— Прикасаться к тебе. Я боюсь, что ты исчезнешь. — Мое сердце сжимается от боли, которую я слышу в его словах. Не хочу, чтобы он останавливался. Я могу сломаться, если он это сделает.
— Тогда не надо.
— Никогда больше. — Итан произносит эти слова, касаясь моей кожи, отчего по ней бегут мурашки. Хочется спросить, что он имеет в виду, но с моих губ срываются лишь стоны, когда он захватывает ртом мой сосок. Он втягивает в рот как можно больше моей груди, и я выгибаюсь, безмолвно умоляя взять еще. Он поднимает мою грудь, сводя ее вместе, облизывая и посасывая то один, то другой сосок.
Итан мучает меня, пока я не начинаю умолять его о большем, и тогда он перемещает свое большое тело вниз по моему. Он оставляет дорожку из поцелуев и влажный след, продвигаясь вниз.
— Ты такая чертовски мягкая и сладкая. — Уверена, что в сравнении с ним, всё мягкое.
Итан опускается, устраивая свои широкие плечи между моих бедер, заставляя еще шире развести ноги. Я смотрю вниз и вижу, что он смотрит на мою голую киску. Уверена, мои бедра покрывают следы того, что он совершил с ней в лимузине, но мне все равно.
— Тебе больно? — спрашивает он, отрывая взгляд от моей киски, чтобы посмотреть на меня.
— Немного.
Я уверена, что было бы больно, даже если бы не была до сегодняшнего вечера девственницей. Наши занятия любовью были быстрыми, и размер Итана наверняка заставил бы страдать кого угодно. Мое сердце сжимается от мысли о нем с кем-то еще. Он когда-нибудь заставлял других женщин испытывать эти болезненные ощущения? Я знаю, что он был девственником, когда мы виделись последний раз, но это было десять лет назад. Тогда он сказал, что бережет себя для меня, и что нет никакой необходимости торопить события. Он говорил, что у нас будет вечность вместе, но еще несколько часов назад я думала, что нашу вечность отняли.
Отбрасываю эти мысли, не желая думать об Итане с другими женщинами. Все это уже не имеет значения. Мы снова нашли друг друга, и я не позволю ничему испортить эту ночь. Буду лелеять каждое мгновение. Этого мне хватит на целую вечность.
Он пробегает своими большими пальцами по щели моей обнаженной киски, раздвигая губки и полностью обнажая клитор.
— Я собираюсь наверстать, Зайчонок. Ты так много раз заставила меня кончить в лимузине. Я не остановлюсь, пока твои оргазмы вдвое не превысят мои. Я доставлю тебе море удовольствия.
Прежде чем успеваю ответить, он прижимается ко мне ртом, всасывая губами клитор. Итан хватает меня за руку, переплетая наши пальцы, сцепляя их вместе, когда целует меня самым интимным образом. Он крепко сжимает мою руку, будто говорит, что поймал меня. Просто ощущая его руку в своей, когда он поклоняется моему телу, я переступаю через край. Выгибаю спину, когда оргазм пронзает мое тело, и кричу имя Итана, разбиваясь на миллион осколков.
Он продолжает ласкать меня во время оргазма и уже почти подводит еще к одному. Я дергаюсь, но он крепко держит меня, не показывая никаких признаков того, что когда-нибудь отпустит.
Я просыпаюсь от тепла, окружающего мое тело, и воспоминания о предыдущей ночи вспыхивают у меня в голове.
Итан.
Я лежу у него на груди, и он обнимает меня руками, удерживая на месте. Я не помню, как оказалась здесь. Последнее, что помню, — его интимные ласки у меня между ног. Понятия не имею, сколько оргазмов он подарил мне. Они все начали сливаться воедино, и я, должно быть, потеряла сознание от удовольствия.
Его грудь поднимается и опадает, поднимая и мое тело с каждым вдохом. Боже, я столько раз мечтала проснуться вот так. Я так долго гадала, где он может быть в этом мире. Но сегодня я знаю, где он. Подо мной.
Медленно высвободившись из его объятий, я смотрю на него сверху вниз, запоминая каждую деталь. Вчера вечером мы почти не разговаривали. Интересно, что будет дальше? Нужно так много сказать и наверстать так много лет.
Я чувствую, что знаю об Итане и все, и ничего.
Взглянув на часы, вижу, что уже два часа дня. Черт возьми. Как это произошло? Наклонившись, я нежно целую его твердые губы, и он бормочет: «Зайчонок». Он не просыпается, но произнесенное прозвище, которым он всегда меня называл, согревает сердце.
Я встаю с кровати и, открыв несколько ящиков с бельем, нахожу пару боксеров и футболку. Мне приходится миллион раз подвернуть боксеры, чтобы они оставались на моих бедрах, но это не имеет значения, потому что я все равно тону в его футболке.
Бросив последний взгляд на Итана, я тихо выхожу из комнаты, не желая будить его. Ненавижу, что мне нужно идти на работу, но у меня контракт, и мне не хочется испытывать на себе раздражение Чарльза, если опоздаю. Особенно после того как вчера вечером меня стащили со сцены. Невозможно представить, насколько он зол.
Я быстро звоню в казино «Змеиные глаза» и договариваюсь, чтобы меня забрала машина. У меня есть буквально пара секунд, чтобы написать Итану записку, и затем я ухожу. Выбегаю из казино так быстро, как только могу, стараясь успеть вовремя на следующее шоу.
Глава 6
Итан
Просыпаясь, я тянусь к Тиффани, но вскакиваю с кровати, когда нахожу холодные простыни.
— Зайчонок! — кричу я через всю комнату, и мой голос эхом отражается от голых стен. Я не слышу звуков в ванной, и в животе скручивается тошнотворное чувство. Должно быть, с ней что-то случилось.
Выскочив из кровати, я голый бегу по пентхаусу и ищу ее в каждой комнате. Когда прихожу на кухню, вижу на столе маленький листок бумаги и сразу хватаю его.
Опаздываю на работу, позже поболтаем.
Целую, Фокси
— Какого хрена? Позже поболтаем? Фокси? Как бы, блядь, не так. — Я комкаю записку, швыряю ее через всю кухню и несусь обратно в спальню. — Позже поболтаем, — насмешливо говорю я. Кажется, я не могу справиться с накатывающим на меня гневом. — Фокси. — Это имя на вкус словно грязь у меня во рту.
Я подхожу к шкафу, беру джинсы и надеваю черную футболку. Мои волосы до плеч в беспорядке, но я не утруждаю себя тем, чтобы сделать с ними что-то, когда одеваюсь. Надеваю обувь и беру ключи на выходе, чувствуя, как мой гнев растет все больше и больше. После всего, что мы пережили прошлой ночью, и после стольких лет разлуки, будь я проклят, если она просто ускользнет от меня.
Добравшись до входа в казино, бегу к своему «Ауди» и забираюсь внутрь. Когда включаю передачу и нажимаю на газ, я не думаю ни о чем, кроме того, чтобы как можно быстрее добраться до моего Зайчонка.
Подъехав к казино «Змеиные глаза», я оставляю ключи в машине и бросаю на швейцара жесткий взгляд.
— Я вернусь через секунду. Не трогай мою машину.
— Да, сэр, — бормочет он, когда я прохожу через вход.
— Тебе потребовалось слишком много времени.
Я слышу голос Чарльза и, обернувшись, вижу, что он стоит справа от входа. Мне хочется разорвать ему глотку, но я сделаю это позже. Сейчас мне нужна моя женщина.
— Где она?
— Вот-вот выйдет на сцену.
Вот-вот выйдет на сцену? Я, блядь, так не думаю. Хорошо, если она хочет продолжать танцевать, я просто выкуплю билеты на все ее шоу и буду сидеть в зале один на каждом из них.
Чарльз поднимает руку, и я замолкаю, хотя готов был разразиться тирадой.
— Я уже отменил шоу, но она об этом не знает. Подумал, может быть, ты захочешь увидеть ее в действии в последний раз.
— В последний раз? — спрашиваю я.
Он дерзко ухмыляется мне и склоняет голову набок.
— Я решил освободить ее от контракта. Ее дублерша сможет взять выступления на себя.
Я должен чувствовать себя виноватым, но ощущаю лишь облегчение. Не могу смириться с мыслью о том, что она каждый день выходит на сцену перед мужчинами, которые думают только о том, чтобы трахнуть женщину, которая принадлежит мне. Я слегка киваю и разжимаю кулаки.
— Спасибо.
— Я был на твоем месте. И знаю, каково это, когда та, кого ты хочешь, убегает от тебя.
Я делаю шаг в направлении театра, и Чарльз протягивает руку, чтобы остановить меня.
— Я попросил сказать ей, что шоу без зрителей, потому что не был уверен, что она приедет после того, что произошло прошлой ночью. Тиффани думает, что это просто репетиция. Она не увидит тебя из-за софитов. — Я киваю в знак благодарности, но прежде чем успеваю уйти, он улыбается мне. — Небольшой совет. В следующий раз используй веревку. Мне помогло.
Он отпускает мою руку, и я не могу не улыбнуться в ответ. А это неплохая идея. Если связать Тиффани, то это определенно удержит ее там, где я хочу.
Добравшись до пустого театра, я закрываю за собой дверь и спускаюсь к передним рядам. Сажусь посередине в паре рядов от сцены, чтобы лучше видеть. Через несколько мгновений ожидания занавес раздвигает, и на Тиффани падает свет прожектора.
Моя прекрасная женщина освещена и блистает на сцене, как богиня. Стразы на ее боди сверкают на свету и подчеркивают пышную фигуру в форме песочных часов. Я чертовски тверд, а она еще даже не пошевелилась. На ней туфли на высоченных каблуках, которые делают ее задницу еще более совершенной, и когда начинается музыка, она двигается в такт.
Поначалу музыка простая, только щелчки пальцев. Ритм перетекает в песню «Лихорадка» Пегги Ли, и мой член твердеет. Тиффани начинает медленно покачивать бедрами, а Пегги поет о том, как она нуждается в том, чтобы ее обнимали.
Тиффани перекидывает свои светлые волосы через плечо, смотрит в зал, а затем подмигивает. Я знаю, что она не может видеть меня, но кажется, будто она танцует только для меня. Наблюдая, как она двигается по сцене, чувствуя ее энергию, я потираю рукой свой обтянутый джинсами член. Помню, как она прижималась ко мне прошлой ночью. Тиффани — чистый секс на сцене, и я благодарю Бога, что Чарльз освободил ее от контракта. Я не смог бы стоять в стороне и позволить ей делать это для кого-то, кроме меня. Если она хочет продолжать танцевать, я построю ей гребаную сцену в нашем доме.
Она — самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел в своей жизни, и мне приходится прижать ладонь к груди, чтобы сердце не выскочило наружу. Потому что, черт возьми, моя женщина умеет двигаться.
Когда песня заканчивается, она подходит к краю сцены и склоняет голову. Прожектор гаснет, и я встаю, хлопая в ладоши и свистя так громко, как могла бы любая толпа из пятисот человек.
Тиффани вскидывает голову и смотрит мне в глаза, а затем оглядывается в замешательстве.
— Итан? Что ты здесь делаешь?
Я подбегаю, и с той же легкостью, как сделал это вчера, запрыгиваю на сцену. Только на этот раз, вместо того чтобы перекинуть Тиффани через плечо, я беру ее за руку и тащу за кулисы в гримерку. Ее нетрудно найти. Видел вчера, когда прорвался сюда. Я затягиваю Тиффани внутрь и запираю за нами дверь.
Оглядев комнату, я вижу десятки ваз с цветами, и мне хочется разозлиться, но нужно сосредоточиться.
— Нам нужно поговорить, Зайчонок.
Глава 7
Тиффани
Он пришел за мной.
Итан тянет меня к туалетному столику в гримерке и одним взмахом своих мощных рук отправляет на пол две вазы с розами и большую часть моей косметики. Не теряя ни секунды, он хватает перед моего костюма, легко срывая его с тела. Тонкий материал ничто против него.
Итан подталкивает меня к туалетному столику, и я упираюсь руками в стойку, когда он подходит ко мне сзади. Вижу, как он тянется к поясу, и слышу звук расстегиваемого ремня. Внезапно чувствую, как Итан толкается в меня членом сзади и медленно входит до самого основания. Как только оказывается полностью во мне, он наклоняется, прижимаясь к моей спине, его большое тело будто поглощает меня. Я смотрю в зеркало и вижу, как он впивается в меня напряженным взглядом своих темных глаз. От этого свирепого выражения на его лице у меня по спине пробегает холодок желания.
Одну руку Итан кладет поверх моей и сцепляет вместе наши пальцы. Другой рукой касается моего бедра, затем скользит к животу, где гладит меня.
Я пытаюсь прижаться к нему задницей, желая, чтобы он пошевелился, но Итан пригвоздил меня к месту, просто удерживая себя внутри меня. Я не могу пошевелиться даже на сантиметр, потому что он с такой легкость так крепко удерживает меня.
— Это не ты, и мне это, черт возьми, не нравится, Фокси. — Имя срывается с его языка с крайним отвращением. — Никто не знает тебя так, как я, Зайчонок. Может быть, мы и не виделись десять лет, но если ты испытываешься ко мне хотя бы десятую часть того, что я испытывал к тебе все эти годы, значит, мы никогда не были по-настоящему разлучены. Ты была со мной каждую секунду каждого дня.
Я просто киваю головой. Это все, что я могу сделать с тем узлом, что образуется у меня в горле. Итан всегда был со мной во всем, что я делала.
— Ты прячешься за своим гримом и костюмами, притворяясь кем-то другим, потому что, как и я, живешь в пустом доме, держа всех на расстоянии вытянутой руки. Мы оба должны были притворяться кем-то другим, потому что друг без друга мы не цельные. Люди, которыми мы действительно являемся, на самом деле не существуют, если мы не вместе.
Слезы катятся по моим щекам, когда мы смотрим друг на друга в зеркало, связанные самым интимным образом. Он прав. Понятия не имею, кто я без него, и меня не волнует, что это звучит так жалко. Я не хочу полагаться только на себя. Я хочу нуждаться в нем, и чтобы он нуждался во мне так же сильно.
Наклонившись, Итан нежно целует меня в шею.
— Не плачь, Зайчонок. У нас больше нет причин для слез. Я хочу провести остаток своей жизни, заставляя тебя улыбаться и давая тебе все, что ты когда-либо хотела. — Его голос полон такой уверенности, что я знаю, он сделает это для нас.
— Я так по тебе скучала. Клянусь, с каждым днем, когда я была вдали от тебя, моя любовь становилась все сильнее, а дыра внутри меня все больше, — выдыхаю я, пытаясь остановить слезы, потому что он прав. Мне не из-за чего плакать.
— А теперь я расскажу тебе, о чем мы мечтали. — Итан двигает рукой по моему животу, медленно поглаживая, когда начинает скользить во мне. — Наша собственная маленькая семья.
Моя киска сжимается вокруг его члена, и я теряю дар речи.
— Ты ведь не предохраняешься, правда, Зайчонок? Ты не защищена от меня, не так ли?
— Нет. Не было необходимости, — шепчу я. Он должен уже знать это после того, как ощутил барьер моей девственности прошлой ночью.
Я наблюдаю удовлетворение на его лице, как уголки губ приподнимаются в улыбке.
— Ты же знаешь, что я тоже ждал тебя, Зайчонок? Никогда в жизни не прикасался к другой женщине. Я принадлежу тебе с тех пор, как мы были детьми. С того самого момента, как впервые увидел тебя в том маленьком желтом сарафане в сердечко и в заляпанных грязью кроссовках.
— Ты помнишь. — Не могу поверить, что он помнит, как впервые увидел меня. Мы были так молоды, и это было так давно.
— Как, по-твоему, мне удалось прожить все эти годы? Я снова и снова прокручивал в голове каждый момент, когда мы были вместе. Просто воспоминание о тебе стоило того, чтобы жить.
— Я так сильно люблю тебя, Итан.
— Я тоже люблю тебя, Тиффани. Больше не убегай и не исчезай. Ты не будешь отходить от меня без моего ведома дальше, чем на метр. Ты никогда больше не расстанешься со мной. Я думал, что умер, когда проснулся сегодня утром, а тебя рядом не было. Я подумал, что, может быть, я окончательно сошел с ума от тоски по тебе и весь этот день мне почудился.
На краткий миг я вижу, как в его глазах мелькает страдание последних десяти лет.
— Я никогда не покину тебя, — обещаю я ему.
— На самом деле у тебя нет выбора. — Итан снова толкается в меня, его движения становятся быстрее. Рукой, которую держал на моем животе, он скользит вниз между ног, поглаживая клитор. От этого прикосновения я стону его имя, когда по моему телу распространяется удовольствие.