Она выхватывает конверт и быстро распаковывает. И хотя мои зрачки расширяются, я не успеваю это предотвратить. То, что лежит внутри не для глаз моей будущей свояченицы. На пол летят фотографии девушек. Блондинки и еще двух брюнеток.
Секретарша все быстро поднимает и тычет мне блондинкой в лицо.
— Вот это очень срочно. За эту прям очень-очень просили.
Запихиваю все в конверт, поворачиваюсь к Василисе. Да ладно, что я боюсь ее что ли? Да мы с ней в одном классе могли учиться. Василиса щурится.
— В кабинет мой отнеси, — рычу, толкая бумаги обратно.
Василиса Прекрасная краснеет, щеки покрываются румянцем, грудь и подбородок приподнимаются… Ну точно из русской народной сказки вылезла. Ощущаю себя полным идиотом, потому что прекрасно понимаю, что она подумала, но ничего объяснять не собираюсь. Не на того напала. Я конкурентов голыми руками раскидывал, чтобы бизнес сохранить, на бокс хожу дважды в неделю, проплываю хренову тучу километров в спортивном бассейне без остановки. Да я с парашютом прыгал два раза и на гору Монблан лазил, чтобы расписаться там, на самой вершине. Кто она вообще такая, чтобы я перед ней отчитывался?
Глава 8
Арсений
Возвращаюсь в свой кабинет, сажусь за стол, предварительно закрыв за собой дверь. Я не сказочный принц, знаю это и без будущей родственницы. Зарабатываю я, по сути, на болезни. Но если не я, то это будет делать кто-то другой.
Вспоминаю одну свою посетительницу. Худощавую блондинку с огромными серыми глазами и родинкой на щеке. В первый раз она вообще ничего не поняла. Но какие-то денеги выиграла. Выигрыш был смешной, но не прошло и двух дней, как она вернулась. Через пару недель ходила сюда каждый день. Сидела до утра. Ей почему-то не хотелось спать, хотя, по ее словам, она всегда была соней. А тут возвращалась домой под утро и не испытывала усталости. Выигрывала ли она? Скорее нет, чем да. Пока вдруг в один из дней не осознала, что прошло лето…
Мы иногда болтали, и из того лета она не помнила ничего, кроме работы и казино. Кажется, у нее был свой аудиторский бизнес с наемными работниками. Вполне себе успешная и зрелая дама. Материальных потерь тогда не было, мало разменивала и почти не употребляла в казино алкоголь. Даже не знала, что его здесь подают бесплатно.
Она совершенно не разбиралась в математике игры, но уже понимала, что не пойти в казино становилось очень трудно. Это как тот же клуб, только без оторванной молодежи. Здесь тихо, спокойно и респектабельно. В казино, как ей казалось, собирались приятные, образованные, милейшие люди. Это был ее шанс повеселиться, похихикать и пофлиртовать с мужчинами, выпить коньячку, и, по возможности, не проиграть свои деньги.
Так прошла зима. Она увеличила размен и ставки, вдруг поймав себя на том, что очень болезненно переносит проигрыши, после которых играет до последней копейки, чтобы отыграться. Азарт и мощный выброс адреналина в кровь заставляли ее идти играть вновь и вновь, чтобы прочувствовать это состояние. Но за него приходилось платить — реальными живыми деньгами, которые тонким ручейком перетекали из ее кармана в кассу моего казино.
То, что это болезнь не понимала до последнего. Она пыталась перестать ходить в казино, и бывало, что по две-три недели держалась, а потом все начиналось заново. На моих глазах, она стала играть на все более крупные суммы, потому что мелкие выигрыши ее не удовлетворяли. Как-то удавалось уходить или «при своих», или с мелким минусом. Наконец произошло то, что должно было произойти — она проиграла очень много. Она плакала, признавшись, что спустила прибыль бизнеса за два месяца, деньги клиентов и деньги на зарплату работникам. За одну ночь…
Это было страшно. Но у нее были сбережения и вложения! Она твердо решила отыграться. Даже я пытался ее остановить, потому что мы стали чем-то вроде друзей за это время. Но она сняла деньги с депозита, взяла кредит, одолжила у клиента и села за vip-стол. Невозможно поверить — она отыгралась… Вышла почти в ноль, восстановила активы и решила: все, завязала, хватит.
Но ее «хватит» реально хватило на две недели…
Дальше было поведение неадекватного человека. Она рассказывала, что могла приехать домой в четыре часа утра и, пользуясь тем, что муж и ребенок спят, забрать из дома все хозяйственные деньги, уехать с ними назад в мое казино. К этому времени она уже только проигрывала.
Муж искал ее, если находил, то уводил. Они скандалили, искали виноватых. Можно себе представить вполне красивую женщину бальзаковского возраста, которая готова была себе отказать в том, что для любой женщины является радостью? Шмотки, косметика, украшения, бытовая техника… Ничего не было нужно, нужны были деньги только на игру. Ведь в казино нет смокингов и бальных платьев, здесь не перед кем хвалиться свои внешним видом. Здесь никто никому не интересен, кроме одного фетиша — игры! У нас стриптизерша одно время крутилась на шесте, не поверите — всем было на нее наср*ть и мы уволили ее, за ненадобностью.
Вместе с проигрышами к моей знакомой пришел криз артериальной гипертензии и сердечный приступ. Самое ужасное: она не испугалась, а обрадовалась! Все это время суицидные мысли не оставляли ее, два раза она стояла на краю… Умереть ей казалось избавлением. Я помог ей, поставил запрет на посещение нашего заведения, договорился с владельцами других в игровой зоне. Больше я ее не видел.
Не замечаю, что уже несколько минут подряд туплю в стену. Отвлекаюсь на звонок Семенова, прошу принести мне новую информацию, а в это время в дверь стучат. Настойчиво так, без стеснения. Нечто долбит из коридора в резное полотно моего кабинета. Не сомневаюсь, что знаю, кто это. Если она продолжит в том же духе, то я окончательно сойду с ума. Будь она мужиком или хотя бы не моей будущей родственницей, я бы уже вышвырнул ее на улицу, позаботившись о том, чтобы задницей об асфальт она приложилась как следует. Но с единственным родным человеком моей крошки я не могу так поступить, она просто не простит мне. В открытую дверь врывается тёплый воздух, наполненный знакомым ароматом молочного шоколада.
— Итак, вы сутенер.
— Каскадер, — отвечаю равнодушно, словно отмахиваясь от дискуссии, которую считаю неважной и неуместной.
Мне бы поспать сейчас часов двенадцать, но моя будущая родственница решила до основания выесть мне мозг и выпить всю кровь. Вчера мы с Фифу смотрели «Жандарм в Нью-Йорке» с Луи де Фюнесом.
Я давно так много и долго не смеялся. Удивительно, что такая молодая девушка знает толк в хорошем кино. Она хихикала вместе со мной, положив голову на плечо. Потом мы занимались любовью почти до трех ночи, в общем, поспал я совсем мало. И меньше всего на свете я хочу сейчас ругаться с женщиной, что расхаживает по моему ковру, как по бульвару.
— Вы продаёте молоденьких девочек богачам?
— Ага, пучок по тридцать копеек. Две по цене одной и со скидкой семьдесят процентов по средам, — вздыхаю. — У нас ещё бывают акции на дни рождения, но только при предъявлении паспорта.
— Шутите?! — хмурится, затем резко идёт ко мне, опирается на стол, щурится и жует губы в паузах между словами, как бы раздумывая над каждым произнесённым звуком. — Вы не должны жениться на моей сестре.
Ненавижу себя за то, что мне нравятся очертания её тела, кофта, которая постоянно куда-то сползает и все оголяет, губы с розовым блеском и сладкий запах шоколадки. Они с Фифу невероятно похожи. Только этот устаревший вариант меня раздражает, заставляя нервничать.
— Начнём с того, что вы старый для моей сестры.
Вот так всегда и бывает, найдёшь себе идеальную женщину, а потом появляется тот, кому это не нравится.
— Вы, знаете ли, тоже не молодуха.
— А я тут причём? — вспыхивает. — Я к двадцатилеткам и не лезу.
Встаю и обхожу стол, начиная нападать.
— Кстати, а почему вы не замужем?
Её брови взлетают так высоко, что едва не достигают корней волос, которые готовы превратиться в змей и сожрать меня. Делаю шаг, потом ещё, она спотыкается об очередной горбыль ковра. Привыкай, девочка, у нас тут все ковры, как волны во время приливов и отливов лежат. Профессионалы кругом работают.
— Это не ваше дело!
— Конечно не моё, но часики-то тикают. Дети опять же. Может у кого-то просто несносный, отвратительный, невыносимый характер?
— Ты не офигел ли?
— Еще как офигел, — подхожу вплотную.
Так близко, что вижу, как от негодования у неё выступили синие прожилки на висках, устрашающе нависая, словно у как демона или черта.
— Идите и наконец займитесь своей жизнью, дорогая сестра.
— Да вы, да ты…
— Мужик, который устал от вашего общества, и почему-то мне кажется не первый и далеко не последний мужик.
Она топнула ногой и затрясла всеми частями тела, как будто её подключили к высоковольтным проводам.
— Вы мне не нравитесь.
— Взаимно, — широко улыбаюсь.
В этот момент начинает звонить телефон, я узнаю мелодию, которую поставил на Фифу и нежно улыбаюсь.
— Идите уже, мы с вашей сестрой собрались в бассейн.
— Анфиса в бассейн? — громко смеётся. — Она ненавидит запах хлорки и мочить волосы, а ещё слитные купальники и общие душевые. Вы, верно, спутали её с кем-то. С кем-то из своих девочек.
Вредная, склочная, если по-честному, то в ней ненависти больше, чем любви… Мне бы автомат.
— Это она предложила после того, как я рассказал, что обожаю плавать королём на скорость.
— Что она и голову будет опускать в воду?
— Ну, королём иначе не плавают.
Василиса усмехается, качая головой.
— Вы должны понимать, что она ещё ребёнок и пытается угодить вам. Она будет несчастна, потому что это все не для неё. Вы для неё что-то вроде погибшего отца. Одумайтесь.
— До свидания, Василиса Злющая, вам вызовут такси, — беру ее за плечи и крепко сдавливаю, я могу быть очень плохим, если меня разозлить.
— Ай…
— До свидания, — сжимаю до боли.
Не правы те, кто твердят о пользе смирения и покаяния, упуская единственную истину — на зло нужно отвечать злом, и только им, а ещё лучше — нападать первым. И пусть сегодняшнее свидание может плохо закончится, и от усталости, я, скорее всего, пойду ко дну, но пропустить приятный вечер с Фифу я не могу. Она моя девочка, у нас очень много общего.
Глава 9
Василиса
— Знаешь о чем я мечтаю? — откидываюсь на удобный диванчик и закрываю глаза. — Бросить все к чертям собачьим и уехать куда-то в лес, горы или на озеро. Поставить палатку, и чтобы не цивилизации, ни всех ваших этих гаджетов. Купаться в ледяном водопаде и загорать без купальника. Ветер колышет деревья, а самая главная музыка — это шелест волн и пенье птиц. Еда на костре, уха в котелке, сон под яркими звездами.
В кафе на набережной пахнет булочками с корицей и горячим какао. Мне здесь нравится.
— Ужас, заползёт кто-нибудь в попу, будешь знать, — поднимает сестра телефон, выбирая фон получше. — Шикарные курорты с чистыми, золотистыми пляжами, и коктейли, много-много коктейлей.
Расправляет она волосы, прикусывает губы, чтобы смотрелись ярче. Несколько раз меняет выражение лица, включает и выключает торшер над головой.
— Да и что тебе бросать, систер? У тебя даже парня нет. Работу свою скучную среди бумажек? Инфа-сотка.
Молодость и красота жестоки. Анфиса считает, что таким образом подталкивает меня к отношениям, мол, присмотрись к мужчинам вокруг, а на самом деле обижает. И когда наконец делает свое сэлфи, показывает мне.
— Красиво, — улыбаюсь.
А как же иначе, Анфиса всегда выходит красиво на фотографиях.
— Посмотрим, сколько лойсов наберёт.
Отламываю от пирожного кусочек и настороженно смотрю на сестру.
— Я так счастлива, Вась. Рядом с ним сердце замирает. Бьется так громко, как будто пробежала несколько километров. Не могу им надышаться. Это просто эпик! Полный восторг! Он такой пусичка и никаких пруфов не нужно.
С Арсением сестра разговаривает иначе, и я осторожно кладу руку на ее ладонь.
— Анфис, влюбленная девушка становится зависимой от того мужчины, в которого влюблена. Все приобретают особую важность. И… — делаю паузу, чтобы она не замкнулась и не замолчала. — Девушка изо всех сил пытается ему понравиться, тщательно выбирая слова и громко смеясь над его шутками.
Сестра фыркает, выдирая ладонь из моей руки.
— Выбирая такую тактику, девушка часто теряет свое «я». Рано или поздно мужчина это чувствует.
— Ты хочешь нас рассорить, потому что завидуешь? — нападает на меня сестра.
Ее жених заведует прокуренным притоном и, кажется, связан с проституцией. Есть чему позавидовать.
— Анфис, не стоит навязываться избраннику, даже если тебе очень нравится, что он богат. Покажи свои лучшие стороны, постарайтесь очаровать его и отпусти. Если именно ты, а не поддакивающая ему картинка, произведет на него впечатление, он обязательно вернется.
— Ты мне не мать!
Не знаю, что бы сделала мама на моем месте, может мне и вправду не стоит лезть в их отношения. Но от Арсения буквально веет опасностью, а я не могу отдать свою единственную сестру на съедение волку. Сестра ожидаемо обижается, хватает сумку и исчезает за дверью кафе, бросив на барную стойку несколько купюр. А я снова откидываюсь на диванчик. Беру в руки телефон и просматриваю ленту новостей. Несколько дорожных происшествий, паника вокруг нового вируса гриппа, дикие истории из мира звезд, но глаз цепляется за фото девушки, которая, судя по дате выхода статьи, пропала совсем недавно. У меня хорошая память на лица, да и фотография та же самая. Фото именно этой блондинки выпало из конверта Арсения. Мне становится нехорошо, немного подташнивает. Но додумать жуткую историю с расчлененкой я не успеваю, так как возле меня возникает мужчина.
Нет, не просто мужчина, а мой бывший.
— Могу я присесть за твой столик?
Я в недоумении оглядываюсь по сторонам. Оказывается, все столики в кафе и вправду заняты. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как мы с Виталиком расстались. У него новая возлюбленная, а возможно и не одна.
А я наслаждаюсь свободой, если можно это так назвать. И вдруг мы встречаемся в этом кафе. Глядя в знакомые серые глаза, я чувствую легкий трепет. Он улыбается. Нас по-прежнему тянет друг к другу. Знакомая история? Все потому, что не все умеют расставаться с прошлым раз и навсегда. А дальше я либо снова окунусь в эти отношения, которые вскоре оставят меня ни с чем, либо не смогу избавиться от мысли, что никого лучше я больше не встречу, и буду страдать.
С Виталиком мне было хорошо, он нежный, в меру мужественный и хорошо зарабатывает в своей фирме по монтажу и установке каминов, но встречаться с Виталиком невозможно, то есть для меня невозможно.
Он не предсказуем. Я никогда не знаю, где он и с кем, что планирует на завтра, и когда мы увидимся в следующий раз.
Виталик пересаживается на мой диванчик, начиная демонстрировать новые модели каминов. Он всегда так делает, показывая, как ему важно мое мнение.
Мне становится тепло. Я учу Анфису жизни, а сама таю, чувствуя легкое покалывание в кончиках пальцев. Да, рядом с моим бывшем я слабая.
Он что-то говорит, а я разглядываю его лицо. Несмотря на то, что возраст его приближается к сорока, он все так же хорош собой. Его темные волосы красиво контрастируют с серебристыми глазами и светлой кожей. Он сообщает, что так и не обзавелся семьей. Не нашел нужную женщину.
Я ничего не говорю, от его близости внизу живота скручивается приятное тепло, секса у меня не было черт знает сколько. А Виталик на меня влияет странным образом. Рядом с ним я всегда становлюсь дурочкой.