюнуть в рожу, или обозналась.
Я обычно вежлива с теми, кто вежлив со мной, но тут не сдержалась, вымещая злость и обиду на всю честную магическую компанию. Из-за него всё, это он дурные мысли в голову засунул. И если отец, то… Нет, не полезу с кулаками, но от радости не расплачусь. Прибавьте к этому извечное 'доброе' утро и близящиеся 'весёлые' дни…
Некромант замер в ступоре, а я решительно распахнула дверь в комнату магистра Тшольке. Странно, но она оказалась не заперта.