— Это овсяный блин с яйцом и сыром. — сказал Гриня, пододвинув ко мне горячую тарелку с чем-то непонятным и на вид не очень аппетитным, но приятным по запаху.
Не стала испытывать Мамонтячье терпение и говорить, что есть не хочу. Просто отпилила ребром вилки кусок побольше, насадила его на вилку и поднесла ко рту, за куском потянулись паутинки расплавленного сыра. Через секунду я уже мычала от удовольствия, настолько это было вкусно.
— Я готов смотреть на это вечно. — пояснил Мамонт свой взгляд на меня, когда я лишь одним кивком поинтересовалась, чего он на меня пялится и сам не соизволит поесть.
— На что? — вытянула салфетку из стопки, лежащей на столе, и утёрла лицо.
Может я изгваздалась как поросёнок и Мамонта это забавляет, я не знала.
— Как ты ешь еду, которую я приготовил, я готов смотреть на это вечно. — более внятно объяснился Мамонт.
— М. Я готовить, кстати, не умею. Тебе придётся меня всегда кормить. — на это Мамонт улыбнулся довольно и лишь сильней под столом сжал мои ноги своими.
Дальше доели всё молча, Мамонт включил телевизор и с интересом втыкал в новости, а я, съев вкуснейший блин, непохожий на блин, потягивала кофе из огромной кружки. Идиллия закончилась вместе с завтраком, именно тогда Мамонт пригласил на серьёзный разговор.
— Иди сюда Кошка. — он кивнул на диван.
— Посуду надо помыть. — внезапно проявила себя как истинную домохозяйку, собираясь действительно мыть посуду.
— Оставь. Я потом всё сгружу в посудомоечную машину. — он ещё раз кивнул на место рядом с собой и даже хлопнул по нему ручищей.
— Иду. — выдавила из себя я.
Ноги шли по направлению к дивану, но словно не мои это были ноги.
— И так. — начал Мамонт, когда я опустилась на диван значительно дальше, чем он мне показывал. — Ты потеряла телефон, я тебе на него скидывал кое-что. Успела посмотреть? — спросив это, он сам подсел ко мне ближе.
Настолько близко, что теперь я видела светлые кончики его чёрных ресниц.
— Нет. Я его в режим самолёта ввела. А что там? — примерно понимала, что Мамонт мог мне отправить, но решила уточнить.
— Там про то, что с тобой было, ты приняла это за нечто иное. Если бы ты не сбежала, я бы объяснил. — в его взгляде темнело напряжение, а я покрывалась красным цветом.
— Я уже всё выяснила сама. — наврала стремительно, не в силах обсуждать с Мамонтом такие моменты.
Они, конечно, касались теперь нас двоих и только с ним стоило это всё обсуждать, но я к этому была не готова.
— Это же хорошо, а не проблема. Невероятная удача, что мы так подходим друг другу. — заявил Мамонт.
Рукой он заправил прядь волос за моё ухо, и скользнул подушечками пальцев по линии подбородка. Поддавшись порыву, неожиданно для самой себя я потянулась к нему и забралась на колени. Мне было неловко смотреть Мамонту в глаза, но хотелось быть близкой настолько, насколько это было возможно. Взгляд глаза в глаза довольно интимный момент. Как и сесть на Мамонта сверху, но уткнувшись лицом в его шею, я избежала необходимости смотреть в эти янтарные глаза.
— Но ты хотел, чтобы мы расстались. Мы бы и расстались, так и не узнав этого. — от этой мысли в венах вместе с кровью нёсся страх.
Самый настоящий ужас от мыслей, что Мамонт достался бы какой-то рыжей Шпале, а я вышла бы замуж за того, кого мне папа выберет. Брр.
— Кошмар какой. Даже думать об этом не хочу. — хрипло выдохнул он, крепко, до сорванного дыхания, прижимая меня к себе.
Мне стало невероятно душно, до такой степени что воздух, проникающий в лёгкие, не делал ровным счётом ничего. Я вдыхала, но не дышала в этот момент. Чувства так нахлынули, что я словно под водой оказалась, а там кислорода нет.
— Мне душно. — отстранилась от Мамонта с трудом, он крепко держал и не хотел отпускать.
Но я никуда не собиралась. Только чуть отодвинувшись, сняла через голову жаркую толстовку, оставшись в майке с кружевным вырезом. Руки, спина и живот перестали гореть, я вдохнула полной грудью и стало легче находиться рядом с Мамонтом. Сидеть на нём, растекаясь как плохое желе.
— Тебе не будет противно, если такое будет иногда повторяться? — я почувствовала, как покраснела и даже видела по грудной клетке, что кожа моя стала цвета куропатковых глаз, и спешно добавила; — Я сомневаюсь, что могу это контролировать, но буду стараться. — честно призналась, уставившись на строчку Мамонтячьей майки.
Ровненький пунктир успокаивал нервы, дав возможность сердцу не биться чаще, чем оно на то способно.
— Я думал, что меня уже ничем нельзя удивить, но ты Кошка удивляешь меня уже не в первый раз и я уверен, что не в последний. И нет, мне не будет противно, если бы ты не сиганула с балкона, мы бы это повторили, и я был бы счастлив. — он говорил всё это быстро, хрипло, слова и их значения так ласкали душу, что я осмелилась посмотреть Мамонту в глаза.
Янтарь его взгляда потемнел от нежности, а кончики пальцев осторожно касались поясницы.
— Да? — выдохнув, переспросила, неожиданно понимая для себя, что ему-то всё понравилось.
Гриня взял пальцами меня за подбородок и стал намного ближе к губам.
— Да. — сказал за секунду до поцелуя.
Его колючая и одновременно мягкая борода, его мягкие губы и настойчивый язык одномоментно лишили меня способности размышлять. В голове было пусто, а вот душа была полна чувств, которым я отдавалась самозабвенно.
Сначала пропищал будильник, потом Мамонт отстранился, возвращая мою парящую под потолком тушку на землю.
— Ты моё сокровище. — хрипло произнёс, проводя большим пальцем по опухшим губам, лаская янтарным взглядом, — Но кошатинке надо антибиотик засандалить. — с этими словами, он скинул меня, обалдевшую, с себя на диван.
Вот и поговорили. Неплохо надо сказать, а я так переживала сдуру. Боялась этого разговора. Но после снова чувство полёта и счастья. Не абсолютного, потому что Снежка болеет, но всё же не трагедия. Осознав, что всё не так страшно, как казалось, на первый взгляд, я шла к Снежке и улыбалась как дурная.
Глава 12
Пока Мамонт мыл руки я, опередив его, ушла в спальню и убедилась в его правоте. Снежка мою импровизированную постель проигнорировала, ушла спать на пол в другой угол комнаты.
Она размеренно дышала, растянувшись вдоль паркетной доски, и я не стала её тревожить, в ожидании Мамонта. Сейчас он всё равно придёт и засандалит ей антибиотик, разбудив тем самым.
Просто стоять было скучно. Внимание моё привлекли шторы. За тканью антрацитового цвета оказалась такая же тюль. Тюль — это чисто женский принцип декорирования окна. В гостиной-кухне-столовой у Мамонта не то что тюли, даже штор не было нормальных. Только жалюзи. Белые обычные жалюзи, выполняющие одну лишь функцию. Не пропускать свет, скрывать происходящее в квартире от посторонних глаз и мужчинам этого достаточно. А тут, при детальном рассмотрении ещё обнаружилась занятная деталь. Прихват в виде шпильки и кольца из серебра. Дорогая вещица, и ни один мужик вроде мамонта такую не купит и на шторы не повесит.
— Так, кто тебе в спальне делал ремонт? — уточнила сразу, как только в комнату зашёл Мамонт со всеми принадлежностями для Снежкиного лечения.
Он на секунду замер у двери, потом хмурясь, сделал первый шаг.
— Бывшая делала. — как ножом по сердцу резанул, прямиком двигаясь к Снежке.
— Что так? — спросила, не подав вида, прихватывая тяжёлую ткань шторы, запустив тем самым утренний свет в комнату. Шпилька зашла в кольцо. — в последний раз, подумала я.
— Как? Что конкретно тебя интересует? Почему она бывшая? Или что? — мне вовсе не показалась, что Мамонт, нервничая всё это говорил, и я от этого начала ещё больше нервничать и злиться.
— Почему бывшая? — в принципе я хотела спросить, почему лишь спальня, но, собственно, и так ясно, потому что девушка стала бывшей и дальше просто не добралась.
— Она ушла к другому. — нехотя и со злостью в голосе произнёс Гриня.
Мне захотелось прекратить этот разговор. Я злюсь. Мамонт злится. Ничего хорошего из этого не выйдет. И как нельзя кстати вспомнились слова о том, что я теперь тут хозяйка, могу всё поменять.
— Не люблю серый цвет. Как насчёт кофе с молоком? — уже в уме начала накидывать, каким будет потолок и шторы, и даже была готова на смену полов.
Светлый паркет серого оттенка тоже мне не нравился и к кофе с молоком не подойдёт вовсе.
— Мне нравится. — взгляд Мамонта потеплел, — К твоим глазам. Почти как платье, только ремонт. — он ещё смотрел на меня чуть-чуть, согревая тёплыми янтарными глазами, но вскоре отвлёкся на Снежку.
Подождала, пока Снежка получит свою порцию лекарства и поинтересовалась у Грини;
— А можно мне не только ремонт, но и платьице? Два! А лучше три! — глаза загорелись в предвкушении шопинга.
Мамонт вроде не жмот, совсем не жмот и как папа не станет урезать мои «хочу». Я точно не знала, но надеялась на это. А он на мой вопрос хрипло рассмеялся, даже слёзы вытер в уголках глаз.
— Можно платье. — сняв перчатки, Мамонт побросал всё на тумбу и схватив меня, рухнул на кровать.
Он, лёг улыбаясь на спину, подложив под голову обе подушки, я уселась ему на живот. Прям любимое местечко моё. Нравится мне так на нём сидеть, теперь точно не слезу.
— Три платья? — одно платье покупать совсем как-то грустно, три повеселей будет.
— Да хоть десять! — хохотнул он, и пристроив на мои бёдра свои ручищи, заявил; — Только с шопингом пока проблема. — свернул голову в сторону Снежки, — Её одну сейчас надолго оставить нельзя.
— Так, мы потом, когда она поправится. Но ей нужен горшок, проще, наверное, тут в магазине всё купить. До меня далеко ехать.
— До тебя? — брови Мамонта приподнялись, лоб покрылся морщинами.
Я молча смотрела на него, не понимая, чего он от меня хочет и что его так возмутило.
— Ты хотела сказать до родителей. — уточнил серьёзно, — До тебя, если, то это тут. — он качнулся, так что я непроизвольно подпрыгнула на его рельефном прессе. — Некрасова восемь, пятый подъезд, квартира триста двадцать, третий этаж. Запомни. — мягко попросил, лаская мою тушку заинтересованным взглядом.
— Именно это я и хотела сказать. — наклонилась вперёд, затем скатилась к Мамонту под бок.
На его ручище можно было спокойно лежать и без подушки.
— Поваляемся немного. А потом, пока до капельницы время есть, съезжу машину заберу, и в магазин заеду куплю что нужно. Снежке корм нужен, попробую покормить вечером. Дома побудешь?
Я согласно кивнула, ощущение на самом деле было такое, что словно из дома не уезжала. Уютно, даже несмотря на ремонт спальни от бывшей Мамонта.
— Купить тебе что-нибудь? — спросил Гриня, тут же добавив, — Только не платьице, я в них разбираюсь как свинья в ананасах.
— Да нет. Ничего не нужно. — прижалась к Мамонту ближе, — У меня всё есть! — что нужно для счастья.
— Совсем-совсем ничего? — с грустью уточнил он.
Мамонт это сделал так, словно расстроился, что я ничего не хочу. Ему, очевидно, было бы приятно что-то купить для меня.
— Киндер сюрприз. Пожалуйста. — эти яйца папа мне до сих пор покупает, интересно перестанет ли, когда узнает, что я переехала из отчего дома.
— Это яйцо такое? — уточнил Гриня.
— Да. На кассе обычно продаётся. Только девчачий не бери. В них сюрпризы неинтересные. — предупредила Мамонта, утыкаясь в его трясущуюся от смеха грудь.
— Люблю тебя Кошка. — отсмеявшись, признался он, и добавил довольно, — Моя.
Я выбралась из своего укромного местечка, навалилась, обхватив руками Мамонтячью шею. Мне было его мало, хотелось, вообще, залезть внутрь него и это желание вовсе не пугало меня. Наоборот, словно окрыляло. Кровожадненькая я, прильнула губами к губам любимого Мамонта. Сначала долго и ответственно его целовала, а потом, отстранившись, призналась в ответ.
— Тоже люблю тебя Мамонт. Мой. — поцелуй контрольный перерос в многочасовое валянье на кровати в обнимку.
Даже задремали немного. До звонка будильника. Мамонт в итоге решил поставить Снежке капельницу. Только потом уже собрался и уехал за машиной и необходимыми покупками. Я осталась одна, с Грининым ноутбуком в обнимку, пристроив Снежку на кровать рядом с собой.
Включив технику, чтобы присмотреть дизайны спальни, и, вообще, квартиры, испытала невероятно приятное удивление. На главном экране красовалась наша с Мамонтом фотография. Я на ней была какая-то сонная и помятая, долго вспоминала, откуда, и когда её сделали. Благодаря фону лишь поняла, что это фото с нашего первого свидания. В тот день я его не ждала совсем, а он приехал, забрал, повёз развлекать покупками в зоомагазине.
Зависла на этой не самой удачной, но супермилой фотографии, позабыв про дизайны интерьеров. От неожиданной трели звонка я вздрогнула, потревожив Снежку. Пришлось спустить её на пол, она намеривалась спрыгнуть, но сил у неё на удачное приземление явно не было.
С мыслью, что это Мамонт вернулся, что-то позабыв, подбежала к двери и открыла, не посмотрев в глазок.
На меня смотрела жгучая брюнетка, дерзкая как спортивная машина. Что-то невнятно мыкнув, она оглядела меня с головы до ног.
— Вам кого? — поинтересовалась я, как только сканирование моей тушки завершилось.
— А Гриша? Он тут? — судя по всему, имелось в виду не переехал ли.
— Он в магазин за хлебом ушёл. Скоро придёт, проходите, подождите его. — любезно отступила в сторону, пропуская девушку в квартиру.
— Да я…Короче мне просто вещи забрать. Мимо ехала, смотрю свет горит, а Гриши вечно дома нет. — она резко зашагала по длинному коридору квартиры, до самого конца.
Там стоял комод, незваную гостью интересовал нижний ящик и всё его содержимое.
— Есть пакет ненужный? — голос у девушки был грубый, и, вообще, от неё пахло куревом, что никак не вязалось с Мамонтом.
— Да сейчас принесу. — прикрыв дверь, я пошла к шкафу на кухне, повезло с первого раза.
Чисто на интуитивном уровне открыла дверцу, за которой находился пакет с пакетами. Попёрла дерзкой сразу весь кулёк.
— Там ещё на шторках прихват серебряный. Ваш? — поинтересовалась, наблюдая, как в пакет летят ботинки и туфли на каблучищах.
Как Викуля бы сказала, лядские копыта. У неё тоже такие были, тщательно скрываемые от папы и всего две пары, одни туфлями, другие сапожками на прохладную погоду. А у этой целый арсенал, да и на ней были такие же.
— Мой. Неси, тоже заберу. — сказала она, глянув на меня с ухмылкой.
— Конечно, забирай, а то выброшу. Шторы снимать не будешь? — уже спросила из спальни.
— Не будешь. — послышалось за моей спиной.
Обстановка накалялась, мы обе поняли кто есть кто и уж если мой накал можно понять, то какого хрена эта коза фыркает на меня?! Сняла прихват, торопливо вернулась к проёму, в котором торчала голова брюнетки. Шпала была намного приятней этой козы, у той хоть макияж был человеческий, а не зомбячий с чёрной подводкой шириной в сантиметр.
— Вот. Возьми. — протянула ей
— Благодарю. — она, забирая вещицу, улыбнулась коварно, и идя к выходу с полным пакетом обуви, спросила. — Ну и как тебе, подруга? — её глаза от чего-то победно блеснули.
— Ты о чём? — я уже открыла дверь, чтобы гостья не задерживалась.
Хотела выпроводить её как можно скорей, даже несмотря на то, что до возвращения Мамонта приличный отрезок времени. Неприятная особа.
— Я про размерчик сама знаешь чего. — заливисто засмеялась, — Маловат. Как ты? Страдаешь, наверное? — она изобразила на своём лице вселенскую тоску.
Прям обнять и плакать! Как любит Викуля говорить.
— Я? — изобразила удивление, — Так у меня всё в порядке, видимо, это у тебя с жерловинкой что-то не то. Большевата. Подруга. — мило улыбнулась ей, подтолкнув ладонью за плечо к выходу. — Хорошего дня! — выкрикнула, прикрывая дверь.
Брр. Паучиха какая-то. И как Мамонт мог на неё позарится?! Странно что спальня не чёрная. Тряхнув головой, я вернулась к ноутбуку. Теперь уже точно отвлекаться не буду. Хочу скорей переделать комнату, после такого вот знакомства.