Сесть в машину сели, но адреса Мамонт не называл, о чём-то размышляя.
— А, да! На Красную Пресню шесть два. — отчеканил Мамонт, значительно хмурясь.
Машина тронулась под бешеный стук моего сердца. С двух сторон на меня давили две ситуации. С одной стороны, Мамонт и я с непонятностью нашего будущего, с другой стороны, волнение за Снежку. Всё не слава богу, ну почему так?! Никогда не бывает ничего нормально. Просто раз и хорошо, без всяких проблем. Вместо этого вечно какие-то проблемы и несчастья. Неужели, к счастью, по другому пути не пройти?!
От этих мыслей я почти уже ревела в голос, и ко мне обратился Мамонт.
— Дай-ка мне её. — попросил у меня котёнка протянув обе руки, хотя на Снежку хватило бы и половины одной.
Он аккуратно двумя руками прибрал малышку, и усадив к себе на колени бесцеремонно разинул ей пасть на секунду. Его тяжёлый вздох не предвещал никаких утешительных прогнозов. Я сразу поняла, что всё хреновей некуда.
— Что с ней? — хотела её забрать, но Мамонт не вернул, оставив её на коленях.
— Калицивироз с точностью девяносто девять процентов. — мрачно озвучил диагноз, бросив на меня виноватый взгляд.
— Ты же говорил, что она привита. — возмутилась, понятия не имея что это за болезнь и есть ли от неё прививки.
— Да, у неё все прививки есть, но такое бывает, иногда прививка не срабатывает. Возможно, вирус попал в организм до вакцинации.
— Какие шансы? Это хорошо лечится? — мне важно было знать, что Мамонт как тот самый Айболит излечит — исцелить моего такого долгожданного первого домашнего питомца.
Если нет, то это будет трагедия. Самая настоящая трагедия, а не эта нелепость что случилась у меня с Мамонтом в Давосе.
— Кошка крепкая, должна справиться. Я ей в этом помогу. Сейчас капельницу поставим, антибиотики. — Гриня подёргал её за шкурку, — А с хозяйкой-то повезло, вовремя внимание обратила. Даже обезвоживания нет. — решил подбодрить меня, но я была вообще не настроена на что-то подобное.
— Угу. Я её бросила больную получается. — почесала переносицу, чтобы сдержать слёзы, — Дай её мне. — запросила свою Снежку обратно.
— Не кутай только. У неё температура и так высокая. — предупредил Мамонт, возвращая мне кроху.
— Но…она же дрожит. — возмутилась, хотя перечить профессионалу глупо, наверное, только эмоции в очередной раз взяли верх.
— Пусть, это не страшно. Всё будет хорошо Кошка. — Мамонт врал, и это видно было по его встревоженному взгляду.
Мы долго ехали от моего дома до ветеринарной клиники «Друг». Час с лишним и ещё попали в пробку минут на двадцать. Я нервничала с каждой драгоценной минутой всё больше, ведь мы теряли драгоценное время. Но как только оказались в клинике сразу прошли в свободный кабинет. В другой ближайшей к дому нам бы пришлось ждать очереди, а тут Мамонт сам себе хозяин.
— Здравствуйте, Григорий Анатольевич. — поприветствовали его в клинике, как только мы зашли в помещение.
— Здравствуй, Мария. Мы в изолятор. Я ещё в отпуске. — уточнил он, уводя меня за собой.
Он катил сразу два чемодана, на моём лежали цветы. Я смотрела на качающиеся бутоны розовых розочек, стараясь отогнать от себя дурные мысли. Этакий розовый гипноз в действии или цветочный.
— Вот сюда проходи. — Мамонт открыл дверь в небольшое помещение без окон, с уже включенным тусклым светом.
Тут особенно сильно пахло чем-то резким лекарственным. Он быстро скинул куртку, надел смешной синий халат с рисунком в виде рыбных косточек, и закатав рукава на мощных руках, забрал у меня Снежку.
— Иди сюда звезда наша Кассиопея. — храбрился, плохо делая вид что всё хорошо.
— Она Снежка, я её переименовала. — вовремя осеклась, не уточнив для Мамонта, что сделала это после того, как он меня бросил.
Меньше всего мне хотелось обижаться на него и уж тем более обижать.
— Ладно. Снежку на стол. Присмотри за ней, я сейчас всё подготовлю. — он щёлкнул выключателем и небольшая комната теперь была наполнена не только резкими запахами лекарств, но и ярким светом.
Я встала у металлического стола. Неуютный цвет стали лишь добавлял холода, морозящего кожу и душу, да и сам стол был холодный. И место неуютное, если бы тут не было Мамонта, то совсем тоска. И Снежка стала дрожать более крупной дрожью, а у меня слёзы с глаз, из-за того, что я не могу ей облегчить страдания.
Мамонт тщательно мыл руки у маленькой раковины, потом растёр по ним какую-то прозрачную жидкость и наконец-то натянул чёрные перчатки. На его руках они растянулись максимально и стали серого цвета. При всей его тёмной рабочей одежде он по-прежнему оставался уютным.
Мамонт уютный, а вот стол нет, как и само место. Выходит, больницы для животных ничем не отличаются от человеческих. У них такая же неприятная атмосфера.
— Ты замёрзла. — сказал, не глядя на меня и отошёл к столу у стены, стал копаться в лотке со шприцами.
— Нет. — глупо было не сознаваться, что он прав, но соображала я туго.
— Ты вся в мурашках. — заметил он, а я не поняла как.
Я же так и стояла в куртке, накинутой на домашний костюм. Оглядевшись, поняла, что кофта, напоминающая ватное облако, задралась, неприлично оголив живот. А он весь был в крупных мурашках, гусиная кожа, как принято говорить. Торопливо поправилась, совсем не к месту и событиям, вспомнив, как плавилась в руках Мамонта. По жилам пробежался ток, а у меня Снежка болеет. Стыдно стало и я вновь покраснела.
— Что ты будешь делать? — поинтересовалась, желая всё знать.
— Сейчас температуру уточним, потом антибиотики, капельницу поставлю, наберём что нужно и домой поедем. Она заразная, тут её держать не лучший вариант, а я в отпуске ещё. Так что у Снежки персональный ветеринар. — говоря всё это, Мамонт ловко затолкал в кошку термометр.
Пушистенькая даже не пискнула, глазки не открыла. Совсем её было плохо, и я поняла кое-что важное.
— Если бы я не вернулась в Москву? — на почти незаданный вопрос Мамонт едва кивнул.
Она бы точно умерла, даже если бы тётя Катя приметила, что с кошкой что-то не так, она бы не стала её лечить. Мама тоже, а про папу и говорить нечего.
Мамонт лишь убедился, что у Снежки калицивироз, и воткнув в неё несколько уколов, поставил капельницу, показав, как держать малышку.
— Я отлучусь на минутку, а ты пока подумай что хочешь на ужин. Надо будет заехать в магазин, а то дома холодильник пустой. — сказал Гриня и вышел из помещения быстрей, чем до меня дошло.
Что он сейчас сказал! Он забирает меня к себе?! Догнать его и уточнить я не могла из-за Снежки и минутка в ощущениях растянулась в бесконечность.
Я отсчитывала каждую секунду, наблюдая за каплями в системе. Мамонт вернулся через пятьдесят две. Он уже переоделся и в руках нёс целый пакет всего для лечения Снежки в домашних условиях. Прошёл к столу у стены, накидал в шуршащий пакет шприцев, и взглянув на капельницу, решил, что Снежке хватит.
Все его действия были чёткими прям как в армии и на меня в этот момент, он, внимания, кажется, не обращал. Вот есть пушистый пациент и вокруг ничего не существует.
— Папа будет против. — заговорила я, начав без вопросов и долгих бесед, обсуждать мой скорый переезд.
— Что? — спросил Гриня, освободив лапку Снежки от иглы.
Бережно, но чётко. Даже если бы кошечки были силы, она наверняка не пискнула бы. Сейчас же Снежка походила на тряпочку, и у меня создалось впечатление, что ей стало ещё хуже от всех процедур.
— Ты хочешь меня забрать? Правильно я понимаю? — уточнила, мало ли, вдруг я ошиблась.
— Правильно, а папа почему против будет? Он тебя одну на курорт отправил и чётко дал понять, что нам деваться некуда. — удивился Мамонт, пакуя баллон с жидкостью для капельницы в пакет.
— Но жить с тобой и курорт, это разные вещи. — возразила я, как мне казалось логично.
— Ничего не разные. Заверни её, — Гриня протянул мне маленький плед, а сам подошёл к вешалке за курткой.
— Я с тобой не поеду. — заявила капризно и не веря собственному языку.
Что я несу? Не так давно рыдала думая, что всё кончено, а сейчас говорю, что не поеду? Совсем больная, что ли? Я же его люблю и других мужчин рядом с собой не представляю.
— Поедешь. Ждём машину. — строго ответил Мамонт, тут же мягко добавив, — Кошке нужно капельницу ставить, уколы. Каждые три часа. — посмотрел при этом на меня так, словно он меня пытает, заставляя ехать к нему, и ему за это стыдно.
— Хорошо. — согласилась из-за кошки, хотя не только из-за неё, — Но с папой моим сам будешь объясняться.
Мамонт уверенно кивнул. По-хорошему нам самим бы поговорить, расставив точки над i, но на руках у меня была едва дышащая Снежка. Совсем не тот момент для серьёзного разговора. Да и нужные слова совсем не шли, причём не только у меня, но и у Мамонта.
— Поговорю, можешь даже не сомневаться. — прозвучало запоздало, и довольно ехидненько.
Мы ещё минут десять молча стояли в разных углах комнатки в ожидании такси. Мамонт заговорил со мной, только когда сели в машину.
— Решила что на ужин? — спросил, не торопясь называть таксисту адрес.
— Мне всё равно. — пожала плечами, есть вовсе не хотелось.
Как, я, вообще, могу думать о еде и хотеть есть, когда Снежка находится на грани даже думать не хотелось чего.
— Тогда Некрасова восемь, с заездом в магазин. Там на углу дома Гастроном. — объяснил таксисту Мамонт, вновь сидя на переднем.
Эта машина была ещё более неудачной чем первая. Тут Мамонт коленками упирался в торпеду, и головой почти касалась потолка. Когда водитель тронулся Грине пришлось наклонить голову, чтобы не задевать потолок, если автомобиль подпрыгивал на лежачих полицейских и других неровностях.
Всё это время поездки я ему очень сочувствовала. Сама попробовала так посидеть. Ужасно неудобно. А Гриня ведь мог поехать на стоянку в аэропорт и забрать свою гормональную машину. Но тогда он бы подъехал к моему дому на несколько часов позже, и, возможно, мы бы даже не встретились. И Снежку лечил бы другой ветеринар и не факт, что он сделал бы всё как надо.
Когда остановились возле магазина, Мамонт еле выбрался из машины. Сразу стало понятно, что его гормональная машина ещё и необходимость чем выбор лишь за её внушительный вид. Его не было десять минут. Купив, всё, что считал нужным, он вернулся с небольшим пакетом продуктов и теперь уже с трудом втискивался обратно в салон.
Вот они какие трудности большого человека. Думая об этом, на минутку я отвлеклась от кошки, но она о себе напомнила. Неожиданно, плед, в который она была укутана стал горячим и влажным. Не передать словами, как я испугалась, решив с перепугу что это кровь. Но нет. Снежка попросту описалась. Причём прилично так и хорошо, что мы подъезжали к дому Мамонта.
Штаны мои тоже намокли, и пусть девочки объяснили мне что к чему, но теперь кошка туда же. Днём меня преследовала писающая девочка в лице беременной сестры, вечером за это взялась Снежка. Сказать вслух о проблеме при водителе я не решалась. Лучше парню не знать, что происходит в салоне его автомобиля, поэтому терпела и молчала. Надеялась на лучшее, что это не совсем плохо. Когда выбиралась из машины, кошку я запрятала под куртку, чтобы та, будучи мокрой, окончательно не замёрзла.
У Мамонта я уже была несколько раз. Один раз просто смотрели у него кино и ели карамельный попкорн с перерывами на сладкие в прямом смысле поцелуи, а другой раз он готовил для меня пиццу. Самую божественную пиццу на свете, из-за которой я чуть не проглотила язык. В его квартире, как и прежде витал аромат корицы и царил творческий беспорядок. Тут явно не хватало женской руки. Холостяцкая квартирка при этом была невероятно уютной и тёплой, как и её хозяин.
Гостиная стала одним целым с кухней и одновременно выполняла функции столовой и спортзала, да и гардеробной. На велотренажёре, стоящем в углу у входа, всегда висело несколько Мамонтячьих шмоток. Рубашка или халат, а сиротливый носок на сидении свидетельствовал о том, что этот тренажёр тут популярностью не пользуется.
Давно он там просто лежит, носок этот.
— Она описалась. — выудив из-за пазухи Снежку, спешно понесла её к раковине прямо тут на кухне.
— Когда? — хрипло поинтересовался Мамонт, побросав вещи, он мигом забрал у меня кошку.
— В такси, несколько минут назад. — призналась шёпотом.
Сердце замерло, дышалось с трудом и голос туда же, отказывался слушаться. Казалось, что это всё! Начало конца…
Сначала я не сдержала слёз, а когда Мамонт опустил безразличную к внешним раздражителям Снежку в миску с тёплой водой и вовсе заревела в голос. Наполовину кошечка лежала в воде, а мамонт придерживал ей голову и передние лапы на своей ладони.
— Там в пакете из ветеренарки пелёнки впитывающие. Принеси. — велел Мамонт, укутывая Снежку в кухонное полотенце после водных процедур.
Пока я копалась в пакете, одновременно утирая слёзы и сопли, Гриня приготовил для Снежки местечко в коробке из-под обуви.
— Она умирает да? — всхлипывая, протянула Мамонту пелёнки, с ужасом глядя на безразличную ко всему Снежку.
— Не стану врать тебе солнце, всё гадко и хреново, но мы поборемся. — честно признался Мамонт. — Пакет, наверное, весь неси, я ей ещё укол поставлю. — он забрал у меня пелёнки, а я вернулась в прихожую за пакетом, заодно на автомате захватила продукты и цветы.
Мне нужно было чем-то занять себя, чтобы не впасть в истерику, но готовить я не умела, так хоть поставить цветы в воду. Отдав пакет с лекарствами Мамонту, я встала у раковины. Помыла на автомате миску, в которой купали Снежку, ощущая при этом свои руки как чужие. А когда набирала в банку воду под цветы, не осознавая, что она мала для этого букета, сзади подошёл Мамонт. Крепко обхватил руками в плотное горячее кольцо, отчего хотелось только сдаться и расплакаться, признавшись тем самым в собственной слабости.
— Сейчас у неё кризис. Завтра либо-либо. — пробасил он, утыкаясь носом мне в макушку.
После этого я плакала, ревела в голос считая, что мир несправедлив по отношению ко мне и к этой ни в чём не виновной крошке. Ревела, но при этом была благодарна Мамонту за честность. За то, что рядом, за то, что сейчас на первом месте Снежка, а не наш разговор.
Глава 11
После того как нарыдалась до икоты в объятиях Мамонта, вспомнила, что так и не удосужилась позвонить маме. Время уже было ближе к ночи, а она наверняка не в курсе, что я не вернусь домой. Ну точно не в курсе, я же тёте Кате сказала… А что я ей сказала? — вот этого уже не помнила, но, когда я выходила из дома, я ещё не знала, что Гриня затребует моего переезда к нему.
— Дай свой телефон, пожалуйста. Я должна маму предупредить что домой не приеду. — отсутствие телефона меня нервировало, а новый купить и восстановить сим карту было некогда, я сомневалась, что завтра смогу этим заняться.
— А твой? — Мамон нехотя разжал свои руки, отпустив меня, — Ты говорила, что потеряла. — уточнил он, уходя в прихожую.
Телефон был у него в куртке.
— Да. Последний раз, где я его видела, это был поезд. — говорила с Гриней, а сама подошла к Снежке.
Мамонт уложил её на пелёночку и сверху прикрыл такой же, чтобы она скорей просохла. Вид у Снежки был замученный, а белоснежная шёрстка уже потеряла свой вид, но она мирно спала сейчас, это не могло не радовать. Раз так спит, значит, у неё хотя бы ничего не болит.
— Не мешай, пусть спит. Вот, держи. — протянул мне телефон, — Смотри не потеряй, Маша-растеряша. — как только взяла из его руки телефон, он загрёб своими ручищами коробку со Снежкой и понёс её куда-то.
Я могла лишь предполагать, что понёс в спальню, потому что не знала всей квартиры. Пароля на телефоне Мамонта не было, я набрала мамин телефон по памяти, радуясь, что помню его. Иначе пришлось бы звонить Андрею, чтобы он попросил Вику скинуть на телефон Мамонта мамин номер. Целая эпопея. Точно завтра схожу в офис и восстановлю симку, телефон куплю новый. Главное, чтобы Снежка поправилась, иначе не смогу выйти на улицу.