Её молочного цвета нежная кожа сейчас была неестественно красной, на некоторых местах остались следы от его зубов, были красноватые участки засосов, а большинство из них приобретало неестественный багровый цвет. Егору хватило секунды, чтобы понять: ему совершенно сорвало крышу. Его девочка не привыкла к этим грубым ласкам, он испугал её. Он сделал ей больно.
– Катюша, – тихо прошептал он, закрывая глаза, проводя носом по кромке её белоснежного простенького лифчика. – Прости меня, – его губы покрывали короткими сухими поцелуями кожу груди Кати, которая не была скрыта нижним бельём. – Я не знаю, что на меня нашло.
Пальчики девушки зарылись в его русые волосы, Катюша чуть улыбнулась, глядя на его макушку, на то, как он ласкал губами чувствительную кожу.
– Не извиняйся, просто будь осторожнее, хорошо? – девушка чуть наклонилась и поцеловала Егора в лоб, отчего Белов непроизвольно улыбнулся.
От этого он не стал её меньше хотеть. Просто теперь он боялся испугать эту хрупкую девочку. Теперь он желал не просто насладиться её телом, поддаваясь звериным порывам. Он хотел доставить удовольствие ей. Словно доказать, как, черт возьми, сильно она ему дорога.
– Предлагаю продолжить в спальне, неженка, – прошептал парень, чуть прижавшись к её губам, и снова отрываясь, чтобы иметь возможность спокойно дойти до кровати.
Когда девушка почувствовала прохладу простыней кожей своей спины, она чуть улыбнулась: теперь Егор немного переигрывал с осторожностью, что было совершенно на него не похоже. Но Катя могла поклясться: несмотря на то, что Белову приходилось себя сдерживать, он получал удовольствие, о чём говорила рассеянная улыбка, которая не сходила с его губ.
Улыбка Егора стала немного нахальнее, когда он стянул с ног Катюши джинсы и носочки: привычным, нагло исследующим взглядом он прошёлся по её ногам, вызывая такой естественный румянец на её щеках. Следом за ними с её тела был снят бюстгальтер.
Растягивать свои игры совсем не хотелось, потому что Катюша уже тяжело дышала, комкая простыни в кулачках, что говорило о её возбуждённом состоянии. О том, что грубая джинсовая ткань, которая неприятно тёрлась о стоящий колом член Егора, уже давно доставляла ему невыносимый дискомфорт, и говорить не стоит.
Белов чуть закусил нижнюю губу, отрывая взгляд от взволнованного личика Катюши: она дрожала от нетерпения, но совсем не хотела это показывать. Не хотела показывать даже Егору, какой в действительности маленькой развратницей была. Но он-то всё знал сам.
Кончиком указательного пальца парень провёл по плоти Котовой, скрытой хлопковыми голубыми трусиками, на которых и так уж было влажное пятнышко – доказательство желания Катюши. Его нехитрые манипуляции даже сквозь ткань заставили девушку протяжно застонать и задвигать бёдрами в нетерпении. Это было причиной ещё более широкой улыбки Егора, который уже принялся стягивать трусики с бёдер девушки.
– Егор, перестань издеваться, слышишь? Ты нужен мне, – словно маленький ребёнок, возмущалась Котова, продолжая смешно хмурить лоб. Вот только ноги она раздвигала и попой крутила совсем не по-детски.
Катя даже обрадовалась, когда он, наконец, прервал свои медленные ласки, которые доводили её до исступления: терпеть уже было невозможно, хотелось почувствовать его в себе как можно скорее. Словно дразня девчонку, Егор неторопливо стянул с себя футболку, затем джинсы и нижнее бельё, замечая, как завороженно и одновременно смущённо Катюша смотрит на его возбуждённый орган. Не желая медлить, он самостоятельно несколько раз провёл рукой по собственному члену, хрипло выдыхая сквозь зубы, размазывая по стволу естественную смазку, и снова вернулся на кровать к девушке, бёдра которой были так призывно распахнуты для него.
Как только Егор наклонился к девушке, оба вздрогнули: Егор от того, что почувствовал приятное наслаждения от соприкосновения кожи её бедра и собственного естества, а Катюша, потому что почувствовала прохладную грудь Белова нежной кожей своих сосков – это напрочь сносило крышу.
Девчонка вцепилась в его шею, вынуждая наклониться ещё ближе, но Егор отстранился.
– Белов, перестань! – неожиданно для самой себя закричала Катя, недовольная издевательствами парня. Она уже не хотела ничего, кроме чувства заполненности, которое Егор никак не мог ей дать. Словно назло. И смеялся сейчас он, видимо, тоже назло.
– Какие мы нетерпеливые, кто бы мог подумать, – низким голосом произнёс парень, дотрагиваясь губами места за ушком и снова отстраняясь. – Сегодня я хочу иметь тебя по-другому, Катюша. Хочу целовать твою шею и прижимать к себе крепко-крепко.
Не дожидаясь очередных возмущений Котовой, Егор перевернул малышку и уложил её на бок, сам же удобно устроился позади неё. Спина Катюши была плотно прижата к его груди, парень перекинул руку через талию девочки и медленно провёл ей по её груди.
– Я так соскучился по твоему запаху, котёнок, – прошептал парень, запечатлев короткий поцелуй на скуле девушке рядом с ухом. – Приподними ногу немного, хорошо? Я хоть и стараюсь держать себя в руках, но хочу войти в тебя не меньше, чем ты хочешь почувствовать меня внутри.
Катюша напряжённо всхлипнула, послушно приподнимая правую ножку, для удобства проникновения. Егор подхватил ногу девушки, сжимая внутреннюю сторону её бедра, и нетерпеливо вошёл в её лоно, одним упругим влажным толчком.
Белов глухо зарычал, когда услышал стон Кати: кажется, впервые, ему стало настолько хорошо не от проникновения в желанную девушку, а от стона её удовольствия. Она упивалась близостью с ним. И это сводило с ума ещё больше.
Егор начал двигаться в Кате осторожно, подложив левую руку ей под голову, чтобы иметь возможность зарываться пальцами в её волосы, или оттягивать за них её головку, получая тем самым доступ к шее. Вдоволь наигравшись с грудью Котовой, он переместил правую руку на клитор девушки, начиная стимулировать его круговыми движениями.
А ещё он шептал ей что-то ужасно пошлое на ухо, с улыбкой замечая, как подрагивает её тело в его руках. Она вторила бёдрами его движениям, пытаясь быть ещё ближе, наслаждаясь ощущениями от проникновений в новой позе.
И стонала, как маленькая шлюха, потому что Егор запрещал ей сдерживаться. Потому что ему нравилось слышать, насколько Кате хорошо от его ласк.
Девчонка была очень чувственной, потому от умелых движений Егора на её клиторе и горячих толчков она быстро достигла пика. Дыхание Катюши сбилось, она плотнее сжала бёдра и зажмуривалась, чувствуя, как Белов ускоряет фрикции, чтобы продлить её наслаждение.
Котова дрожала и совсем несдержанно хныкала, потому что не могла по-другому выразить вслух то, насколько ей хорошо.
Чувствуя, как плотно сжимаются стеночки её лона вокруг его члена, Егор не стал больше терпеть. Он ненавидел показывать девушкам, какое сильное удовольствие он получает во время оргазма. Но сейчас он кончал и стонал, как мальчишка. И ему не было стыдно. Закончив на её чуть покрасневшую ягодицу, неожиданно для себя парень улыбнулся.
Кажется даже во время нежного секса, не удержавшись, Егор позволил себе сделать пару-тройку сочных шлепков по попе малышки.
Катюша свалилась на живот, пытаясь отдышаться, не открывая глаз. Она почувствовала прикосновение влажной салфетки к своей коже: похоже, Егор решил заботливо убрать следы своего семени с её ягодицы. И Котова была ему благодарна, потому что идти в душ сейчас совершенно не хотелось.
Единственным желанием было просто полежать с ним рядышком хотя бы пару минут. Чтобы он обнимал и целовал волосы. Чтобы проводил носом по коже, обдавая её горячим дыханием, вызывая мурашки.
И сегодня её мечты были исполнены.
***
Белов открыл глаза, замечая, что за окном было совсем темно. Привычным движением руки он нащупал свой телефон на тумбочке: было уже восемь вечера.
А ещё Кати не было рядом, и вопрос о том, где она шлялась, волновал его гораздо сильнее, чем сильный жар, распространяющийся по всему телу. Горло неприятно саднило, и сердце билось чересчур быстро. Парень и сам не понимал, почему его так подкосило под вечер, ведь днём после школы всё было отлично.
Даже лучше, чем отлично. Ведь он занимался любовью с Катюшей.
Егор быстро нашёл её номер в списке контактов и улыбнулся, потому что малышка довольно быстро взяла трубку. Он боялся, что Катя проигнорирует его звонок.
– Котова, скажи мне, пожалуйста, какого хрена я не вижу тебя сейчас в своей постели? – промурлыкал в трубку Белов, плотнее закутываясь в одеяло. Странное ощущение снова заскользило по его позвоночнику: было до ужаса жарко, и одновременно хотелось согреться. Чёрт, похоже, действительно заболел.
– Ты уснул, а я пошла домой уроки делать. Потом мамочке помогла ужин приготовить, – обыденно проговорила девчонка, а Егор опять, как дурак, улыбался, потому что Катя на него не обижалась. И разговаривала с ним, как раньше. – Уже соскучился?
– Просто надеялся, что ты разбудишь меня, когда соберёшься слинять, – хмыкнул парень, не желая признавать очевидного. И так слишком много признаний для одного дня. – У меня просьба к тебе, Катюш. Можешь передать моей классной руководительнице, что я заболел?
– Снова решил прогуливать? А потом я должна буду тебе на контрольных SMS-ками помогать?
– Нет, Котова, я, правда, заболел. У меня температура, похоже.
На том конце провода повисла недолгая тишина, а потом Катюша сбросила вызов.
Безусловно, такое завершение разговора порядком взбесило Белова, но долго возмущаться ему не пришлось, потому что уже спустя пару минут входная дверь хлопнула и в комнату влетела Катюша, держа пакетик с лекарствами в руках.
– А это всё потому, что ты ходишь в кроссовках всю зиму! – с порога начала Котова, на что Егор скептически вздёрнул бровь.
– Они зимние, вообще-то, – запротестовал Белов, наблюдая, как Катюша приближается к нему вплотную и прижимается губами к его лбу. Её прохладные губы подарили ему такое острое, пусть и секундное наслаждение, что парень закрыл глаза и шумно выдохнул. Сейчас так хотелось чувствовать прохладу её губ или пальчиков разгорячённой кожей.
– Горячий какой, – нахмурилась девушка, доставая коробочки из пакета. – Зимние или нет – они короткие, а вы вечно носитесь друг за другом, как придурки пятилетние, да ещё и по всем сугробам! Я тебе что, мамочка, чтобы элементарные вещи объяснять?
– Мамочка меня такой фигнёй уже давно не задалбливает.
– Конечно, потому что она знает, что ты упрямый, как баран, – проворчала девушка.
– Может, хватит? Я тут умираю, вообще-то, – наигранно закатил глаза парень, откидываясь на подушку. Катюша улыбнулась и положила свою прохладную руку на щёку Егора, замечая, что он чуть ли не мурчит от удовольствия.
– Я просто за тебя волнуюсь, – и этот долгий взгляд синих глаз показался Белову таким голым, что он затаил дыхание. – Я сделаю тебе чай, хорошо? Отдохни пока.
Блондиночка ушла, прихватив со стола какую-то упаковку, а Егор продолжал всматриваться в закрытую за Катей дверь. Внутри него всё просто переворачивалось от ощущения дикого кайфа. Он и на минуту не мог представить, насколько это прекрасно, когда о тебе заботится девушка. Все эти куклы, с которыми он так любил коротать ночи, казались ему такими пустыми сейчас. Каждая из них велась на его внешность, на его разговоры. А лить в уши он умел отменно. С Катей он вёл себя, как последний мерзавец, но сейчас она стояла на кухне и делала ему горячий чай. Она заботилась о нём. Она любила его.
Это было восхитительно.
И парень не знал, стоит ли списывать это на жар, но сейчас он хотел разделить её чувства.
Да, он никогда не признавался в любви девушке, потому что ни одна из них не вызывала и сотой доли того, что он чувствовал к Кате. Они не были достойны. А Котова достойна даже большего, чем он сам. Егор был уверен.
Он пообещал себе, что обязательно попробует измениться ради неё. Не полностью, конечно, но постарается пойти на компромисс. Будет себя сдерживать, чтобы не обидеть ненароком. Будет заботиться о ней, и даже ухаживать. Чтобы она почувствовала себя нормальной девушкой. Потому что она достойна.
– Мне твоя мама звонила, кстати. Сказала, что не может до тебя дозвониться, – протянула Катюша, возвращаясь с кухни. – Они задержатся еще на пару дней в этой командировке, чтоб ты знал. Я не стала говорить, что ты заболел, чтобы они не волновались. Я ведь сама могу о тебе позаботиться, – Егор смотрел в её восторженные и одновременно взволнованные глаза и просто молчал. Потому что слов совершенно не было. – Чай пока не пей, надо температуру померить. Если большая, то я жаропонижающее принесла, и противовирусное – его обязательно нужно выпить. Тут даже капли в нос есть, и леденцы от боли в горле. У тебя ведь болит горло? А вот здесь таблетки от кашля, очень хорошие, кстати, мне всегда помогают, – Катюша оторвалась от тумбочки с лекарствами и перевела взгляд на Егора, понимая, что он ни на секунду не отрывал от неё глаз, пока она тараторила что-то вслух, как обычно. – Я опять слишком много болтаю, да?
Егор только отрицательно покачал головой и поманил девчонку к себе. Когда она устроила голову у него на груди, парень прикрыл глаза.
Горло болело, на самом деле.
Скорее всего, именно поэтому он не сказал, как много для него значит Катя.
Лишь произнес совсем тихим шёпотом:
– Спасибо, Катюш.
***
– Ну и сука же ты, Калинина, – каким-то разочарованно-отчаянным шёпотом произнёс Денис, вглядываясь в зелёные глаза девчонки. После вчерашнего им так и не удалось поговорить, потому что трубку она не брала, а заявиться к ней домой он не решился. – Какого хера ты веришь этому ублюдку, а не мне, а?
– Какой резон ему врать? – зло прошипела брюнетка, складывая руки на груди, ещё больше вжимаясь в стену: Денис снова стоял непозволительно близко, окутывая её своим умопомрачительным запахом, который сбивал с мысли. – Я бы на твоём месте, Коротин, лучше бы нашла в себе мужество признаться во всём. Оказывается, в шестнадцать ты был гораздо смелее.
Денис глухо зарычал сквозь зубы, несильно ударяя ладонью в стену, рядом с головой Калининой, вынуждая девчонку вздрогнуть. В школьном коридоре, к счастью, было мало учеников, потому и сцена осталась практически незамеченной.
– Не было. Никакого. Спора, – процедил шатен, отрываясь от девушки. – И я тебе это докажу, Аня. Но запомни: хуй ты после этого ко мне подойдёшь, ясно?
Коротин в излюбленной привычке сорвался с места, не дождавшись ответа брюнетки.
А Аня стояла, смаргивая подступавшие слёзы.
Странно. Ей казалось, что после этой ночи их уже не должно было остаться.
– Ань, всё в порядке? – голос справа заставил Калинину вздрогнуть от неожиданности, но этот голос принадлежал Катюше, потому девчонка сразу же успокоилась. – Почему Денис на тебя кричал? Вы поссорились?
Нижняя губа брюнетки предательски задрожала, и чтобы никто не увидел её раскрасневшееся лицо, девушка закрыла его ладонями, стараясь сдерживать всхлипы. Котова не стала ничего спрашивать, лишь отвела Аню в женский туалет, в котором, благо, никого не было.
Когда брюнетка поняла, что они остались наедине, её прорвало: несвязным потоком слов она объясняла, что ей удалось услышать вчера. Аня рассказала о разговорах с Денисом и за ночь промокшей насквозь подушке, не жалея эпитетов для описания порядочности Коротина.
У Кати не укладывалось всё это в голове. Ей не хотелось верить во всё это, ведь Денис был действительно замечательным парнем. Но и опровергнуть слова Ани она не могла. Слишком уж всё было очевидно. Так же очевидно, как и неправильно.
– Ань, тебе нужно успокоиться, уже урок скоро, – словив обвиняющий взгляд подруги, Катюша тут же осеклась. – Я всё понимаю, но я ведь совсем ничем не смогу здесь помочь. И я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с преподавателями, – малышка грустно выдохнула, опуская ресницы.
– Вот видишь, Катюш. Как и предполагалось. Что твой Егор, что мой Денис. Оба оказались конченными уродами, – гнусно выплюнула Калинина, озлобленно искажая лицо. – Им бы только трахаться и ломать людей. Ублюдки.
Катя опустила глаза и стала взволнованно теребить край своей юбки, размышляя, стоит ли говорить Калининой о примирении с Егором. Но судя по ещё сильнее озлобившемуся взгляду Ани, она и сама догадалась.