— Подонок, ненавижу! Чтобы ты сдох!
Но в подъезде по-прежнему тихо. Никому нет до нас дела, и теперь мне достаточно одной руки. Другой я крепко придавливаю ее к стене. Потому что она врет, она обманывает, обзывая меня, она не боится, ей ни капли не противно, иначе не была бы она сейчас настолько влажной. Она чувствует то же самое, что и я.
Перед глазами проносятся миллионы взглядов, сотни сказанных слов, алые щеки в тот самый первый раз, когда мы встретились. Я знаю, как ощущаются женщины, которые не хотят мужчину, они будто пустыня Сахара, о нет, здесь все иначе. Василиса рычит, царапается, но течет мне на руку.
Мозги отключаются полностью. Я хочу наказать ее, я мечтаю приручить строптивую дикую кошку, мне нужно сломить ее сопротивление, чтобы она поняла, что все, что она кричит — это пустые слова. Василиса мокрая, потому что именно я сжимаю ее в объятьях, пусть грубых и сильных. Непроизвольно отодвигаю трусики и делаю то, что сделал бы любой нормальный мужик на моем месте: утопаю в ее влажности, сразу двумя пальцами. Начинаю двигаться. При этом большим ласкаю маленький центр ее удовольствия.
Василиса бьется, как рыбка, выброшенная на берег. Повторяет «нет» сотню раз, но ее стенки сжимают меня, лицо покрывается румянцем. Она скрипит зубами, но остановить собственную реакцию на мою близость не может.
Я уже не держу ее. Просто наваливаюсь грудью и жестко трахаю пальцами. Член в штанах каменный, поправляю, чтобы не было так больно. Улыбаюсь как идиот, когда осознаю, что Василиса кончает. Чувственная девочка, горячая, реагирует как надо. В груди разливается теплое пламя, отчего-то мне хорошо, когда она пульсирует, вздрагивая, отчаянно прикусывает нижнюю губу.
Не могу сдержаться от еще одной глупости. Набрасываюсь на нее с поцелуями, запускаю язык в рот, сосу ее кончик, мну губы. Бл*дь, невероятное ощущение ее рта сносит крышу и в какой-то момент я хочу продолжить, задрать юбку повыше и повторить все то же самое, но погрузив головку в ее влажные складочки. Однако в следующую секунду дикая боль обжигает мой рот.
Василиса кусает меня за язык, толкает руками, кричит, называя последней сволочью, и я замечаю слезу, что катится по ее щеке.
— Ты жених моей сестры! — вопит, как оголтелая.
Я падаю на ступеньку. Как будто я этого не знаю. Реальность обрушивается многотонной плитой угрызений совести, возбуждение постепенно проходит, как и алкогольное опьянение. Я хлопаю себя по карманам в поисках пачки сигарет, сегодня конфисковал ее у одного из клиентов, который слишком часто курил в туалете.
— Что же ты со мной делаешь, дорогая родственница? Ведь бросил курить почти десять лет назад, — подношу ко рту зажигалку, делая глубокую затяжку, — а с тобой вот, второй раз пробирает.
Но говорю я это сам себе, потому что в подъезде уже никого, кроме меня нет.
Глава 19
Василиса
Меня переполняют чувства. Злость, негодование, стыд и… вожделение. Я ухожу под воду с головой и считаю до десяти, про себя, крепко зажмурившись. Если я утону сегодня в ванной — это будет самым лучшим выходом для всех.
Сестра, ведь даже не подруга. Это родной человек. Плохо вытворить нечто подобное с мужчиной подруги, а тут, сестра… Можно перестать дружить, прекратить общаться, выйти из общей компании, удалить номер телефона. Но мы с Анфисой — родственники, в нас течет одна кровь. Даже если свалить все на алкоголь, виновата всегда женщина. Я где-то дала ему повод думать, что со мной так можно.
Он… Самое ужасное, что мне не было противно. Какой там. Мне было так приятно, что я потеряла связь с реальностью. Я до такой степени хотела его, что готова была отдаться прямо там, в подъезде. Кричала, сопротивлялась, говорила одно, а чувствовала — другое, не в силах контролировать вулкан внутри. Остатки разума заставляли бить его, отталкивая, но все остальное тянулось к властному любовнику. Закрывая глаза, я и сейчас слышу его хриплые выдохи. До сих пор чувствую вкус его губ. Я могла укусить его сразу, но я позволила себе несколько секунд. Соленые, горячие, с привкусом алкоголя и чего-то очень мужского, что наполнило мою дурную голову целым ворохом шальных мыслей… Тело кричало от желания повторить.
Руки варвара, дикие, такие непривычные, почти болезненные рывки и движения. Ничего подобного не делал со мной ни один мужчина. А какой жар плескался в его глазах, когда я, как последняя шлюха, не смогла сдержать нахлынувшего на меня удовольствия.
Он такой сильный, бескомпромиссный и на ощупь будто каменный. Я пыталась отбиться, но вместо этого испытывала еще больше, извиваясь под ним. Рельефное тело, невозможно желанное и горячее, словно камень, обтянутый кожей. Я пыталась его сдвинуть, но это лишь усиливало трение между нами и огонь внутри. Острые скулы, четкая линия подбородка и животная страсть, от которой тело до сих пор сводит судорогой. Его жесткие губы чуть дрожали в усмешке, все то время, пока я старалась скрыть настоящие эмоции.
Сейчас смешно вспоминать собственные рассуждения о долгих ухаживаниях и цветах с подарками. Моя настоящая сущность вскрылась, как давно созревший фурункул. Все инстинкты неконтролируемым потоком полились наружу, стоило мощному мужскому телу прижать меня к стенке.
Что будет, когда они поженятся? Как я буду смотреть ей в глаза?
Приподнимаясь на руках, держусь за бортики ванной и кашляю, нахлебавшись воды. В теплой воде я лежу уже полночи.
Да, я хотела разлучить свою сестра и ее жениха, но не таким способом. Я считала и считаю, что они слишком разные. Но имею ли я право вываливать на нее эту жестокую правду?
Мы оба виноваты, мы обманули ее. Но как я могу сказать такое своей собственной сестре?
Арсений был пьян. Мы оба были не совсем в адекватном состоянии. Лучше забыть об этом и не лезть больше в их отношения. Пусть сестра совершает свои собственные ошибки, живет, как ей хочется, а я просто исчезну и никогда больше не появлюсь в их жизни, постараюсь минимизировать наше общение.
Я снова погружаюсь в воду, часть ее вместе с пеной стекает на пол. А ведь это еще не вся ужасная правда, которая сейчас, под водой, мелькает яркими картинками перед глазами, делая меня последней тварью на Земле. Арсений, — жених моей сестры. И теперь, когда я узнала его больше, он нравится мне своей твердостью, упрямством, силой, целеустремленностью, то, как он справляется с бизнесом, как жестко и бескомпромиссно решает вопросы. Мой бывший продавец каминов просто тюфяк рядом с ним. А еще гребаное потрясающее чувство юмора Арсения, от которого невозможно сдержать усмешку. Наше бесконечное соревнование в остроумии вполне можно было бы считать взаимной ненавистью, если бы оно мне не нравилось. И это, не беря в расчет историю с поиском людей. Благородная миссия, на которую способно очень мало богатых людей. Он обеспечен и с ним сестра будет как за каменной стеной. Пусть притворяется, пусть поддакивает. Она хочет замуж за владельца казино, так тому и быть. А эта нелепость, что случилась между нами, забудется. Тем более я уверена, что Арсений сам об этом жалеет. Мне давно стоило оставить их отношения в покое.
Я стану старшей сестрой, у которой нет права голоса, только право радоваться за успехи и счастье сестры.
Выкарабкавшись из ванной, я понимаю, что уже наступило утро. Сушу волосы, завязывая тугой хвост, наношу минимум косметики. Голова раскалывается. Спать не получается третью ночь подряд. Поэтому выпив таблетку, я натягиваю брючный костюм. Надо собрать себя в кучу и пойти на работу.
Составляя отчетные калькуляции себестоимости продукции нашей фабрики и выявляя источники образования потерь и непроизводительных расходов, я изо всех сил концентрируюсь на экране компьютера. Когда я выходила в туалет, Анфиса звонила мне, а я так и не нашла в себе силы перезвонить. Щелкая пальцами по клавишам, подготавливаю кое-какие предложения по предупреждению и усовершенствованию учета.
Лучше я буду думать о работе, чем о том, что случилось в подъезде ее дома.
— Тук, тук, тук!
Вздрагиваю, услышав знакомый голос за дверью. Истерично поправляю бумаги на столе, складываю папки, встаю, одергивая пиджак. Дожила, боюсь собственную сестру, которой попу в детстве подтирала и температуру мерила по ночам.
— Ты не подходила к телефону, и я решила приехать к тебе сама, — плюхается она на стул, раскидывая кучу свадебных журналов.
— Кофе будешь? — мечусь к кофейному аппарату, долго не могу справиться с ручками, тыркаю не те кнопки.
Да, на воре и шапка горит. Кое-как справляюсь с чашкой и наливаю пахучий напиток, аккуратно ставлю перед сестрой, та беззаботно листает журналы.
— Ну, Вась, ну камон. Я не люблю черный, сливочек добавь.
Ударившись об стол, иду к холодильнику в углу офиса, за перегородкой, набираю побольше кислорода и берусь за ручку, выуживая с полки синий треугольник сливок. Сердце замирает от страха, и постоянно мучает совесть.
— Слушай, я такое платье насмотрела, — разворачивает она передо мной страницы, наполненные пышными юбками и расшитыми корсетами. — Оно дизайнерское, французское, стоит просто нереальных денег, — она громко хохочет, а мне кажется, что меня знобит, как при температуре.
Она так счастлива, как я могу признаться в том, что произошло?
— Но у моего милого куча денег, думаю, для него это не составит проблемы, — машет она рукой, продолжая разглядывать журналы свадебных мод.
— Ты в порядке? — резко спрашивает, заставляя вздрогнуть.
Пальцы бегают по фарфору, и глоток терпкого напитка не лезет в горло.
— Одна моя знакомая, Лена из отдела продаж, она очень дружна с семейной парой, — произношу медленно, выдавливая по слову в минуту, — и вот недавно она случайно оказалась наедине с мужем своей подруги и между ними кое-что произошло…
— Отсосала ему что ли? — хохочет Анфиса, приподнимая журнал, тот раскладывается, и я вижу постер с девушкой в белых чулках и корсете.
— Н-е-е-ет! — вскрикиваю, качая головой, — конечно, нет, но кое-что, выходящее за рамки дружеских отношений.
— Понятно. Смотри, Арсений обожает гамать с моими сиськами в таком лифоне. Как думаешь, может взять что-то подобное на брачную ночь?
Резко отворачиваюсь, потому что отчего-то не хочу знать какие лифчики обожает Арсений. Нутро обжигает чем-то вроде ревности. И мне это совсем не нравится. Чашка дрожит в руках.
— Я думаю твоей Лене надо варюшку закрыть и сидеть тихонько. Если она расскажет, то потеряет подругу и будет крайняя, а если муж — ходок, то он все равно спалится, так пусть лучше на другой дуре.
— Д-а-а-а, — соглашаюсь, делая неудачный глоток и обжигаясь горячим кофе.
— А вообще она полная блэд, — добавляет сестра.
— Кто?
— Да бл*дь, кто.
— А, д-а-а-а, — снова соглашаюсь, кивая и пропихивая застрявший кофе в горло.
Глава 20
Арсений
Если ничего не делать, то можно сойти с ума. Заваливаю себя работой по самое горло. Гоняю «Пушкареву» по казино, строю охранников, повышаю цены в баре и штрафную трех постоянных посетителей. И это потому, что меня дико раздражает абсолютно все, что происходит вокруг.
Женится надо, если точно уверен, что готов подарить свои член и руку одной женщине. А самое забавное, что я был уверен. Совершенно уверен. Я был счастлив, пока на горизонте не появилась невыносимая сестра моей невесты. И все бы ничего, но то, что случилось между нами на той злосчастной вечеринке, говорит о том, что я ошибся.
А больше всего на свете я ненавижу ошибаться. Поэтому после работы, вот уже час, не останавливаясь, бегу на дорожке. Я хочу, чтобы у меня отвалились ноги, может тогда мой дебильный мозг займётся ими, а не будет прокручивать все, что случилось в подъезде. Каждый её стон, крик и самое важное — запах. Ощущения и нежность кожи, вкус губ…
Можно начать врать самому себе, что все это алкоголь и стечение обстоятельств. Что я просто добрый самаритянин, поэтому помог ей избавиться от слизняка Виталия. Но правда заключается в том, что сестра моей невесты меня будоражит, толкая в пропасть. И я не хрена не добрый.
Она меня злит, бесит и как-то странно восхищает, вперемешку с диким и очень острым возбуждением. Когда я вернулся домой, оставив Фифу спать в гостиной, я безбожно дрочил в душе, пытаясь избавиться от навязчивых звуков, скользящих внутри неё пальцев. Я сжимал твердый как камень ствол, водил по нему рукой, массировал головку, закрыв глаза и сжав зубы, представляя, что это делает Василиса, что я двигаюсь внутри неё, вбивая в стену подъезда. Спустил прям на плитку, как малолетний идиот, уткнулся лбом, тяжело дыша.
Но это не помогло. Она меня достала и скрутила в какой-то странный бараний рог. Каждое движение, очередное слово… Я жду её колкостей, меня они заводят, как не заводило ни одно забористое порно. С Анфисой все было иначе, все шло как по маслу: встретились, понравились, переспали. А сейчас я до ломоты в костях хочу бабу, которую мне ну никак нельзя трахать. И то, что я хочу её при наличии у меня невесты, делает меня, мягко говоря, подонком. Поэтому я бегу по беговой дорожке, усложняя себе задачу, то меняя скорость, то угол наклона. Но тело не обманешь, желания не засунешь в карман, а мозг не отключишь, как и влечение.
Она сестра моей невесты, как такое вообще могло случиться?
Когда мои ноги превращаются в желе, я покидаю спортзал, всерьез опасаясь, что мое сердце просто не выдержит такой нагрузки. Вернувшись домой, натягиваю майку и спортивные штаны, захожу в спальню, где перед зеркалом нарядившись в короткую кожаную юбку, крутится моя невеста.
— Что это ты в штанах и майке, раньше в трусах разгуливал? — смеется Анфиса, прокрашивая ресницы.
— Да подмерз что-то.
Вот она молодая красавица, бери не хочу, а я укладываюсь на кровать поверх одеяла, не думая о близости.
— Анфис, нам поговорить нужно, — меня мучает совесть.
Я не знаю, как рассказать ей, но и скрывать нет смысла. Это как-то неправильно.
— Потом, потом, все потом, — перебивает меня невеста. — Я так рада, что ты успел вернуться, — запрыгивает она на меня, усаживаясь бедрами на мертвенно-спокойное хозяйство. Ну все, приехали.
— Куда ты собралась? — натягиваю улыбку.
— Не я, а мы, собирайся, сегодня итальянские дизайнеры тусуются у нас в центре, нам обязательно нужно там засветиться. Мой агент сказал, что это сто процентный шанс. Это очень важно для моей карьеры.
Сказать ей сейчас, что хотел трахнуть другую и не трахнул только потому, что она отбилась вовремя? Тогда все ее планы полетят к черту. Громко выдыхаю. Наверное, для такого разговора никогда не будет подходящего времени, но вся эта модельная чушь так важна для нее, я не могу испортить еще и это.
— Я пробежал сто миллионов километров в казино и потом не меньше на беговой дорожке, я просто сдохну, если не посплю.
Анфиса задирает мою майку, царапает живот и целует пупок. А я вроде бы как-то и реагирую, но очень вяло. Отлично, скоро начну пить таблетки.
— Мой тигр старается для своей невестушки. Обожаю твое тело, особенно живот, — мурлычет Анфиса, ползая пальчиками по прессу.
— Ты точно уверена, что это безопасно?
Она спрыгивает и убегает, быстро натягивая сапоги и короткую шубку.
— Мы возьмем с девчонками такси, они уже ждут внизу, туда и обратно вызову по приложению и ехать будем втроем, не волнуйся.
Так хочется добавить: «Много не пей, доченька, папа будет переживать!».
А ведь раньше мы почти все вечера проводили дома, мне казалось ей нравиться смотреть со мной фильмы или тихо ужинать в ресторане. Но теперь же у нас модельная карьера.
Включаю телевизор, выбирая видеобокс, сейчас подберу себе отличную киношку для сна, чтобы вырубиться и хорошо выспаться к завтрашнему собранию. Но под моей задницей начинает что-то настойчиво вибрировать, я хмурюсь, потому что на столе в зале я отчетливо вижу свой мобильный.