— А в чем твоя сила? — сухо спросила она. — Подвергать невинных девушек опасности?
Напрягшись, он потер одну из своих татуировок.
— Я… Я управляю тьмой.
— Ой, да ладно, — пробормотала она, но затем вспомнила их поцелуй в клубе. Тогда тьма окутала их, скрывая от всех. Затем, уже в доме, тьма снова окутала их, защищая от любопытных глаз. Пока она находилась в той комнате, тьма снова сгустилась, мешая видеть.
Её внутренности скрутило. Боже. Шон говорил правду.
Хотя она и не просила ничего доказывать, он соблазнительно прошептал:
— Придите ко мне. — И тьма поднялась с земли за машиной и быстро поплыла к окнам, догоняя их.
Внезапно Габби ничего не смогла разглядеть. И судорожно вздохнула.
— Шон! — Они же попадут в аварию!
— Идите, — шепнул он.
Ей показалось, что она услышала стон разочарования, когда тени исчезли, позволяя снова видеть в окно дорогу.
— Ты можешь… ты просто… — У нее отвисла челюсть.
— Да. Сделал. И теперь, когда мы выяснили всё про мои способности, давай вернемся к тебе. Ещё девять детей было похищено и подвергнуто экспериментам.
— Ты сменил тему? Серьезно? — Она впервые встретила человека со сверхспособностями. Она хотела знать о нем все. Его дразнили в детстве? Преследовали и издевались? Когда он впервые узнал о своих способностях и как научился ими управлять? Что делал, когда поблизости не оказывалось тьмы? Могли ли остальные члены его семьи управлять тьмой?
— Позже я расскажу тебе о своей силе. Ты знала, что были похищены другие дети?
— Нет. Я никогда и никого не видела, кроме доктора. Никогда никого не слышала, кроме доктора. Так это твоя сила…
— Оперировавший тебя доктор освободил всех, — продолжал Шон, игнорируя её. — Мы не знаем почему. Номер один мы нашли сразу же, через некоторое время нашли двух других… — Его плечи поникли. — Все трое мертвы. Ужас и страх вызвал в их мозгу какую-то саморазрушительную реакцию.
— Они умерли? — От осознания сего факта, в груди Габби вспыхнул страх, она даже забыла, о чем хотела его расспросить. Если Шон говорил правду, а Габби верила, что так и есть, поскольку её собственные отрицательные эмоции всегда вызывали жуткую головную боль, то страх мог её убить.
Словно нарочно, она застонала от пульсирующей боли в висках.
— Остановись, — потребовал Шон.
— Остановиться? — прохрипела она сквозь внезапно образовавшийся в горле комок. Когда такие же, как она, погибли. Наверное, мучительной, ужасной смертью.
— Не думай о прошлом. Думай о будущем.
Но он сам расспрашивал её о прошлом. И…
— У меня вообще есть будущее?
Он бросил на Габби ещё один, настолько пристальный взгляд, что она вздрогнула.
— Будь уверена в этом, черт возьми. Оно включает в себя тебя, меня и кровать. Потом повторим ещё несколько раз. И кстати, куда подевалась та тихая, неразговорчивая болтушка, которую я знаю и люблю?
Ложь. Такой она ему нравилась больше. Зачем он задавал ей столько вопросов? Ради информации. Да. Помимо этого, она видела возбуждение в его глазах, которое вдруг передалось и ей. Шон. Обнаженный и в постели. С ней. Прикосновения, поцелуи. О да… поцелуи. И больше, чем на одну ночь. Она уверена, именно это означает его «повторим ещё несколько раз».
Связано ли его желание с миссией или с ней?
Проклятый здравый смысл не давал ей ни минуты передышки. Габби скользнула языком по зубам, возрастающий, искрящийся гнев постепенно вытеснял возбуждение и страх.
— Если ты целовал меня, только потому что они приказали, то…
— Остановись немедленно. Я поцеловал тебя только потому, что сам хотел. И, честно говоря, не должен был этого делать. Я просто ничего не мог с собой поделать.
Это несколько смягчило Габби. Она желала его больше, чем любого другого мужчину. Если бы он поцеловал её просто, чтобы завоевать доверие, она… она… всё ещё хотела его, поняла Габби. Черт его побери. Её влекло к нему. Несмотря на противоречия. В его глазах клубилась тьма, как доказательство его опасной сущности, но до сих пор он ни разу не причинил ей боль. Он был очень нежен. Защитил её.
Вздохнув, она осмотрелась. Огромный густой лес поредел, вокруг не было видно ни души, ни одной машины. Фонари вдоль дороги отбрасывали красивый золотистый свет. Следовало перестать думать о его поцелуях и своей страсти и сосредоточиться на ответах.
— Ты был там, когда эти двое напали и попытались убить меня, — пробормотала она.
— Да.
— Ты убил их?
— Нет. Только ранил. На самом деле мне нужно связаться с Роуэном и узнать, заговорили ли они.
Роуэн. Она должна была догадаться, что он тоже замешан в этом.
— Он ведь тоже агент?
Он отрывисто кивнул.
А она и не подозревала. Серьезно. Она настолько глупа?
— Ну, сейчас этот дурацкий любовный тест имеет смысл. Когда его спросили, что ему больше всего нравится в женщинах, он ответил, что уверенные женщины и прогулки под луной, а не большая грудь и сексуальное нижнее белье. Я должна была влюбиться в него?
Очередной кивок.
Боже. Эти мужики думают, что раз имеют яйца, отвезут её домой, познакомят с родителями, она и растает.
— Итак, каковы его способности?
— Очарование.
Она фыркнула. Да, она оказалась тупой идиоткой, но не совсем безмозглой.
— Ты не желаешь мне говорить правду о своем друге, прекрасно.
Шон только улыбнулся.
Какое разочарование для мужика.
— Ты ему доверяешь? Мог ли он…
— Я бы доверил ему свою жизнь.
Значит, и Габби должна доверить ему свою, но не уверена, что сможет сделать это. Она даже Шону не доверяла. Не полностью. Больше, чем следовало бы, да, но не полностью.
— Тогда зачем ты меня похитил? И себя, если уж на то пошло? Я уже спрашивала, но ты так и не ответил. — Да, она и сама догадалась, но хотела услышать, какую ложь он ещё придумает.
Он бросил на нее ещё один, на этот раз страстный взгляд.
— Я хотел побыть с тобой наедине.
Теперь она закатила глаза, не обращая внимания на бешеное биение пульса на шее.
— Хорошая попытка.
— Прекрасно. Это самый простой и быстрый способ завоевать твое доверие.
Он сказал правду. Вау. Как неожиданно и возбуждающе.
— Ты думал, я просто улыбнусь и поблагодарю тебя, когда узнаю, что ты врал и использовал меня?
— Да. Если ты не заметила, ложь — часть наших отношений.
Она не могла опровергнуть это, потому и не пыталась.
— Тогда почему «Роуз Бриар» хочет, чтобы я на них работала? И кто были те парни?
— Ты шутишь, да? С первым вопросом? Ты же в мгновение ока можешь украсть любую информацию. Что касаемо тех мужиков… как я уже говорил, они застрелили Билла, моего босса. Остальные, с оружием. — Он пожал плечами. — Я не знаю, но попытаюсь выяснить. С твоей помощью.
— А если я не хочу помогать? Какие у меня ещё варианты?
— Можешь жить прежней жизнью, но за тобой всегда кто-то будет следить, слишком многие знают, на что ты способна. Если ты когда-нибудь попытаешь кого-то убить, тебя сочтут опасной и уничтожат.
Замечательно. На этот раз он не врал. В его голосе слышалось слишком много страха.
Габби не знала, что делать. Она устала убегать, так устала, а то, что её нашли, — кажется, два разных агентства — означает, что все её побеги напрасны.
Она снова вздохнула:
— Мне жаль. Твоего босса.
— Спасибо. Он был хорошим человеком.
Между ними воцарилось молчание, и вскоре они доехали до цивилизации. Впереди показалась автозаправочная станция, несколько машин и два мотеля. Свой седан они припарковали перед ближайшим к дороге мотелем.
— Здесь мы проведем ночь? — Она взглянула на коричневый каменный дом, расположенный вокруг парковки.
— Нет. И да, мы снимем комнату. Но здесь мы позвоним и бросим машину. Заночуем в другом месте.
Шон выбросил свой мобильник, как только они выехали на шоссе, прямо под колеса встречного транспорта. В мобиле находился активированный GPS датчик, так что любой агент в «Роуз Бриар» мог его выследить. А Шон сейчас не знал, кому, кроме Роуэна, можно доверять, поэтому не хотел, чтобы эта информация была легкодоступна.
Как и обещал, Шон снял номер в придорожном мотеле. Габби присела на край кровати, пока он звонил Роуэну. Ответа не последовало, и это не похоже на агента. Дерьмо! Роуэн тоже в бегах? Ранен?
Шон оставил сообщение своему другу о случившемся с Биллом, что забрал Габби и что скоро перезвонит. Он ни на секунду не усомнился в преданности друга. Роуэн знал, где заперли Шона и Габби, черт возьми, Роуэн сам отвез Габби в тот дом, и окажись он предателем, мог бы легко убить её там.
Итак… кто это сделал?
Ученый, оперировавший Габби? Билл рассматривал такую возможность ещё до начала операции. Правительство? Но почему они не связались с «Роуз Бриар» напрямую? Они всегда так делали. Возможно, иностранное правительство?
Каким бы ни оказался ответ, это дерьмовая сделка.
— Хорошо. Пойдем, — сказал он, беря Габби за руку и помогая встать.
Она справилась с его признанием лучше, чем он ожидал. Шон полагал, что для человека, пережившего столько же дерьма, как и она, быть обманутой и использованной ничего не значит. И это его огорчало. Конечно, Шону не понравились подобные эмоции, и он постарался быстро их подавить. Не мог позволить себе оказаться эмоционально вовлеченным.
Шон призвал тени, приказав им скрыть их от посторонних глаз, и Габби безропотно последовала за ним в ночь. Они прошли несколько кварталов до другого мотеля. Шон не отпустил сгустившуюся вокруг них тьму, даже когда они вошли в мотель. Затем под покровом тьмы Шон украл ключ, и они направились в номер, так и не зарегистрировавшись.
Войдя в номер, Шон пристегнул ремень к дверной ручке. Если кто-то повернет её, то пряжка ремня загремит. Конечно, это не суперсовременная сигнализация, но и так сойдет. Его ресурсы ограниченны — до конспиративной квартиры пока не добраться, и не хочется вызывать подозрительность Габби — но и таскать Габби всю ночь за собой, не давая ей спать и заставляя нервничать, пока он будет искать всё необходимое, тоже не хотелось. По крайней мере, у него с собой имелось оружие. И наконец, Шон разогнал тьму.
— Что нам теперь делать? — спросила она, вздохнув и плюхнувшись на одну из кроватей.
Если бы он украл ключи от номера с большой двуспальной кроватью вместо двух раздельных, то мог бы предложить обнимашки. Обнимашки — код парня для секса.
— Сегодня мы отдохнем. А завтра начнем искать информацию.
— Вау. Замысловатый план, никогда бы не додумалась сама, — сухо отозвалась она, массируя затылок. — Только я хотела бы принять душ.
Его член мгновенно затвердел. Габби, обнаженная и влажная… о да.
— Хорошо. Принимай душ. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Обязательно. — Глядя куда угодно, только не на него, Габби встала.
Он последовал за ней в ванную. Габби попыталась захлопнуть дверь, ахнула и резко обернулась, когда та ударилась о его ботинок.
— Что ты делаешь? — спросила она, не в силах скрыть дрожь в голосе.
Не говоря ни слова, он заглянул в ванную. Увидел там достаточно большое окно, в которое Габби при желании могла бы легко пролезть. Он нахмурился. Зная её своенравие, Шон не доверял ей.
Он обернулся, задержал взгляд на её вздымающейся и опускающейся груди. Габби нервно скользнула языком по зубам. О да. Она собиралась сбежать. Шон охватил её всю взглядом. Губы, которые попробовал лишь однажды, но жаждал попробовать снова. Лицо, о котором мечтал неделями. Эти сладкие изгибы, грудь, которую ему не терпелось обхватить ладонями, соски, которые хотелось пососать.
Существовал только один способ сделать это. Он шагнул вперед. Ухмыльнулся.
Она отступила назад. Сглотнула.
— Я спрашиваю снова. Что ты делаешь?
— Похоже, я принимаю душ вместе с тобой, — сказал он.
Глава 6
Габби уставилась на Шона. Он стоял, прислонившись к дверям ванной, его зрачки расширились от возбуждения. Он пьянел от одной мысли быть с ней. Как всегда красив, с высеченным, словно из гранита, подбородком, широкими плечами. Только теперь длинный, толстый и жесткий член натянул его брюки в паху.
Несмотря ни на что, она желала его и с трудом перевела дыхание.
— Я всё ещё злюсь на тебя.
— Понимаю. — Он не сдвинулся с места.
— Я тебе не доверяю. — Он врал ей, планировал использовать и признался в этом лишь потому, что его планы пошли прахом.
— Знаю.
Она облизнулась:
— Когда отойду от шока от всего случившегося, то, вероятно, возненавижу тебя.
Он всё ещё не двигался.
— И это я знаю.
— Секс ничего не значит. Это ничего между нами не изменит.
— Да, но нам будет очень хорошо.
Звучит хорошо, слишком чертовски хорошо, чтобы сопротивляться.
— Хорошо, ладно. Мы поняли друг друга. Тогда давай снимай одежду.
Не желая видеть его реакцию на её слова, она развернулась и повернула краны, наполняя ванну водой. Затем сняла ботинки и носки. Неужели она действительно собирается сделать это? Встречаться с лжецом с сомнительными намерениями?
«Привет. Ты сама врушка с сомнительными намерениями».
Что-то шлепнулось на раковину. Оглянувшись, Габби увидела презерватив. Агент всегда готов. Затем услышала шорох одежды, шелест ткани, падающей на пол. И на этот раз развернулась с бешено колотящимся в груди сердцем. Шон оказался абсолютно, беззастенчиво обнажен.
Во-первых, его тело было загорелым, без каких-либо белых полос. Во-вторых, накачанные кубики пресса сужались к паху. В-третьих, его член оказался великолепным. Длинный и толстый, как она и предполагала, с влажной от предсемени головкой. По телу Габби прокатилась дрожь.
Да, она собиралась это сделать. Они не целовались с того вечера в клубе, и она отчаянно нуждалась в новых поцелуях. Но сейчас они не тонули в пучине страсти, так что она не сможет списать этот порыв на безумие. Должно быть, её гормоны взбунтовались. Но она всё равно собиралась сделать это. Всегда этого хотела.
Шон знал, кто она такая, на что она способна, и не убежал с криком. Как и она, он иной. И, о боже, помимо наслаждения, её охватила непреодолимое желание пустить всё на самотек, позабыть о мире хотя бы ненадолго в его сильных объятиях, крепких и безопасных.
— Ты передумала? — спросил он небрежно.
— Нет. Но тебе придется все сделать самому. — Она словно насмехалась не над ним, а над собой. — Ты мой должник.
— Не возражаю. — Ухмыляясь, он сократил между ними расстояние. — И беру свои слова обратно. Мне очень нравится Габби-болтушка. — Он обхватил пальцами край её футболки и приподнял. Она охотно подняла руки, и ткань скользнула вверх.
Он втянул воздух, пристально разглядывая ее татуировки.
Она сжала руки в кулаки, едва сдержавшись, чтобы не прикрыться. По её животу и спине были разбросаны разноцветные цветы, соединенные между собой лианами с листочками. Одни красивые, другие странно уродливые.
— Я позволяла молодым художникам практиковаться на мне, — пояснила она. — За деньги. — Это лучше, чем продавать собственное тело, одна татуировка кормила её целую неделю.
— Они мне нравятся, — хрипло пробормотал он.
Она с облегчением вздохнула — что странно, ибо его мнение о её теле не имело никакого значения — она провела кончиками пальцев по его татуировкам. Ей не нужно было спрашивать. Он просто сказал.
— Мой отец поставил эти метки, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Эти символы словно якорь. Я управляю тенями, втягиваю и окутываю свое тело тьмой, но иногда мне охота слиться с ними в единое целое. Татуировки мешают мне сделать это. Мешают теням полностью поглотить меня.
— Но почему на лице?
— Всегда заметная… необузданная магия. На тебе всё ещё слишком много одежды. — Он расстегнул пуговицу на её джинсах. Затем молнию. Стянул джинсы на пол. — Выйди из них.
Габби повиновалась, оставшись лишь в лифчике и трусиках. Простых и удобных, но черного цвета. Пар из душа окутывал тело, оставляя на коже капельки влаги.
— Ты великолепна, — пробормотал Шон и опустился на колени. Поцеловал Габби в пупок, скользнув горячим и влажным языком по покрывшейся мурашками коже. Проследил языком одну из лиан, обводя влажным кончиком каждый цветок и лепесток.