Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Кендалл Райан
«Непристойная Блистательная Вечность»
Непристойная Блистательная Ложь — 4
Оригинальное название: Kendall Ryan “Filthy Beautiful Forever” (Filthy Beautiful Lies #4), 2015
Кендалл Райан «Непристойная Блистательная Вечность» (Непристойная Блистательная Ложь #4), 2019
Переводчик: Карамелька
Редактор: Коноплюша
Обложка: Врединка Тм
Перевод группы: http://vk.com/fashionable_library
Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация.
Коллинз Дрейк держит под контролем все аспекты своей жизни. Начиная с бизнеса и заканчивая удовлетворением физических потребностей... ничего не обходится без его команд.
И когда к нему на порог заявляется женщина с напоминаем об обещании, которое они дали друг другу в возрасте всего десяти лет, он не собирается позволить ей перевернуть весь его мир.
Но так и происходит.
Ведь Миа Монро не просто лучший друг детства, не просто та, с кем он потерял девственность и с тех пор не виделся, она — единственное исключение в его совершенном контроле. И шаг за шагом она вот-вот разрушит его тщательно продуманные планы.
Оглавление
Кендалл Райан
Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!
Аннотация.
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
Глава 4.
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.
Глава 8.
Глава 9.
Глава 10.
Глава 11.
Глава 12.
Глава 13.
Глава 14.
Глава 15.
Глава 16.
Глава 17.
Глава 18.
Глава 19.
Глава 20.
Глава 21.
Глава 22.
Глава 23.
Глава 24.
Эпилог.
Глава 1.
Коллинз
В последнее время у меня не выходит эякулировать.
Не от недостатка усилий с моей стороны. Нет, конечно. Я не халтурю, но как бы я не пыхтел над своей очень горячей девушкой-супермоделью последний час, пробуя каждую позу, которую только можно представить (и даже выдумав несколько своих), у меня не получается приблизиться к оргазму.
Чёрт.
Пот струится по прессу и груди на неё, и я, пробормотав извинения, делаю выпад жёстче, вбиваясь в её тело снова и снова в попытке достигнуть цели. Она же достигла кульминации уже четыре раза, и вовремя последних двух спросила у меня, близко ли я. Я солгал, ответив утвердительно.
В конце концов рассердившись, она сталкивает меня с себя.
— Какого чёрта, Коллинз? — Она слезает с кровати и швыряет мне в лицо подушку, схватив свой шёлковый халат.
Я сажусь на пятки, голый, как новорождённый, задумавшись, что за фигня со мной творится. Татьяна стройная и высокая с длинными шелковистыми волосами, да ещё и возглавляет «дрочебанк» мужчин всего мира. Дело не в ней, а может и в ней, чёрт возьми, сам не знаю.
— Детка, я просто устал, понимаешь? — С утра пробежал шесть миль и провёл жёсткую тренировку по кикбоксингу со своим самым младшим братом Пэйсом. И чёрт, да, возможно, некоторые реплики из нашего разговора между джебами и апперкотами всё ещё крутятся в моей голове. Когда он спросил о моих отношениях с Татьяной, я признался ему в своей уверенности в том, что она рассматривает меня только в качестве своего личного банковского счёта, а я считаю её тёплым телом, в котором можно потеряться. Вот только в последнее время у меня это не особенно получается.
Я наблюдаю с кровати, как Татьяна одевается, выбирая дизайнерские шмотки из массивного гардеробы, которым я снабдил её. Она швыряет ненужные вещи на пол, пока, наконец, не останавливается на чёрном платье-шифт и подходящих каблуках.
— Я ухожу, — бросает она в моём направлении.
Знаю, она бесится, но разве мы не должны об этом поговорить? Ведь так поступают пары?
Я скупо киваю.
Уверен, она идёт за покупками — её обыденное субботнее занятие.
После её ухода я принимаю душ и одеваюсь, после чего ухожу сидеть в уединении библиотеки, наслаждаясь столетним скотчем. Подумываю позвонить братьям, но они оба наверняка заняты своими семьями. Откинувшись на кожаную спинку, я закрываю глаза.
Ничто в моей жизни не обходится без контроля — начиная с компании и заканчивая отношениями и ведением бизнеса, — и только мой член об этом не слышал. Эгоистичная сволочь.
Можно записаться на приём к врачу, но я уверен, что он скажет, что проблема в голове, а вовсе не в члене. У меня отлично получается кончить с помощью собственной руки, и я не хочу слышать его мысли по этому поводу. «Это не подходящая тема для анализа, спасибо, Док».
Как самому старшему брату в семье без матери и отца, мне на плечи легла непосильная тяжесть, и я много работал. Поддерживал железную дисциплину и смотрел, чтобы мои братья держались в узде. И теперь, когда я генеральный директор компании, разницы никакой. У меня едва хватает времени на такие фривольности, как веселье. Видимо, сейчас я как раз за это и расплачиваюсь, забыв, как нужно, блядь, эякулировать. Господи.
Я сижу в одиночестве, с удовольствием напиваясь, пока солнце спускается по небу, как вдруг раздаётся дверной звонок. Мои братья сами бы зашли, а домоправительница входит через гараж. Я отталкиваюсь от кресла и иду прямиком в фойе, гадая, кого там черти принесли к моей двери.
На крыльце за дверью я обнаруживаю молодую женщину. Что-то в её широкопоставленных глазах болотного цвета, окаймленных чёрными ресницами, мне кажется притягательным и смутно знакомым. Мой член подскакивает от интереса. Серьёзно, сейчас? На эту шатенку, которая выглядит в равной степени напуганной и преисполненной надежды?
Мы так и стоим, разглядывая друг друга. У неё сломалась машина? Маловероятно, что она прошла целую милю по моей подъездной дороге. Уже было собираюсь предложить ей свой мобильный, как она вдруг заговаривает.
— Коллинз? — она щурится, как будто не просто смотрит на меня, а СМОТРИТ, как бы странно это не звучало. Её голос знаком. Мягкий, но хриплый. Воспоминания продираются сквозь пелену тумана, вызванную скотчем, выкапывая её.
— Гремлин? Это ты? — До меня доходит, что теперь уже щурюсь я, пытаясь понять, как девчушка, которую я звал этим прозвищем, превратилось в прекрасное существо, стоящее передо мной.
— Теперь я Миа, — обиженно поправляет она меня.
— Миа, чёрт! — я привлекаю её в объятья, прижимая к груди. Она всё такого же роста, что и в подростковом возрасте — хилых пять футов (= 152 см), в то время как я вырос до внушительных шести футов и двух дюймов (=189 см).
Её напряжённость спадает как только она, издав слабый смешок, оказывается в моих руках.
— Сначала я подумала, что ты меня не узнаешь.
— У меня голова сегодня забита. Кроме того, раньше ты выглядела немного иначе. — Я отпускаю её, встречаясь с ней взглядом. Становится понятно, что мы оба помним нашу последнюю встречу. Нам было по пятнадцать, мы прятались под палубой лодки отца, тихонько раскачивающейся на причале. Она сказала мне, что переезжает. Потом умоляла лишить её девственности. Что я и сделал. Моё последнее воспоминание о ней — пятна крови на бёдрах и слёзы, застлавшие изумрудно-зелёные глаза. За ту ночь я всё ещё чувствую себя сволочью. Стыд прожигает меня насквозь, вынуждая вернуться в настоящее.
Я кашляю, а Миа моргает, отгоняя воспоминания, которые, без сомнения, стояли у неё перед глазами. Если она здесь, на моём пороге в ЛА, значит, возможно, она простила меня за ту ночь. Мы росли вместе и были практически неразлучны с пяти лет. Пока она не переехала. Я не виделся и не говорил с ней пятнадцать лет. Изучая её внешность, я осознаю, что кое-то осталось неизменным — зелёные глаза, которые сверкают, когда выхватывают свет, и непослушные каштановые волосы, завивающиеся во все стороны, — но, тем не менее, многое в ней явно ново. Грудь, например. Я бы такую запомнил. У неё узкая, аккуратная талия, но бёдра широкие, и мне не нужно её разворачивать, чтобы понять, что задница у неё круглая и пышная. У девчонки формы, которые совершенно расходятся с тощей паршивкой, которую я помню, как своего партнёра по детским играм.
— Что ты делаешь в ЛА? — спрашиваю я.
— Я... — Она глубоко вдыхает. — Долгая история. Могу я войти?
— Конечно. — Я почти загородил дверь, как придурок. Отступаю в сторону и приглашаю её внутрь. У неё с собой огромный багаж, который я предлагаю взять, после чего затягиваю его внутрь и оставляю у парадной двери, не совсем понимая, как объяснить его присутствие.
— У тебя потрясающий дом, — замечает она, устремляя взгляд на винтовую лестницу, возвышающуюся над нашими головами.
— Спасибо, — бормочу я. Хочется не о доме поговорить, а понять причину её появления. Озорной блеск её глаз потух, и пусть я и не видел её пятнадцать лет, мне ненавистно думать, что с ней что-то произошло. Когда-то эта женщина была для меня всем миром.
Я показываю ей дом, провожу небольшой тур по первому этажу, прежде чем проводить её в библиотеку. Моя выпивка ещё стоит на столе, напоминая мне о моём дерьмовом дне.
— Хочешь? — спрашиваю я.
— Конечно, — отзывается она. — Но только, если у тебя есть что-нибудь полегче этого. — Она машет рукой на стакан с янтарной жидкость..
— Думаю, я найду. — Я отправляюсь к крошечному бару в углу комнаты и наливаю немного водки в стакан, потом залезаю в мини-холодильник и беру банки с лимонно-лаймовой содой и клюквенным соком. — Подойдёт? — интересуюсь я, выставляя их на её одобрение.
Она кивает и улыбается мне. Её всегда так просто было сделать счастливой.
Я протягиваю её розовый напиток, и она присоединяется ко мне, сев в кожаное кресло напротив.
Видеть её здесь, смотреть, как она скрещивает ноги в лодыжках, и то, как соблазнительно подносит стакан к губами... всё это навевает самые разные воспоминания.
Наши отношения никогда не были романтичными — мы были друзьями, лучшими друзьями. Но когда я в четырнадцать трагически потерял мать в автокатастрофе, со мной рядом была именно Миа. В ней я нуждался. В те дни, когда не мог есть, когда не мог говорить ни с кем, даже с братьям. Помню, как Миа прижимала мою голову к своей груди. Я слушал её сердцебиение, пока она гладила мои волосы и рассказывала глупые истории, чтобы отвлечь меня. Боль была такой всеохватывающей, такой глубокой, что я не знал, как выразить её словами. Но Мии не нужны были слова. Она и сама всё знала.
Именно после одного из таких сеансов мы разделили наш первый поцелуй. Естественный, без всяких неуклюжих, чрезмерно пылких атак на язык, которые наблюдались у прошлых моих партнёрш. У меня тут же встал на мою подругу, и это жутко меня смутило. До того момента я никогда не смотрел на неё так. Но в ту ночь что-то изменилось, потому что на следующий день я начал замечать в ней зреющую женщину. Стал ловить и на себе её взгляды, когда она следила за моими передвижениями с любопытством, мерцающим в зелёных глубинах.
Прошёл почти год после смерти мамы, когда она сказала, что ей нужно поведать мне кое-что важное, и мы условились о встрече ночью на лодке моего отца.
Она колыхалась, пришвартованная у причала, и поскольку признаков Мии пока не наблюдалось, я залез под палубу, удивившись, когда обнаружил, что она уже дожидается меня там на выдвижной кровати. Я подполз на место рядом с ней под луной, служившей нашим единственным источником света. С мрачным выражением лица она рассказала мне, что её родители переезжают в другой штат, и что у них больше нет возможности поддерживать её обучение в частной школе.
Помню, как у меня скрутило в узел желудок, и я притянул её ближе к себе. Мне была невыносима мысль о её переезде. Отчаянно желая всё изменить, избавить Мию от слёз, я прямо там позвонил своему отцу. Попросил его заплатить за её учёбу, чтобы она могла остаться в Академии Линдена, но он мне отказал. Ответил, что у меня будут и другие девушки, и отдавать своё сердце в пятнадцать — не следует. Но он не знал, что я уже подарил ей своё сердце в тот день, когда мы познакомились. Нам было по пять, и я всё ещё помню, как первый раз её увидел. Она была такой крошечной, гораздо меньше остальных, и над ней издевались пара взрослых детишек. Не в силах смириться с мыслью что кому-то настолько беззащитному приходится страдать, я бросился к ней. Большие зелёные глаза впились в мои, пронзая меня насквозь, и глупая улыбка растянулась на её губах, поймав меня в сети. В тот день она завладела частичкой меня.
Когда я закончил разговор с отцом, выражение глаз Мии подсказало мне, что она уже знает его ответ. Но следующие слова, вылетевшие из её рта повергли меня в шок. Она сказала, что девственница (о чём я догадывался), и призналась, что хочет, чтобы я был её первым.
Господи, одна только мысль об этом разговоре возвращает меня назад в ту влажную июльскую ночь. У меня крутило живот от нервов, и хотя я знал, что нам, наверняка, не следует этим заниматься, мой член наливался свинцом при мысли о том, чтобы трахнуть её. Стать первым, кто окажется в ней.
Надеясь, что она не опустила взгляд к моим штанам и не заметила эрекцию, натянувшую штаны, я сказал ей, что нам нельзя. Мы даже не встречались, а учитывая её отъезд на следующий день, я переживал, как бы она потом не пожалела, ведь мне не хотелось, чтобы после ей было хреново. В ответ она заявила, что не хочет делить свой первый раз с кем-то другим, а желает запечатлеть его в памяти со мной. В общем привела очень убедительный аргумент, или, чёрт, возможно, мне и не особо нужны были убеждения.
Я согласился только потому, что заставил её пообещать: после её завтрашнего отъезда всё будет хорошо. Она поклялась, что продолжит жить дальше, примет свой переезд и начнёт встречаться с другими парнями в своей новой школе. И я ей поверил.
Я поцеловал её одним неторопливым поцелуем, прижался к ней губами, давая её шанс передумать и отпрянуть. Но она не передумала. Её язык облизал мою нижнюю губу, и когда я раскрыл рот, она проскользнула внутрь и погладила мой язык.
Миа была удивлена тому, что у меня с собой не оказалось презерватива. Она-то думала, что я уже занимался этим с несколькими девчонками из школы, с которыми гулял. На моё признание о том, что это будет и мой первый раз тоже, она поглядела на меня так, будто поняла, что мы оба поделимся друг с другом частичкой себя. Я побежал к дому, достал презервативы и через несколько минут вернулся на лодку. Мне казалось, что к тому времени как я вернусь, она передумает, но вышло наоборот — она разделась и спокойно, широко распахнув зелёные глаза, ждала меня под одеялом.
Я всё ещё помню, как крепко она стискивала мой член, её тяжёлое дыхание на моей шее, когда я полностью вошёл в неё, каково было впервые кончить в латекс, вытирать её после и волноваться, что она не испытала оргазм. Грудь сжимается, когда к похоти примешивается стыд. Той ночью я облажался.
— Коллинз? — зовёт она, вырывая меня из уплывших далеко мыслей.
Я откашливаюсь.
— Прости. Просто нереально тебя здесь видеть. Что привело тебя в ЛА? Ты всё ещё живёшь в Коннектикуте? — интересуюсь я. Ненавижу формальность своих вопросов, но мы утратили былые отношения, и испуганное выражение её лица, когда я открыл дверь, по-прежнему не оставляет мои мысли.
Миа делает громадный глоток.
— Это прозвучит безумно... — нервно усмехается она.
— Миа, я знаю тебя с пяти лет. Раньше мы рассказывали друг другу обо всём.
Я не знаю, причинил ли ей кто-то боль... или она бежит от чего-то, но терпеливо жду, пока Миа соберётся с духом и сделает несколько глотков своего напитка.
— Помнишь обещание, которое мы дали друг другу? — произносит она.
Я спокойно смотрю на неё. Ей бы внести больше конкретики. Чёрт, прошло же пятнадцать лет.
— О чём? — прощупываю я.
— О нас. Когда нам исполнится тридцать... — Она нервно сглатывает.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь понять к чему она ведёт.
— Миа?
— Когда нам было десять. Мы поклялись друг другу, что если никто из нас не женится к тридцати, мы поженимся.
Воспоминание всплывает в голове. Её проникновенные зелёные глаза, глядящие на меня как на её героя, наши сцепленные в единении мизинчики. Господи, мы же правда это пообещали друг другу? Чемодан у двери. Тот факт, что мне исполнится тридцать через несколько месяцев. Всё это разом обрушивается на меня, и в груди зарождается паника.