Моего ровного бездушного возлежания хватило лишь на несколько мощных ударов его пахом. Я не смогла отсутствовать в этой скачке, поняв, что меня ждёт очередной взрыв и полёт. Выпрямившись верхом, я и руки быстро нашла куда пристроить. Наши с Мамонтом пальцы переплелись крепко, взгляды всё же встретились, и я, боялась обидеть его отведя свой, хотя очень хотелось от стеснения.
Внутри всё сжалось до состояния взрыва вот-вот, я была готова, я ждала этого момента, перестав сдерживать стоны. И в один миг… мой… дебильный… организм… просто перестал меня слушаться и случилось самое ужасное, что могло случиться в принципе во время секса, а во время первого опыта так и вовсе трагедия. Такая трагедия, что, отлетая во второй раз, я нашла в себе силы спрыгнуть с Мамонта, хотя трясло меня похлеще, чем в первый.
Мнение Грини по поводу его малых размеров, вообще, ничто по сравнению с моим конфузом.
Я соскочила с кровати и заплетающимися, совершенно не слушающимися меня ногами ломанулась в ванную. Закрыла дверь на защёлку до того, как Гриня успел её дёрнуть на себя.
— Кошка открой, ну ты чего глупенькая? — он хрипло посмеивался, но ни его нежный голос, ни его смех не смогли бы заставить меня сделать это.
Я позорная сыкушка уселась на унитаз и пыталась завершить начатое, но писать больше не хотелось, только разреветься.
— Кошка-а-а. — Мамонт, протяжно зовя, скрёбся в дверь, а у меня смех сквозь слёзы, скорей всего истерический.
Аналогию я провела мгновенно. Словно кошка нассала на Мамонта как на тапки.
Я так и сидела на унитазе в состоянии близком к ступору. Лишь пялилась то на белую плитку, то на слабенькие розоватые подтёки на своих ногах. А за дверью так и топтался Мамонт, он уже ничего не говорил и даже не стучался, просто сопел там излишне громко, как бы сообщая мне о том, что не ушёл.
Так бы и молчали, если бы он снова не заговорил.
— Кошка выходи. — настойчиво потребовал, неожиданно громко стукнув в дверь, и я от этого подскочила.
— Нет! Уйди, пожалуйста. Я не выйду! Я хочу одна побыть. — попросила не так настойчиво на что получила отказ.
— Это совсем не то о чём ты подумала, выйди я тебе объясню, Кошка-а-а. — протянул хрипло, так нежно, что я расплакалась с новой силой с мыслями ну почему всё так а?!
Очень хотелось спрятаться от стыда в его объятиях крепких, но как я должна выйти к нему?! Я просто не представляла, как смотреть ему в глаза теперь. Такой позор.
— Миленький Мамонт, уйди, пожалуйста, я тебя очень прошу! Я не выйду пока ты тут стоишь. — просила я действительно очень.
Слёзно просила.
— Хорошо. Только я скоро вернусь и, чтоб без глупостей у меня! — крикнул из-за двери грозно, стукнув ладонью по двери.
Я, даже закивала соглашаясь, словно он меня тут видит через эту деревянную дверь. И он ушёл всё же, но не сразу. Ещё долго шумел в номере, сообщив перед уходом, что сходит за обедом и скоро вернётся.
А я да, я готова была к глупостям, потому что выйти к Мамонту даже через час я бы не смогла и уж тем более обедать с ним как ни в чём не бывало.
Гриня только лишь дверью хлопнул, а я уже вскочила с унитаза и забралась снова в душ. Я не хотела на него время тратить, но была вся липкая, следах крови и ещё всякого, хорошо хоть не воняло от меня… Со страха перепутала гель с шампунем и намылилась чудо-средством от секущихся кончиков волос, с тоской сменяя полубившийся запах кокоса на аромат чайного дерева.
Долго не была готова открыть дверь ванной комнаты, казалось, что Гриня стоит за дверью. Вдохнув, поглубже решилась всё-таки, и, щёлкнув замком, несмело шагнула в узкий коридорчик. В номере никого не было, я пришибленным, но всё же сайгаком ломанулась в спальню.
Сразу в глаза бросилась нехватка моего чемодана, наивный Мамонт решил, что меня кучка шмоток удержит?
Удержали бы, конечно, если бы он прихватил с собой все мои вещи. Но приготовленные джинсы и толстовка валялись на полу, свалившись с кровати вместе с покрывалом. Рядом я и трусы нашла. Сумочку и куртку с обувью Мамонт тоже не забрал, так что мои документы, телефон и карта с наличкой были при мне.
Собиралась я крайне быстро, но мне всё казалось, что я медлю и вот-вот явится Мамонт. Бросив последний взгляд на мокрую простынь, вновь покраснела, вспоминая свой позор, и, без всяких сомнений, бросилась к двери.
Возле неё меня ждал главный Мамантячий сюрприз.
— Очень смешно! — крикнула со злостью пнув, неподдающуюся, запертую Мамонтом дверь, я бросилась к балкону.
Ни первый этаж, но есть пожарная лестница как-никак и выбраться через балкон было проще простого. Зачем только Мамонт чемодан мой укатил за собой, если запер меня в номере?
Я распахнула дверь, щурясь от морозного ветра, ворвавшегося в помещение. Натянула перчатки, поправила сползающую на глаза шапку и молясь, чтоб мне хватило грации полезла по металлической лестнице вниз. Несколько гуляющих неподалёку парочек с удивлением пялились на меня, но молчали. Культура.
И только ступив ногами на твёрдую поверхность, я поняла, как меня сильно штормит, вот-вот и рухну в обморок. Собралась лишь за счёт того, что бумажку с моим маршрутом Мамонт тоже уволок. Я ничего не помнила, кроме того, что один самый главный билет на поезд у меня уже есть в электронном виде.
Под окном номера стоять опасно, необходимо было где-то спрятаться, чтобы уточнить номера поездов, а то со своим везением я точно уеду не туда. И я не нашла ничего лучше, чем забраться под горку на детской площадке неподалёку. Она была закрыта с двух сторон деревянными лестницами с прорезями, создав тем самым идеальное укрытие. Меня не видно, но я могла наблюдать за обстановкой.
Шторка в окне моего номера колыхалась, Мамонта на горизонте видно не было.
Сенсор в перчатках не слушался, пришлось стянуть одну из них зубами и пальцы мгновенно замёрзли. Кое-как открыла первую из ссылок на нужную мне станцию, и посмотрев номер поезда, чуть отдышалась. В окне моего номера всё ещё трепыхалась шторка из-за распахнутой балконной двери, а значит моя пропажа до сих пор не обнаружена.
Я совершенно не думала, как объяснять Мамонту свой побег. Главное было сбежать, вернуться домой и постараться забыть этот позорный момент хотя бы до такого состояния, чтобы я могла смотреть Грине в глаза. Сейчас я даже рядом бы находиться не смогла, он ведь что-то успокаивающие говорил, а я и не слушала, постоянно думая о том, что сделала.
А вдруг он теперь захочет меня бросить? — эта мысль вообще не добавила уверенности в том, что я творю глупость, только пинка поддала под зад и я шустрей понеслась в сторону станции.
Каких-то шестьсот пятьдесят метров, а давались мне с трудом. Боли хоть и не было во время, но сейчас стало дискомфортно не то слово. Я уже не могла быстро шагать, про бег вообще молчу, разве что Мамонт бы за мной гнался. Но он не гнался. Делая недолгие остановки для передышки, я добралась до станции Давос Платц вовремя. Успела купить билет и сесть на ближайший поезд.
Сделав скрины своего маршрута, я позвонила сестре, и взяв с неё слово, что никому не скажет, сообщила, когда и где меня встретить. Только потом ввела телефон в режим самолёта, посчитав, что имею на это полное право. Мамонт вон тоже учудил, хотя всё у него там прекрасно. Подумаешь, чуть меньше половины длинной сосиски, но чего он бегал я так и не поняла. Нормально у него всё! А вот у меня да… Беда-беда, огорчение.
Ещё через час пути и двух часов ожидания я пересела на другой поезд. Итак у меня было целых три пересадки и лишь на последнем четвёртом поезде я смогла добраться до Белорусского вокзала. Всё время пути, вспоминая тот позорный момент, и мне казалось, что я никогда не смогу встретиться с Мамонтом. Но я же его люблю, и что делать?
Глава 9
На пироне встретила Вика. Она переминалась с ноги на ногу и при моей трагедии не хватало только встречи с фразы;
— Давай быстрей, я так ссать хочу! Опять огурцов наелась, и ведь знала же, что пить потом захочу и в туалет! Но нет же! Ох уж эта беременность! Бежим в туалет! В машине расскажешь, что у тебя там стряслось. — Викуля схватила меня под руку и бегом потащила в сторону здания вокзала.
После эпопеи с туалетом на вокзале Вика потащила меня за руку на стоянку к машине.
— Ты так быстро ходишь, тебе разве так можно? Я за тобой не успеваю. — уже взвыла, в поезде, я, конечно, отлежалась за тридцать три часа в пути, но сил перебирать так ногами, чтобы угнаться за сестрой совершенно не было.
Всё это время что я провела в дороге я ничего не ела. Аппетит словно испарился, а один стакан горячего кофе чтобы согреться не в счёт.
— Я всегда так хожу, а если ты начнёшь считать, что беременность — это болезнь, я тебя сейчас отцу сдам! — отрезала Вика и резко остановилась с такой растерянностью на лице, что я тоже растерялась за компанию.
— Что случилось?
— Забыла… — прикусив губу, протянула Вика, оглядываясь по сторонам.
— Кого? Или что? — я тоже начала смотреть по сторонам, пытаясь самостоятельно понять, что она ищет.
— Понимаешь, я когда сюда подъехала, тоже так в туалет хотелось… — опят!
Я чуть не взвыла и готова была бы сбежать от своей сестры, но кроме неё мне помогать было некому, даже если ей не рассказывать о моей трагедии.
— И что? Ты будешь говорить? Или мне пытки начать придумывать?
— Я не помню, где машину оставила. — озвучила наконец сестрица.
— И как это тебя Андрюша из дома выпускать не боится? — удивилась.
Так ведь и дорогу домой можно забыть.
— Так он боится. — произнесла так тяжко, что явно это проблема, — Вон она! — радостно взвизгнув, сестра потащила меня к машинке своей.
Повезло, что она красненькая и её проще было высмотреть на большой парковке.
Через два часа пути и минимум десять остановок я предложило Викуле поносить памперс, понимая, что не смогу уже ей рассказать, что случилось.
— Я посмеюсь над тобой, когда ты рожать пойдёшь. Мамонт особь крупная, детишки тоже будут большие. Тебя порвёт! — глумливо смеясь, подытожила сестрица.
— Какие детишки? Я такого натворила… — спрятав лицо в ладонях, не сдержала слёз.
Смех смехом, но я даже телефон включить не могла, чтобы узнать, что Мамонт обо мне думает. Как с ним разговаривать даже через телефон?!
— Давай до дома доберёмся, и ты мне там спокойно всё расскажешь.
Викуля погладила меня по плечу и сунула петушка на палочке.
— Спасибо. — хоть отвлекусь, утёрла слёзы и стала разворачивать леденец. — А дома у тебя Андрей, я не смогу там всё рассказать, вдруг он подслушает, и всё Мамонту донесёт. — слабенько я запротестовала, отгрызая петуху хвост.
Под хруст карамели в салоне Вика уверила, что Бычка дома нет, он на работе. И вроде бы всё наладилось, но по пути сестра подобрала Ленку. Нашу двоюродную сестрицу, которую хлебом не корми, дай постебать кого.
— Зачем ты это сделала? — шикнула на Вику, когда были уже у неё дома и Лена не слышала, так как понесла пакеты с продуктами на кухню.
— Одна голова хорошо, а две лучше. Должны же мы как-то тебе помочь, на меня особо не рассчитывай, я беременна, у мои мозги плохо варят нынче.
— Ага, вторая голова стебущая, а не помогающая. Слушай, ловко ты устроилась. — почесала сестру за аккуратный только-только намечающийся животик.
— В смысле? — Вика выпучила свои голубые глазки, а в интонации голоса был слышен наезд.
— Очень удобно списывать всё на беременность. Мне бы так. — ляпнула я, не подумав, а Викулька надулась обиженно.
С кухни послышался Ленкин вопль.
— Идите жрать! Пожалуйста! — орала она во всё горло.
Это мы ещё не дошли до неё, я ещё ничего не рассказала, а она уже нас стебёт. Викуля прикинулась валенком, и довольная засеменила в сторону кухни. Я пошла за ней, не в прихожей же одной тусоваться. Но стоило зайти на кухню, а там стулья. Те самые, которые мы с Мамонтом в первый день нашего знакомства собирали.
— А чего стойку убрали? — спросила с грустью, вместо стойки за которой мы с Мамонтом готовили стоял стол, за которым ужинали.
Тоже неплохо, но стойку было жалко. Прикольная вещица. Стильная.
— Фу! — фыркнула Вика, это и был весь её ответ, — Вы как хотите, но у меня свои плюшки. — с презрением взглянув на накрытый Ленкой стол, она открыла холодильник и достала из него банку с огурцами.
Огромную трёхлитровую банку.
— Ты прям классическая беременная. Солёные огурцы. — Ленка растянула улыбку и спросила, — Мел тоже грызёшь? А краску с ацетоном нюхаешь?
— Молчи-молчи! А то сейчас ей стрельнёт, и мы побежим искать краску с мелом! — подхватила я, но Вике было по одному месту.
Она со знанием дела откупорила огуречную банку наполняя кухню пряным ароматом чеснока, чёрного перца, уксуса и укропа. Вытряхнула примерно половину содержимого в большую миску вместе с рассолом. Удобно устроившись на стуле с пледом, и насадив на вилку самый большой огурец, она с подлинным удовольствием и хрустом откусила зелёный овощ.
— Рассказывай. — потребовала, удовлетворённо вздохнула и закинула ноги на рядом стоящий табурет.
— Точно! — встрепенулась двоюродная сестрица, — Мы же по твою душеньку тут собрались. — она довольно улыбнулась и тоже устроилась за столом поудобней, предварительно щёлкнув кнопкой чайника.
— Учтите, начнёте ржать, я обижусь и уйду и общаться с вами не буду. — предупредила со всей серьёзностью, садясь за стол.
Ага-ага. — такие лица были у моих сестёр, но я-то знала их, и знала, что меня сейчас ждёт. Сама такая же.
Сначала я дождалась пока вскипит вода, и Ленка нальёт чайку и лишь потом начала свой рассказ под Викино недовольное «не томи».
— В общем, мы тут с Мамонтом расставались. Ещё до твоей свадьбы Вика. — уточнила, ведь она не в курсе.
— Да? — голубые глаза сестры округлились, а Ленка недовольно засопела.
Её то, вообще, никто не посвятил в то, что у меня Мамонт появился. Ленка его и видела лишь на свадьбе и, кажется, даже не поняла, что мы вместе. Сидели мы с Мамонтом за праздничным столом рядом просто как случайные соседи.
— Да, он меня бросил на следующий день после того ужина, когда родители Андрея у нас были. — я подняла кружку с чаем и тут же поставила обратно.
Руки дрожали до такой степени что я рисковала обжечь себя и зацепить рядом сидящую Ленку.
— Мамонт — это тот здоровый, который на тебя всю свадьбу пялился? — спросила Лена всё ещё хмурясь.
— Он? Пялился? — удивилась уже я, по-моему, он только что и делал, так это не замечал меня.
— Да, смотрел, как ты обжираешься, чё испугался, что не прокормит? — захохотала двоюродная сестрица.
Тяжко вздохнув, бросила неодобрительный взгляд на Викулю, но она точила очередной огурец с таким видом, что предъявлять ей претензии было бессмысленно.
— Нет Лена. Бросил он меня до этого и по другой причине. — мрачно произнесла, не представляя, как сейчас, им про кухню маленькую рассказывать и про мои позорные делишки в самый кульминационный момент.
— Так что за причина? Ты будешь рассказывать или нам пытки придумать? — поинтересовалась Викуля, выискивая в миске очередную огуречную жертву.
— Крысу бы тебе под майку! — захохотав, вспомнила Ленка свои проделки из детства.
Как они с Викой держали меня и запихивали под одежду двух домашних крыс, зная, до какой трясучки я их боюсь. От воспоминаний меня передёрнуло, и я покрылась мурашками.
— Кто меня держать будет? Вике нельзя, она может пострадать. — резонно заметила я, оттягивая момент признания в своих бедах.
— Я справлюсь, жаль только крысы нет. — парировала Лена.
— Да чтоб вас! — Викуленька озверела и стукнула кулаком по столу.
Вся посуда подпрыгнула на миллиметры и вернулась на места громко звякнув.
— Ты рассказывать будешь или нет?! — взывала она, потеряв всякое терпение.
— Да буду! Буду! Всё. Рассказываю. — вдохнула глубоко и уже хотела начать, но бушевавшая секунду назад сестра перебила.
— Подожди. Мне пописать надо. Я сейчас. — Вика выскочила из-за стола и унеслась в ванную комнату.
Вот просто нет слов!
Это какое-то проклятье похоже, не иначе. По-другому и не объяснить преследование меня писающей девочкой.