— Нет, — я снова улыбнулась, Городецкий вздохнул.
— Упрямая девчонка, — покачал головой, — идём.
До ресторана мы прошествовали рядом, а внутри он взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Ложь, одна ложь. Ей окутана вся его жизнь. И моя тоже.
И самое поганое, что я все равно ловила эти мгновенья близости между нами, пусть они и были ненастоящими. Иллюзия счастья, которое невозможно. Неужели я умудрилась влюбиться в него? Как, когда?
Стоп, Аленка, никакой любви и соплей. Это все пустое. У нас с тобой миссия отмщения, так что надо быть холодной и расчётливой.
Мы шли, здороваясь с мужчинами, их спутницы оглядывали нас оценивающе, особенно меня. Моего возраста никого не было, в основном чуть больше тридцати. Мужчинам около сорока-сорока пяти.
Наконец, нас усадили за стол к Максиму, он был с мужчиной лет пятидесяти, нетрудно было догадаться, что это его отец. Они были похоже.
Мы поздоровались и познакомились, я оказалась усажена рядом с Максимом напротив Городецкого. И это ведь неспроста, наверняка. Все идёт по плану.
— Вина? — предложил Максим.
Я повернула к нему голову и посмотрела долгим многозначительным взглядом с полуулыбкой.
— С удовольствием.
Когда он передавал мне бокал, невзначай коснулась его пальцев, бросив взгляд, Максим ненадолго задержал руку, а потом отпустил с улыбкой.
Я перевела взгляд на Городецкого, делая глоток. Не надо быть физиономистом, чтобы понять: он бесится. Так-то, профессор, не вы один умеете играть не по правилам. И это только начало.
В следующую секунду взгляд Городецкого изменился, он расширил глаза, замерев. Неудивительно, потому что моя стопа легла ему между ног.
Глава 10
Профессор Городецкий
Что она творит? Что она, вашу мать, творит?
Нет, я понимал, что просто так мне это с рук не сойдёт, но эта девчонка переходит все границы.
Сначала она откровенно смотрит на Максима, и тут же суёт свою ногу мне между ног. И не просто суёт, а поглаживает ещё. И я, как юнец, реагирую, точнее, реагирует мое тело, что неудивительно, учитывая, сколько я уже на воздержании.
Как расстался с Лизой, так больше ни с кем… и не потому, что не было возможностей, их-то как раз хоть отбавляй, но я не хотел. Никого не хочу кроме этой взбалмошной девчонки. Даже в постели с другой думаю о ней. Паранойя какая-то.
Она невеста моего сына. Пусть там нет любви с ее стороны, но дела это не меняет.
Да какое к черту дело, когда Алена прямо сейчас наглаживает меня между ног?
— Максим, а ты такой смуглый и темноволосый, в маму пошёл, наверное? — спросила Кулагина, я напряженно ждал, сейчас она может выкинуть, что угодно.
— Точно. Она у меня итальянка.
Тоже мне, нашёл, чем гордиться. Но Аленка открыла рот в изумлении. Притом так сексуально это сделала, что даже Игорь, отец Макса, уставился на ее губы, что уж говорить о нас двоих.
— Говорят, итальянцы самая страстная нация, — сказала, снова стреляя глазками в Макса, продолжая бессовестно блуждать ногой по мне.
И эта девчонка терялась и дрожала в моих объятиях? Краснела, смущаясь собственной реакции на меня?
— Расскажи мне про Италию, — попросила, коснувшись его руки.
Макс, у тебя же столько баб в постели перебывало, неужели ты не видишь, что это только игра? Но он не видел, начал разглагольствовать, не сводя глаз с Алены, она смотрела чуть ли не ему в рот. Он так разошёлся, что даже руку положил на спинку ее стула и пару раз погладил голое плечо. А эта невозможная девчонка только благосклонно улыбалась, не убирая при этом свою ногу от меня. И не только не убирая, но и активно ей действуя.
Проще всего было встать и уйти, но я боялся, что Алена что-нибудь эдакое выкинет во время моего отсутствия. Убрать ногу тоже не получалось, она упорно возвращала ее на место. Надеюсь, нам не придётся экстренно вставать, а то выйдет конфуз, потому что моего бойца в этих узких брюках сложно не заметить.
Пока Макс болтал, Алена успела выпить бокал вина.
— Ещё? — он тут же схватился за бутылку, налив, передал ей, а она взяла, проведя пальцами по его, и все это непрерывно глядя в глаза.
Макс даже заерзал, а я разозлился ещё больше. Чего она добивается? Чтобы он подумал: дело на мази? А потом оставит меня расхлебывать? Похоже на то. Надо прекратить все это безобразие, лучше бы я ее в номере запер, честное слово.
К счастью, Макса утащили, и Алена оставила мой пах. Придя в норму, я повел ее с собой, мне надо было поболтать с некоторыми людьми, но оставлять девушку одну не хотелось.
Но Кулагина, конечно, умудрилась сбежать. Прервать разговор я не мог, закончив, отправился на поиски и приметил на одном из диванчиков сладкую парочку. Алена и Макс сидели рядом, ближе, чем допускал этикет, и болтали. Его рука опять в районе ее голых плечей, Аленкина касается его колена как бы невзначай. И тут она поправила прическу и, уверен на сто процентов, расстегнула застёжку на колье. То, конечно, стало падать, Аленка ахнула, хватаясь за него, а потом… видимо, попросила Макса помочь. Повернулась к нему спиной и села так близко, что ещё сантиметров двадцать и прижмётся к груди парня. Он не растерялся, наклонился к ее уху и что-то зашептал, застегивая колье. Не надо быть большого ума, чтобы понять, в каком направлении сейчас двигаются его мысли.
Не выдержав, я подошёл к ним, сунув руки в карманы брюк.
— Не помешал? — задал вопрос, стараясь выглядеть спокойным.
Ни черта не выходило, особенно когда увидел ее глаза. Она откровенно надо мной издевалась, и что самое странное, нравилась мне и такой: дерзкой, смелой, уверенной в себе. Сексуальной. Впрочем, последнее у неё не отнять в принципе. Но сейчас это просто ходячий секс, завалить себе на плечо, отнести в номер и…
— Я заберу ее ненадолго? — поднял Аленку почти за руку, Макс посмотрел с сожалением.
Даже не рассчитывай, она в твоей постели не окажется. Парадокс, сам пытался пристроить ее к этому парню, естественно, со всеми вытекающими, и сам же бешусь от одной мысли, что он и моя Аленка…
— Паш, давай уже детали обсудим, — вырвал Макс меня из мыслей, вставая.
Кулагина насмешливо изогнула бровь, мол, что ты на это скажешь?
— Позже, — бросил я, утаскивая ее в коридор и, пихнув к стене, навис сверху.
— Ты какого черта творишь? Хочешь, чтобы Макс тебя прямо в туалете поимел?
— А вам какое дело? Или завидно?
Держись, Паша, ты взрослый мужчина, выдохни и сосчитай до десяти.
— Ты переходишь границы, прекрати или…
— Или что? — выставила она подбородок. — Накажете меня? Отшлепаете? Продадите в рабство?
Ух, я бы тебя наказал, так наказал, что ты потом бы ещё несколько дней с трудом ходила. Но вместо этого я включил благоразумие и спокойно ответил:
— Ты вроде замуж за моего сына собиралась?
Она только сощурилась и почти обиженно засопела.
— Мы договорились? — я не торопился ее отпускать, но она сама ушла, отпихнув меня в сторону и ничего не сказав.
Давно я не чувствовал себя так дерьмово. Конечно, сам виноват, вместо того, чтобы все сразу объяснить, играл с ней. Соблазнял. Хотел держать на виду, но не смог удержаться от удовольствия чувствовать ее волнение, желание, видеть, как остро и ярко она на меня реагирует. Я захотел ее очень скоро, и то, что до сих пор не получил… один бог знает, каких усилий мне это стоило.
Но рассказать о своих планах должен был значительно раньше. Только не смог, потому что все вдруг стало слишком… личным? Потому что думал, что после поавды наша странная игра кончится?
Слишком запутано. Нужно просто перестать об этом думать и вернуться в зал, пока она ещё что-нибудь не выкинула.
Но Аленка вела себя образцово. Повисла на моем локте и больше никуда не рыпалась, молчала, как статуя, даже не улыбалась. Видимо, всерьёз восприняла мои слова о том, что расстрою ее брак с моим сыном. А я расстрою? На самом деле, даже не представлял всерьёз, что они поженятся. Хотя дал ей эти полгода надежды, но просто для того, чтобы она не сорвалась с крючка.
А теперь она сорвалась, и что? Я готов смириться с тем, что она выйдет замуж за Дениса?
Почему-то эта мысль вызывала странное отторжение. И дело не только в деньгах. Во всей этой затее было что-то неправильное.
Алена вернула меня из мыслей, убрав руку с моего локтя, я посмотрел вопросительно.
— В туалет, — буркнула она и удалилась. Я на всякий случай отыскал глазами Макса, кто знает, вдруг ему придёт в голову пойти за ней?
Мы стояли компанией из четырёх человек, когда она вернулась. Я понял это по скользнувшей по моей спине ладони, выше, и Аленка пальцами зарылась в мои волосы. И снова организм отреагировал однозначно. Я повернул к ней голову: стоит, смотрит насмешливо своими глазищами.
— Я, наверное, пойду в номер? Вы еще долго тут?
А Макс уже рядом трется, прислушивается. Как же он меня достал за этот вечер. Никогда два часа не тянулись столь долго. Мне ещё объясняться с ним, что с Аленкой не выгорит. А то вон уже опять ручонки к ней тянет.
И я сделал то, чего сам от себя не ожидал: притянул ее к себе за шею и начал целовать.
Глава 11
Алена
Что, что он делает? Это правда, или я сошла с ума и попала в мир, где профессор Городецкий целует меня?
Вначале я растерялась, просто давая ему делать это, но вскоре сама не заметила, как стала отвечать.
Он целовал требовательно, настойчиво, без нежности и ласки, вторгаясь в мой рот своим языком, посасывая губами губы. Это была фантастика. Я тонула в наслаждении, отдаваясь ему целиком, вцепившись в спину мужчины, чтобы не упасть и чувствовать его ближе.
Умом понимала, что наш поцелуй выходит за любые рамки официоза и по продолжительности, и по содержанию, но остановиться не могла. Тепло разливалось по телу, концентрируясь внизу живота, кислород в лёгких кончался, а мы целовались, как безумные, забыв о том, что вокруг нас люди.
Наконец, Пал Сергеич оторвался от меня. На мгновенье показалось, что он даже растерян, такой у него был взгляд. От нас все тактично отошли, но посматривали и перешептывались.
Нахмурившись, Городецкий сказал:
— Иди, я скоро приду.
Кивнув, я почти побежала из зала. Мне нужно было время наедине с собой, чтобы осмыслить сей факт: я целовалась с Городецким! Что на него нашло вдруг? Неужели мои заигрывания с Максимом?
Согласна, я немного перегнула палку, но как ещё можно было отомстить этому наглому профессору? А он странным образом вёлся, злился, видя нас с Максимом рядом, и тем самым провоцировал меня на дальнейшее наступление.
Максим же, кажется, был совсем не против, даже успел разболтать подробности грядущего замужества. Корни уходят как раз в Италию, связано с наследством. Есть условие, по которому Максим должен быть женат, вот он и решил обойти его таким способом. Ну кстати, в чем-то даже благородно, мог любую простушку с улицы подобрать, а потом выставить за дверь и ничего не объяснить.
Интересно было бы взглянуть на лицо Максима, когда Городецкий ему сообщит, что дело не выгорело. После прилюдного поцелуя парень может решить, что Пал Сергеич просто не хочет расставаться со своей любовницей. Ещё скандал закатит, будет кричать что-то вроде “бизнес это бизнес, не надо мешать его с личным”!
Ага, как же, Аленка… Это ты одна тут у нас дура, остальные все контролируют. И все-таки зачем Пал Сергеич меня поцеловал?
Я импульсивно потрогала губы, стоя у лифта, он, как назло, не приезжал, не давая мне выйти из этого постгородецкого состояния. Как он мне прижимал! Как целовал! Какие у него вкусные губы, и у меня ноги до сих пор дрожат. Как это все неправильно! Мы не должны были этого делать!
Я зашла в номер и замерла в полутьме. Он скоро придёт. И мы окажемся один на один в комнате с огромной постелью, созданной для утех. Если он захочет меня опять поцеловать, я не смогу устоять. Особенно теперь, попробовав его губы на вкус…
Нет! Я должна. Между нами ничего нет и быть не может, я выхожу замуж за его сына. Может, распечатать эти слова и на стеночку повесить? Читать как мантру по утрам сто сорок четыре раза.
Так, ладно, сейчас я переоденусь и лягу спать, плевать, что за окном девять вечера и светло. Когда Городецкий придёт, буду симулировать сон (в то, что я реально могу в таком состоянии уснуть, я даже не пыталась поверить), и он отстанет. А утром мы просто сделаем вид, что ничего не было. Отличный план!
Я бросилась в комнату, чтобы снять платье и повесить в шкаф, щёлкнув выключателем, зажмурилась от света, а когда открыла глаза, застыла.
На кровати лежала Лиза. И все бы ничего, но лежала она без сознания, а голова была в крови.
Я смотрела на неё широко раскрытыми глазами, пока не осознала, что это не бред и не галлюцинация. Матерь божья, что тут происходит?! Даже не знаю, какой вопрос меня больше волновал: что Лиза здесь делает? Как она попала в номер? Кто ее так приложил? Жива ли она?
Пожалуй, с последнего и начнем. Подойдя к девушке, я потрогала шею. Жива! Слава те, господи! Так, теперь надо скорую, наверное?
Нет, теперь надо Городецкого! Вытащив телефон, я набрала номер и принялась ждать. Да сними же ты трубку, уже два гудка прошло.
— Да? — отозвался он, я перевела дух.
— Пал Сергеич, — заговорила почему-то шепотом, косясь на девушку, — тут в номере Лиза.
— Что? — кажется, он мне не поверил.
— Не что, а кто. Любовница ваша, Лиза. И это… Ее кто-то ударил по голове.
Пара секунд пауза, и Городецкий сказал:
— Жди, я сейчас, ничего там не трогай.
Я кивнула, хотя он этого видеть не мог и вообще уже трубку повесил. Перевела взгляд на Лизу и немного поклацала зубами. Что-то мне все это не нравится. Больше всего не нравится то, что я не понимаю, что происходит.
Городецкий появился через пять минут, услышав звук открываемой двери, я выглянула из спальни в гостиную убедиться, что это он, ибо ситуация, сами понимаете.
— Тут, — кивнула в сторону спальни, пройдя, профессор замер на пороге, разглядывая бедную Лизу. Да уж, в этот раз она действительно бедная.
— Ничего не трогала? — спросил, продолжая сканировать комнату.
— Нет.
Кивнув, он прошёл к Лизе, коснулся ее шеи, как и я несколько минут назад.
— Скорую вызвала?
— Я вас вызвала, вы как настоящий мужчина должны решить все проблемы.
Бросив на меня взгляд, Городецкий достал телефон и в две минуты изложил скорой ситуацию. Повесив трубку, заметил:
— Полиция тоже приедет.
— А без них никак?
— К сожалению, нет.
Пал Сергеич задумчиво потёр подбородок, а потом, достав из кармана пиджака платок, потянулся к Лизиной сумочке. Я только рот открыла от изумления.
— Вы что творите? — перешла на шепот.
Но он не ответил, продолжил рыться, используя платок, чтобы не оставлять отпечатки. Ну я так думаю, а там уж не знаю, может, ему просто не хотелось ее трогать?
Платье у Лизы было без карманов, так что ничего странного, что внимание Городецкий уделил сумочке. И к моему сущему удивлению достал оттуда листок формата А5, сложенный пополам. Раскрыв, нахмурился, о чем-то задумавшись.
— Что там? — я даже шею вытянула, но приблизиться не решилась, так и зависнув на пороге.
Но Пал Сергеич не думал отвечать, вместо этого сунул листок в карман пиджака и пошел в сторону гостиной.
— Эй, так нечестно! — я последовала за ним, мужчина, налив у бара бокал виски, сел на диван. — Покажите мне листок! — я встала напротив, уперев руки в бока.
Он сделал глоток и, отставив бокал на столик, мирно сказал:
— Меньше знаешь, крепче спишь.
Ну нет, так дело не пойдёт.
— Я расскажу полиции, что вы обыскали пострадавшую и прячете важные для дела улики.
— А я скажу, что ты моя пособница, и вообще, это была твоя идея.
И ведь хватит совести — скажет!
Но отступать не в моих правилах, зайдём с другой стороны. Я приблизилась к Городецкому, он нахмурился. Явно подозревает меня в неискренности. Мои пальцы медленно заскользили по ногам, задирая подол, Пал Сергеич перевёл взгляд туда. Потом снова уставился мне в лицо и смотрел так, словно пытался в мозг залезть.